Голосование за ходы

ссылка

Благородная барыня редко предпринимала столь весомые усилия для преодоления трудностей. А в этот раз на нее что-то нашло. Возможно, еще живущая в ней наивность, несмотря на выпавшие невзгоды. Черные сапоги из лучшей кожи, какую можно только сыскать во всей Теравии, были очень удобными. И несмотря на это, девушка споткнулась в самый неудачный момент. Лишь успела выставить вперед руки, проваливаясь вглубь сугроба. Холодный колющий снег щиплет кожу, но смягчает падение. Раскрасневшаяся Адрианна испуганно оборачивается на происходящее, больше ничего сейчас для нее не существует. Только лишь белый зверь за гранью жизни и смерти и летящая в него стрела, пущенная из-за безотчетной смертельной наивности. Приходится щурится изо всех сил, настолько много снега вокруг. Он сыплется и сыплется, грозясь вечным холодом и погребением. И все происходит будто за белой полупрозрачной вуалью.

Холодные огоньки мистического пламени разгораются и разгораются. От их яркости кажется, что и хлопья снега горят, вторя им. Пламя перекидывается на белое полотно вокруг и бежит, поглощая и поглощая... пока не заслоняет собою все удушающей жгучей волной. Адрианна пронзительно вскрикнула и будто застыла, поддаваясь странной силе.

***
Перед глазами проносится не слишком насыщенная, полная одиночества жизнь, казалось бы, благополучно устроенной девушки.
Сад, полный изумрудных красок и пестрых цветов. Полу-распущенные золотистые волосы Адрианны ложатся на открытые плечи. Она оглядывается по сторонам, вдыхая благоухающий летний аромат. Конная прогулка. Высший свет. И все же день омрачается тем, что ее сверстницы игнорируют ее, шушукаясь и смеясь. Никто в тот день так и не заговорил с ней.
Не смотря ни на что, она все еще недостаточно хороша для их общества. И это лишь первая обида в огромной чаше горечи. Первая и незначительная мелочь. Но все с чего-то начинается.
Она не так красива, как остальные. Ее отец "приземленный торгаш", обделенный родословной. Выскочка.
Первая безответная любовь. Молчание. Упреки за спиной. Глупые ошибки. И даже во время балов и званых приемов с ней лишь считались. Пара фраз вежливости, навязанные этикетом и все. Благородные господа вновь свободны от маленького гадкого утенка.

Другая картина переносит ее в отчий дом, столь уютный и старательно обставленный изнутри дорогой мебелью. Лепнина, живые цветы, картины... все, что можно только представить. И все же для Адрианны это скорее бездушный музей, служащий лишь для того, чтобы бросить пыль в глаза партнерам отца и всему высшему свету. На зло.
Крики за стеной. Очередная ссора. Маменька плачет и оправдывается, как и всегда.
- Не будь таким жестоким, прошу. Тебя не было целый год! Проклятый год, слышишь?! Долго ты еще будешь мне это припоминать?!- ее голос срывается на нечеловеческий плач, заставляя вздрогнуть маленькую Адрианну. И она плачет вместе с ней, разделяя ее горе, не понимая его до конца. Девочка очень напугана. Так сильно, что спряталась в самое сокровенное укрытие. Маленький домик, что она сооружала из одеял и подушек. Но как бы она не старалась, все равно не чувствовала себя в безопасности.
Отец продолжает бесноваться, он выкрикивает нехорошие слова. Нянечка очень расстроилась и наказала Адрианну, когда та повторила их. Страшнее отца в гневе всегда была только нянечка. Она никогда не кричала и не поднимала на девочку руку, но обладала весьма выразительным взглядом. И настолько сильным характером, что отец называл ее "старая ведьма, не иначе".
Потом он надолго уезжал без извинений. Все делали вид, что ничего не произошло.

Одиночество, расставания. Маг, что был верным другом Адрианны, хоть ей и казалось, что он смотрит на нее снисходительно, чуть свысока. Она тайком встречалась с ним по вечерам в его лаборатории. Он рассказывал ей истории из своей жизни, они вместе изучали историю, искусство и поэзию. А после он уехал, оставив лишь письмо. Адрианна слала ему ответные письма, изредка получая коротенькие скупые ответы. А потом и они перестали приходить. Даже уезжая во время чумы, она написала длинную тираду обо всех злоключениях, смерти и ужасах вокруг. И что она покидает родной дом, оставляя родителей на верную смерть. Их лица... опечаленные, но преисполненные надежды, которой не было у самой Адрианны. Пришлось отдать огромные деньги курьеру, все ее личные сбережения, чтобы тот доставил письмо в столь жуткое время.
Адрианна никогда не забудет лица родителей. Отец впервые тогда был с ней настолько добр.

***
Юрген торопливо растормошил барыню. Та взглянула на него и будто не узнала сразу. Моргнула пару раз, скривила истеричную гримасу, но не зарыдала.
- Вот же козлина. Не олень, а козлина,- прошептала в сердцах девушка, в очередной раз не позволяя себе сказать нечто грубее. Да даже эти слова вызывали стыд. И так обидно, что влезли в самую душу. Самое сокровенное и обидное разворошили. Будто улий какой палкой потрясли. А успокоить пчел забыли.
Она встала не без помощи Юргена. Девушка еще подошла, худенькая сама, сумку тяжеленную волочит за собой чуть ли не больше себя. Зато укутана как следует. Адрианна нервно смеется, принимая протянутое вино. Она не пила его уже долгое время, и ассоциации с этим напитком переносили в лучшие времена. Выпила всего пару небольших глоточков и вернула:
- Спасибо,- улыбнулась она уже оптимистичнее.
Взглянула потом на стоящего рядом беспризорника, тот что-то говорит. Доверительно так. Кажется, что все будет хорошо.

Бежит Адрианна, а сама оглядывается. И хочет крикнуть Каталине, чтобы та тоже уходила. Что все происходящее- не ее вина. Всего лишь стрела, и та стала лишь хрупким льдом. Ну, и что. Пусть спасается.
Почему остальные не бегут? Почему рискуют?
Но девушка не находит нужных слов, лишь держится за Юргена и тяжело дышит. И по прежнему не плачет. Ведь все обязательно будет хорошо.

Если поднять глаза, где-то там за грубой решеткой ветер шелестел мягкими зелеными листьями. Солнце дразнило теплыми бликами. И все это приумножало печаль заключения в сырости и неприятной прохладе. Алиша привычно сидела прижав к себе колени.
Русская так и оставила еду нетронутой. Запах ее и вовсе со временем стал издевательством чистой воды. Не говоря уже о простых нуждах организма, о которых и думать не хотелось. Алиша и вовсе стала молчаливее обычного. Поток слов иссяк, и трудно было к ним добавить что-то еще.

К вечеру их снова навестили, дав понять, что похититель действовал не один. Второй выглядел более коренастым. Да и маска другая. Предыдущий надел маску смерти, этот, видимо, представлял себя всадником чумы. Или просто других масок не было. Можно называть его гоблином, например. А то больно пафосно для любителя издеваться над беззащитными. Но что у двух незнакомцев было общего, так это любовь к изучению подопытных. Этот тоже вглядывался и раздумывал. Приготовлена была еще одна корзинка с сюрпризом. То бишь ведро. Будь оно не ладно.

Предугадать произошедшего дальше было невозможно. Катя сдернула злосчастное полотенце и оглушила всех присутствующих получше любой сирены. Американка не хотела знать, что довело ее до полубезумного состояния. Но сдержаться не смогла. На мгновение она просто растерянно застыла, не веря собственным глазам.
А потом просто стиснула зубы и посмотрела вверх. В ее взгляде была лишь злоба. Неистовая и лютая злость, которой удивилась даже она сама.
Все эти мучения напрасны. Их просто убьют. Будут смотреть на их боль и наслаждаться. Сначала травят голодом и холодом, потом и этого им станет мало.
И от безысходности становилось лишь еще сильнее желание вылезти любым способом наружу и устроить там- наверху праведный холокост.
Увы, злоба подкреплялась лишь фантазиями о мнимой мести.

Меланхоличный взгляд холодных глаз провожает убегающих потрепанных "санитаров леса". Адрианна отчаянно избегала смотреть на кровь и трупы, от чего выглядела неестественно и скованно. И еще более напуганной, чем обычно. Губы ее дрожали.
Вдох. Выдох.
Ей то и дело приходится напоминать себе, что она все еще жива. Может, все действительно не просто так? Может, судьба благосклонна к аристократке, не привыкшей носить ничего тяжелее ажурного веера на украшенной перстнями руке во время бала?
Чушь.
"Просто кто-то дрался в первых рядах, рискуя собственной жизнью. Вместо тебя умер кто-то другой. А ты даже имен их не помнишь, неблагодарная девчонка." Так бы рассудила ее добросердечная, но порой излишне справедливая нянечка. Она была из тех старушек, что безумно любишь и столь же сильно боишься будучи ребенком.

Инстинктивно девушка замирает. Будто странное существо ее чудом не заметит, если старательно не шевелиться. Взгляд ищет спасения в уверенности Юргена. И не находит.
Возможно, сама смерть настигла их. Отмщением за чужие провинности. Справедливости больше не существует, она погребена в руинах старого мира.
Нехорошее предчувствие заставляет сердце испуганно колотиться в груди, а жар приливает к вискам. Аристократичная натура в прежние времена, скорее всего, подсказала бы ей упасть в обморок. И пусть ответственность берут на себя сильные мужские руки. Так поступали почти все малодушные богачки. А теперь? Теперь нужно проблемы решать, а не избегать их.

Лесной хозяин. Адрианна не знала баек о белом олене, что охранял свое царство природы подобно королю. Но когда сталкиваешься с чем-то, что царственно взирает на тебя, побеждая саму смерть, начнешь воображать и не такое.
- Это... это... это оно издало тот крик?- девушка вырвалась из оцепенения, сковывающего и не дающего мыслить хоть сколько-то здраво. Вопрос глупый и неуместный. Но себя было уже не перебороть.

Эйты идет на встречу белому демону, чей взгляд был пустым и пронизывал насквозь одновременно. Смотришь в глаза призраку, и видишь само время, что неотвратимо ускользает.
Кто-то решает отдохнуть. Серьезно?
Бородатый мужчина, похожий на лесоруба пытается остановить запутавшуюся маленькую девочку. Юрген же в свою очередь пытается остановить его. Кровопролитие и бой уже изрядно поднадоели. Переговоры с демонами- вот, чем путники еще не пробовали испытать себя на прочность. Не рехнулся ли Юрген, случаем?
Каталина не мелочится. Как лидер и человек твердого характера решает стрелять. Можно ли убить то, что уже мертво? Даже если отсечь голову. Странные обстоятельства и столь же странные размышления.

Удивительно, но Адрианна доверяла Юргену куда больше. Даже если тот тронулся умом. Аристократка рванула по сугробам к лучнице, стоявшей в боевой стойке и натянувшей тетиву лука. Она подбежала к той сбоку и попыталась предотвратить выстрел или направить его куда-то выше, нежели в цель.
- Не делай этого! Может, он пройдет мимо и все? Если ты можешь поверить в ходячего мертвеца, кровавую магию или некромантию, что мешает тебе поверить во владыку леса? Вдруг, Юрген и Эйты правы? А если так, то нам не одолеть его: он олицетворяет саму природу, он- идея,- аристократка пыталась навести Каталину на мысль, что конфликт не всегда- решение проблемы. Тем более конфликт с чем-то, чего не понимаешь. Правда, не смотря на это, продолжила она неуверенно.- К тому же... он и так мертв.

Если белый величественный олень действительно лесной владыка, он и так уже страдал. И причина тому никто другой, как люди. Нельзя усугублять все еще больше.

Не смотря на все происходящее вокруг, лишь Тэрия и Ашиль вели себя благоразумно, помогая раненым.

Спутник Адрианны кажется спокойным, он действует. Действует так, будто его должны бояться все монстры этого белого света. Да и сам он кажется пару мгновений монстром. Этот пустой взгляд и неприятная ухмылка. Он нещадно наносит удары и режет на части хищников. У мужчины рядом сомнений нет. Убей или умри, ни моральных терзаний ни страха. Он замер лишь на короткое мгновение- взглянуть на умершую столь быстро жрицу. Клинок отведен в сторону, с него капает еще горячая кровь.

Адрианна стоит в стороне. Испуганная, незначительная. Широко раскрытыми глазами она с трудом переводит взгляд со слуги на товарищей по несчастью. Кто-то ранен, кто-то и вовсе погиб. То тут то там обезображенные тела людей, которых еще не так давно можно было назвать знакомыми. Пусть не при самых приятных обстоятельствах знакомыми, но за каждым из них была своя собственная история. Теперь же все они погребены под этими снегами. Тела же, тем временем, представляют собой фрагменты когда-то живых людей. Изуродованные до неузнаваемости и небрежно брошенные, будто марионетки.

Аристократка силится не кричать. Она бы и рада, да вот от страха не может даже пошевелиться. Вцепилась в догорающую палку замерзающими руками. И не чувствует этого. А вокруг доносится эхо чего-то, что и словами трудно объяснить. Нечеловеческий крик. Но и не принадлежащий животному. Скорее нечто среднее, продирающее своим воем до глубины души. Сердце екнуло куда-то вниз, оставляя вместо себя пустоту. Зияющая дыра. Вместо чувств один лишь страх и стыд за него же.

Но люди не уходят с места. Они готовятся встретить нечто лицом к лицу. Аристократка не веря своим глазам испуганно таращится на действующих вокруг людей. Мысленно она, конечно, рада решительности их действий. Но рассудительность подсказывала, что их ждет мучительная смерть. Если они не способны справиться с волками, то как преодолеют нечто большее? Никак.
Адрианна хотела бы закричать на этих глупцов, что нужно уходить. Нельзя так просто оставаться здесь. Нет, она не взяла себя в руки. Горло ей сковывал страх.

Что ж, будь что будет. Единый давно их покинул.

Какое-то время понадобилось, чтобы американка пришла в себя. Помолчав она что-то обдумывала.
- Не глупи,- вздохнула девушка абсолютно серьезно глядя на русскую.- Без еды в таких условиях ты долго не продержишься. Сбежать не выйдет. Разве что ты не научилась левитировать и поджигать веревки взглядом. Будь ты хоть трижды буддистка! В чем я тоже сомневаюсь.
О буддистах Алиша знала крайне мало. Но даже без этих ничтожных крупиц информации понятно было, что Катя блефует.

На конфликт похитителя не вывести так просто. Да и их положение явно не располагает даже к малейшей возможности задеть этого морального урода.
Что они знают? Он физически силен, скорее всего вынослив. Что логично. Притащить двух девушек сюда, даже с учетом сподручных средств. Явно не глуп, просчитать подобный план. Еду он готовит сам, значит находятся они в удалении от города. Их могут и не догадаться искать здесь. Если только похититель сам не допустил какую-нибудь ошибку. На что полагаться тоже глупо и самоубийственно.
Что им остается? Играть по его правилам. Если он их кормит за хорошее поведение, может рано или поздно вызволит отсюда.

- Оглянись вокруг! Мы, блять, в полной жопе! Никто нам не поможет. Мы у черта на куличиках, связанные и голые. Посреди холодного колодца. Какой ресторан, какой разгрузочный день?! Ты себя слышишь?

Русские все такие? Или американке просто повезло?

- Характер это прекрасно, но сейчас он тебе только сдохнуть поможет. Ты же хочешь выбраться отсюда? Значит надо понять, КАК ПРАВИЛЬНО себя вести. У нас НЕТ выбора. Если еще сомневаешься, подергай веревки еще пару раз. Это специально обработанная веревка. Ты ее не порвешь. Разве что попробовать выдернуть кольцо, за которое она крепиться. Но даже если ты- Халк, и у тебя выйдет, как ты полезешь наверх? Зубами держаться будешь?

- Самый безболезненный вариант для нас сейчас- принять его правила игры. И может мы протянем хоть сколько-то. Да не смотри ты так. Мне тоже не нравится это! И я до усрачки боюсь остаться одна! Ты мне нужна! Так что не глупи и поешь, черт подери.

Американка тихо выругалась, костерила она добрых пару минут все: начиная от Германии в целом и заканчивая похитителем и веревками. Мат был отборным. Хоть и шепотом, все равно часть слов можно было разобрать. Похоже было на заклинание на удачу.
Успокоившись девушка продолжила мучиться с едой. Поступила она продуманно. Она ссыпала еду с полотенчика себе на колени. А потом покидала ровно половину на это же полотенце. Как можно ближе к Кате.
Только после этого поела. Ей было плевать, как приготовлена эта самая еда. Выжить- вот, что важно. Моральные терзания и душевные страдания лучше оставить на потом. Когда заняться будет нечем. Дай бог, в этот момент она будет у себя дома на пляже попивать винишко. И вот тогда она будет ох как раскаиваться. От всей души.

Поев она зажала бутылку между ног, чтобы было удобнее выкрутить закрывающую ее пробку. Попила. Поставила бутылку ровно на середину, чтобы обе девушки могли в случае чего дотянуться до нее.

ссылка

Повисла тишина, длящаяся обманчиво долго. Незнакомцу, казалось, было абсолютно наплевать на происходящее. Всего лишь обыденность или рутина. Чертова маска не давала понять точно.
Стоило заскрипеть решетке, американка вздрогнула. Неестественно нервно, будто ее собирались ударить. Хотя причиной было лишь нервное напряжение и тот факт, что за все время их прибывания здесь- скрип самый громкий из звуков. И потому непривычный.

Произошедшее дальше озадачило Алишу, заставив занервничать. Их время не пришло. Томительное ожидание так и продолжится, испытывая сколько те смогут выдержать холод и неудобства.
Но вот смерть девушек- излишняя роскошь, извращенная игра продолжается.
По щекам Алиши покатились слезы. Трудно было сказать, из-за чего она так переживает, рядом с ней находилась всего лишь корзинка с провиантом.

Несколько секунд промедления. Аппетитный аромат съестного напомнил о том, сколько девушки здесь уже находятся. Никаких удобств, ничего.
Но организму все еще было нужно откуда-то черпать силы. Есть хотелось неимоверно. Но таким образом? Как животное.

Алиша подчинилась, к собственному стыду и разочарованию. Она присела на колени, и пристыженно взяла полотенце зубами, после чего отпустила неаккуратно прикрыв им ноги. Она повторила эту же манипуляцию с едой несколько раз. Пока незнакомец позволял ей неловко забирать еду. Она старалась бросать нарезанные кусочки ветчины, сыра и хлеба на полотенце. Последней последовала бутылка воды. Самая сложная задача: взять ее за горлышко и положить, не повредив. К тому же бутылка значительно тяжелее. Без необходимого отдыха, уже после голодания и неудобного положения в постоянном холоде организм был истощен. Даже такая простая задача давалась с трудом.

Слезы продолжали беззвучно катиться по щекам, из-за переживаемого унижения, физической слабости и эмоционального напряжения. Американка просто устала. И она безмерно хотела жить. Сейчас как никогда.

Подруга по несчастью все так же предпринимала тщетные попытки освободиться, сама же американка предпочитала поберечь силы. Мысленно она проклинала свой перелет в злосчастную Германию, и ждала худшего. Силы ей еще понадобятся.
- Конечно, вместе, да,- без энтузиазма вздохнула девушка, уже уставшая от неудобного положения, изнуряющего холода и грубой веревки, крепко связавшей ей руки. Кожу саднило, и та чесалась. Не говоря уже о неестественном положении плеч. Приходилось постоянно балансировать. Видимо, в этом и был весь смысл. Не считая необходимости сдерживать двух ошалелых от страха жертв, всей душей желавших сбежать.
- Надеюсь, найдется лазейка.

Она не последовала совету отчаянной русской, как-то совсем обреченно устроившись по свою сторону, упершись о холодные камни. В конце концов, она просто провалилась в беспамятство, отдаленно напоминающее настоящий сон. Но сон дарил отдых, а это... разве что возможность сбежать от всего этого кошмара. Может, это все-таки игра воображения? Может, она проснется уже дома или в отеле?

Усталый взгляд на замученном лице. Новый рассвет, предвещающий еще один прожитый день ни сколько не радовал. Лишь сонный разум, не желающий возвращаться в жестокую реальность, и болевшее измученное замерзшее тело напоминали о безнадеге и отчаянии. Кошмар не отпускал. Она по-прежнему связана, по-прежнему ее не покидает боль и холод.

Шаги.
Они отмеряли срок вынесения приговора. Размеренные, не торопящиеся и равнодушные. Будто стук часов. Или биение сердца. Разве что сердце самой Алиши стучало почти как у запуганного, загнанного в угол животного. В общем-то, с ними и обращались как с животными.
Что дальше? С ними будут играть? Мучить? Не станут же похищать двух девушек и держать в подобном месте ради быстрого конца. Худшее определенно еще впереди.

Алиша молчала, щурясь, чтобы разглядеть посетителя. Она не шелохнулась в его сторону. Замерла в ожидании. Ее собственное лицо напоминало бескровную, лишенную от усталости эмоций маску. Лишь глаза выдавали в ней жертву, она не могла полностью скрыть испуг. Но и на ненависть не хватало сил.
Где-то в глубине души у нее затаилась обида и престыженность из-за происходящего. Но то были лишь слабые отголоски. Трудно думать о собственном внешнем виде, когда тебе грозит смерть или что того хуже.
"Боже, дай мне сил это выдержать."
Она не верила в бога. Но и надеяться больше было не на кого.
"Боже, пусть бравада русской не сыграет с ней злую шутку,"- молил внутренний голос, хоть и оставалось лишь гадать, забыла ли та, как сейчас выглядит? Голая, измученная и беззащитная, но все еще гордая. В какой-то степени, ей можно было восхищаться.

Потеряв сознание, девушка выглядела так, будто просто спит. И сон этот, казалось, стер все тревоги и печаль. До этого Адрианна то и дело хмурилась из-за предпринимаемых усилий в нелегком пути. Увы, ответить жрице она была уже не в силах.

Огнепоклонница же прошла мимо занятых делом людей и тихо обратилась к лишившейся чувств:
- Леди** Адрианна! Быть может, вы не помните меня, но нас представили на пиру Его Величества пять лет назад. Мой отец, лорд Де Винтер с вашим кузеном добыли кабана на охоте, а вы похвалили нехитрое рукоделие вашей новой юной подруги. Мастер Ашель, лекарь, сейчас занят, но я могла бы вам помочь. Вы позволите, госпожа***?

Сквозь беспокойную полудрему девушка слышала смутно знакомые голоса. Кто-то обратился к Юргена с добрым советом. А кто-то и к ней самой. Она силилась ответить, но ослабшее тело не слушалось. Язык ее не слушался. Она припоминала голос жрицы. Именно она столь храбро держалась, и именно ее песня звучала в начале путешествия. И как она не узнала раньше! Ведь когда-то, они уже встречались. Не даром говорят, что человек куда лучше запоминает горести, нежели счастливые моменты жизни. А тот день был одним из безмятежных летних выходных.

Далекий далекий день из прошлого, будто бы и вовсе принадлежащего кому-то другому. Пир Его Величества. Каждый мечтает посетить подобное мероприятие, просто чтобы взглянуть на высший свет. Множество придворных дам, пестрящих вычурными платьями, искусно украшенных драгоценными камнями и вышивкой. Кажется, в ту пору была в моде парча, затканная золотыми и серебряными нитями. Как давно это было. Адрианна чувствовала себя тогда серой мышкой на фоне мелькающего моря драгоценностей и светских бесед. Не смотря на это ее многим представили, и вели себя с ней согласно рангу.
Как и любому пиру, тому предшествовала охота. Чудовищное зрелище, как наездники загоняют несчастное животное со сворой вышколенных собак. Развлечение богатых и не любящих рисковать лицемеров,как тогда казалось самой Адрианне. Но и не присутствовать было бы моветоном.

Минули все эти краски, будто сон, сказка. Сейчас отчего-то становилось непереносимо холодно. Будто и сами воспоминания замели хлопья снега.
Руки ее дрожали. И ощущение было будто закоченели сами кости. Тело было деревянным, а дыхание прерывистым. Адрианна очнулась. Присела, смахнув хлопья снега. Огляделась вокруг и решила размяться, разогнать кровь по телу. Согреться.
После она устроила скромную трапезу, конечно, поделившись с Юргеном. Немного вяленого мяса и хлеба. Он мог услышать тихое "спасибо" ее слабым голосом. Он успел привыкнуть к немногословности "госпожи", научился понимать девушку. То была благодарность за то, что суровый мужчина неприятной наружности ее не бросил, поступив великодушно. Ей было невдомек, что тот не мог поступить иначе.

Кажется, к Адрианне обратились. То была светловолосая девушка, имя который она не успела запомнить, к своему же неудовольствию. Та была опытной охотницей. Хоть какое-то дело, поручение. Аристократка согласно кивнула в ответ и направилась добывать еловые ветки. Даже самое простое занятие поможет отвлечься от собственной беспомощности в самый неподходящий момент.
Аристократка вышагивала сквозь сугробы, придерживая края, подбитого мехом плаща. В который раз она благодарила судьбу за то, что у нее высокие сапоги. Меньше вероятности, что в них набьется снег. Ненавистный и обжигающе холодный. Куда ни глянь, куда ни беги, везде он. Будто бескрайняя белая пустыня. Проходя мимо сестры Симоны, Адрианна вежливо поздоровалась, и улыбнулась маленькой Эйте. По-доброму, ободряюще.

Прохлада и свежесть определенно шли Керри на пользу, и та немного взбодрилась. Правда, странные ощущения так и не покидали организм девушки. Шла она осторожно, стараясь не подскользнуться и мысленно повторяя странные образы. Причудилось? Сознание нашептывало- да, не парься по пустякам. А вот интуиция, та самая ее знаменитая чуйка, кричала об обратном. Не говоря уже о переутомлении,будто та на пару с Чарли вагоны разгружала, а не развлекалась в ночном клубе с последующей афтепати у него в квартире. Если можно так выразиться.

Воспоминания. Странная порой штука все-таки. В один момент ты точно знаешь, что ничто не отнимет у тебя самые яркие образы и эмоции. В другой- ты просыпаешься в постели рок-музыканта, понятия не имея, как в ней оказалась. Особая магия, чтоб ее.
Чарли. Бедолага и сам понятия не имел о произошедшем и помнил немногим больше. Однажды, они с Керри уже оказались "в одной лодке". Много лет назад. Их пути разошлись и пересеклись вновь. Случайность или судьба? Девушка отметила про себя, что испытывала к парню симпатию. И даже немного жаль, что утро так быстро закончилось. Будто в воздухе осталась неприятная недосказанность. Но куда простой медсестре до восходящей звезды рок-музыки. Оставалось лишь пожелать тому удачи и не заострять внимания на случившемся.

И все же от чего-то становилось чуточку обидно. Будто что-то проскользнуло мимо, оставшись незаслуженно незамеченным. И лишь дымка воспоминаний, смутных ощущений что-то едва подсказывала. Так иногда Керри, не замечая за собой, могла положить руку на колено, едва улыбаясь. В глубине души она знала, что простой незначительный жест таит в себе нечто большее. Но что в этом такого? Будничная суматоха заставляла отвлечься и снова забыть. Отложить незначительные эмоции на потом.

Стоило оказаться в квартире, у Керри все внутри похолодело от ужаса и недобрых мыслей. Нет, только не это. Только не снова. Медсестра разговаривала с подругой по телефону еще утром. Следовало взять себя в руки, и все же становилось не по себе. На полу были следы крови, хоть и немного. Висок вновь пронзила колющая боль. Резким ударом, заставляя врасплох.
Выстрел пробивает ее горло, и она, безвольной куклой, падает на кафельный пол, быстро заполняет дешевый и затертый кафель своей темной кровью.
Из кухни доносился отголосок, похожий на плачь или всхлипывания. Реакция девушки оказалась незамедлительной. Керри скорее помчалась к подруге, надеясь, что все это был просто кошмарный сон. Ее подруга жива. И это главное. Теперь она сможет ей помочь.

На кой черт жаровня:
ад- это Другие.

ссылка

Многое успело произойти. Невероятная ночь, полная грязи, убийств и смрада крови. О, особенно этот приторный запах, въевшийся в самую подкорку головного мозга и преследовавший теперь постоянно. Самый сильный из наркотиков верхов пищевой цепочки, какими воображали себя вампиры. И сейчас они сидели за небольшим столом посреди гостиной жилого дома, вдали от клуба, до отказа начиненного смертниками, гулями и трупами людей, которым просто не повезло оказаться не в том месте в самое паршивое время.

Обстановка была простой до тошнотворного рефлекса. Баду частенько приходилось бывать в съемном жилье из-за особенностей своей профессии. А этот небольшой дом, куда перебрались новообращенные, цимисх и Мэг именно таким и выглядел. Необжитым. Дом хоть и был небольшим, и все же весьма дорогим приобретением для среднестатистического американца. Показатель обеспеченности начинающих предпринимателей, чья жизнь проходила до самой смерти взаймы. Кредит на жилье, на машину и прочие безделицы, передающиеся в наследство вместе с выплатами. Как можно было догадаться, у понаехавших вампиров с такими мелочами проблем не было. Эти существовали за чужой счет. Вне презренной обывательской цепочки. Вне правил смертных.

Гостиная, тем не менее, была убрана. Глазницы окон устало прикрывали бархатные иссиня черные занавески, из мебели стол да стулья. И те сделаны из темного дерева. На столе выгравирован некий символ, значение которого ускользало от неонатов, но интуитивно не предвещало ничего хорошего. На столе покоилась приличного размера шкатулка с металлическими уголками. Это место было подготовлено заранее, хоть ранее и не использовалось.
За домом кто-то все же следил, протирал пыль, усердно мыл полы, оплачивал счета. И этой марионетки сейчас здесь не было. Еще одна кровавая пешка, загубленная жизнь во имя бессмертных хозяев. Вампиры, обратившие их были будто опухоль, постепенно разрастающаяся и заражающая город своим влиянием. К слову о них. Мэг была в соседней комнате и разговаривала по телефону на повышенных тонах. Ругалась она так что у взрослых мужиков уши заворачивались трубочкой и отваливались за дальнейшей ненадобностью. Цимисх стоял рядом со столом, где сидела четверка новоиспеченных каинитов, и пытался собраться с мыслями. Тот постепенно начинал раздражаться, хоть и старательно это скрывал. Судя по всему, объяснять что-то или вести диалог в подобной обстановке для изверга было неприемлемо. И все же Мэг окончила диалог, судя по звуку, в сердцах разбив телефон о стену. В комнату вошла она, тем не менее, уже со спокойной миной на лице.
- Они не приедут,- цимисх кивнул в ответ.
- Я говорил, что так оно все и будет. Если так и продолжится, эти ребята плохо кончат.
Мэг бросила на говорившего полный неодобрения взгляд. Она дорожила своей стаей, какой бы чокнутой она не была. Извергу же было наплевать. Он слишком долго находился здесь, в этом паршивом провинциальном городишке, забытый всеми и одинокий.


Вы находитесь посреди практически пустой комнаты, но аккуратно убранной и просторной. Стены окрашены в бежевый нейтральный оттенок, от чего темные занавески кажутся сюрреалистичными тенями из загробного мира на их фоне. Ни картин, ничего отвлекающего внимания в комнате нет. Кое-где, конечно, есть потертости и следы, оставшиеся от предыдущих владельцев. Вроде светлых пятен на тех местах, где ранее как раз эти самые картины висели. Полы деревянные, кое где следы от царапин передвигаемой мебели, но не более. Сидите вы за небольшим прямоугольным столом. Цимисх стоит рядом, будто возглавляя некое собрание. Мэг стоит в сторонке оперевшись на стену и скрестив руки на груди, наблюдает и раздумывает.
Прошлой ночью вы поспешно покинули клуб и переждали здесь день. Что-то подсказывает вам, что в тот самый клуб вы больше не вернетесь. Если, конечно, вам хватит для этого рассудительности. Помимо изверга и бруджа, оставшаяся компания шабашитов вам на глаза не попадалась. По пути сюда, Мэг объяснила вам, что Скиннер улаживает какие-то дела. Об остальных было неизвестно. Чудик с ирокезом явно где-то косячил и выбешивал Мэг.

Винцент чувствует себя уставшим. Каждое действие дается с трудом. Создается впечатление, что он пытается преодолеть собственную усталость, но не может. Будто часть него находилась где-то далеко и все равно тянула к себе незримым усилием воли. Бывший гуль не находил себе места и никак не мог понять, с чем это связано. Его будто разрывало пополам. Он и желал вернуться домой, и не мог этого сделать, чувствуя при этом, что его место здесь.

Бад находится на грани. Мыслит, конечно, четко, не испытывает никакого дискомфорта. Но из памяти пропадают мелкие детали. Он прекрасно помнит собственное становление, клуб со всем чертовым кошмаром. Но смертная жизнь уже кажется сном. Он помнит группу, но лица каждого из его друзей и подопечных словно ускользают. Возможно, это шок из-за произошедшего, и явление само по себе временно. А вот картины смертей в клубе, нелепого взрыва, порванной глотки убегающего клерка предстают в пугающих деталях. Болтающиеся ткани, торчащие кости, переломанная шея стриптизерши. И их взгляды. Каждый из которых отсутствующий и равнодушно взирающий каждый в свою сторону.

Тони и Леонор чувствуют себя прекрасно. Мэг научила ласомбра заживлять собственные ранения. Просто нужно было сосредоточиться и почувствовать силу крови. На словах звучало глупо и даже смешно. Получилось не сразу. Но получилось. Не смотря на паршивый нрав, Мэг оказалась рассудительной, если ее не довести до ручки. И уж точно она не желала смерти одного из новых подопечных. Правда, если таковая случится, ее это вряд ли особо тронет.

Размеренное тягучее утро постепенно перетекало в рабочий суматошный день. Это, конечно, при большой удаче, когда есть клиенты. И сегодня они были. Пусть и не самые суровые и хваткие из местных воротил, но все же уже что-то. Если все же взглянуть со стороны, то можно смело отметить, посетители были под стать заведению. Хотя Керри не могла судить подобным образом. Склад ума не позволял, да и не до того было.

Беготня девушки напоминала крысиные бега на выживание, хоть и при условии, что все остальные крысы уже давно умерли, а последняя все никак не могла избавиться от навязчивой идеи, что остальные все еще живы. Главное- ничего не забыть. Ни листка ни ручки при себе у Керри не было. С бумагой вообще дела обстояли тяжко, посему приходилось всю информацию запоминать.
Девушка крайне осторожно принесла все необходимое хозяину заведения, то бишь своему работодателю, и Гейджу, и не отвлекая тех от беседы проскользнула прочь по собственным делам. Что в общем-то вовсе не мешало по пути развесить уши с неопределенным и ничего не замечающим видом упорного работника.

Посетителей приходилось всех запоминать, подмечать детали и, что естественно, подслушивать самым бессовестным образом. Не даром же все таки говорят, у рыжих нет души. Пусть хоть не напрасно болтают. Жаль, лишь временами нельзя было раздвоиться. Чтоб уж наверняка везде успеть.
-Доброго дня,- расплылась в улыбке Керри, пока не зная, как именно стоит относиться к "механику". С одной стороны- комплимент сделали, с другой- фамильярничают. Но ничего ведь еще не случилось, что само по себе замечательно. Больше девушку занимали мысли о Соленых. Неприятные типы со своей особой харизмой и чертовски подходившей ей репутацией.
-Только всего на минутку,- предупредила она.- Работа ведь, сами понимаете.
А тем временем, не отводя задумчивого взгляда светлых глаз от собеседника, непринужденно занялась привычным делом. Развесила уши, уловив возможность подслушать разговор Мулата и Дэвида.

Слова Галахаэра, преисполненные великой скорбью, будто мрачным эхом отдавались в сознании девушки. Трудно было признать правду из чужих уст, хоть она и являлась очевидной. Мрачное предчувствие все это время не оставляло ее, будто следуя тенью по пятам. Скрыться от неизбежного невозможно. Селина обернулась, оглядывая мрачное шествие. Эльфы за ее спиной скорее напоминали призраков прошлого, хоть на самом деле и являлись остатками их будущего. Скорее всего всего, лишь немногие выживут. И сейчас, в этот мрачный час, каждый из них готовился покинуть этот мир с честью. В последней битве, против истинного врага. Они, будто выходя из тумана забвения, с каждым шагом все больше преисполнялись уверенности в собственном долге. Каждый из них лишь на время запутался, и теперь осознавал это дорогой ценой. Всего-то и надо было указать направление. Но правильно ли поступила друидка, преисполненная гневом несколькими минутами назад? Видимо, другого выбора у нее не было. Что ж, прошлого не изменить, как бы сильно того не хотелось.

Селина ступала все дальше и дальше, приближаясь к неминуемой, возможно, последней битве. Она все шла, и сомнение ее укоренялось в сердце, ведь она оставляла позади друга, которому обещала помочь. Обещание, данное с легкостью, точно так же и было нарушено. Угрызения совести, будто паразиты, разрастались в сердце, наполняя его горечью и сожалением. Оглядываясь она уже не видела антрацитовых глаз, выражавших столь многое. Химера осталась позади, у нее был свой путь. Своя судьба.
Она не забудет этого прощального взгляда, выражавших печаль и укоризну. Быть может, они будут преследовать ее до конца дней.

Оказавшись среди поселения людей, чуждых и непонятных, окруженная мощными грубыми строениями, Селина почувствовала себя в неволе. Привыкшая жить сама по себе, посреди леса, она непривычно озиралась по сторонам. Все казалось столь чуждым и необычным. За исключением страха. Он устилал своей незримой дымкой земли, по которым она проходила. И эта была не исключением. Пустовавшие улицы города и вовсе казались лишь заброшенным памятником былого величия. Затишье перед бурей.

Там и тут люди что-то сообщали послу эльфов на своем, непонятном языке. И лишь в голосе чувствовалась тревога. Как выглядела Селина со стороны? Скорее всего диковато для местных людей. Перепачканная от долгой дороги одежда, растрепанные волосы, татуировки.
Позднее, уже во дворце, эльфы узнали вести. Хорошие и плохие. Пытливым взглядом девушка разглядывала предводителей местного народа, не скрывая своего любопытства.
Неприязнь или, быть может, неодобрение витали в воздухе. Эльфам не доверяли. Их здесь терпели из-за нужды. Странно было ожидать чего-то еще. Друидка проигнорировала холодный прием. Она здесь не задержится дольше, чем того требуется. Так или иначе.

Звуки нарастают, кажется, отовсюду. Сначала это звон колоколов. Непривычный для эльфийского уха звук. Он заполоняет собой весь город, в том числе и стены дворца. Старцы меняются в лице, не веря ни собственным ушам, ни худшим из собственных догадок. Внимание Селины так же переключается на приглушенную барабанную дробь. Что-то надвигается к этому городу. Неумолимо, настигая свою цель, загнанную в ловушку. Девушка движется вслед за Галахаэром, будто в трансе. Орда уже здесь. Взгляд ее изумленно изучает горизонт.
- Пожалуй, нам нужен толковый полководец для обороны,- слова девушки обращены к послу.- Полагаю, лишь тактика и крепкие стены смогут нас спасти. Удача уже не на нашей стороне.

ссылка

Женский силуэт четко вырисовывался на асфальте, подсвеченный тусклым уличным фонарем, среди едва заметных мелких осколков стекла. Но та столь сильно увлеклась охотой на убегавшую дичь, еще недавно представлявшую опасность, что не замечала этого небольшого неудобства. Конечно, мелкие кусочки царапали кожу и жаля впивались в нее, царапали одежду. Но та сосредоточилась лишь на одном. Убить наглого убегающего засранца. Пусть поймет, какую ошибку совершил. Клерк же в свою очередь такими мелочами, как гордость или обида, не задавался. Для него существовало нечто более важное. Для начала, спасти целостность собственной шкуры или хотя бы жизнь. Он уже отдалился на несколько метров от здания, и явно собирался свернуть в одну из темных подворотен, где найти его станет задачей затруднительной. И что самое обидное, отвлекающей от основной цели. Тучный мужчина для таких кроссов явно не был создан. Тот бежал с одышкой, не оглядываясь.
Выстрел. Громкий, разнесшийся по улице, и на краткий момент оглушающий. Убегающий вздрогнул. И все же пуля едва его задела, лишь поцарапав шею. Будучи не самым глупым человеком, тот резко сменил траекторию, свернув вправо и далее вперед. В спасительный закоулок. Пуля же хищно вонзилась в противоположное здание, выбив мелкую крошку и оставив очередной шрам на силуэте города.
Леонор ни чуть не смутилась из-за произошедшего, спешно перезаряжая пистолет. Треклятая модель имела барабан, который было необходимо каждый раз после выстрела открыть, извлечь патрон и повернуть. Символ дикого запада, древняя модель, непонятно откуда взявшаяся у вторгшихся в их жизнь вампиров. Будто время проходило мимо них, заставляя забыть о современном оружии. Леонор проделала операцию так быстро, как только могла. И думая себе что-то там о тире вновь прицелилась и выстрелила.
Бинго! Наконец госпожа удача повернулась к ней лицом, скаля свою жестокую улыбку. Пуля настигла цели. Она ужалила свою жертву снизу вверх, немного под углом, вошла в шею и вышла, разрывая хрупкую плоть в районе лица. Мужчина попытался закричать от внезапной боли, но из горла его вырвался неприятный булькающих сип. Он пошатнулся, так будто был пьян и обернулся на новообращенных вампиров. Клерк смотрел и на них, и в то же время видел что-то еще. Взгляд человека отдавал чем-то безумным и безутешным. Он смотрел мимо них всех. На несколько секунд взгляд его сделался осознанным, будто кто-то ему отдал четкий приказ или дал добрый совет. И все это время перед глазами представала ужасная рана, обнажавшую крошево челюстной кости, и ротовую полость, которую щедро заливала кровь. Куски кожи, рваной раной свисали с лица. Кровь заливала воротник рубашка и пиджак. Но клерк не упал замертво. Он продолжал сипло дышать и жизнь все еще теплилась в его смертном теле. Он сделал непонятный жест, похожий на нервный кивок, искаженный болью и накатывающей на его тело слабостью. Повернулся и побежал дальше, оставляя за собой темный след. Все же он завернул в злосчастную подворотню и продолжил свои блуждания среди грязных обшарпанных бетонных стен города.

Стигма бежал во весь опор. Бежал так, как никогда раньше. С непривычки он задевал то один ящик, то другой. Внутри которых слышалось мерное позвякивание в такт. Бад только мог удивиться прыткости напарника и бежать следом, явно не поспевая. Латинос пересек внушительное расстояние за рекордное время. Пока он бежал, как на зло, у него зазвонил телефон. Отвлекая, как всегда, вовремя. И все равно не успел. Никто бы не успел. Но все же ему удалось стать свидетелем последней картины. Тот самый миг, когда Леонор все же попала в мужчину, обладающего чертовски раздражающей живучестью. Бад же оказался на месте, когда уже все закончилось. Но догадаться о произошедшем было нетрудно. Винценту повезло чуть больше, ведь он находился много ближе к месту происшествия. И все-таки явным желанием добить засранца во что бы то ни стало обладала лишь барменша. Завидное упрямство.
Новообращенные вампиры вновь оказались вместе. Посреди грязной улочки, стыдливо подсвеченной одиноким фонарем.

События, как это часто бывает, развиваются вопреки ожиданиям. Чтобы успокоить нервы, Беллис считала секунды. Раз. Два. Да к черту. Нервы слишком на пределе. Створки открываются слишком быстро, обнажая простую и даже глупую истину. Странным созданиям не нужно взламывать замок. Им достаточно просто расплавить металл, как мягкий податливый пластилин. Играючи, не задумываясь. Беллис как-то ошалело воззрилась на незнакомца, желая задать всего один простой вопрос. И, черт подери, она его задала.
- Ты кто еще нахрен такой?- вот тебе и приветствие, и пожелания, и добрые напутствия. И все же доктор улыбнулась незнакомцу, не сдержав радости от того, что их не попыталось убить нечто, набросившись через открывшийся дверной проем. Радости, что перед ними человек, не сошедший с ума. Такая мелочь: копошится в проводах электронного замка, а надежду вселяет почти как целое войско солдат. Рука помощи им сейчас не помешает. Особенно если она может держать оружие. Мужчина выглядел бы на фоне кровавых пятен весьма контрастно, если бы и сам не был с ног до головы ею заляпан. Она бы и еще что сказала, но грохот ошарашил девушку, заставляя замолчать на полуслове. Беллис оглянулась, моля всех известных ей богов лишь об одном. Но они ее явно не услышали. Он пришел за ними. Их личный ночной кошмар.

Все произошло так быстро. Дженнифер, боже... Существо не было похоже ни на что, что доводилось раньше видеть Беллис. Тело и гибкое и сильное в то же время. Психоволны. Ужасающие, лишающие возможности здраво мыслить. Создается впечатление, что странный смоляной мышечный комок был создан для охоты на разумную расу. Каждое столкновение происходило так, словно впервые. Беллис чувствовала как вместе с проливающейся кровью коллеги внутри нее оживают не оправдавшиеся надежды. Все ее проступки всплывают яркими картинами. Лица людей, что она так старательно отталкивает от себя. Невольно в такие моменты хватаешься за голову. И дальше у тебя всего два варианта: начать истерику или взять себя в руки волевым усилием. Беллис стиснула зубы так, что аж скулы побелели от напряжения. Секунда промедления. И взгляд вновь обретает ясность, хотя создается впечатление, что девушка на грани.

- Пошел нахуй из моей головы,- прошипела доктор на манер злобной ощерившейся кошки. Ну уж нет, она не сдастся. Нужно достучаться до тех, кто рядом с ней. Нужно скрыться как можно дальше от этого существа. Беллис набрала в легкие побольше воздуха и громогласно крикнула.- На выход!
Думай о хорошем. Первая любовь. Прогулки по ночному городу. Прекрасное звездное небо и луна, озаряющая своим серебристым светом. Лихая езда по полупустынному городу. Думай о радостных моментах в жизни, не поддавайся. Не бывает ничего абсолютно безнадежного. Эта боль, она не твоя. Она принадлежит кому-то другому. Ты сильная, ты сможешь.

Беллис действовала словно в полузабытье. Но действовала быстро, тормоша сначала ближайших к ней и подталкивая к двери. Первым оказался космодесантник. Шепард был к ней ближе всего.
- Давай же, шевелись, ты нужен нам сейчас. Ты ведь такой умница. Давай, думай о хорошем, о родных, давай,- в ход пошло уже знакомое средство- пощечина. Потом девушка изо всех сил начала толкать мужчину на выход. Потом Сильвию.
- Да, да, йенг... тьфу, язык сломаешь. Представь себе Ахуру Мазду. Он выходит из ослепительного света и берет тебя за руку, давай. Давай! Он ведет тебя прямо к этому чудесному выходу, вперед, ну же,- и все это сопровождалось толчками к двери, упорными, немного резкими. Она все тараторит и тараторит.- Вот, представь, что этот милый военный и есть Ахура, он тебе поможет.
- Поможет же!- прикрикнула на незнакомца Беллис на грани истерики. Она и сама скоро перестанет понимать, что происходит. Поток мыслей начинает путаться. И только этот дурацкий Ахура из головы не выходит. Чтоб его.

Дальше самое сложное. Нужно было приблизиться к Элисон в направлении той ужасающей твари. Господь милосердный, казалось, что тело существа вибрирует, перемалывая кости, фильтруя кровь. Кровь. Кажется, она повсюду. Кровавое марево повсюду перед глазами. Она будто плывет в нем, а движения такие медленные и неловкие. Приходилось постоянно мысленно себя подталкивать, подбадривать. Лицо Хладовин стало напоминать застывшую маску от напряжения. Но она сделала еще одно усилие. Приблизилась к Элисон и потянула ту за руку. Требовательно, с силой, но так, чтобы та все-таки не упала. Стекло предательски хрустело под ногами. Еще немного и руки доктора начнут дрожать. Ей страшно. Она не военный, не спасатель и не убийца. Напади это странное существо на нее сейчас, что она сделает?
Лучше не думать об этом. Надо помочь остальным. Или она не сможет потом с этим жить.
- Джон, ну, хоть ты! Давай, уходим, пожалуйста!

ссылка

Приветствие. Собеседник опасливо озирается по сторонам, будто засаду ждет или подвох какой. Керри хитро прищуривается, от чего веснушки весело проступают на девичьем лице. А взгляд такой, будто и вправду шалость задумала.
- Осторожность никогда не помешает, да?- бросает она непринужденно, не укоряя и не пытаясь задеть. Так, больше разговор поддержать. Не смотря на опасливость, все же парень производит скорее положительное впечатление. От чего девушка мысленно себя укорила. Доверие ведь опасная штука, особенно в таких обстоятельствах. Пришлось напомнить себе, что тот все-таки неприкрыто шпионил за ней. Был ли у того выбор?
- Самое время перейти на ты, да? Меня ты, наверное, знаешь уже. Я заметила, ты частенько заходишь. Такие вещи я подмечаю, работа такая. Я- Керри.
Задумчивый взгляд продолжал изучать Корта. На вошедшего же гостя девушка с трудом перевела взгляд, по привычке подмечая общие детали. Тем не менее, гость примечательный, нечастый. На условность в виде демонстрации платежеспособности новоприбывшего Керри понимающе кивает старику, одновременно приветствуя таким образом. Мол, долго ждать не придется.
- Жаль, но на долгое общение времени, увы, нет. Труба зовет, как говорится,- девушка мило подмигивает смуглому парню, вроде как, чтобы не обижался. Условно, конечно.
Девушка встает из-за стола, тем не менее проходя мимо шепнув тому на ухо:
- Достань мне шампунь, я в долгу не останусь. Для тебя ведь пустяки, я уверена.
И удаляется к барной стойке. Она уверена, что Корт здесь далеко не в последний раз.

Примечательный дядечка, как и полагается, расположился за барной стойкой.
- Доброго дня,- приветливо начинает Керри, как и всегда весьма улыбчиво и позитивно. Но это всего лишь начало рабочего дня, не более.- Чего ваша душа изволит?
Как и всегда, рассуждала она скорее с точки зрения работы в весьма приличном заведении. А в таковом гостям всегда рады. Особенно тем, которые могут заплатить. Да и начальство как-никак злить совсем не хотелось, прохлаждаясь вместо того, чтобы сгребать толики прибыли в безрыбный день.
Тем не менее, вышибала, как и всегда, был на чеку, стоя неподалеку безмолвной внушительной тенью.

Взгляд девушки коснулся светлого лоскута неба в поисках успокоения. Она старалась привести мысли в порядок и унять нахлынувшие эмоции. Фатализм не лучшая черта, теперь ставшая некой особенностью их расы. Они потеряли все. Они знают терпкий вкус горечи и жгучий привкус разочарования. И ни одна радость жизни, ни одна из утех никогда не заглушат ее и не заставят забыть. Это их наследие, память и достояние.
- Как скажешь,- обреченно вздохнула она, что-то для себя решив. Лицо ее стало спокойнее. И лишь оттенок печали остался одинокой искрой в темно-изумрудных глазах. Селина опустила свой взор, вернувшись к картинам настоящего и следам, отголосками произошедшего несколько мгновений назад.- Я согласна, не стоит разменивать всего одну жизнь на сотни и даже тысячи. Быть может, даже больше. Но подумай, кем мы стали. Оглянись. Ты видишь? Видишь, какое достоинство у нашей расы? Ты понимаешь прекрасно, о чем я. Ты испытал на себе все это гораздо раньше меня.
Друидка скользнула взглядом по могучему древу и вновь обратилась взором к собратьям.
- Я не склонна рассуждать, что количество может перейти в качество. И мой друг стоит всех этих оборванцев без рода и племени. И, честно говоря, я с радостью забыла бы этот день.
В какой-то момент в голосе, казалось бы, успокоившейся вновь расположенной к разговору девушки, появились ледяные нотки. Сейчас она решила судьбу не только свою, но и своего спутника. Загадочной химеры, о которой никто из присутствующих ничего не знал.
- Она стоит всех этих жизней,- утверждение повисло в воздухе немым приговором, который Селина была готова выдвинуть не колеблясь.
- Но ты правильно заметил. Там будут люди, которые достойны своего будущего. Быть может, я смогла бы встретить кого-то более достойного среди этих призраков собственного прошлого,- она кивнула в сторону стоявших, теперь уже безропотных эльфов. Видимо, под призраками она подразумевала именно их. Возможно, даже себя и самого Галахаэра. Во многом, суждения ее не столь касались людей. Потрясение этого дня еще не сошло на нет. Еще не оставило ее в покое. И все же зеленоватое пламя на узорах потухло. Больше не было гневных потоков и магических всплесков.
Селина замолчала. Она будто вслушивалась в шелест листвы, тихие отголоски ветра. Но взгляд ее прояснился, отбросив дымку задумчивости. Она обратилась к химере, вновь облачая слова в образы. Больше уже по привычке.
- Ты ведь понимаешь, какой выбор стоит передо мной? Как бы поступила ты?- стоило вопросу слететь с губ Селины, а мысленным образам воплотиться, губ ее коснулась теплая улыбка. И все же в ней присутствовала грусть.- Я уверена, ты бы поступила правильно. Если бы не обстоятельства, конечно.
В какой-то момент эльфийка не совладала с собой, она нахмурилась опустив взгляд. Но тут вновь посмотрела на химеру.
- Ты ведь понимаешь, что я не могу поступить иначе? Прости меня. Прости, что не могу сдержать обещания. Но ты в праве не идти со мной. Ты можешь продолжить свой путь сама, чтобы спасти свою душу. Или пойти со мной на удачу. Хоть она и давно отвернулась от нашего народа,- усталый вздох и поникшие плечи девушки говорили о том, что она успела привязаться к новой знакомой. Слишком долго она была совсем одна. Слишком сильно было магическое касание, открывающее взгляд и чувства химеры с ее собственной точки зрения. Будто они стали родными за столь короткое время. И самое страшное- осознание неизбежного, надвигающегося рока безумия ее нового друга.
- Что ж, Галахаэр, думаю, нам стоит поспешить. Надеюсь, я не совершаю новой ошибки, отправляясь на очередную бойню.
Селину теперь мучил всего один вопрос, правильно ли она поступила. Чиста ли теперь ее совесть.

Шаги, слишком громкие для расшатанной психики, отражались от металлических стен, окрашенных уже привычным цветом крови. И конца этому морю отчаяния не предвиделось. Будто само марево пыталось утопить несчастных заблудших в этот край смерти. Странное ощущение внутренней окаменелости сменялось тревогой. Скорее даже ее отголоском, чувства испытываемого по привычке человеческой натуры. Девушка старалась поддерживать внутреннее напряжение, хотя сосредоточиться было чертовски сложно. То и дело приходилось оглядываться вокруг. Казалось сами тени ожили и колеблясь в неверном свете следили за продвигающимися вперед. К неизвестности. Сознание стремилось отрешиться и перейти в некую равнодушную рефлексию на грани полубезумного отчаяния, граничащего с осознанием всей гиблости ситуации. Слишком много скептицизма, нездорового, давящего под тяжестью обстоятельств.

Беллис старалась держаться ближе к Элисон, прекрасно понимая состояние той. Оставалось надеяться на призрачную удачу, шагая вперед неуверенно, будто стараясь научиться простым движениям заново. Не паниковать. Ни за что на свете. Не бежать сломя голову, прижимаясь к стенам, иллюзорно безопасным. Быть может, помощь подоспела как раз вовремя, если конечно капитан Фрайзер осознавал то, с чем столкнулся. Но если судить по поступкам, тот должен был быть не хрупкого десятка. Эта мысль стоила того, чтобы ухватиться за нее. Но Беллис мало верила в человеческий фактор. А в удачу и подавно. Они продвигались будто по безжизненному склепу. Вот, чем стала ее личная Надежда. Их Надежда. Но, по сути, она больше не принадлежала людям. Странное стечение обстоятельств. Обескураживающее. Почему именно так?

Ход мыслей прервала остановка впереди следующих. Беллис ободряюще потрепала Элисон за плечо. Скорее инстинктивно желая приободрить. Ей и самой хотелось, чтобы кто-то просто вышел и сказал, что все окончено. Что это была проверка, иллюзия. Да хоть что-то, что спасло бы несчастных из этой удручающей ситуации.
- Не смотри,- бросает она девушке- ученой, непонятно на что вообще надеясь, к чему взывая. Взгляд ее уходит далеко вперед. Дыхание перехватило на мгновение. Образование медика сейчас лишь усугубило внутреннее представление Беллис творившегося с группой тел впереди. Почти религиозный страх замер глубоко в груди. Чем стали все эти люди? Что могло породить подобное? Будто неизведанные темные боги глубин космоса сейчас насмехались над ними. Пожалуй, к лучшему, что сама Хладовин не верила в них. Не признавала ни одну из божественных каст.

Мне кажется, самая милосердная вещь в мире - это неспособность человеческого разума связать воедино все его составляющие. Мы живем на тихом острове невежества посреди черного моря бесконечности, и это не значит, что нам надо выходить за его пределы. Науки, продвигающиеся каждая в свою сторону, до сих пор приносили нам мало вреда; но в один прекрасный день собирание разрозненных кусочков знания в единое целое откроет нам такие страшные перспективы реальности и нашего в ней положения, что нам останется либо сойти с ума от этого откровения, либо спасаться от света знания в мире и безопасности нового средневековья.

Воспоминание. Вспышка. Отрезвляющая и жестко возвращающая к реальности. Инопланетное существо еще и паразитировало на клеточном уровне. Все это время оно становилось сильнее. Оно. Зачем оно пришло сюда, что искало?

Тела тех, кого Беллис ранее встречала среди этих коридоров, когда-то, будто в выдуманной реальности, залитых искусственным светом ламп. Она знала почти всех их так или иначе. Кого-то мельком, с кем-то даже доводилось переброситься парой фраз. Стоило поблагодарить то обстоятельство, что девушка могла рассмотреть далеко не всех. А узнать и подавно.
- Что делать?- голос прозвучал неуверенно, будто и не принадлежал Беллис вовсе. Медика одолевали смешанные чувства, заставляя мешкать. Она продолжила несколько тягостных мгновений, полных раздумья, спустя.- У них должен быть центр нервных соединений, подающий команды. Что-то должно руководить ими. Ты можешь разглядеть что-нибудь, Шепард? Боже...
Тяжело было смотреть на то, что стало со старыми знакомыми. Нет, девушка не скорбела по утерянным. Чувство скорби слишком глубоко, слишком лично, чтобы испытывать его к едва знакомым коллегам, практически чужим людям. Но в том, что произошло с их телами было схоже с осквернением. Неправильно это все, гнусно. Происходящее вызывало обиду от чувства несправедливости, злость от бессилия и отчаяния. Будь прокляты эти инопланетяне! Или те, кем являлись странные создания.
Смотреть на дальнейшую картину становилось невозможно. Хладовин инстинктивно приобняла Элисон, заставляя отойти немного назад. Заставляя отвернуться. Ей нельзя было смотреть. Ей нельзя было этого знать. Ученая не было создана для такого тяжкого груза воспоминаний. Да и никто.

ссылка

Каждый новый день дарил по-своему незабываемые ощущения малышке Керри. Неотвратимо и в какой-то степени жестоко утро начиналось со звона будильника. Самое странное и что удивительно- полезное изобретение рук человечества. Загадочным образом часы эти работали на заводном механизме. И не смотря на то, что время являлось повсеместно некой относительной величиной, в работе пригодилось. По крайней мере, несносная девчонка не просыпала полдня. Когда-то эту штуку она выменяла на пару комиксов, показавшимися ей абсурдными. Но и их почему-то отдавать было жалко. А потому даже сейчас цена казалось неправомерно завышенной. Порой задолго до будильника Керри будил грохот снаружи. Жила-то она в небольшой халупе. Крыша есть, и ладно. Да и до работы рукой подать.
Недолгие сборы завершались обычно в полусонном состоянии. И лишь выходя на улицу Керри начинала ощущать течение жизни вокруг. А точнее смурных рож по округе. У каждого постоянно находились какие-то неотложные дела. По крайней мере, создавалась весьма правдоподобная видимость деятельности.

А вот работа, тут жизнь наконец казалась осмысленной. Хоть в какой-то степени. Правда, как и всегда, с каждым днем появлялись свои нюансы. Нюансы. Этому слову ее как-то научил заходящий сталкер. Забавный тип. Из тех, что живут слишком долго и многое повидали. Редко такие попадаются. Но не суть. Ее больше начал беспокоить и даже интриговать один постоянный посетитель. Симпатичный, из местной банды. Все вокруг да около. Ошивался, одним словом. И ничего не предпринимал. Только пялился. Опасный тип, значит. Но что-то предпринять следовало, да и не по себе начинало становиться. Будто она задолжала кому. Хоть и не припоминала ничего такого. Да и дорогу никому не переходила, не было такого. Чертовщина какая-то.

Из размышлений ее вывел местный здоровяк, вышибала. Первое время она его жутко боялась. Такой ведь ее одним мизинцем зашибить может. Но со временем, как ей показалось, он весьма уравновешанный. И даже дружелюбный. Не без собственных проблем. Как и любой, в общем-то.
- Привет, дружище,- она задорно улыбнулась подмигнув Дирку, которого про себя именовала здоровяком, без всякой злобы, конечно. Но он ведь и вправду здоровый, просто огромный. Что, в общем-то, сама Керри минусом не считала. Когда мужчина может за себя постоять это здорово. Только силу надо направлять в нужное русло. Да и поосторожнее быть, особенно с его ремеслом. Народ нынче разный пошел. Ко всем подход нужен.
- Потихоньку. Присматриваюсь вот,- продолжила девушка, протирая барную стойку, да что-то делая по мелочи. Работу свою девушка любила.- Не знаешь, кстати, что за паренек вон тот?
Она кивнула в сторону того самого постоянного посетителя, что постоянно присматривался к ней.
- Ты только полегче, я сама с ним при удобном случае парой слов перекинусь. Захаживать стал часто что-то. Да помалкивает. Не к добру это, сдается мне,- Керри задумчиво замолчала, приостановив свою бурную деятельность.- Хорошо выглядишь сегодня, кстати.
Она еще раз доброжелательно улыбнулась вышибале. По-своему он был даже мил, не считая речи, конечно.
И что парадоксально, весь этот день из головы не уходили мысли о заканчивающемся шампуне. Как же она любила эти редкие штуки. Они пахли так, будто их создали некие сверх существа. Если таковые раньше существовали.

Всего шаг отделял мужчину от смерти, которую он все это время преследовал по пятам. Он сеял ее вокруг себя, возможно, отчаянно призывая или просто пытаясь забыться. Смерть обходит стороной сильных духом, пусть даже их действия несут лишь разрушения. Мужественный воин принял смерть безоговорочно и с устрашающей решительностью, порождая тем самым сомнения у самой Селины. Он смотрел ей прямо в глаза с какой-то поражающей ее саму открытостью. Но менять что-то было уже совсем поздно. Магическая стрела, сплетающаяся из потоков энергии уже сорвалась с пальцев и стремительно настигала цель. Она попала прямо в сердце. Отпустила сомнения и боль. Прервала цепочку воспоминаний. Девушка же была готова закричать от обиды. Так не должно было случиться! Она ведь могла все изменить. Все могло быть совсем иначе.
Его имя было Азраил. И он улыбался, глядя на молодую эльфийку. Смерть запечатлела это неуместное выражение на его лице. Селина не испытывала радости от убийства, лишь обиду и горечь потери. А от улыбки этого эльфа становилось и того хуже.

Время потеряло свою ценность. Что есть время для рода живущего почти вечно? Что есть смерть для тех, кто ни во что не верит? Неужели их всех ждет лишь забытье и пустота?

Происходящее дальше усталый разум просто отказывался воспринимать как реальность. Девушка действовала скорее по привычке, спасая свою собственную жизнь. Лица нападающих. Они мелькали рядом. У некоторых нападающих запоминались лишь какие-то детали, рассматривать просто напросто не было времени. У кого-то был фамильный перстень, гордость и отличительный знак той или иной семьи, у кого-то расшитая одежда знати. Все потеряло свою четкость на несколько мучительно долгих мгновений. Она лишь отражала атаки, не понимая, почему они все так верили в успокоение убийством. Почему не приняли ее слов, она ведь пыталась подарить им надежду. Новое будущее. Идею. А не бессмысленную резню, продолжением который стали эти молодые эльфы. И втягивали в нее всех, к кому прикасались. Вот и Селина вновь действует скорее так, как должна. Нежели так, как сама того желает.

Все прекратилось точно так же, как и началось. Девушка стояла пытаясь отдышаться, взгляд ее исподлобья яростно сверлил Яервара. Но никто больше не подходил, не пытался напасть. Селина в этот момент, должно быть, выглядела устрашающе. Перепачканная кровью одежда и кожа, под которой все еще оживало легкими всполохами изумрудное пламя. И взгляд, прожигающий насквозь, ненавидящий каждого из присутствующих. Как много ей хотелось сказать, но она так и не сумела облачить свою мысль в слова, жестокую правду.

Это сделали за нее, освобождая от обязанности вновь говорить, убеждать присутствующих. Легендарный Галахаэр, облаченный в черный, будто траурный, наряд вышел из тени. На свету черты лица его приобрели некоторую резкость, и все же он был красив. Какое-то время девушка не могла что бы то ни было ответить. Она просто наблюдала за происходящим, не веря свои глазам. Даже она слышала то, как воспевали его мудрость. Увы, таких как он слишком мало в их роде для спасения.
Селина методично очистила лезвия клинков о собственные походные брюки, хуже уже не будет, и спрятала их в ножны. Взгляд ее приобрел свойственное эльфийке спокойствие. Но выражение лица... она была разочарована в собственных собратьях.
- Это большая честь,- кивнула она послу и телохранителю королевы, Галахаэру. Селина не испытывала желания разговаривать, пусть даже с ним. Она слишком молода, она все еще испытывает чувства так, будто каждое из них физически осязаемо. Ее сердце еще не успело покрыться отрешенностью за долгие годы жизни. Нет в ее словах холодка и равнодушия.- Жаль, что вот так.
Селина переступила через горы трупов без колебаний. Она подошла к людям и передала каждому из них образы того, что они свободны. Попыталась извиниться. Она показала им то, как они могут выбраться с этой поляны и направиться по дорожке либо к городу, либо дальше, куда им нужно. И дала немного имеющихся у себя денег и еды. Это не возвратит время вспять, не заставит забыть все пережитое. Весь ужас этого дня. Но, по крайней мере, покажет некоторую заботу. Покажет, что не все эльфы кровожадны, что они просто напуганы и запутались. Что во многом они похожи. Она проследила, чтобы те безопасно покинули поляну.

Наконец она подошла к Яервару. Взгляд ее изучал каждую эмоцию на лице эльфа.
- Видишь, каждый из них убит по твоей вине,- одну руку она положила эльфу на плечи, а другой она обвела горы трупов, жест вышел весьма показательный и широкий.- А ты даже не потрудился замарать собственные руки, чтобы хоть кого-то из них защитить. Запомни их лица. И храни память этого дня до самой смерти.

Она отстранилась весьма резко, будто ей было противно даже рядом находиться. Селина подошла к химере, опасаясь, что эти незнакомцы могут натворить еще какую-нибудь глупость. В глазах ее затаились боль и разочарование.
- Видите, что вы натворили по собственной глупости. Лишь напрасная смерть дорогих вам товарищей. Пусть лучше за вас продолжит думать мудрый Галахаэр. У него это получается гораздо лучше. Мне жаль, что все вышло именно так. Но вы сами не оставили мне выбора.

Эльфийка пыталась сделать собственный выбор. Она разочаровалась в собственных сородичах, хоть все это время и искала их, надеясь объединить, и хоть что-то сделать во имя нового будущего. Которого, как ей казалось, у них больше нет. Друидка проследила за взглядом посла.
- Это мой лучший и единственный друг в моем путешествии. Она нуждается в помощи, став жертвой кровавой магии. И будь я проклята, если весь этот сброд заслуживает помощи больше,- впервые за несколько мгновений на лице Селины отразилась вся горечь принимаемого ею выбора. Казалось, она была готова разрыдаться. И все же нет, подкатываемая истерика сдерживалась усилиями воли. Она присела на камень рядом с химерой.
- Что вы знаете о кровавой магии, Галахаэр? Можно ли спасти душу, вселенную в тело химеры?

Мгновения суматохи сквозь горечь и боль то и дело одолевающих воспоминаний. Кажется, что черепная коробка умещает в себе слишком многое. Воспоминания, что накатывали волной горечи. Несбывшиеся надежды мелькали где-то неотвратимо близко. И все же не касались Беллис. Пока что. Мгновения, сплетающиеся в паутину хаотичных движений, помыслов и будто нереальной собственной воли. Девушку вела воля к жизни, сила собственных амбиций и здравого эгоизма. Она не оступилась, помогая тому, кому могла помочь. Как ни странно, ей удалось помочь Сильвии. Все вместе они вытолкали охранника. И то было настоящее чудо. Настолько тот оказался огромен, хоть медик никогда и не обращала на это внимание.

Сейчас, стоя перед запертой дверью в лабораторию, где умерли еще двое из их не слаженной команды, Беллис пыталась отдышаться. Ее одолевали смутные чувства. Если бы не преследующая их смерть, она бы рассмеялась своей маленькой победе. И все же сердце девушки переполняла горечь обиды. Еще двое умерли. И пусть Джон был никчемным и слабохарактерным типом, он не заслуживал такой смерти. Любой может стать следующим. Случай не спросит, как говорится. И тут его зловещая воля подчинялась пришельцам, отчего-то игнорирующих коридоры. Какая логика ими движет? Есть ли она вообще?

Беллис взглянула на Сильвию, выслушивая ряд вопросов. Лицо ее вновь стало бесстрастным, хоть в глазах все еще затаились искорки беспокойства. Она размышляла.
- Остальные? Как видишь, Сильвия,- тяжелый вздох. И не менее тяжелый взгляд на незнакомца. Изучающий.- Можем ли мы питать скромную надежду узнать имя спасителя? И есть ли у него план?
Конечно, было не самое лучшее время для колкостей или фривольностей. Но боже, как же ей хотелось сейчас выпустить пар. Закричать что есть сил или даже заплакать. Ее обуревали тонны эмоций, разрывающие изнутри. И каждую из них она методично подавляла, не желая выпускать наружу. Где-то глубоко в душе у нее остался осадок от произошедшей только встречи. После каждой встречи с подобным пришельцем, как то чудовище в лаборатории, у нее будто оставался невидимый шрам. Эмоциональный ожог. Будто частичка ее воспоминаний сгорала. Подобно мотыльку неосторожно прикоснувшемуся к пламени. Возможно, будь Сильвия хоть чуточку не так религиозна, она бы даже сходила к ней на сеанс психотерапии. Если они выживут, конечно.
- Беллис, кстати,- наконец удосужилась представиться девушка незнакомцу, раздумывая видела ли она его раньше. Она перевела взгляд на заговорившего верзилу. Вот это у него самообладание. Хладовин им даже восхитилась. Еще несколько секунд назад он был готов подчиниться грузу собственных воспоминаний, а теперь уже действовал так, будто все это время придумывал план. Похоже, каждый из присутствующих полон сюрпризов.
- Думаю, стоит направиться к спасательным капсулам, пока есть время. И лучше бы поспешить. Металл для этих тварей почти как попкорн,- она направилась к Элисон, слава богу, та выжила. Было бы непростительно допустить смерть такой одаренной умницы. О ней нужно было позаботиться. Кажется, из всех них она нуждается в этом больше всего.- Как ты?
Не смотря на напускное равнодушие, Беллис все же попыталась приободрить ученую. Она потрепала ее за плечи, что-то утешительно тихо приговаривая. Взгляд ее то и дело касался присутствующих в ожидании дальнейших решений.

Последнее, что помнила Кэт- небрежное обращение незнакомца и ирония его же слов. А после... после и он и его слова обратились в ничто. Смысл их оказался утерян. Она видела перед собой лишь вошедшую медсестру. Она отличалась от них. От этой будто проклятой троицы. Несколько секунд Кэтрин лишь рассматривала ее, оценивала. Нет, не так как смотрят на обычную вещь или произведение искусства. Совсем иначе, и чувство вожделения, порождаемое изнутри чем-то схожим со зверем, оказалось неизвестной, новой стороной Кэт. Девушка не успела удивиться или испугаться. Волна, подобная моральному падению, захлестнула ее.
Девушка не заметила мелких деталей и, можно даже сказать, изъянов. Неудовольствие, страх и недосып оказались где-то просто за гранью понимания. Нотки новых эмоций лишь порождали некое возбуждение, которое сама Кэт не смогла бы описать, даже если бы того пожелала. Ее никогда не влекло к девушкам. Но сейчас... запахи, обостренные восприятием окружили новообращенную. Мысли и анализ отошли на задний план. Их и не было вовсе. Кэтрин видела перед собой лишь соблазнительные очертания. Бархатно-персиковая кожа, пахнущая так сладко, этот мягкий изгиб шеи. Неотвратимо сильно, до безумия, ей просто захотелось прильнуть к этой незнакомке. Остальное- лишь мелкие детали, не заслуживающие внимания.
Кэт поддалась внутренним порывам, не в силах сопротивляться столь сильным новым эмоциям. Голоду и животному желанию его утолить. Последняя фраза медсестры спровоцировала новообращенную. Все в незнакомке казалось томящим, и неотвратимо влекло. Взгляд, в котором затаился страх, и голос будто подтверждающий эту терпкую ноту среди сладостного аромата. Окружающего и пьянящего.
Девушка сорвалась с места, решительно направляясь к желанному. И пусть будет проклят тот, кто встанет на ее пути.

ссылка

Неправдоподобно яркий красный свет мерцает, будто отбивая одному ему известный ритм. Усталый взгляд со временем начинает привыкать, и становится возможным разглядеть руины лаборатории. Кажется, что каждый из предметов начинает жить своей собственной жизнью, откидывая причудливую тень. Металлические поверхности отражают сидящих в изоляции людей искаженно, гротескно. Вглядываешься и вглядываешься в обстановку, пока не становиться совсем жутко и не по себе. Беллис и сама не заметила, как начала беспокойно расхаживать из стороны в сторону. Лишь хруст стекла под ногами возвращает из задумчивости к реальности происходящего. Боже милостивый, это действительно происходит с ней и с этими людьми. Кто они? Что прячется за всей этой внешностью? И самое главное, есть ли у них хоть малейший шанс выбраться со станции, погрязшей в крови собственных обитателей. И так вопрос за вопросом, пока их не становиться слишком много, пока голова не начинает идти кругом.

Беллис не сразу осознала, что в упор уставилась в лицо Сильвии, наконец остановившись. Что она говорит? И от слов этой женщины становилось лишь еще тяжелее на душе. И ведь та действительно верила в то, что говорила. Хладовин неуверенным жестом подняла один из перевернутых стульев и присела на него. Да, так немного лучше. Сильвия звучала жутко, будто пророк среди затерянного мира, населенного неизвестными кровожадными, господь милосердный, дэвами. Демонами. А ведь эти существа, им неизвестные и, что самое страшное разумные, бродили, рыскали где-то там, снаружи. Утоляли свой голод телами тех, кого еще не так давно можно было назвать коллегами. И ведь надо же, в ее голове умещалась вся эта странная неуместная картина, в которой авестийский пророк выйдет из бесконечного света и милостью своей спасет их никчемные души.
Взгляд доктора был тяжелым и задумчивым, но та молчала. Пыталась целиком осознать происходящее и понять, не сошла ли она с ума.
Падающего - подтолкни. Так говорил Заратустра.
Взгляд Беллис перешел на космодесантника. Это что, заразно? Он хоть понимал, что вообще сейчас сказал? В происходящем вокруг них кошмарном хаосе, они и были этими самыми падающими. По логике вещей. Девушка зажгла сигариллу, руки ее дрожали. Ароматный дым и терпкий вкус табака отрезвлял. Должно быть, волосы и одежда Беллис уже совсем пропахли куревом. Но что поделать, она сейчас не могла иначе. Забери у нее табак сейчас- что от нее останется? Сплошной комок нервов.
Хотя Шепард действовал трезво, это радовало. Он что-то соображал в физиологии пришельцев, будучи свидетелем их зверства. Да и Джон наконец достал свою голову из жопы и начал рассуждать относительно трезво. Пробраться к спасательным капсулам- идея хорошая. Пусть ученый и психовал в экстремальной ситуации, голова у него оставалась на плечах. Беллис невольно проследила за его взглядом- к решетке, преграждающей путь к вентиляционной трубе. За ней начиналась полная тьма и неизвестность. Создавалось невольное ощущение того, что откуда-то из этой темноты что-то внимательно следит за ними, изучает. Ему нужно лишь время, которого у людей не было. Дотлевшая сигарилла обожгла пальцы Хладовин, заставляя бросить окурок на пол. Боже... повсюду были разлиты химикалии, больше напоминавшие в неверном свете кровь. Казалось, что это кровавое марево вот-вот станет ощутимым.
Должно быть, ей просто снится страшный сон.

Смотрите. Враг уже у ворот. Что-то или кто-то пытался открыть дверь. Хладовин мало что понимала в напавших на них чудовищах, порождениях чужой галактики, далекого и непонятного мира. И ведь надо же, космодесантник догадался попросить о помощи истеричного Джона. Ну уж нет, она не доверит ему ничего тяжелее ручки. Не говоря уже о какой-никакой ответственности.
- Нет уж, Джон, отойди, будь добр,- девушка решительно пересекла небольшое расстояние до металлической двери. Голос ее звучал решительно и почти грубо, не претерпевая какие бы то ни было возражения.- Побудь лучше рядом с Элисон.
Беллис кивнула, прости господи, Голему и, стоя чуть в стороне, нажала на кнопку. Дверь неспешно открывалась, и без того действуя на нервы. Девушка внимательно вглядывалась во тьму дверного проема, силясь разглядеть, что же скрывалось в ее глубинах.

По отдалению от тропы, след кровавой магии ослабевал, не нависая над сознанием дурным предчувствием. Становилось немного легче, даже мысль о предстоящем противостоянии настолько сильно не угнетала. По началу Селина осторожно кралась, затем перешла на бег, осматриваясь по сторонам и стараясь запомнить дорогу. Окружение леса все же успокаивало и придавало уверенности. Так, словно всего пару шагов отделала ее от чужого дома и совсем родного, знакомого с детства.
Она вслушивалась в отдаленные голоса, стараясь примерно представить происходящее и подготовиться к дальнейшим действиям. Проанализировать, выработать план. Но... одно дурное предчувствие сменилось другим. Только вот груз на совести Селины стал куда тяжелее и от чего-то на сердце появилась ноющая тоска. Будто ее предали. Будто все, чему ее учили было ложью. Все ее ценности противоречили тому, что она предчувствовала. Нет, такого быть просто не может. Ее сознание, скорее всего, просто играет с ней. Все могут ошибаться. И она, Селина, тоже.

Последний шаг оказался самым тяжелым. Всего один шаг, но казалось, именно он отделял ее от коварства всего мира. Только он мог сохранить душевный покой Селины. Стоило просто развернуться и уйти. Но крик. Боже, он не давал ей покоя. Он резал по самому больному, заставляя нетерпеливо дергаться. Нет, Селина не сдастся. Даже если весь мир вдруг перевернется и встанет вверх тормашками. И вот, спасительная изумрудная пелена спадает. Зрелище, представшее перед девушкой, окончательно разбивает ей сердце. Как же теперь быть? На чьей ты теперь стороне, заблудшая душа?

Мгновение шока заставило Селину несколько секунд помедлить. Она судорожно огляделась по сторонам, пытаясь понять, снится ли ей кошмар или все и правда происходит наяву. Мертвецы, сколько их. По коже пробегает холодок и хочется бежать куда угодно, бежать без оглядки. Реликвия их народа стала виселицей. Предзнаменованием для человеческого рода о том, что у них нет более друзей. Лишь враги со всех сторон. Предзнаменованием деградации эльфийской расы и их скорой гибели. Не выстоять им в одиночку. Даже по одиночке их всех рано или поздно сотрут с лица земли.

Не бывать этому! Мысль, внезапно породившая злобу, неведомую до сих пор. Злобу на весь этот сброд, порочащий память предков. Уж лучше смерть, чем такое существование! Будто горстка паразитов, наживающаяся на чужом горе. Шаг вперед. Темный узор на теле девушки вновь обретает мягкое почти бархатное свечение.
- Достаточно!- ее разгневанный голос перекрывает мольбы о помощи, крики страха и родную речь, смешки, перешептывания. Он звучит громогласно и исполнен власти. В тот же миг легкие багровые искорки вспыхивают, перерубая многочисленные веревки. Перерубают, не вредя при этом могучему исполину. Трупы падают на землю безвольными марионетками. Всего один единственный выживший чудом бородатый мужчина теперь может отдышаться. Пусть он станет свидетелем, что не все представители их расы столь озлобленны и глупы. Жаль, что это место вряд ли теперь удастся покинуть живым. Даже Селина не представляла, как она сможет переубедить, пересилить всех этих воинов. Но и будущего она уже не видела. Лишь смерть.

Несколько секунд тишины. Осознания. Эльфийка осматривала присутствующих, любовалась ими. И прощалась с ними навсегда. Взгляд ее остановился на зачинщике. Тот был подобен образу, что так старательно восхвалял в своих песнях их народ. Серебряные волосы, светлая кожа без единого изъяна, но взгляд... это выражение лица, наполненное злобой и мстительностью выдавали гниющее изнутри сердце.
- Оглянитесь вокруг! Что вы перед собой видите? Загляните в лица друг другу и осознайте же наконец жестокую правду! Вы стали ничуть не лучше людей, что отвернулись от нас! Но у них хотя бы была причина. А не желание отомстить за несуществующую обиду. Вы бродите по землям людей и не видите очевидного! Их земли гибнут. Людской род одолевает чума! Их земли разрывают на части маги крови! Они не смогли бы помочь нам даже желая. Их королевство тоже нуждается в помощи. А вы! Вы! Упиваетесь злобой и вымещаете ее на тех, кто слабее вас,- так начала свою речь гордая эльфийка под множеством взглядом. В ней не было страха, лишь решимость. Готовность к смерти и потерянная навсегда надежда на будущее для их народа. Для тех, кто выжил в страшной резне.

- Разве этого хотели бы наши предки? Разве так они представляли наше будущее. Вы сами воруете его у себя! Веками наш народ собирал по крупицам и хранил мудрость этого мира. Мы были старожилами всего самого прекрасного, что только существует на свете. Пусть наши дома разорены, и большая часть из нас покинула этот мир навсегда, у нас еще есть надежда. Если мы будем осмотрительны, мы сможем объединиться и отстроить города. Пусть нас будет меньше, но мы не станем извергами и паразитами! Мы никогда не восполним эту потерю. Этот мир больше не принадлежит нам. Но во имя выживания мы должны объединиться с людьми! Пусть эта раса моложе нас. Пусть их сердца одолевают сомнения и страхи, но они ничуть не хуже нас. Не лучше, но и не хуже. Они просто другие, не надо их за это ненавидеть! Одумайтесь! Прекратите это бесчинство!

Она была непреклонна, хоть и ощущала все эти пытливые взгляды на себе, непонимание. Но их всех объединяла одна боль. Боль утраты. И всепоглощающее, порой толкающие в пучины безумия, отчаяние. Но сейчас она пыталась пробудить в них память того, какими все они когда были. Селина обращалась ко всему лучшему, что жило в их сердцах. Она верила, что души всех этих молодых эльфов еще можно спасти. А если нет- она похоронит их всех, даже если и самой придется умереть. Она оставит кровавый след в этой истории. Поставит точку на этом кровопролитии.

Тони и Бад.

ссылка

Быстрый бег, шум от столкновения с рядами коробок из светлого дерева. От неосторожного толчка каждая из задетых коробок пошатывается, слегка меняя местоположения. Внутри слышится шорох и глухой стук. Раздается шумное дыхание бегущего охранника, который не был готов к резкому скачку. На долю секунды худенький паренек теряет равновесие и хватается за одну из коробок. Находясь в панике, он плюет на должностные обязанности, отталкивается от нее и бежит дальше. Резко перевернувшись опечатанный груз летит на грязную дощатую поверхность. Плохо закрепленная крышка раскрывается, вываливая содержимое. Дешевое пойло в виде американского бренди упаковано так же сердито, и вот часть бутылок выкатывается наружу. Одна из них разбивается, разливая жидкое золото, одаривая ароматом собственного букета. Цветет перед смертью и медленно торжественно увядает.

В отдалении к затравленной жертве из тени выныривает четкий силуэт. Он купается в свете складского помещения, краски на его одежде кричат о совершенном недавно грехе. Убийца! Вампир собран, лавируя среди коридоров опечатанного товара и не задевая его шатких стен. Охотник все ближе, шаг за шагом. Бег его лишен лишней суеты и показухи, а лом на изготовку. Тони помнил, как необходимо работать на деле. Однажды, он уже побывал в тюрьме, и теперь не позволит какому-то сопляку встать на его пути. Плевать, кто он и как тут оказался. Прыжок. Будто латиноамериканец и вовсе был создан для таких вот гонок. Он миновал растекшийся алкоголь и разбросанные осколки стекла. Толчок. Паренек спотыкается, не ожидая, что того так легко догнать. Он ведь старался изо всех сил. Охранник кубарем падает на пол, глаза вперились в нападающего. Волосы растрепаны, дыхание еще сбито. Но жертва все еще пыталась сообразить, как быть дальше. Что предпринять, чтобы выжить. Очередной взмах лома, движение ставшее привычным. Обыденным.
Но Тони не успевает. Раздается выстрел. Дружище Бад. Он все еще был рядом, и пытался помочь. А латинос о нем так просто успел забыть. Выстрел получился смазанный, и Тони мог поклясться, что еще немного и его новообретенный друг вполне мог промазать или даже попасть не в ту мишень. И все же пуля нашла нежную человеческую плоть. Выдох. Шок. Тони так и застыл на пару секунд в дурацкой позе, улавливая меняющиеся эмоции на лице противника. Перед ним лежал истекающий кровью молодой парень, похожий на студента на стажировке. Худой. Непригодный для подобной работы. Пуля угодила в грудную клетку. Сердце охранника шумно и панически быстро бьется, выталкивая струйки алой крови. Случайная жертва пока еще жива, но исход вполне очевиден.

Винцент и Леонор.

ссылка

Шорох ткани и нервная суета. Горячее дыхание касается холодной кожи Леонор, напоминая скорее о каком-то забытом чувстве вроде аппетита, нежели об отвращении или возбуждении. Человечишка рядом крепко держал ее за руку, будто переживая, что та возьмет, да скроется из его жизни. Хотя о мотивах клерка трудно судить. Учитывая, что тот внезапно решил удивить не-живую даму укусом. Что за муха его укусила?
Каннибализм? Вспоминается яркая подрагивающая картинка с монитора дешевого телевизора одного из отелей. Как-то раз барменша ночевала там, не зная, где еще безопасно провести ночь. От скуки она коротала выходной вечер просматривая канал за каналом, пока не надоедало тыкать по потертым клавишам пульта. Ведущий скучающим голосом констатировал один факт за другим, будто отмечая детали приготовления бисквита, а не убийств. Передача близилась к концу, а потому самые жуткие кадры мелькали перед взором темных глаз, впиваясь иголками в сознание. В конце концов, передачу закончили историей о современном каннибале.

Как следует из видеозаписи, которую вели сексуальные партнёры, Майвес после очередного занятия сексом отрезал Брандесу пенис. После того, как Брандес принял большую дозу алкоголя и болеутоляющих средств, Майвес убил его. Мясо партнёра он сохранил в морозильной камере и питался им в течение нескольких месяцев. В частности, он готовил барбекю, поджаривая рёбра Брандеса.

Глубоко в груди ожило нечто, напоминающее о неиссякаемом голоде. Оно подталкивало вперед, зазывало начать охоту вместо того, чтобы копаться в собственных дразнящих воспоминаниях. Сожрать. Иссушить до последней капли. Разорвать на части. Уничтожить.
Звук, похожий на тихое предупреждающее шипение вырвался из нутра девушки, даже не осознающей этого. Рот раскрылся, обнажая острые и непривычно длинные клыки. Да, вот так. Она помедлила, погрузившись в собственные мысли. Резкая боль пронзила руку, подталкивая инстинктивно высвободить руку. Но мисс Варела наплевала на этот инстинкт. Давай, неудачник, покажи на что способен, хватит цацкаться. Боль усиливалась, но барменша уже собиралась вонзить свои собственные клыки и проткнуть гадкую плоть, отведать новый наркотик, дающий силы существовать.
- All-Fader, ge mig vishet och tålamod!
Голос звучал откуда-то со стороны, смутно знакомый и отчего-то раздражающе отвлекающий от трапезы. Смертный дернулся в сторону, уловив подвох. Он, не замечая того, оттолкнул вампиршу в сторону, при этом не успевая уклониться от удара. Лом опустился на правое плечо мужчины. Гримаса ненависти и боли исказила еще недавно такое спокойное лицо офисного работника. Силясь сдержаться, мужчина все же закричал плотно сжимая зубы. Казалось, что он яростно рычит. Секунда, другая, и ничего не происходит. Его лица касается гнусная улыбка. Швед мог поклясться, что не слабо ударил подонка. А тот стоял хоть бы хны.
- Что, только сегодня на свет родился, детина?- зло ухмыльнулся мужчина, в чьем сложении не были ни намека на крепость. И тем не менее он выстоял удар ломом. Он резко развернулся и с разбега попытался схватить барменшу за талию, толкая в сторону окна.

Время и пространство практически бесконечны. А здесь, взаперти, время кажется бесконечно растянутым, пространство все же гнетет. Четыре металлические стены куда ни глянь. Можно сделать всего несколько шагов, но желания нет абсолютно никакого. Они сидят здесь притаившись в металлической коробке, словно лабораторные крысы. Раньше космос завораживал своей неизвестностью, узорами на таком таинственном темном покрывале неба. Есть ли во вселенной кто-то кроме нас, задавались люди вопросом. Беллис всегда было на это глубоко наплевать. Ее волновали куда более приземленные вопросы. Но судьба решила иначе- вот, держите правду во всех ее оттенках безумия. Экстравагантный подарок, не так ли?

Взгляд из под полуопущенных ресниц. Приходилось часами разглядывать собственных коллег, не зная, радоваться ли, что она не осталась одна или ненавидеть каждого из них. Они провели в этой клетке уже несколько часов, и на каждого происходящее действовало по-разному. Беллис замкнулась в себе. Она никогда не блистала чудесами социального взаимодействия. Конечно, она уважала коллег. Но к тесному общению была не готова, тем более к командной работе ради выживания. Где-то там снаружи расхаживало нечто из глубин космоса. О, сколько иронии было в происходящем. Теперь Беллис даже могла усмехнуться про себя после того, как прошла первая волна паники. Или депрессии, она путалась. Мысли и эмоции представлялись единым хаосом, будто что-то незримое обрушилось на сознание. Первая стадия. Беспокойство. Теперь наступила вторая. Отторжение. Беллис не желала знать, что за той дверью. Она не желала помнить, что то чудовищное нечто убивает и пожирает людей. Она всем своим сердцем, со всей своей ненавистью не желала находиться здесь. Если они вовремя что-то не предпримут или их чудом не спасут, наступит апатия. Как врач, она знала симптомы. Но самым странным было диагностировать себя. Наверное, так и погибает надежда. Она вновь осмотрелась по сторонам. В прямом и переносном смысле Надежда умирала.

Беллис пришла в себя почти сразу, как только они прибыли в этот отсек. Времени раздумывать или паниковать у нее не было. Она изо всех сил пыталась спасти жизнь Роджера Дэнниса. Хотя что уж там, говоря честно, хотя бы избавить от мучительной смерти. Профессиональная этика. Пациента можно было считать мертвым уже по прибытию в этот отсек. Но шквал эмоций на тот момент требовал каких-то действий, если не паники. А паниковать было не в ее стиле. Как сейчас, она помнила свое невозмутимое лицо, отражающееся в металлической поверхности, в момент смерти Роджера. Чудовищная и несправедливая смерть. Ей было искренне его жаль. Но если дать брешь эмоциям, их уже будет просто не остановить. Она или начнет рыдать, как бедняжка Элисон, или истерить как этот придурок Джон. Кто-то должен сохранять спокойствие. Паника их всех погубит.

Беллис почти ничего не помнила, как и все остальные. Не нужно быть вундеркиндом, чтобы догадаться, странные пришельцы производят какие-то эманации, порождающие галлюцинации и воздействующие на людей на психологическом уровне. Они были неготовы, были уязвимы.

В конце концов, даже Беллис не выдержала. Все это время она сидела на одном из стульев, размышляя и выкуривая сигариллу, одну за другой. Теперь докурив очередную, руки было нечем занять. Врач резко встала и подошла к Джону, отвесив тому ощутимую пощечину.
- Заткнись,- не повышая голоса и все же грубо прервала его Беллис. Она терпеть не могла слабаков и слюнтяев.- Мы никуда не пойдем без четкого плана действий, понял? Если хочешь- флаг тебе в руки. Не надо из нас всех делать смертников.
Черт подери, она переборщила. Но как еще унять его истерику, она не знала. И вот только сейчас до ее сознания дошло, что ее руки все еще в крови. Чужой крови. Не извинившись она направилась в сторону столов и сброшенного оборудования. Пару минут поисков, и она нашла спирт и пару тряпочек для протирания столов. Благо, в лаборатории такого добра обычно с избытком. Резкий запах ударил в ноздри, ну и пусть. Зато никакой анти санитарии.
- А теперь давайте подумаем. Джон все же прав. Вполне вероятно, наш сигнал блокируется прямо со станции. С большой вероятностью за несколько часов, его кто-нибудь уже должен был бы получить. Нам нужно придумать, как это исправить. Может, здесь есть вентиляционная система или что-то похожее? В конце концов, исхода у нас всего два в худшем случае. И я искренне надеюсь, озвучивать их мне не придется,- в голосе врача все же чувствовалось напряжение. Но та старательно пыталась все скрыть ледяным спокойствием. Мысленно она поминала все, на чем свет стоит. Но в первую очередь то, что она никогда не интересовалась станцией на которой работает. Перед ее глазами всегда была лишь ее проф пригодность и спасение человеческих жизней.

Ослепительно белый свет повсюду. Ослепительно стерильный до болезненной рези в глазах. Открыв глаза так трудно привыкнуть к нему после удушающего пространства смердящих монолитов. Снежинки медленно опускаются одна за другой, очаровывая и напоминая о навсегда утерянном покое. Оно накатывает волной оглушающей тишины. И лишь боль напоминает о том, что Красавица все еще жива. Обманчивое чувство из какого-то другого далекого мира.

Мгновения сплетались, медленно переходя из одного в другое, создавая ощущение нереальности происходящего. И лишь огромное мохнатое существо удерживало на грани между забытьем и каким-то бездумным существованием. Она то ухаживала за, казалось бы, уже незнакомым ей Чудовищем, то сторонилась его в мгновения звериного безумия. Монстр внутри него долгое время алчно умолял утолить почти несокрушимую жажду, заставляя каждую клеточку живого существа содрогаться. Раны кровоточили, а дикие вой и рык разрезали почти ощутимую вязкую тишину. Время не щадило, но и исцеляло безумца.

Постепенно разум вернулся к Чудовищу. Время безвозмездно забрало свою жестокую дань. Невозможная любовь вновь стала возможной. Они начали разговаривать, и стали близки. Муж снова утешал Красавицу, смирившуюся с его внешностью и принявшую его изменившуюся натуру. Она все реже вспоминала о Снежной Королеве, хоть ослепительная белизна покровов вокруг все еще заставляла грустить о той единственной, что смогла утешить в самые тяжелые дни одиночества и отчаяния. И все же забыть было невозможно. И все же, и все же... что со всеми ними стало? Чем закончилась их Сказка? Порой Красавица была безутешна.

Иногда они пытались докричаться до далекого силуэта белого Кролика, хоть тот и казался обманчивой галлюцинацией, порождением обманчивого мира, закованного в толщи непробиваемого стекла. Пока в один прекрасный момент, тот и вовсе не исчез где-то там, вдалеке, за белой пеленой. Оставалось лишь пожелать тому удачи и смириться с полной изоляцией. По крайней мере, они были друг у друга, как и прежде.

Тони и Бад.

Тощий охранник бежал к выходу, нелепо шатаясь и хватаясь за дверной проем, о который неосторожно ударился в спешке. Он не оглядывался, раздавалось его хриплое придыхание и какие-то нечленораздельные звуки, похожие ни то на стоны, ни то на мольбы. Напарник новоиспеченного убийцы издал предупредительный крик, но не выстрелил. Резко дернувшись, тот оттолкнулся от латиноамериканца, поскальзываясь о тягучую жижу, растекающуюся по дешевому паркету, размазывая ее неровными штрихами. Бад сумел ухватиться лишь за рукав черной куртки, опрокидывая перепуганного на смерть мужчину. Сам же новоиспеченный вампир сумел сохранить равновесие, но сделать что-то еще не успел. Охранник продолжал чуть ли не на карачках продвигаться к выходу. Он все никак в панике не мог сообразить, за что ухватиться, чтобы встать.
Конечно, к призыву Тони не прислушались. Хочешь сделать хорошо- сделай сам. Латиноамериканец оказался куда решительнее, хоть напарник и внес неумелой суеты в происходящее. Менеджера, пытавшегося действовать хоть сколько-то осторожно, пришлось оттолкнуть в сторону. Тот стоял на пути к его жертве. Трупом больше- трупом меньше, дороги назад уже быть просто не может. Ведь так?
- Беги!- истошный вопль охранника прорезает затянувшуюся полутишину, наполненную шорохами возни и звуками почти абсурдной схватки за выживание. Лом с силой опускается на спину, семенящего ногами мужчину и истерично хватающегося руками за дверной косяк, силящегося встать. Крик прерывается стонами боли.- Спасайся!
Его крик срывается на истеричных высоких нотах, и тот внезапно осип. Он умоляет не убивать его, рыдает. Второй удар. Жестокий и беспощадный. Охранник сдается, переворачиваясь на бок, рыдая от боли и страха. Он все приговаривает, просит не убивать, прикрывается дрожащими руками.

Леонор и Винцент.

Внимательный и серьезный взгляд изучает Леонор, будто пытаясь просверлить в ее черепе дыру или просканировать, какого черта она задумала. Мужчина не выдает никаких эмоций. Равнодушный взгляд блеклых серых глаз. Происходящее было похоже на игру, хоть и опасную. Вампирша не отдает себе отчет в том, что ее собственная температура тела скорее схожа с трупным окоченением. Та заигрывающе касается теплой кожи мужчины легким движением, ощущая, как она покрывается мурашками. Нет, он не испуган. Но и вопросов лишних не задает, не удивляется. Он упирает руки в бока и деловито отступает на шаг назад. Становится заметно, что сидячий образ жизни сказался на телосложении офисного клерка. Или кем он там был, представляя себя важным начальником. Небольшой животик, никакого намека на покатый рельеф мышц, коих было в избытке у Винцента на них двоих с головой. Неаккуратно зачесанные на бок жиденькие волосы и очки, как у распоследнего задрота. Отвратный отталкивающий тип. Швед на фоне него казался чуть ли не скандинавским богом современности. Но что-то придавало незнакомцу уверенности. Чувство безопасности?
- Ну, начинай тогда,- буднично бросает он и ждет, что же такого приготовили ему на десерт.

Единственным источником света на лестничной площадке была приоткрытая дверь со склада на первом этаже. Винцент передвигался спокойно, шаги его глухо отзывались, беспокоя неубранную пыль. Он прошел мимо какого-то комнатного растения, о котором, судя по всему, забыли- листья его начинали желтеть, покрытые пылью. Открыв до конца дверь одной рукой, а в другой держа не столь тяжелую сумку, швед обнаруживает складское помещение. Его заполняют опечатанные ящики с различными надписями, аккуратно расставленные вдоль стен и не только. Помещение огромно и ящиков целое множество, так что не сосчитать. Оно ярко освещено. И все бы ничего, но от раздумий отвлекает истошный мужской хрип, перекатывающийся в истерику и срывающийся.
- Беги!- доносятся отголоски отчаянного эха.- Спасайся!
И вновь тишина. Видимо, новые знакомые шведа теперь уже завершили начатое. Криков больше не слышно. Но стоп. Не так далеко он слышит спешные шаги, удаляющиеся и петляющие между ящиками.

Мир представал в своих самых ярких красках, пьянящих и дурманящих больше, чем самый сильный наркотик на всем белом свете. Он дарил необычайно яркие эмоции, ощущение полета среди бесконечного, обнимающего своим спокойствием неба. Такого нежного, такого заботливого. Днем он был подобен бесконечной спокойной водной глади. Ночью же навевал тоску по дому и вселял трепет миллионами ярких огней. Таких далеких и равнодушных. Но яркое лоскутное одеяло над головой дарило Селине чувство свободы, которую она всю жизнь жаждала. И незримые ржавые цепи обязательств, державшие ее посреди, теперь казавшегося крохотным, леса, оборвались вместе с тысячами жизней ее сородичей. И каждый шаг, будь он по изумрудному мягкому ковру или по обжигающему незнакомому пологу бурой земли, отдалял молодую девушку от дома. Со временем дни стали сливаться. И если опасность после столкновения с кровавой, всеобъемлющей слабый разум, магией дарил остроту восприятия, то сливающиеся в однообразное марево дни долгого путешествия эту остроту стирали. Притупляли чувство осторожности, вселяли тоску. С каждым днем Селина все больше чувствовала пустоту и утрату. Она осознавала, что сменила одни цепи обязательств на другие. Они тяготили душу, вселяли отчаянье. Новая, ранее неизвестная, бездна поглощала хрупкое молодое сердце. Ночью девушка просыпалась от ярких кошмаров.

Ее окружали мертвецы, тянули свои костлявые руки со свисающей лохмотьями кожей и обнажающейся плотью. Из пустых глазниц их на манер слез текла темная кровь, часть ее застыла на лице. И пустота этих дыр леденила душу. Заставляла кричать и бежать дальше. Она все бежала и бежала посреди бесконечного тумана. Девушка искала что-то. Она не понимала что. Во сне она ярко представляла себе свет, теплый и уютный. Но каждый раз выходя к нему из тумана, находила лишь костер, в котором горели и корчились все новые мертвецы. И в их искаженных болью лицах она узнавала родных. Каждый раз кошмар оборачивался для нее одной и той же трагедией. Они настигали. Неторопливые, но упрямые. Методично идущие к своей цели, жаждущие лишь отмщения и неведомого для себя покоя.

Селина просыпалась и продолжала путь, успокаивая страдающее сердце тем, что все не напрасно. У нее есть благая цель. Она не такая, не монстр, не бездумный убийца. Боже, нет. Селина все чаще слышала это странное людское словечко. Боже. Да разве существуй он на самом деле, позволил бы он такому происходить? Неужели эти странные создания, чей век был столь быстротечным, верили в бога? В такого жестокого, непоколебимого и равнодушного. Брат ополчился против брата. И подобно кошмарному сну в окружающем ее реальном мире, Селина натыкалась на мертвецов. У каждого была своя история при жизни, своя легенда. Короткая, полная боли. Во имя кого все эти живые существа умирали, убивали друг друга? Сжигали, как тряпичных марионеток. Кого-то вешали. Повешение- жестокая смерть, бесчеловечная и унижающая. Среди сброда, чьи разговоры долетали до чуткого эльфийского уха, долетали насмешки. Эти ублюдки верили, что человеческая душа покидает тело через рот. Странно и жестоко. Ведь так они обрекали человека на вечные муки после смерти. Все эти слухи казались пространными для Селины, лишенными смысла. Она не верила в жизнь после смерти или в богов. И тем более, в единого бога. Но тем более жестокой ей казалась человеческая натура. Так какова она на самом деле? Неужели все люди такие? Уничтожающие все вокруг себя, беспощадные. Но были и другие, попадались все реже и реже. То были отчаявшиеся жертвы обстоятельств, недобитые и слишком слабые, чтобы постоять за себя.

Но убийц, разбойников и несчастных беженцев объединяло одно важное обстоятельство. Они бежали прочь от того места, котором направлялась Селина, гадавшая о том, что ее ждет. Ловушка. И силки ее с каждым днем будто захлопывались за ее спиной. Отчужденность наступила, как чувство само собой разумеющееся. от бессилия что-то изменить. Лишь идти, вперед, не смотря ни на что. Равнодушие, поглощало ее измученный взор, уставший от картин страдания и смерти.

И лишь молчаливый спутник, не смотря на свою внутреннюю борьбу, помогал Селине не сойти с ума. Помнить о цели пути. Девушка поддерживала химеру,как могла, пыталась утешить. Когда та находила в себе силы для общения, Селина подбадривала спутницу. Призывала помнить о том, кем она была раньше. Ее былая жизнь поможет ей найти ту искру, ту таинственную силу, что наполнив ее , как бесконечный чистый родник, исцелит ее душу. Она призывала вспомнить о том, прекрасном, что наполняло ее, дарило ей так часто пренебрегаемое чудо быть собой.
Мы есть опыт всего пережитого. Мы являемся хранилищем наших воспоминаний, они делают нас теми, кто мы есть. Помни и ты. И твоя история будет жить вечно,- успокаивающим голосом вторила Селина, стараясь вселить надежду своей спутнице под аккомпанемент шелестящего ветра.- Будь сильной. Ты нужна мне.

Песок, светлого и сопровождающего теперь уже постоянно путников, петлял среди теплой зелени. Петлял и направлял куда-то дальше, на юг. Дальше, в петлю наступающего безумия. Тишину пронзил громкий истошный крик. Пронзил и оборвался на высокой надрывной ноте. Страх и боль были явно различимы в нем, оборвав раздумья на мгновение забывшейся Селины. Девушка без колебаний поспешила к источнику. Сорвалась, спеша и пугаясь от одной мысли, что может опоздать. Она должна помочь тому, кто еще может быть спасен. Быть может, когда-нибудь сильная рука ближнего точно так же поддержит и ее однажды.

ссылка

- Нееет!- истошный крик отчаянья перекрывает спокойный голос Простака, что действовал на манер бездушной машины. Он отзывается зловещим эхом от стен комнаты, повторяясь и постепенно утихая. Красавица испуганно наблюдала за тем, как тщетно сражается за жизнь тот, кого она считала другом. Не в силах помочь. Ни оружия, ни ключа от западни. Ошарашенный неожиданной жестокостью взгляд перешел на Дрома, шестеренку в большом механизме. Вот так просто? Серьезно? Кот в Сапогах, он не мог умереть, черт подери. Только не он.
Ей понадобилось время, чтобы придти в себя. Чтобы понять, что угроза теперь перешла к ней. После чего дуло злополучного оружия, извергающее адскую тварь, перешло прямо на ее мужа. Бэлль все еще не могла поверить в происходящее. А, казалось бы, сколько можно удивляться и переживать. Но к смерти нельзя привыкнуть. Ее холодные колючие лапы окружали теперь Красавицу и ее мужа, вот-вот они настигнут. Заберут с собой во тьму неизвестности. Но ведь Сказания не могут просто так умереть. По крайней мере, их будут помнить. Кот в Сапогах навс�гда останется для нее рыжим добряком, не пожелавшего убить беззащитного.
А ведь он мог прожить несколько дольше...
Вот значит как. Возомнил из себя большого босса. Хуй тебе на воротник, господин судья и палач.

Губы Красавицы предательски задрожали, а глаза заслезились. Как быть? Оправдан ли риск в такой ситуации?
- Черт с тобой. Она не стоит жизни, побрякушка эта дурацкая,- Бэлль выглядит поверженной и отчаявшейся. А главное- готовой к сотрудничеству. Неуверенный взгляд на подозрительно притихшего мужа. Будто и вовсе прощальный. Скажи хоть что-нибудь, черт тебя дери! Решается твоя жизнь, между прочим!
Бэлль потянулась к одному из своих сапог, видимо спрятав кулон подальше на случай кражи или обыска. Перестраховалась. Но Дром сам же сказал, Красавица- плохая девчонка. Что ж, пусть будет так. Она метнула небольшой кинжал, целясь прямо в шею угрожающему. Он был прикрыт тщательной иллюзией. Дром видел как по дуге к нему летит дорогой тяжелый кулон, предназначавшийся Чудовищу. Но на самом деле Бэлль метнула кинжал, намереваясь убить подонка. Он же и его ребята встречей ранее не заметили спрятанный ею кинжал в сапоге. Вытряхнули из нее почти все, что смогли.
"Гори в аду,"- мысленно заклинала она. Целиться ей пришлось наспех. Главное- попасть между стальных прутьев решетки. Лишь бы Простак не сменил позицию.- "Это тебе за предательство Кота."

ссылка

Затуманенное яростью сознание все еще пронизывали потоки призванной силы, наполняли женское тело, заставляя сердце биться быстрее. Она стояла одинокой тенью посреди изумрудной поляны, окрашенной багровыми следами крови и почти серыми иссушенными останками жертв темной магии и злой воли. Следы сияния потухали, успокаивая растревоженное сердце и пробуждая вновь боль, что старательно изгонялась изо дня в день, из ночи в ночь. Ее народ умирал, навсегда покидая этот мир, исчезая вместе со всеми знаниями и традициями. Быть может, она и вовсе последний представитель своего вида. И теперь оставалось лишь постараться отыскать родную душу, трепетно хранившую традиции высоких и степенных эльфов. А боль, подобно стервятнику, преследовала и все ждала, когда друидка сломается под ее тяжким грузом. Селина более не казалась себе могущественной и проницательной. Желание отрешиться от происходящего, отдалиться, не принимать близко к сердцу, переполняли все ее нутро. Инстинкты, еще несколько злополучных мгновений назад бившие тревогу, успокоились. Плечи безвольно опустились, а глубоко в душе закралось сомнение в собственной правоте.

Перед ней погибла вовсе не иссушенная старуха, сошедшая с ума из-за нежелания покинуть этот мир и смириться с естественным ходом вещей. Всего один факт, переворачивал все с ног на голову. Она убила молодую волшебницу, не сумевшую совладать с огромной силой. Или не желавшую? Ее история так теперь и останется тайной, погребенной посреди теперь уже мертвого поселения. Теперь он будет походить на разоренный город-призрак, лишившийся огней света и жизни его обитателей. Могла ли Селина действовать аккуратнее и все же спасти невинных людей? Возможно. Выходит, что она не на много лучше этой молодой выскочки, действуя импульсивно и необдуманно. Достойна ли она нести в себе наследие своего народа?

Мысли переполняли разбушевавшийся разум, не готовый к тем решениям, что пришлось принять. К возлагаемой ответственности. Смерть и боль окружали эльфийку. Селина так и стояла бы еще долго, если бы не заметила движения совсем рядом. Непривычно тяжелый и смутно знакомый шаг. Химера осталась жива волею милосердной судьбы! Пещера не была уничтожена, лишь спрятана ловкой иллюзией. Времени выяснять у нее совсем не было до этого горестного момента, когда последствия битвы предстали перед глазами так ясно. Странное существо, так и не смогло принять былой облик со смертью кровавого мага, с такой легкостью сломавшего ей жизнь. Сердце Селины разрывалось на части при виде существа столь одинокого и отчаявшегося. Быть может, они похоже гораздо больше, чем ей кажется. Всего лишь одиночки по воле злого рока. Похоже, им придется держаться вместе и помогать друг другу. Эта встреча может быть не случайна.

- Я совершила ошибку, убив ее, прости,- в мертвой тишине голос Селины звучал необычайно громко, даже пронзительно. Но то могла быть лишь игра воображения.- Я попробую помочь тебе. Расскажи мне все, что ты знаешь об этой ведьме, и как она получила свою силу.
Девушка все еще стояла не так далеко от паукообразного монстра, чей огонь в глазах уже навсегда погас. Мертвые иссушенные тела окружали это место практически идеально ровным кольцом. Зловещая картина для случайного путника. Легкими почти неслышными шагами по мягкому травяному ковру она приблизилась к тому кровавому пятну, что остался от злодейки, и опустилась на одно колена. Мысленно Селина еще раз обратилась к внутреннему источнику сил, дабы попытаться найти след кровавой магии. Не могла же столь ужасная сила ни с того ни с сего сама по себе появиться в простой деревушки. Возможно, магический след приведет ее к источнику заразы. Быть может, для химеры еще есть надежда вернуть себе прежний облик. Друидка начнет с малого. Сначала поможет ей и, возможно, еще тем несчастным людям, что могут оказаться в опасности. Она покажет милосердие и сострадание своего народа. Надежда подсказывала, что это решение может помочь ей обрести большее количество союзников, нежели она надеется. Если, конечно, вновь не произойдет смертельная ошибка. Что ж, пусть удача окажется на ее стороне.

Странно, но не удержавшись Красавица бросила почти умиленный взгляд на таких серьезных смертных со всеми их униформами со множеством кармашков, утыканных несметным количеством оружия на какой-то, во многом, детский манер сгребания всех игрушек в одну укомплектованную кучу. Трогательные маленькие мужчинки. Один Джек стоил их всех вместе взятых, так почему Биг Би так много на них ставил? Красавица отвлеклась от своих мыслей, и снова взглянула на Снежную Королеву. Но та уже занималась своими делами, не проявив более участия, видимо, решив, что не время. Красавица все равно почему-то не хотела покидать ее компанию. Но...

Девушка уверенным шагом приблизилась к джипу, стоящему в указанном направлении. Она наконец смогла рассмотреть суетящихся людей в непосредственной близости. И, черт подери, ее раздражало быть на голову выше каждого смертного. И это учитывая, что среди Персонажей она еще считается миниатюрной. И Джек, пройдоха и подхалим, врун и тот еще болтун. Список можно продолжать еще долго, особенно, если узнать этого типа чуть лучше поверхностной встречи. Но Красавица не горела желанием, встречи с Джеком Победителем Великанов, или как он там себя называл, всегда оставляли у нее двоякое впечатление. Было бы неплохо, если бы хотя бы половина его россказней оказалась правдой. Красавица очаровательно и в то же время сдержанно улыбнулась:
- А обещает стать еще лучше,- в привычной для себя манере ответила Красавица, садясь в джип. Кто бы что ни говорил, Джек умел скрасить своими рассказами любую горькую пилюлю. Это умение не стоило недооценивать, поэтому готовиться к операции Красавица начала, прежде чем они тронулись с места и Джек начал свою сказочную болтовню. Даже одно и то же приключение, будь это охота, кража золота или убийство, рассказанное Джеком в сотый раз звучало свежо и интригующе.

Красавица сняла свой темный плащ легким движением, оголяя стройные плечи, светлая кожа которых была испещрена царапинами. Дальнейшего раздевания не последовало. Девушка надела бронежилет, закрепив его поплотнее. Весьма массивный хлыст, о котором она тщательно заботилась, был убран подальше в сумку почти ласковым движением. Вместо него на поясе пришлось закрепить гарпун, правда, Красавица надеялась, что он не понадобится. Надев обратно плащ, та подготовила дробовик, зарядив его и повесив за ремень на плечо. Три гранаты так же были распределены в карманы плаща, а палочки ХИС в кармашки бронежилета. Свою личную сумку она запихала в ту, что ей дала Снежная Королева и повесила на плечо. Готово, боевая Красавица, одна штука.

Тем временем, Джек закончил свои дела и непринужденно сел рядом с Красавицей, все так же очаровательно улыбаясь и начиная очередной рассказ. Боль, безысходность отступили перед нечеловеческой отвагой и почти бесконечно длинным языком Джека. Красавица не смогла не поддаться очарованию этого мужчины, хоть тот и был не в ее вкусе. Но как же хотелось, чтобы тот не останавливался, а рассказы его длились вечно. Никаких наркотиков не нужно.
- Гребаный урод, чтоб он под землю провалился,- мечты и сказочные дали рассеялись будто легкий туман, а вместо них снова выросли серые грязные стены. Красавица недоуменно взглянула на Джека, чье лицо вовсе не походила на лицо Джека. Тот не просто изменился, он как будто сменил одну маску другой. Так где же истинное лицо? Или вождение это настолько нервное занятие?
Джек снова изменился, но уже не так резко, и в более мягкой привычной манере вновь обратился к Красавице, сбрасывая скорость. Та улыбнулась.
- Твои истории всегда чудесны, Джек,- девушка чуть приблизилась к сидящему рядом пройдохе и поцеловала того в щеку, выражая благодарность. Но то был даже не поцелуй, а легкое касание губ о щеку, пока водитель занят и не может ничего сделать. Как бы там ни было, это именно то, что нужно было Красавице. Отвлечься от серой реальности хоть на пару минут.

Стоило машине остановиться, Красавица вышла, оставив Джека одного. Она направилась в сторону перевернутого искареженного байка, теперь уже напоминавшего лишь груду металла. А жаль, лошадка была прекрасна. Разве что наездника она все же сбросила в болезненном порыве того прорваться... к люку? Но крови рядом не было, в этом была даже некая доля уважения со стороны людей Биг Би. Любого другого давно бы пристрелили, не мелочась, без выяснения обстоятельств. Волк дал понять Красавице, что миссия весьма важна для него. Странный все-таки этот егерь.

- Не глупи, красавчик,- обратилась Красавица к егерю, чуть склонившись над люком. Любой хорошо знавший Красавицу понимал, что броское словцо "красавчик" для нее ничего абсолютно не значит. Еще бы, она-то предпочитает Чудовищ.- Один ты там не выживешь. Если тебе повезет, ты встретишь Имаго перед смертью. Но вероятнее, тебя сожрет толпа голодных детенышей любвеобильной Русалочки. Поверье мне, аппетит у них что надо, тебя им даже мало будет. Так что повторюсь, не глупи и поднимайся обратно. Потолкуем с тобой.
Голос девушки звучал мягко и почти ласково. Пока та говорила, если поднять голову, можно было видеть как развеваются ее волосы в ореоле света.

Красавица бежала по городу, постоянно оглядываясь. Солдафон совсем съехал с катушек решив, что ему все абсолютно по плечу. Даже свора Имаго, изголодавшихся по свежей крови. Вот и пусть развлекается, псих. А ей хватило этого дерьма. Может стоит притормозить, попытаться вернуть старого доброго адекватного Стэна? Вряд ли ей это по зубам. Неприятности прямо по пятам следуют за Бель, вот и в этот раз вышло, как всегда. Да что он заладил, шлюха, шлюха. Денег бы дал сначала, придурок. Оказывай знаки внимания после этого. Больно он нужен ей, пусть катится прямиком в ад, откуда вышел. Пусть вон Биг Би с ним разбирается. Он же спец в манипулировании такими как Джек и этот самый Солдафон Смерти, вышедший на тропу войны.
А за задумчивого и взвешенного Стэна было все равно обидно.

Бель вошла в поток тепловатого света. Здесь была ее последняя инстанция, дальше прямиком в ад за шальным муженьком и сволотой БигБи. Затишье перед бурей.
Красавица одарила говорившего хмурым взглядом. Вид у нее был прямо-таки шальной. На шее обрисовался страшный синяк, будто ее душили. Помада чуть побледнела, а волосы были растрепаны. Она была готова ответить колкостью, но Пэнни смягчила обстановка. Как и всегда.
Бель выпивает кофе с молоком почти одним залпом. Она тяжело дышит и бессознательно держится за живот одной рукой. Боль, будто ее хорошенько отпинали по почкам, так и не прошла. Что уж там, каждый шаг отдавался болью, ожоги саднило. А сейчас ее прямо-таки пробирал неприятный озноб.
- Спасибо,- выдавила из себя Красавица через силу. Голос ее отдавал хрипотцой, а взгляд оставался каким-то ошалелым. Шарящим по сторонам.- Можешь еще двойной виски сообразить? Пожалуйста.
При упоминании мужа девушка вспомнила, зачем пришла. Устало вздохнула, поправила волосы. Достала зеркальце, поправила макияж. И все это быстро, привычными выверенными движениями. Будто за ней сам черт гнался.
- Ничего,- отмахнулась на шутку она. Так же просто и беззлобно. Пэнни- последняя, на кого вообще стоит дуться.- Он лучше, чем кажется. хоть и наворотил делов. Теперь уже и не разберешь, кто прав. Но Пэнни. Я тут по делу.
В ход пошло виски. Красавица на несколько секунд замолчала, смакуя первые пару глотков и щурясь от удовольствия. Тяжелый вздох. И только после этого остатки обжигающей жидкости она допивает на манер обычной водки. Нет времени. Совсем не осталось его.
- Мне нужно, чтобы ты помогла мне помочь Русалочке,- Бель поморщилась от неудачной фразы, в которую вмешалась тавтология. Ну, разве так следует разговаривать? Будто лает вовсе. Но времена другие настали. Всем плевать на такие мелочи.- Я знаю, ты одна из немногих, кто сочувствовал ей. Она до сих пор жива лишь из-за меня. И находится на территории Завода. Мне же туда путь заказан.
Взгляд ее изучающе коснулся принца. Прекрасного Принца. Его Высочество Распрекраснейший. Тот, что разбил столько сердец. Красавица вновь взглянула на Пэнни.
- Понятия не имею, чем могу отплатить. У меня есть немного денег. И не так много времени. Но ты должна мне помочь. Мне жаль Русалочку. И тебе тоже. Каждый из нас стоит того, чтобы жить,- Бель тактично умолчала смерть Карлсона. Точнее Малыша. Жирдяй с пропеллером даже не был рожден во плоти. Да и жестокий ребенок в ее глазах заслуживал смерти. Такого не перевоспитаешь ведь.- Мне нужно, чтобы ты сходила к ведьме. Она знает, как вернуть голос и ноги нашей распрекрасной знакомой. Ведьма на территории там же, где и Железный Дровосек. Но опасайся людей в форме. Туда нужно проникнуть незаметно. Черт подери, я понятия не имею, как это провернуть. У меня не вышло. Я облажалась. Но ты должна помочь вернуть Русалочке ноги и голос. Это даст ей шансы выжить.
Красавица поморщилась. Правда ей не нравилась. Город и его психованные жители успели ей за эту ночь прямо-таки осатанеть.
- Прости, что вот так прямо. Времени совсем нет. Мне еще нужно по поводу мужа разузнать. А там как повезет.
В голосе ее чувствовалась усталость. Красавица то и дело поглядывала в окно или на дверь.

Странное существо излучало уверенность и непостижимую жестокость. Разум, казалось, у этого гибрида из разных существ имеется, но какая логика им движет- загадка еще та. Каждое движение гигантской химеры Селина улавливала лишь краем глаза, чувствуя на себе внимательные взгляд нескольких пар красный сверкающих огоньков. Они впились в нее, будто на расстоянии стремясь ужалить. Химера уловила мысленный сигнал, служащий вопросом. Но проигнорировала, продолжала свое движение, напирая на столь обманчиво хрупкую эльфийку. А сердце ее холодело каждый раз, стоило гиганту уменьшить расстояние между ними. Если бы долгожители, что люди называли эльфами имели богов, Селина уже молилась бы. Но сейчас она чувствовала лишь одиночество и решимость. Столь ярые, столь всепоглощающие, что хотелось кричать и рыдать одновременно.

Ведьма истошно надрывала глотку, издавая озлобленные крики. Любой морской пират или полководец мог позавидовать такой энергетике и жженой глотке. Эльфийка понимала, что в полутьме ее татуировки горят подобно сигнальному огню: вот она я! Здесь! Но сосредоточенность на заклинании мешала об этом думать. Ворожея всегда твердила Селине, что узор будет подобно талисману оберегать ее и направлять природную энергию. Она твердила что-то о легендах, и о духах, что обитают рядом, о мудрости. Но друидка была слишком молода и беспечна, и тогда не придала значению ее слов и слушала в пол уха. Каждый раз стоило начать ей заклинание, узор светился темным мягким изумрудным светом. Выждав нужный момент и оказавшись на относительно безопасном расстоянии от монстра, Селина направила удар. И начался сплошной кошмар. Девушка поняла, на сколько большую ошибку она совершила. Страшную. Непоправимую.

Селина не только видела, но и частично чувствовала ту силу, которой манипулировала сумасшедшая старуха. Да, она была уверена, она на самом деле старуха. Иначе и быть и не может. Образ неясно сменял один другого, стараясь оттенить правду от желаемого сумасшедшим разумом внешнего идеала. На мгновение эльфийке показалось, что мир померк. Так близко оказалась химера. То были наполненные ужасом и отчаянием секунды. Тьма и море крове. Сила, могущественная и обманчивая, словно ртуть, пульсировала вокруг. Ведьма направила свои чары к беспомощным марионеткам. Эльфийка отчаянно старалась отдалиться от монстра и улавливала изменения в людях лишь отрывочно. Но то были образы смерти. Той, что настигает постепенно, иссушая и обворовывая до тех пор, пока от жертвы не останется лишь пустая оболочка. Люди один за другим, ослабевая падали на землю. Лицо каждого из них больше напоминало многовековую мумия, чья кожа по тонкости схожа была с пергаментом. Лишь кости сохраняли человеческие очертания узнаваемыми. И каждый умирал с абсолютным равнодушием и готовностью. Их глаза потухли, магическая пелена ослабла и растаяла в ночном воздухе. Будто и не было. А сумасшедшая ведьма, убийца лишь хохотала.

Селина оказалась напугана. Доведена до отчаяния. Она тяжело дышала, грудь то вздымалась, то опускалась. От постоянного бега лоб покрылся легкой испариной. Худшее оставалось лишь впереди. Друидка обозлилась. Сегодня человеческие боги остались равнодушны к несправедливости. А значит суд будет вершить она. Так или иначе. Пусть даже ей придется отдать жизнь.
- Честь превыше всего!- яростно закричала Селина на своем родном языке, не созданным для военных кличей и бравад. Благозвучное наречие больше подходило для слагания песен. И посему сейчас на мгновение остановившись, гордая, но не сломленная, она больше напоминала барда выкрикивая эти слава.
Последовало очередное заклинание. Но Селина уже что-то говорила, бросая каждое слово со всей злостью и желочью, на которую была способна. Она хотела уничтожить ненавистную химеру. А после и ведьму. И все же перед глазами вставали лица, невинно умерших. Особенно той маленькой девочки, чья жизнь так и не успела начаться. И сердце от того сковывала боль, обида за несправедливость. И чувство вины. Ведь ее необдуманные действия привели к таким последствиям.

ссылка

Ночной воздух, его свежесть и прохлада после пыльного и затхлого подземелья, мягкая, столь привычная, трава под ногами не приносили успокоения. Странно, обычно привычная обстановка придавала уверенности Селине. Даже в весьма затруднительных ситуациях. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу и раздумывая о дальнейших действиях. Несколько десяток пар глаз, горящих яростными тлеющими углями в полумраке, следило за ней. Пристально. Жадно. Отстраненно. Марионетки двигались, одна за другой. Не отводя пустого взгляда, лишенного раздумий. Но даже тогда их дыхание и сердцебиение оставалось неуловимо. Будто и вправду всего лишь мертвецы, управляемые магией. Главное- не спешить, не дергаться. Помнить- они всего лишь жертвы, вряд ли кто-то мог выбрать подобную участь добровольно.

Хозяйка торжества не заставила себя ждать слишком долго, видимо, обладая страстью выступать на публике. При порабощенном поселении- тяжелое испытание. Да уж. Девушка не сразу поняла, кто именно перед ней. Сначала она разглядела безумный взгляд, в котором чувствовалось мрачное предвкушение. Холодный и властный взгляд, переполненный магической энергией. Казалось, он вот вот захлестнет Селину яростным водопадом. Остальной образ менялся, перетекая из одного в другой. Будто тело женщины постоянно лепили, как из податливой глины. Детали улавливались с трудом и далеко не сразу. Понимание. Оно пришло не сразу. Перед друидкой предстала сгорбленная тяжестью прожитой жизни старуха, чей страх перед смертью толкнул ее к изучению запретного искусства. Ведьма таила свой уродливый облик в теле молодой привлекательной женщины. Волосы цвета воронова крыла и губы цвета свежей крови. Женщина- вамп, не иначе. Селина чуть улыбнулась. То было своеобразное приветствие противника, которым безусловно нельзя было в некоторой степени не восхищаться. Но восхищение это было изрядно приправлено страхом и отвращением. Кровь- мощный и запретный стимулятор потаенной силы, зачастую изменяющий носителя с каждым применением. Каждое живое существо лишь добыча в руках искусного мага крови. Добыча и возможность потенциального увеличения собственного могущества. Если сравнивать магию с карточной игрой, то маги крови те самые игроки, что вечно мухлюют.

И вот обманчиво хрупкие алые ниточки связывают кукловода и его жертв. Первая попытка атаки. Никакого сосредоточия и силы разума не хватит, чтобы разорвать связь крови, а значит нужно действовать иначе. Не растрачивать драгоценное магическое могущество. По силе Селина и так была лишь ничтожной крупицей в сравнении с морем пролитой этой сумасшедшей крови. Презрительный смех, а эльфийка все молчит и изучающе наблюдает. Раздумывает. Марионетки угрожающе замаршировали, оглушительно в ночной тишине. И лишь смех пронзал нестройный оркестр из людских тел. Звук становился сильнее с каждым шагом, эхо, казалось, витало вокруг эльфийки прямо в воздухе и стремилось обрушиться. Театральность, присущая тщеславным смертным, чей разум поработила жажда власти. Ведьма говорила с эльфийкой, заботливо переводя образами каждое слово. Каркающий хриплый голос вторил мелодичному молодому. Непонятные слова и утомляющее восприятие чужого вмешательства. Не смотря на то, что друидка стояла посреди поляны, ощущение замкнутости нарастало, давило. И наконец девушка ответила ведьме. Спокойно и беспристрастно.
- Мне льстит твое внимания, но вынуждена отказаться, старуха.

И пусть она прозвучит самоуверенно, даже глупо. Лишь бы не выдать свой страх. Безумная ведьма не должна чувствовать слабину. Азарт и жажда кровавого зрелища переполняют ее. Власть над чужой жизнью, что может пьянить больше? Селина и сама могла сказать, что наслаждается убивая ненавистных орков. Но в то же время стыдиться своего высокомерия. Ее народ обладает высокими моральными ценностями, стараясь постичь мудрость предначертанного. Мудрость, что сокрыта в окружающем их мире.
Что-то заставило ее оглянуться. Пещера! Она пропала, вместе с, казалось бы, спасенной химерой. Ведьме все же удалось задеть чувства друидки. Она обернулась и заглянула в глаза, скованные льдом и безумием. Во взгляде же самой Селины читались жалость и сострадание. Она скорбела по той душе, что не смогла спасти. По тому образу одинокого существа, что впервые за долгое время узрело небо и могло почувствовать прикосновение свежего ветерка. Всего на мгновение происходящее стало малозначимым для Селины. Она пропустила пару фраз сумасшедшей, уловив лишь что-то связанное с Жнецом.
- Мне жаль, что смерть переполнила эти края. Ты сама не понимаешь, во что ввергла собственную душу и разум.

На сцену импровизированного театра под открытым небом ступил сам Жнец. Создание, чья плоть оказалась скована хитином, хоть и проглядывалось в нем что-то от паука. Во мраке с трудом различались темные глазки насекомого, будто блестящие бусы опоясывающие тело. Покрытый множеством шипов силуэт все отчетливее проступал посреди алых огоньков. Мощное тело держало баланс за счет множества паучьих пушистых лап. Управляет ведьма и им тоже, или просто приручила? Правда ли он жестокий убийца, чьи звериные инстинкты наслаждаются вкусом крови побежденного врага? Или, быть может, союзник, заключенный в новое тело? Мысли пробегали в голове стремительно, в то время как Селина готовила к бою заклинание. Девушка не меняла позиции, спокойно прицелившись. Она послала в голову приближающегося существа вопрос, облаченный в простой образ, прежде чем выстрелить.
Что ты есть?
Татуировки друидки чуть светились в темноте темно-изумрудным причудливыми орнаментом. Как и глаза. Она призывала свои внутренние силы, что отражалось на ней внешне. Сейчас она являлась защитником естественного природного порядка вещей. Пыталась сосредоточиться. Почувствовать единение с природным могуществом. Селина взывала к справедливости.

Последовал выстрел. Селина действовала просто и обдуманно. Со стороны могло показаться, что целилась она в паукообразную химеру. Но на самом деле, выстрел предназначался сумасшедшей ведьме. Друидка понимала, что открытое применение магии ей не поможет в убийстве чародея крови, чья сила была соткана из жизненной энергии десятков, а может, и даже сотен убитых существ. Оставалось надеяться на удачу.

Тони и Бад.

Ночь, казалось, жила своей жизнью в то время как группа незадачливых новообращенных собиралась вломиться на склад. Благо, планирование их хоть сколько-то отвлекло от обрушившегося на сознание восприятия. Мэг приняла косячок из рук Стигмы как нечто само собой разумеющееся и припрятала в одном из внутренних карманов своей куртки. Пока новообращенные разговаривали она по-хозяйски положила руку на плечи латиноса. От нее веяло кровью и холодом. Сердцебиения и дыхания не чувствовалось, ни единого намека. Она даже не пыталась притворяться смертной. И лишь, когда вампиры решили двинуться, она что-то шепнув на ухо отпустила Тони. Мэг ушла. Просто шмыгнула в одну из теней подворотни, и будто испарилась. Растворилась среди зловещих теней, в которых теперь уже могло скрываться что-то еще.

Черный вход на склад представлял из себя обычную темно-коричневую фанерную дверь, потертую и местами выцветшую. Один из нижних углов был и вовсе отколот. Петли местами проржавевшие. Никто и никогда, видимо, не волновался за безопасность склада. Стигма все не мог отделаться от запаха алкоголя. Терпкого бурбона со сладковатым привкусом. Еще немного и можно представить жидкость у себя на языке. Возвращаясь к взлому, можно сказать, что взломать такую дверь- дело плевое. За свое богатое прошлое латинос и не такое повидал. По сути, можно было просто напросто выбить полотно ко всем чертям, но шуметь не хотелось, а потому, пришлось просто снять дверь с петель, благо, лома и грубой физической силы для этого более, чем достаточно. Тони и Бад управились быстро, лишь дерево жалобно треснуло и противно лязгнул металлический замок.

Помещение за дверью представляло собой захламленный коридор, где была составлена потертого вида офисная мебель, картонные коробки с массивными кипами бумаг и древняя орг.техника. Все под толстым слоем пыли и мелкого строительного мусора. Света не было: лишь в одном из концов, где-то около помещения охраны прямоугольник холодного света падал на обшарпанные стены, рассеиваясь тусклым свечением по всему коридору. Серые прямоугольные пятна, небрежно заложенных бетонным блоками дверных проемов шли вдоль одной стены, оставляя один проход в основное помещение склада. Да, прямо напротив помещения охраны, из которого доносились звуки ленивого застолья под праздные рассуждения о жизни и политике. Полупьяные мужские голоса рассуждали что-то на тему расизма и недавнего инцидента. В новостях даже как-то показывали короткий сюжет на тему того, как четверо белых полицейских избили негра. Естественно, их оправдали.

Винцент и Леонор.

Швед казался грузным и неприподъемным при своем-то росте и весовой категории. А в свете фонарей за счет бледности кожи смотрелся и вовсе несколько инфернально. Он возвышался над аккуратной и миниатюрной Леонор будто огромная глыба. Чертова груда мышц. С ужасающей легкостью он помог девушке взобраться на мусорные баки, после чего уже взобрался сам. Хоть и не без проблем, благо рост компенсировала еще и сила. Дальше пожарная лестница. Винцент действовал и дальше на манер джентльмена и помог даме дотянуться. Покрытый слоем ржавчины метал оставлял рыжие пятна на одежде, а ступени под их ногами то и дело постукивали там, где сварные швы сгнили полностью, а трубы топорщились, прилегая недостаточно плотно. Вой ветра, цеплявшегося за стальную конструкцию, дополнился глухим ритмичным стуком их шагов. Пожарная дверь была закрыта на навесной замок: простой безобидный способ сделать спасение из пожара увлекательным приключением.... Ломик с глухим лязгом влез между стеной и полосой металла, соскабливая слой ржавчины и штукатурки. Неспешное, размеренное давление массивного шведа заставило штыри из ржавой арматуры выскользнуть из стены. И уже через полминуты полоса металла болталась на дужке замка.



Дверь приоткрылась с противным скрипом, будто желая выдать незваных гостей. Стоило войти внутрь, как перед глазами возникло типичное офисное помещение, освещенное редкими лампами дневного света. Ряды однотипных пронумерованных дверей шли вдоль противоположной стены, с одной стороны упираясь в лестничную площадку, а с другой - в открытую дверь кабинета. На ремонте помещения, казалось, сэкономили: дешевые неброские обои, чуть более дорогая мебель в миниатюрной приемной, кофейная машина на столе и дешевая репродукция безымянного импрессиониста в пластиковой рамке. Вроде как произведение искусства, и в то же время едва ли оно хоть немного украшает помещение. Так, скорее отвлекает внимание от остальной обстановки. Подобные помещения обычно говорят сами за собственных же хозяев: как пить дать, место для невысокого пошиба директоров и начальничков.
Из приоткрытой двери доносился спокойный мужской голос, чуть раздраженный, чуть подуставший. Разговор явно шел по телефону:
- Отгрузку для Пауэлла производить можно только с третьего терминала и только вручную... Потому что из техники у них только небольшие фургоны с низкой посадкой... Сам понимаю, но это крупный заказчик и мы не можем так просто.. Сейчас, подожди минутку.
Клерк прервал разговор, услышав шум:
- Эй ты, я же говорил, чтобы вы не совались сюда со своими гребаными обходами, пока я работаю!

Все ближе приближаясь к выходу, казалось бы, из зловещего каменного грота, больше похожего на погребальную для потерянных душ, Селине отчего-то становилось лишь тревожнее. Несмотря на яркие огоньки звезд на темном грифельном небе и легкий свежий ветерок, девушка чувствовала, что что-то не так. Секундное промедление, задумчивый взгляд на существо, которое, кажется, понимало куда больше. Химера стояла робко всматриваясь вдаль. Удивительно, но глядя на нее нельзя было сказать, что надежда озарила отчаявшуюся душу. Полубогомол скорее напоминал о жестокости и извращенности этого мира. Он был совсем один такой на этом свете. В темных глазах насекомого застыла вселенская тоска. На сколько вообще можно было судить по внешнему облику богомола. Селина скорее интуитивно чувствовала переживания странной химеры. От того становилось не просто не по себе, а даже немного страшно. Будто со временем она и сама станет похожей на нового причудливого знакомого.
Селина вновь перевела взгляд на обманчиво безопасное зёво пещеры. Тишина. Вот, что было не так. Слишком тихо. Будто и нет живых душ поблизости. Могли ли напуганные люди деревни так просто оставить поиски беглянки? Повезло ли ей на этот раз?

После всего увиденного выход из пещеры, хранящей зловещие тайны совмещения еще живой плоти, предстал своего рода испытанием. Селина вопреки собственному желанию представляла в своем воображении злого гения, готового на самые низкие поступки. Он мог оказаться где угодно и в каком угодно виде. Мог ли он сотворить и себе тело, подобное демону из холодного липкого мрака кошмаров?
Раздумья испарились словно легкая дымка тумана по утру. Девушка застыла. Обескураженно. Эльфийское чутье ее подвело впервые в жизни, ее застали врасплох. Выход из пещеры был окружен. Люди, подобно мрачным марионеткам смотрели на нее. Молча выжидая. Даже дыхание их будто было украдено вместе с разумом и волей к жизни, волей к самостоятельным решениям.
Друидка ничего не могла с собой поделать. Она просто стояла истуканом, подобно странным, чуждым ей существам. Ее внимательный взгляд всматривался в каждого из присутствующих. Все четче между ними различалась незримая связь. И что-то еще. Чье-то влияние, зловещее и неукоснительное. Будто часть их собственной плоти и мыслей.

Селина оказалась напугана. Она была всего лишь уставшей путницей, лишившейся дома и родственников. Она глупо возомнила себя могучим явлением возмездия. Но то была лишь короткая вспышка гнева, заблуждение. Сейчас она стояла и собиралась со всеми своими остатками сил. Она пыталась проникнуть в разум представших перед ней человеческих существ. Несколько секунд перед ней возникала лишь пустота. Ничто. Такого ведь не может быть! Она отказывалась в это верить.
Несколько мучительных секунд, полной головной боли и напряжения. И вот та самая связующая почти неуловимая нить магической энергии. Она будто нанизывала присутствующих подобно гротескным бусинам и контролировала каждого из них. Разум людей либо спал, либо давно пропал. Но ведь в последнем случае они попросту мертвы! Дыхание незнакомцев все еще не улавливалось, ничем себя не выдавая. Ни единого звука. Ни шороха.

Если они мертвы, не облегчить ли их участь? Слишком жестокосердно, слишком просто. Селина сомневалась. И это было чертовски плохо. Вдалеке слышался смех, не похожий ни на один из ранее услышанных. Да она чудовище! Друидка предприняла попытку, показавшуюся ей наименьшим злом в подобной ситуации. Она попыталась проникнуть в разум злодейки и разорвать связь с человеческими существами, бездумно стоявшими подобно марионеткам вокруг. Но сама Селина покидать свою позицию не спешила. В случае чего у нее сохранялся отход в пещеру. Все лучше сражаться в узком проходе, нежели оказаться окруженным беснующейся толпой, лишенной собственной воли к жизни. Готовой на любое зло во имя чужой воли.

От уходящих во тьму сводов пещеры гулко отозвалось зловещее эхо. Режущий слух звук удара металла о камень пронзил тишину, будто выдвигая приговор. Подводя итог всему увиденному вопреки воле хозяина темницы. За ним последовал болезненный скрип, будто истошный надрывный крик. Визг, переходящий в плач. Несколько несмелых шагов и вот, чудовищная химера оказалась совсем близко под лучами магического света. Он гротескно очерчивал черты насекомого, теперь кажущиеся смертельно опасными. Острые хищные жвала и взгляд огромных темных глаз, скрывающий внутреннюю природу существа, его восприятие. Грудь существа и придатки, все это очерчивалось резко и неприглядно в полутьме. Будто существо и само было грубым изваянием из камня, продолжением этой пещеры. Селине стало не по себе. Но странное чувство усиливалось вместе в приближением химеры, движущейся будто во сне. Медленно и неуклюже. Чувства и образы нахлынули на ее разум бушующим потоком. Девушке показалось, что она находиться в двух местах одновременно. Она испытывала и недоумение перед новым созданием перед собой и радость освобождения. Боль потери, скорбь по умершим и новую чудовищную натуру. Тело казалось неудобным и громоздким, будто костюм на маскарад, пришедшийся не в пору. И мир, разделенный на части будто на мозаику, преображенный и непривычный.

От видения избавится было тяжело, Селина будто стала частью химеры на несколько пугающих мгновений. Взгляд друидки ошарашенно проводил взглядом новую знакомую. Телепатическая связь их была несколько куда более сильной, нежели это бывает обычно. И то было что-то сродни еще и передачей эмоций и мысленных образов. Все это сливалось в весьма непростой комплекс чувственного восприятия посредством эмпатии, открытости друидки. Образы схлынули потоком морока вместе с отдалением чудовищного богомола. Несколько секунд промедления. Мгновения, необходимые, чтобы вспомнить зачем она здесь. Девушка провела рукой по лицу, нет, хищных жвал не было. Взглянула на руки, нет, то были все еще ее руки. Ловкое движение. Тонкая крепкая сталь, что может убить всего одним ударом, будь он точным. Хваленый эльфийский метал, о котором ходят легенды.

Самым сложным в убийстве на этот раз было даже не чувство сострадания и совести, а возможность нанести смертельный удар с первого раза. Селине требовалось некоторое время, чтобы понять, где у каждого из существ находилось сердце. Девушка вошла в обитель отчаяния, огороженную стальными прутьями, напевая тихую эльфийскую песнь. То были слова прощания и благославения. Она провожала этих существ в лучший мир, где те смогут обрести для себя покой. Взгляд ее был сочувствующий и успокаивающий. Не смотря на то, что она несла с собою смерть, она дарила соим жертвам избавление от тяжкого бремени.
Покинуть клетку стало поистине облегчением, хоть образы и навсегда засели в памяти. Они будто не успокоенные души умерших, навсегда оставшиеся за спиной Селины, молчаливые и суровые спутники.

Приближаясь к своему новому спутнику друидка заметила трогательную картину: когда долгое время заключенный рвется на свободу и в страхе не смеет ступить в мир, которого так давно не видел.
- Худшее уже позади,- успокаивающе заметила Селина, сохраняя в своем голосе спокойствие, будто она знала, что делала. Будто и не волновалась вовсе.- Я пойду первой, проверю. Если все будет спокойно, позову тебя.
Селина прошла мимо химеры, что грозно возвышалась над эльфийкой за счет своего роста. Друидка обернулась на выходе и по-доброму заметила напоследок:
- Не переживай, я не брошу тебя здесь совсем одну. Я обязательно вернусь за тобой.

ссылка

- Стигма, чем это ты упоролся накануне?- вампирша стала приходить в себя, голодным взглядом оглядывая округу.- Еще есть?
Аппетиты дамочки не оставляли сомнения, что просто так ей ждать новообращенных не хочется. Хотя она пока и не огласила решение, что не идет с ними. Это угадывалось по тому, как она раздала всем своеобразные подарочки и оставила сумку с динамитом валяться небрежно на грязном асфальте. Тут и особо умным быть не нужно, чтобы догадаться.
- Что? Лом, что ле? Хах, скрррот,- попыталась повторить американка, делая акцент на рычащем "ррр".- Звучит, как порода хомячка.
Швед весьма повеселил брюнетку. Она почти умилялась тому, на сколько он был привязан к родному языку. И в этом она скорее предвидела его проблему. Привязанность к своей культуре, родной земле. В этом-то и состояло ее простое веселье.
- Странно, что старина цимицу сам тебя не выбрал,- она прервала пустые разглагольствования, немного подумала оглядев разношерстную небольшую компанию и продолжила.- Курс начинающего подрывника объявляю открытым. Повторять не буду. Так что не хлопайте ушами.
Мэг аккуратным движение раскрыла сумку чуть шире, показывая динамит и весьма простое, прикрепленное к нему устройство. А если попросту, то к смертоносной взрывчатке просто напросто был скотчем примотан старый мобильник старой доброй модели "кирпича". Перемотан тот скотчем был добротно и детали конструкции рассмотреть было сложно. Из бокового кармашка она достала мятую листовку с номером сотового.
- Ваша задача установить это чудо. Установить так, чтобы жахнуло посильнее. Установили, смотались и дальше все еще проще- звоните или кидаете смс на этот номер,- брюнетка протянула бумажку новообращенным хитро улыбаясь.- Уметь, собственно, ничего и не нужно.

К слову, Тони, Винценту и Баду досталось по лому. Металл холодил и без того мертвецкую кожу и отдавал приятной тяжестью в руках. Лишь Тони выглядел так, будто ничего и не произошло. Создавалось впечатление, что кровь все еще течет по его жилам. Латинос оглядывался вокруг и, кажется, принюхивался. Винцент прислушивался и оглядывался, в свою очередь. Рядом со смуглым мужчиной он возвышался угрюмой бледной громадой мускул. Викинг, не иначе. Бад же не терял время, вытряхивая содержимое сумки. К своему собственному револьверу патронов он не нашел. Зато в ней завалялся шестизарядный кольт М1873 SAA, в простонародье именуемый "миротворец". Ибо там, где он использовался, быстро возникал мир. Не слишком практичное оружие, древность еще та. Оно больше напоминало коллекционный револьвер для любителей дикого запада. Зато к нему прилагались и патроны. Легко достать, дешево и сердито. Второй такой же достался и Леонор. Судя по всему, еще один привет от Скиннера. Так же Леонор смогла себе взять черную складную тактическую дубинку. Небольшое практичное оружие, как раз по ее силовой категории.

Склад возвышался темной громадой, лишь местами чуть подсвеченной желтоватым огнем фонарей. Безликий и мрачный, он почти ничем не отличался от тысяч подобных сооружений, если не считать какой-то зловещей ауры, исходившей от его бетонных стен. Хотя, все это могло быть просто излишне разыгравшимся воображением: в эту ночь слишком многие вещи пугали и настораживали. Переулок, казавшийся в обычный день заброшенным и безлюдным теперь зажил новой жизнью, ранее скрытой: в мусорных баках жили крысы, без остановки перебирая своими крохотными лапками сотни фунтов мусора, в поисках куска картона еще не пропитанного машинным маслом и химическими отходами. Где-то между баков лязгали зубы, впиваясь в мертвую плоть, перемалывая кости и с треском разрывая мясо на части. Просто бродячие собаки. Ничего более.
Где-то под асфальтом ощущалось течение сточных вод, там, где канализационный тоннель проскальзывал под здание, ветер свистел, цепляясь рваными пологами своего потока о металлическую пожарную лестницу, обрывающуюся на уровне второго этажа и идущую вверх, до самой крыши, заглядывая на каждый из двух верхних этажей хлипкими дверями пожарных выходов. Стучала открытая форточка на первом этаже. судя по обрывком разговора и звяканью пивных бутылок - каморка охранников, коротавших свою жизнь, работая за пять долларов в час. Само здание, обшарпанное, с облезшей штукатуркой и треснувшими стенами, словно предлагало все новые и новые пути внутрь, подобно старой шлюхе, которая окончательно теряла кондицию. Где-то вдалеке залаял старый хриплый пес, из тех плешивых преданных служак, которые и не видели за свою жизнь ничего больше, но глухой удар ботинка скатил его тревожное предупреждение в жалкий скулеж.
Ночь жила своей, насыщенной жизнью, раскрывая свою породу перед новообращенными.

Ночной воздух, казалось бы, такого привычного городка немного освежал после душного помещения не столь просторного клуба. Конечно, мелкие недостатки его теперь бросались в глаза, неухоженность, к примеру, мелкий сор. К утру приберут, конечно. Но новоиспеченным шабашитам его теперь не видать. Разве что кто из них решит окончить свою нежизнь, поприветствовав яркие лучи солнца вновь. Но тем не менее, покинуть клуб с основной частью не столь уж дружелюбных вампиров- хоть какое-то облегчение. В неярком свете фонаря, хотя что уж, вампирам он не особо нужен, можно было увидеть, на сколько фургон побит. Ярко-розовая краска с одной стороны была сильно истерта. Тони знал, что такие следы остаются, если удачно столкнуть автомобиль с дороги и тот вскользь пройдет по стене здания. Или к примеру, его мог протаранить куда более крупный транспорт. Хотя куда там. Но вмятин не наблюдалось. Рядом с окошком, в котором обычно маленьким сорванцам раздают мороженое, виднелись следы запекшейся крови. Красавчик Свитт, пижон с дикого запада, такими мелочами себя не утруждал. Ну, кровь, что с того. Но стоило отдать ему должное, колеса он заменил. Да еще и на весьма габаритные. Вроде как, подарок новоиспеченным. Но ощущение насмешки все равно не пропадало.

Внутри оказалось довольно просторно для четверых персон, познавших весь холод смерти и перешедших теперь на новый уровень существования. Обстановка, прямо сказать, ничего особенного. Небольшой выдвижной столик, небольшой стульчик ему под стать и пару ящичков. Автомат по изготовлению мороженого отчего-то был уже разбит и поломан. Было похоже, что кто-то выместил на нем всю злобу. Или здесь продолжилась борьба, как вариант. Чуть в сторону стояла стопка вафельных рожков, нетронутая и выдержавшая жуткий конфликт не на жизнь, а на смерть. Рядом с рожками находился совсем небольшой холодильничек со стеклянными дверцами, за которыми виднелись расфасованные по отсекам сладости: тертый шоколад, разного сорта орешки и немного ягод. Пара отсеков пустовала. Еще здесь был второй, но уже огромный холодильник, расположенный горизонтально. По размерам он был чуть больше, чем в человеческий рост, крепкий такой, стального оттенка. Не заперт.

Звук мотора, а точнее оголтелый рев, возвестил новообращенных, что все- в путь. То, что вытворяла Мэг на дороге, ездой назвать было сложно. Лихачество, да и только. Есть передачи, где показывают гонки без правил по заброшенным городским массивам. Зачастую они оканчиваются плачевно. Иногда- фатально. Ну, что уж о плохом-то, они теперь бессмертные вампиры, подумаешь, авария. Сосредоточиться было сложно, то и дело Мэг на дороге круто поворачивала или просто виляла. Особая деталь: безбашенная брюнетка проехала мимо местной мэрии и совершила круг почета. Фургон пару раз лихо крутанулся вокруг себя, после чего на секунду приостановился, чтобы рвануть дальше на таких же бешеных скоростях. Хуже всего было то, что во время всего лихачества Мэг еще и подпевала тем идиотским жизнерадостным песенкам, что все это время играли в фургоне.

Так или иначе, нужное место было достигнуто. Подъезжая вампирша сбавила скорость и вырубила наконец позитивные мелодии, полные любви к жизни, пони и сладостям. Выбираясь из фургона, можно было заметить, что подъехали они к черному входу. Ну да, совсем тихонечко так, незаметно. Мэг выпрыгнула с водительского места и громко протяжно шикнула неонатам, мол, по-тихому сейчас вот надо. В другой руке она держала сумку, видимо, с динамитом и оружием. Она простым таким житейским жестом расстегнула сумку.
- Щас вот самое интересное будет,- она обаятельно, слегка опьяненно, улыбнулась и подмигнула. Скорее всего, ненавязчивый жест внимания предназначался Стигме. Но ту немного заносила и вышло, что заигрывала она теперь с рядом стоящим шведом. Прошло пару секунд и Мэг чуть более осознанно поинтересовалась:
- Что делать-то планируете?- она чуть было не забылась и не повела их сама, привычным для себя способом. Но вовремя спохватилась, что задание-то ее мало касается. Поэтому раздавать оружие она все же не стала. Из приоткрытой сумки пока можно было разглядеть динамит и два лома.

ссылка

The most merciful thing in the world, I think, is the inability of the human mind to correlate all its contents. We live on a placid island of ignorance in the midst of black seas of infinity, and it was not meant that we should voyage far. The sciences, each straining in its own direction, have hitherto harmed us little; but some day the piecing together of dissociated knowledge will open up such terrifying vistas of reality, and of our frightful position therein, that we shall either go mad from the revelation or flee from the light into the peace and safety of a new dark age.

Каждый шаг вглубь темной пещеры отдавался гулким эхом, что не поспевало за стуком сердца напуганной Селины. Она спускалась все дальше, на встречу неизвестности, по истертым каменным ступеням. Она все шла и шла в ожидании того, что может изменить ее представление о существующем порядке вещей. Руны своим свечение, казалось, вторили звукам неспешных шагов. Единственные живые души остались далеко позади, обезумев от страшной тайны, что таились в глубине подземелья. Их крики ненависти затихали по мере ее удаления от входа. В поиске утешения, а может быть из страха того, что таиться во тьме, Селина зажгла магическую искру, что теперь освещала ее путь. Загадочные символы, должно быть, подпитывались от магической энергии, и теперь они сияли еще ярче, кровавым жутким оттенком. Они будто кричали, предостерегая путницу. Но у нее более не было выбора.

Звуки из самых глубин пещеры, то нарастали, то вновь затихали. Природа их была неизвестна Селине, хоть и казалась смутно знакомой. Будто она встречала их раньше, но все никак не могла узнать. Эхо, отражавшееся от каменных сводов, искажало их, преобразуя в нечто чудовищное. Требовалась недюжинная сила воли, чтобы не повернуть назад и не принять, возможно, самое роковое решение в своей жизни. Убийство, каким бы оно ни было, всегда ложится на исстрадавшуюся душу тяжким грузом воспоминаний и угрызений совести. Порой о нем забываешь, но рано или поздно яркие образы смерти все равно возвращаются.

В конце концов, Селина преодолела спуск, осознавая, что неизвестные ей существа уже совсем близко. Чему свидетельствовала уже местами поеденная ржавчиной, но все еще крепкая, металлическая решетка. Взору незадачливой путницы предстали жертвы чудовищных и жестоких экспериментов. Их создатель пытался создать своего рода химеру, но фантазия его озадачивала странными логическими умозаключениями. Что может заставить создавать такое? Злой мастер практиковал магию темную и запретную. Возможно, здесь каким-то образом была замешана некромантия и искусство, что можно было назвать лепкой из плоти. Но оба предположения все же оставались в корне неверными. Название такого рода магии было тяжело подобрать, и от того лишь еще больше становилось не по себе. Но так или иначе, Селина застыла, не смея оторвать своего взора.

Из всех странных существ наиболее цеплявшимся за выживание оказалась странная помесь богомола и лошади. Верхняя часть была неестественно огромной для насекомого и устрашающе хищной. Оно издавало ритмичные пощелкивания челюстями, что казались воинствующими и в то же время отчаянными криками. Существо металось из стороны в сторону, мечтая покинуть свое заточение. Первая пара ног, что принадлежала туловищу богомола была похожа на хищные клешни, которыми тот остервенело обрушивал удары на стены своей тюрьмы.
Селина испытала необъяснимую жалость к жертвам, что теперь были вынуждены либо умереть, либо жить оставшись навсегда уродцами, не вписывающимися ни в одном из известных ей обществ. То была их судьба и тяжкий рок одновременно. Она осторожно подошла ближе и... заговорила, ни на что особо не надеясь.
-Шшшш, успокойся,- тихо начала она обращаясь к существу, метавшемуся из стороны в сторону.- Так ты ничего не добьешься. Ты понимаешь меня?
Собственно, Селина не знала почему, но решила попробовать. Раз этих существ создала магия, то возможно, они могли понимать ее. Ради чего создаются химеры? Ради прихоти. Ради услужения.
- Я могу помочь тебе, если ты успокоишься,- она завершила свое короткое обращение к тому, чью жизнь все еще можно было спасти. Селина осматривала своды тюрьмы, надеясь понять, как можно освободить создание, которое, пожалуй, она могла окрестить химерой. Но если оно будет настроено воинственно, у нее не останется другого выбора, кроме как его убить. Освободить от бремени, что легло на его уже исстрадавшуюся душу и тело.

Стоило только симпатичненькой мордашке Леонор начать извергать из себя поток словоблудия, среди вампиров воцарилась тишина. Недобрая, надо сказать. Даже нагловатая манера общения Бьерка не заставляла их так реагировать. Разве что блондин хмыкнул и что-то бросил обратившей ее дамочке. Та только выдала что-то на непонятной тарабарщине, видимо, что-то грубое. Не иначе. Но барменша этого уже не замечала, поглощенная собственной персоной и рядом крайне накипевших вопросов. Скалившийся какой-то дибильной улыбкой священник стаи, а именно он начинал разогреваться для пафосной вдохновляющей речи, вдруг посерьезнел и замолчал. Его перебили. Так называемый монстр оторвался от собственных мыслей и взглянул на девушку. В его взгляде мелькнула та тень жестокости, что заставляет опасаться опаснейших маньяков-убийц. Что-то сродни зверской жестокости и подавляемой ни чем не обоснованной злости. Но отнюдь не жалостью к себе и от этого мстительностью. Он было потянулся к симпатичной, но видимо не до конца осознающей ситуацию, девушке. Его опередил куда более агрессивный сородич. Вампир с ирокезом с размаху выдал той оплеуху тыльной стороной ладони.
- Молчать!- гаркнул он. Его лицо выражало отвращение и непонимание.- Ты здесь еще никто! И лучше начни думать, прежде чем вякать. Или ты не переживешь эту ночь.
Выражение лица и его поза выражали готовность просто прибить новообращенную прямо здесь и сейчас. Но вмешалась Мэг. Она разрядил обстановку, судя по всему, прибывая в хорошем настроении.
- Ой, ну что ты взъерепенился?- она подошла к нему и нежно так по девчачьи чмокнула в щеку.- Вспомни себя в первую ночь. Ты был больше похож на бешеную псину.
Она подошла к Леонор и отвела в сторону.
- Будь добра, прикуси язык по-хорошем. Если бы до тебя дотянулся наш страшила, ты бы осталась калекой на всю оставшуюся нежизнь,- спокойная фраза, отдающая скорее угрозой, нежели доброжелательностью. Но судя по улыбке, та была не настроена ее убивать или калечить. Мэг развернулась, подбирая с пола свою косуху. Она натянула ее, прикрыв неприлично выдающий сокровенные тайны пирсинга топ.- Эта четверка идет со мной.
Теперь уже на Мэг пялились, как на умалишенную.
- Но,- было начал Скиннер, но та его прервала, обозвав распоследней эгоистичной мразью, которая развлекается у всех за спиной, а ей, бедной разнесчастной, не дает.
- Я умываю руки,- синевласка направилась на выход, пустив все на самотек. Видимо заниматься куда более насущными вопросами. У них все еще находились заложники и куча трупов. Которые, кстати, нужно было куда-то девать. Она прошла мимо погреба, накрыв единственной вход в него металлической решеткой. Раздался неприятный глухой звук удара метала о каменный пол. Он возвещал о близкой смерти оставшихся жертв. Дай бог, не самой мучительной.

Вампир, ударивший барменшу,сплюнул и направился к двум дамам, что сам же их и обратил, и увел куда-то в сторону. Все это время они сидели у барной стойки, не обращая на себя никакого внимания. Те вели себя паиньками и, судя по всему, собирались отправиться по какому-то другому делу.

Мэг собрала вашу четверку, собираясь продолжить краткий экскурс.
- Сегодня мы разрушим один склад, что находиться на Касс-стрит. Вам предстоит заложить динамит и подорвать его к чертовой матери,- вампирша явно была довольно излагаемыми новостями. Правда, взгляд ее был немного затуманен. Стигме что-то подсказывало, что принятые им ранее наркотики могли сыграть во всем этом не малую роль.- Можете убивать всех, кто преградит вам путь. И будьте на чеку, эти хмыри не так просты, как кажутся.
В отличии от присутствующих, Мэг точно знала, что их ждет. Но, естественно, им говорили лишь то, что им нужно было знать. Ради какого-то внутреннего плана.
- Итак по коням! Я за рулем!- вампирша радостно направилась к выходу, ожидая, что новообращенную последуют за ней.- Ну что, Скиннер, что на этот раз за тарантас ты пригнал?
Пижон в ковбойской шляпе замыкал процессию так ничего не ответив, остальные остались на месте. Он болезненно поморщился при слове "тарантас". Видимо, предполагалась очередная хохма. А Мэг, как на зло, вмешалась.

У входа в клуб стоял цветастый фургон. Ни охраны, ни трупа, ранее увиденного Леонор не было. Один из охранников подошел к Мэг и вручил ей сумку, видимо, с оружием и динамитом. Та озадаченно разглядывала жизнерадостное и не вписывающееся в общую обстановку недоразумение. Перед новообращенными стоял фургончик, в котором обычно продают мороженое детишкам. Тот был раскрашен в дичайший розовый цвет и украшен сверху подобием взбитых сливок и вишенки. Мэг расхохоталась. Видимо, оценив юмор. Вампирша ловко вскочила за водительское сиденье, прихватив сумку, и завела мотор. Скиннер Свит же предпочел ретироваться, пока благодать в виде хорошего настроения Мэг не иссякла.
- Чего вылупились? Вперед и с песней!- она завела мотор. Вдобавок ко всему еще и заиграла дурацкая жизнерадостная музычка, оповещающая округу о том, что сладости грядут в центр города. Нести всем добро в виде мороженого и шабашитского благословения.

Фургон вроде вот такого:


ссылка

ссылка

Утро того самого рокового дня встретило Селину обыденностью и спокойствием, но то оказалось лишь затишье перед бурей. Перед смертью и кровью, что обрушились на ее народ, пока сама девушка занималась обыденными и привычными для себя вещами. В ту самую секунду, когда она готовила похлебку, где-то на ее земле проливались реки крови. Где-то вдалеке крики о помощи обращались во все стороны и не находили адресата. Боль, что осталась без ответа. Смерть, о которой ей только предстояло узнать.
Птичий ворчливый вскрик заставил вздрогнуть эльфийку, что слишком привыкла к одиночеству. То был ее Ворон, верный друг, что наблюдал за ней наклонив голову. Несколькими днями ранее она отправила его за новостями домой, и тот наконец вернулся.
- Вот ты где, негодник,- приветливый взгляд и спокойное обращение. Ворон гаркнул громче, тревожнее. Выпрямил гордо голову, вспорхнул и приземлился прямо посреди стола с разложенной едой. Часть приправ, метнулось в воздух, просыпаясь со стола. Селина удивленно и раздраженно махнула рукой, пытаясь согнать птицу. Но та снова каркнула, оставшись на месте. Селина заметила письмо, надо же столько шума из-за новостей. Друидка отвязала непривычно свернутый кусочек бумаги, будто и вовсе его передавали в спешке. Теперь-то она заволновалось. Но было уже слишком поздно. История ее народа затухала, навсегда уходя в небытие. История, оставившая багровый след посреди спокойствия леса. Обломки ее истории. Обломки ее жизни. Ее самой.

Первый порыв- мчаться на помощь, искать выживших. Собираться на войну, даже если и самой суждено было погибнуть. Так или иначе сборы заняло некоторые время, и у Селины появился шанс все хорошенько обдумать. И если целая армия ее народа не остановила вторжение, что сможет сделать она одна? Она выжила волей судьбы, благодаря лишь простому везению. Сколько времени летел ее ворон с новостью? Вскоре удача отвернется и от нее, если оставаться на месте. Эльфийка написала предупредительную записку своей знакомой ведуньи. В прошлом ее прогнали из поселения, не сумев прогнать из лесу вовсе. Прогнали подальше за инакомыслие и радикальность мышления. Селина знала ее долгое время. И понимала, что если бы не собственное одиночество, то тоже сторонилась бы странную мрачную, по их меркам, старуху. Но эта самая старуха многому научила ее саму, и Селина отплатила той же монетой. Отправила своего ворона с вестями к ней. Иначе та рисковала встретиться с нежданными гостями перед собственной смертью.
- Найди меня после,- прошептала вместо благодарности и прощания друидка. Она верила, что животные, и птицы в том числе, понимают куда больше. И слова необходимы далеко не всегда.


Бегство заняло несколько дней, а то и недель. Природа раскрывала всю свою красу в увядании. Повсюду ее окружало всех оттенков золото листвы, сквозь которую лишь однако проглядывались незначительные изумрудные крапинки. Атмосфера привычного леса нашептывала о спокойствии и безмятежности. Селина так и не поняла бы от чего бежит, если бы не пара случайно встреченных ею орков. То были не слишком сообразительные и отбившиеся от основной группы вояки. Лес, скорее всего, казался им однообразным, где каждая роща не отличается от предыдущей. Они не видели знаков, не чувствовали единения с духом леса. Селина посчитала их глупцами, некоторое разглядывая грубую кожу доспехов, неухоженный местами заржавевший метал оружия. Друидка вышла на поляну, разглядывая незнакомцев почти по-звериному наклонив голову. Тогда верх над ней взяла слепая ярость. Она прошептала, скорее даже прошипела, на незнакомом для них языке. В тот момент, когда ее заметили, в орка покрупнее летела багровая стрела. То был бурый, похожий на ржавчину оттенок. Цвет крови, что застыл на темном камне, становясь похожим на грязный грубый янтарь. Тупая морда с выступающими клыками успела зарычать, прежде чем тело самого война начало сгнивать заживо. Злоба исказила ее, но не страх. Орк сквозь боль попытался настигнуть ненавистную эльфийку. Но не успел, неестественно завалившись на бок. Часть органов, необходимых для жизни, просто напросто сгнило, оставив в неестественно огромном теле дыру, из которой сочилась темная кровь. Второй орк был чуть худее и значительно выше. Тот успел уклониться от магической стрелы, напав и оглушительно закричав. То была угроза, воинственный клич. Ему Селина отрубила голову. Сначала лезвие вошло в шею чуть больше, чем на половину. Второй удар завершил начатое. Тогда-то у нее и появилась странная идея с насаживанием голов на самодельные пики. Она поступила так с обоими врагами. Пусть чуждый народ знает, что лес никогда не станет их домом. Мстительное сердце Селины ликовало. Но то была лишь капля в море. В ее собственном море крови.


Владения людей начались для Селины внезапно. Пустота пейзажа будто обрушилась на нее. Деревья вокруг просто напросто отсутствовали и укрыться было негде. Лишь поля, из года в год обрабатываемые земледельцами. Тогда друидка и помыслить не могла, что простой люд, живший лишь честным трудом, сможет оказаться столь жесток. Они гнались за эльфийкой, как за диким зверем. Будто охотники, загонявшие дичь. И если бы не пустота в их взгляде, Селина предпочла бы их все перебить. Ради чувства справедливости, чувства собственного достоинства. Но ей показалось, что они напуганы чем-то. Быть может, поджидали чего-то, что приходит к ним в ночи. Чего-то страшного, о чем она даже не подозревала. Селина смягчилась, оставив шумящую толпу позади себя. Предоставит ли ей судьба еще один шанс?

Темное зёво пещеры поглотило ее. Селина шла, будто заколдованная рассматривая зловещие знаки, пытаясь их понять, расшифровать. И все понапрасну. Любопытство подталкивало куда-то вперед наравне с какофонией людских криков позади. Обрывки фраз на незнакомом языке сливались. Ясна была лишь угроза, что те несли в себе. Эльфийка даже дотронулась в каком-то странном для себя порыве до светящихся надписей. Но не почувствовала ровным счетом ничего. Что ж, быть может это ее судьба. И она встретит ее достойно.

Щелкающие хищные звуки заставляли сердце друидки сжиматься в страхе. Она вновь стала добычей. Дичью, что следовала в умело расставленные силки. Но Селина преодолела страх, аккуратно шагая в полумраке и готовясь к самозащите. Быть может, она победит жуткого монстра или некроманта его призвавшего, и люди придут в себя. Извиняться, нарекут ее своим героем. Кто знает. Оставалось лишь надеяться на лучшее.

Колышущееся пламя огонька осветила темные животные глаза, отразившись в них последними проблесками жизни. Стук металла, громкий, оглушающий в тишине коллектора, давящий на разум неминуемым принятием решения. Выстрел. Губительный хлопок, выстреливающий смертельной волной пороха. Послышался звук рвущихся тканей, хруст переломанных костей. И еще один звук, который больше ассоциировался с небрежным шлепком красок на мольберт. Вместе с последней вспышкой угасла еще одна жизнь. Красавица бросила оружие, понимая, что больше не сможет сделать ни одного выстрела из дробовика. И ведь кажется, хватит! Но это лишь начало ночи. Ей еще многих предстоит встретить, и черт его знает что еще произойдет.

Бель постояла несколько секунд раздумывая. В тесной металлической коробке непереносимо воняло псиной, гниением и кровью. Ну вот, теперь и она убийца. Странная мысль, давшаяся с такой же странной легкостью. Нужно было проверить вещи и двигаться дальше. Бежать от совершенного преступления. Удивительно, но обшаривая вслепую остатки вещей, Красавица не нашла рацию Стэна. Она еще не раздумывала о последствиях своих действий, просто пошла прочь. Подальше отсюда.

Продвигаясь вперед, Бель претерпевала зудящую боль в руке. И как на зло, казалось, что она усиливается с каждым метром. А еще она, дабы отвлечься, мысленно пыталась вспомнить, сколько и какие именно вещи потеряла. К концу пути, бессмысленное перечисление прервало падение. Красавица не успела закричать. Сначала она ударилась о решетку, так и не сообразив хвататься за больную руку или решетку, продолжила глупое падение. Красавица упала на бетонный пол, прижимая больную руку и беспомощно сжавшись под градом, казалось бы, ненужных вещей. Хотя скорее вывалилась из коллектора непонятной массой. И лишь копна перепачканных волос и развевающийся кожаный плащ напоминал о том, что это все еще Красавица.

Подобно марионетке Бель села на бетонном полу, пытаясь отдышаться и придти в себя. Глаза ее расширились от изумления. Зрелище, что предстало ей, было по-своему грандиозным и зловещим. Мало кто понимал в Городе, что именно из себя представляет Железный Дровосек. И вот они тонны железа, расходящиеся на зап.части. Металл просто напросто переплавляли- самый простой и удобный способ разобраться с этой машиной убийства в рекордные сроки. Трудно представить себе, но этот Персонаж испытывает на себе мучения пыток уже очень долгое время. Происходящее было сродни извращенным человеческим пыткам маньяка, когда тебе отрубают кусочек тела за кусочком и потом прижигают. Чтобы жертва не скончалась от потери крови. Вот Дровосек лишился челюсти, захлебываясь собственной жидкой тягучей кровью. Его рот и глотка теперь нелепо оголены, подставляя взгляду внутренности. С той разницей, что для него то был жидкой металл и куча механизмов. Да уж, теперь Бель могла по-настоящему оценить методы своего босса.

Собственно, теперь только до нее дошло, что здесь же снуют эти милые солдатики. Скорее всего, наемники. И им определенно на нее наплевать. Ох уж этот скользкий мелкий выродок Карлсона. Какую игру он ведет? Бель поспешно, на сколько могла, собрала остатки вещей и побросала их в порванную сумку за неимением ничего лучшего. Когда дряблая рука внезапно коснулась ее плеча, девушка пыталась судорожно сообразить, как это все дело закрепить.
Бель не закричала, но было близко. Вдох-выдох. Сердце предательски быстро колотится, отбивая уже знакомый ритм.
Но Красавица улыбнулась на замечание ведьмы, почти радушно повернувшись в ее сторону.
- Я так и думала,- девушка какое-то время пыталась сообразить, что сказать. Наверное, следовало бы пошутить на тему гостеприимства. Но, как ни странно, вспоминая громадный бычий член, ей было ни разу не смешно. Слава, блять, богу, искусственный и слава, блять, богу так и не добравшийся до нее.- Твой милый песик успел уже меня поприветствовать.

Что? И все? Надо сказать что-то еще. Но слова застревают поперек глотки. Неясно, что за дела у Биг Би с ведьмой. Но доподлинно известно, что он приложил свою лапу к смерти Железного Дровосека. А значит с ведьмой лучше не ссориться. Пока дела не закончены. И Карлсон с Малышом вместе могут сунуть свои дела себе прямо промеж общих булок. "На месте ты поймешь, что нужно сделать". Угу, конечно. Они что, совместное порно на любителя снимают? Хорошо хоть эти два извращенца в одном теле лично не явились.

ссылка

Стигма
Мгновение, еще одно. Казалось секунды тянутся неестественно медленно, подобно тягучему гудрону. Хватит всего одной искры для начала трагедии. Но латиноамериканец предпочел не дожидаться очередной насмешки. Он отстаивал свое право на жизнь столь же упрямо, сколь глупо. Удача благоволит тем, кто рискует. И, черт подери, он решил рискнуть. Еще как.
Злость придала байкеру сил и тот смог вырваться из цепких рук вампирши, на что та даже не отреагировала и продолжала наступать. Мозг мужчины судорожно соображал, что же делать дальше. И несмотря на всю свою упрямость, он вел себя именно как жертва в этой ситуации. Отчаянная и озлобленная. Вот и вовсе он предпочел рывком поднять стул весом добрых килограмм пять-шесть. Вот уж в баре не поскупились на стульях. Взяв этот самый чертов стул Стигма действительно смог его поднять, но вот тяжесть явно не рассчитал. Силы размаха немного не хватило, и чтобы по инерции не полететь прямо за ним, стул пришлось отпустить. Тот с грохотом упал на пол, пролетев не такое уж и больше расстояние. Мэг хватило всего небольшого шага, почти по кошачьи грациозного, чтобы увернуться. Стул едва ее задел. И что же, в ее глазах упрек? Дама неодобрительно покачала головой, продолжая хищно смотреть на свою жертву. Последовал удар. Кулак угодил прямо в ухо Стигме, отдаваясь болью и частично оглушая.
- Неправильный ответ, Стигма. Ну так что?- Мэг решила сломить Тони. Заставить стать вампиром добровольно. Зачем оно ей, латиноамериканец пока не представлял.- Я могу тебя здесь всю ночь избивать. Не трать силы.

Бьёрк
Вампир неодобрительно хмыкнул в ответ на жест шведа, но отпустил. Но промолчал. Тот хотел было что-то сказать, но Винцент опередил своего будущего сира. И тот явно перестал таковым быть. В его глазах читалось некоторое сомнение. Неодобрительно и недоброжелательное. И все же тот молча ожидал, что ответит монструозный тип. Тот на слова шведа аж поперхнулся. Впервые за долгое время к нему напрашивались в ученики добровольно, а не постфактум.
- Ты?- переспросил он задумчиво. Лицо вампира из-за всех трансформаций выглядела как сердитая маска из кусков плоти и костных наростов.- Тебе придется унять гонор для начала.
Вампир встал из-за барной стойки и решил, что шведу предоставлен уж слишком широкий спектр выбора, решив проучить. Хочет быть его учеников, что ж, пусть будет так. Но вот отменить свое решение он явно не сможет. Ему придется с ним жить. Ровно столько, сколько судьба приготовила ему до его окончательной смерти.
Вампир подошел к нему вплотную, давая рассмотреть все детали получше. От него пахло сырой землей и сладковатым противным ароматом сырого мяса.
- Если ты меня разочаруешь, или вдруг передумаешь- пеняй на себя. Цацкаться как Мэг с этим сосунком, я не буду,- после чего тот грубо приподнял шведа со стула будто какую-то игрушку, вцепился в его шею зубами. В отличии от остальных Винцент чувствовал лишь боль. Его приближение к смерти было мучительно агонизирующим. Укус такого вампир был больше похож на захват акулы. И даже по прошествии некоторого времени было трудно поверить, что тот не вырвал из шеи мужчины кусок мяса. Для Винцента забытье стало блаженным избавлением от укуса вампира. А пришел в себя он лишь когда осушил до дна какого-то фаната.Он стоял уже не рядом с барной стойкой, а ближе к тому месту, где были барменша и миловидная вампирша, что ее обратила. Последняя очаровательно улыбнулась ему, подмигнув.
- Ну, какого это в первый раз? Твое первое убийство.

Варела
Первые слова новорожденного вампиреныша, кажется, разочаровали вампиршу. Та на нее взглянула весьма неоднозначно, даже ничего не ответив, мол, сама то как думаешь. Она скрестила руки в ожидании, что же еще ожидать от миловидной барменши. Вроде, все так хорошо начиналось. Но толика непокорности переросла в явную долю сарказма и непокорности. Да уж, та явно не одобрила тяжелую руку выбора чудовищного вампира. Ему и вправду не везло, что в учениках, что в жертвах. Хотя, вполне возможно, Леонор еще сможет доказать свою полезность этому небольшому замкнутому кругу вампиров.
- Забудь о нем, дорогуша. Это жертва Мэг. Если, конечно, хочешь пережить эту ночь,- и все же девушка дала свой добрый совет Леонор, как делают добренькие вампиры. К которым, кстати, она себя не относила.
Леонор же тем временем, начала воспринимать мир совсем иначе. Зрение обострилось, бар оказался весьма убогим местом. Она и раньше знала это, но сейчас эта правда предстала особенно явно. Старые выцветшие обои, обшарпанные столы, барная стойка и того хуже. А еще она теперь остро воспринимала запахи. Зал был переполнен потными телами, смешивающимися с ароматами парфюма. Потребовалось некоторое усилие, чтобы сосредоточиться на чем-то одном. На чем-то желанном.
Латиноамериканец, на которого та указала пальцем, пах адреналином и изрядно пропотел. От него так же несло травкой, алкоголем и чем-то еще. Смутно знакомым запахом, с которым она сталкивалась каждый день. И все равно позабыла, как ничего не значащий. Ко всему этому букету еще прибавился запах крови. Мэг его нещадно избивала. Его удары хоть и нанесли ей некий вред, тот был для нее точно комариным укусам.

От собственных мыслей ее отвлек странный звук. Стоило повернуться, и она увидела шведа, что с демоническим аппетитом впивался в шею своей жертвы, противно причмокивая и постанывая от звериного удовольствия. То была его первая трапеза подобная ее собственной. Она будто увидела себя со стороны. Только у того был не аккуратный вампирский укус на собственной шее, а надкусанная по звериному рваная рана. После нескольких тяжелый мгновений он наконец отбросил жертву. Взгляд прояснился и он огляделся, остановив взгляд сначала на ней, потом на вампирше рядом. Последняя очаровательно улыбнулась ему, подмигнув.
- Ну, какого это в первый раз? Твое первое убийство.
Где-то позади стоял тот самый жуткий тип и ухмылялся.

Бад
Блондин смотрел на менеджера группы с сомнением и ответил совсем не сразу, выслушивая весь тот бред, что он нес про вампиров.
- Слушай, давай сейчас с тобой договоримся. Ты не несешь всей этой херни, хорошенько обдумываешь произошедшее. И я тебя не убиваю,- рассуждал вампир с ужасающей легкостью. А ведь он действительно мог избавиться от Бада точно так же, как и от той самой стриптизерши. Того заставляло терпеть заскоки новообращенного вампира только проблема с группой. Хотя почему? По сути, он мог поступить с ребятами точно так же, как и со всеми присутствующими. Вырезать музыкантов, всех до одного. Как свиней на убой. И подстроить все так, будто они просто уехали из города. Подумаешь.
Скиннер буравил неприятным взглядом своего подопечного, которого в общем-то мог бросить в любой момент умирать где-то там, снаружи, не знающего как обращаться с собственным гипотетическим бессмертием.
- Ты, конечно, молодец. Вроде как принял свою участь. Но тебе придется сначала доказать нам свою полезность, и только потом... если выживешь, будешь решать проблемы с группой. Вампир ты пока только технически,- подобное утверждение веселило вампира.
В другой стороне зала он мог увидеть других новообращенных: высокого шведа точно так же перепачканного кровью, симпатичную барменшу, которая, кстати, легко отделалась. А еще, совсем рядом шла тяжелая борьба между той самой сексапильной брюнеткой и латиноамериканцем, покрытого татуировками. Мужчина отчаянно хрипел, прибегая к крайним мерам и никак не хотел сдаваться. А Мэг веселилась, даже не смотря на разбитый нос и страшный кровоподтек у виска. Крикливый парень тем временем поил своей кровью вторую стриптизершу.
Скиннеру вновь стало кучно и тот подошел к музыкальному центру, вновь включив музыку. Атмосфера царила совсем неприятная. Перепуганные люди, непробиваемые чужим горем вампиры. И посреди обшарпанного зала весь этот ужас происходил под веселые разноцветные блики, отражающиеся от диска шара. Теперь еще и заиграла музыка. Похоже было на то, что Бад переборщил с наркотой накануне и его посетил совсем уж своеобразный трип. И только сейчас до него дошло, не подбери они компанию вампиров тогда на дороге- ничего бы этого не было.

Драка
- Неправильный ответ, Стигма,- брюнетка зло усмехнулась что-то для себя решив.- Мальчики, он мой.
Последняя фраза была брошена всем присутствующим и в первую очередь вооруженной охране. Судя по всему, Мэг будет досадно, если ретивого парня просто пристрелят. Вампирша решила преподать тому урок своими собственными руками. Она мягко подступила к Тони всего на один шаг, действуя точно. Последовал удар. Латинос мог точно увидеть как напряглись мышцы на руках девушки и как она сжала кулак правой руки. Удар был весьма силен для такой женственной особы, как Мэг. Он заставил Стигму с болью выдохнуть, напоминая о вечерней попойке. Мэг быстро отвела руку в сторону, скорее всего, опасаясь, что того стошнит.

А вот того, что последовала дальше вампирша не ожидала. Стигма пришел в себя и собрав всю волю в кулак, ответил, что есть сил. Первый удар пришелся в висок. Он заставил Мэг по инерции сделать шаг в сторону. Девушка слабо охнула. Такой удар мог бы отправить в нокдаун любого нормального человека или даже сделать калекой. Но то был вампир. Будучи еще немного в растерянности Мэг приняла второй удар. Но тот вышел чуть смазанным и попал чуть ниже переносицы, сломав даме нос и заставив отступить на шаг назад. Девушка улыбнулась, несмотря на кровь, текущую из носа. Улыбка вышла устрашающей, губы и рот заливала кровь.
- Ну, хоть кто-то не забыл при выходе из дома яйца пристегнуть,- Мэг рассмеялась. Скиннер поглядывал на драку напряженно, на мгновение забыв о новоиспеченном бедолаге. Горластый же в свою очередь остановил Винцента, слишком рьяно решившему исполнять свои обязанности. Он положил руку тому на плечу и усадил обратно.
- Успокойся, брор! Ты не сможешь уйти отсюда прежним. Либо ты умрешь, либо станешь бессмертным. Выбор у тебя невелик. Вампира ты самостоятельно не завалишь. Тэнк!- послышался низкий голос с акцентом, сохранявшего до этого спокойствие высокого шведа.
- Не вмешивайся,- предупредил его близ стоящий вампир серьезным голосом. Тон его свидетельствовал о том, что не стоит встревать между вампиром и его жертвой.

Третий удар тем временем не настиг своей цели. Мэг ловко поймала руку Стигмы, и тот смог ощутить на сколько холодны ее руки. Хватка у нее оказалась грубая, как у мертвеца. Она размахнулась для удара ногой. Пожалуй, в эти считанные доли секунды Стигма мог понять, что между ними много общего. Например, любовь к тяжелой обуви. Мэг носила летний вариант тяжелых стиллов с металлическими вставками. Не ботинки Dr Martens, конечно. Но тоже весьма неприятно.

Общее
Баду было трудно даже представить, в какой переплет он попал. Стриптизерша распласталась в нелепой позе на диване и смотрела в ужасе вдаль остекленевшими глазами. Голова была запрокинута, как у тряпичной куклы. Скиннер больше ее не держал. Он просто буднично восседал на диване, не придавая произошедшему никакого значения.
- Мой тебе совет, а я даю таковые крайне редко. Собери свою волю в кулак и будь мужиком. Ты теперь вампир. Существо бессмертное, при должной осторожности,- и снова эта противная усмешка. Вампир, вот так вот дружище.
- Ха, а я смотрю тебе понравилось,- блондин обращался к менеджеру группы, а сам поглядывал на драку.- Это хорошо, что ты не до конца насытился. Тебе еще предстоит охота, а пока... есть куда более насущный вопрос.
Он многозначительно кивнул.
- Тебе придется бросить все свои дела и сказать группе, чтоб искали нового менеджера. Возражения не принимаются. Хочешь жить- прими правильное решение. Кататься с ними ты уже больше не сможешь.
Скиннер брезгливо сбросил труп в сторону, дабы тот не мешал и не мозолил глаза. Ответственный, судя по всему, именно по покойникам охранник с тяжелым вздохом аккуратно поднял тело девушки и бросил в погреб к остальным обреченным. Оттуда послышался вскрик и короткие всхлипы. Голос пытался достучаться, умоляя о пощаде.

Слова Леонор остались проигнорированы, вампирша была слишком поглощена процессом. Несколько мгновений и ноги девушки начали подкашиваться, тело охватывала слабость. Пока сознание и вовсе не осталось где-то на грани, а перед глазами не оказалась одна лишь полуобморочная тьма. Новая знакомая аккуратно опустила барменшу на пол, облокотив спиной к стене. Она влила той в рот своей крови, старательно запрокидывая жертве голову. Выходило немного неловко, вампирша явно была неготова.
- Да уж, мамочка из меня так себе. Давай, дорогуша, пей,- несколько сладостных капель проникли все же в рот Леонор и обратили процесс смерти. Сознание ее еще не пришло в себя, а вот тело требовало еще. Желудок разрывал смертельный голод, а глаза сверкали полные гневом.
- О, сработало,- усмехнулась девушка с облегчением. Та была не уверена, что просто не убьет бедолагу. После чего она обратилась приказным тоном к ближайшему смертному.- Ты, иди сюда и не сопротивляйся.
Тот послушно, как марионетка на ниточках, исполнил приказ. Рядом стоявшие в ужасе шарахнулись, не понимая какого черта происходит. И только охрана сверлила их недобрым взглядом, ожидая подвоха.
- Давай, детка, твой первый завтрак,- вампирша помогла новоиспеченной утолить голод. Леонор пришла в себя только когда было уже совсем поздно.
Девушка с цветными волосами стояла рядом и с опаской наблюдала, ожидая реакцию.
- Давай без фокусов только, а то он и вправду присоединиться,- пригрозила она барменше общим уродливым знакомым.

Происходящие события набирали обороты. Мэг по-хозяйски следила за происходящим, в то время как крайне уродливый вампир скучающе устроился за барной стойкой и начал заниматься весьма странным делом. Он наливал тот или иной алкогольный напиток себе в стакан выпивал пару глотков и сплевывал в отдельный стакан. Выглядело так будто он полоскает горло. В определенный момент он все-таки обнаружил понравившееся ему вино и остановил свой выбор на нем, расточительно переводя дорогой напиток. Иногда он даже жмурился от удовольствия, задерживая жидкость во рту. В принятии решений он не принимал участия, ему было наплевать.

Изначально крикливый тип вдруг стал чуть серьезнее, но казаться менее отморозком от этого не стал. Он подходил к тому или иному фанату критично его оглядывая и принюхиваясь, будто сторожевая озлобленная собака. Парень скалил выдающиеся клыки.
- Они все не стоят этой ночи,- подытожил он, скорчив мерзко отвращенную гримасу. Каждое слово он произносил резко, будто вот-вот начнет лаять или рычать.- Их всех нужно перебить и оставить здесь гнить. Будет куда ловчее сделать все самим. От молокососов все равно проку мало.
- Мы это уже обсуждали,- резко подытожила Мэг, давая понять, что спор бесполезен.- Где, кстати, Скиннер?

Скиннер в это время развлекался непосредственно рядом с пилоном. Но вовсе не так, как можно было бы себе вообразить. Этот пижон в ковбойской шляпе стоял, возвышаясь угрожающей тенью над телом менеджера группы. Бад лежал, хрипя от боли и апатично глядя в сторону. Тело его распласталось на небольшом декоративном столике, а от шеи разливалась бурая лужа крови. Стриптизерша, которой пижон грубо заткнул рот рукой, отчаянно пыталась вырваться. Взгляд Бада обретал осознанность и тот неловко приподнялся со столика, опрокинув его и запачкав кровью еще и пол. Но менеджер группы, казалось, обезумел. Он медленно крадучись подошел к парочке и жадно вонзил зубы стриптизерше в запястье. Глаза той выражали панику, девушка плакала, стеная и пытаясь вырваться, но напрасно. В один из наиболее сильных рывков Скиннер не рассчитал силу и попросту свернул ей шею. Бад же этого не заметил, продолжая пить кровь, приводя большую часть присутствующих в шок. Скиннер хихикал и довольно скалился.


Мэг опешила.
- Ах, ты сукин сын!- никто так и не понял как, но она оказалась рядом со Скиннером и ударила того кулаком по наглой роже, но прогнать довольную ухмылку так и не смогла.- Какого черта ты творишь? Ты хоть понимаешь, что ты сейчас, блядь, наделал?!
- Обожаю, когда ты злишься, детка. Поверь мне он тот редкий кадр, который сможет еще проявить себя среди этих банок с кровью,- пижон не потерял самообладания. А вот у Мэг похоже было ущемлено самолюбие.
- Ты пожалеешь об этом,- уже спокойнее произнесла она. Взгляд ее был предостерегающим.- Сначала басист, теперь это. Перестань быть эгоистом или стая пожрет тебя.
Девушка подошла к Стигме:
-А что решишь ты? Принять бессмертие как дикий зверь или пойдешь со мной добровольно?

Похоже вампиры начали определяться с тем, кого будут обращать. К Леонор подошла та самая милая девчушка, что курила у входа.
- Ну что, дорогуша, я или тот красавчик?- она озорно улыбнулась, кивнув на монстра, что переводил спиртные напитки, будучи вообще ни в ком не заинтересованным. Более того ему даже компания не нужна была, на столько тот был самодостаточным. Девчонка что-то шутливо спросила у того на незнакомом языке, на что тот отмахнулся.
- Отстань, я твоей тарабарщины не понимаю,- и продолжил неспешно переводить вино.
Вампирша притягивает Леонор к себе, в то время как та ищет кого-то взглядом в помещении, и не находит. Холодное тело, лишенное шрамов или каких бы то ни было изъянов, бледная кожа. Девушка не дождалась ответа, прижав Леонор к стене, не обращая внимания на рядом стоящего охранника. Вампирша поцеловала свою жертву, нежно и затяжно, заставляя забыть о неком искомом типе. И только после этого вонзила свои клыки в женскую шею. В отличие от Скиннера она сделала это аккуратно, не проронив ни капли крови. Легкий укол отдался лишь секундной болью, после чего по телу пробежала дрожь наслаждения. Оно разливалось подобно волшебному эликсиру, заставляя забыться. Вампирша одной рукой придерживала барменшу за талию, другой ее голову для удобства.

Чудовищный вампир подозвал к себе светловолосого мужчину, приглашая просто присесть рядом.
- Да не косись ты на меня так,- вздохнул он.- Обещание дал тебе не я. И не я буду его исполнять. Мои приемники... они, знаешь ли, меня всегда разочаровывают. А Мэг, она пожалела тебя. Скажи спасибо ей.
Стоя за барной стойкой неподалеку от устрашающего вампира, Винцент мог рассмотреть приглянувшегося Мэг типа. Судя по всему, он был байкером, о чем свидетельствовала кожаная жилетка с нашивками. Правда, в темноте различить надписи было сложно.
- Ты уверен на счет этого всего? Стая у вас, знаешь ли, будет не по всем по нашим традициям. Боюсь, Мэг может сделать вас мягкотелыми. Но до этого момента ее план работал идеально, и мы доверились ее чутью. Так что и тебе мой совет, приглядывай за своей будущей стаей. По крайней мере, если не хочешь пойти на декор моего нового дома,- последняя фраза была произнесена пугающе спокойным равнодушным тоном. Будто он и вовсе не собирался его при этом убивать.
К Винценту подошел наконец тип с ирокезом, он закончил свой отбор. Несколько людей, кого-то он покалечил, кого-то пожалел, уже были брошены в погреб. Время от времени тишину зала нарушали всхлипы и перешептывания. Каждый опасался оказаться следующим.
- Ты готов?- тип разговаривал со шведом с долей уважения, как и всегда. Вампир, конечно, был придурком, но все еще мог вовремя остановиться.

Миниатюрная фигура Красавицы красовалась на фоне огромной туши механизированного Карлсона, из которого доносился легкий гул, будто от работающего механизма. Время от времени из различных трубок вырывался пар с легкий шипением. Бель не обращала внимания, небрежно держа мятый листок за края. Взгляд ее опустился куда-то вниз, видимо, на Малыша. Она взглянула на него вопросительно, мол, издеваешься или серьезно. На бумажке были какие-то схематичные каракули от руки, по-детски корявые и весьма по-взрослому издевающиеся. Бель заметила, что шаловливые ручонки даже будучи прикованы к уродливому громоздкому телу тянулись в ее сторону. Малыш норовил потрогать ее то за одно, то за другое.
"Неудивительно, что он такой мерзкий и озлобленный,"- пронеслась мысль в голове Красавицы, после чего она развернулась и направилась прочь, так и не предоставив шанс к себе прикоснуться. Остановилась она лишь на пару секунд у машины, бронетехники двух преданных человечков и наемника.
- Я бы даже поцеловала тебя на прощание, Стэн. Но ты уж больно горячий для меня мужчина,- еле слышно ответила Красавица, стараясь говорить так, чтобы слышал лишь Оловянный Солдатик. После чего направилась прочь. И лишь на выходе она послала тому воздушный поцелуй в полуобороте. Бель не знала, как расценит это сам Стэн. Дразнит она его? Подшучивает? Или все же проявляет благодарность в своей своеобразной манере? Немного шутливо и немного небрежно, как обычно.

Бель было приятно, что Стэн беспокоится за нее, хоть и не знала стоит ли вообще воспринимать Солдатика всерьез. Хотя что там. Нет, конечно, у нее же есть муж. О котором она старалась не думать, мысли о Чудовище грозили превратить ее жизнь в трагедию. И сущее самоубийство. Что крайне глупо, учитывая смертность Персонажей в Городе. В одном она могла быть солидарна с Биг Би точно: свою жизнь стоит продать подороже. Иногда, совсем в плохом настроении, Бель даже задумывалась о том, как было бы здорово расчленить всю банду Доброй Феи по одиночке и отправлять их ей в подарочной упаковке. Одного за другим. С методичностью маньяка, разгуливающего среди смертных. Но то случалось редко. В дни мрачного одиночества среди холодных стен, которые были покинуты ее мужем. Брошены, словно она была лишь очередной вещью в его доме. В его замке. Вещь, развлечение, прислуга. История повторялась, сводя ее с ума. Порой от горя. Порой от злости. Порой от похоти.

Стены бетонных коробок Завода в отличии от Города были полны жизни внутри. Пульс каждого из зданий будто норовил заглушить сердцебиение другого. Удивительно, но Бель могла пройти мимо множества перепалок в черте рваной аорты, загрязненной щебнем, железом и прочим мусором. Стрельба неизменно слышалась где-то вдалеке и не настигала Красавицу, старательно крадущуюся и понапрасну осторожничающую. Крики боли Железного Дровосека заставляли кровь застывать в жилах, напоминая, что смерть не худший из исходов.

И вот волшебный тупик, ведущий к заветной дверце. И что же это перед ней? Вовсе не лестница на чердак. И не вход в кухню с заветным вареньем. На что же сейчас подсел хитроумный толстячок с пропеллером? Он явно вырос из того, чтобы изображать полтергейста, распугивая округу. Но Бель могла поклясться он и так может многих спугнуть.
Ручка сейфа? Ловушка. За кем же отправили ее? Бель перехватила помповый дробовик поудобнее и зарядила его. Ей всегда хотелось попробовать пострелять по мишеням. Кто же знал, что удастся сделать это в такой ситуации.

Genitorturers – Flesh Is the Law
ссылка

Музыка продолжала громко играть, обдавая помещение плотным звуком, извергающегося из больших колонок, расположенных рядом с барной стойкой. Забытый стакан для виски на одной из них, на донышке которого остался глоток золотистой жидкости, чуть вздрагивал в ритм с басами. Вместе с уходом музыкантов свет в комнате приглушили, и казалось, оно преобразилось. Блики диско шара весело скакали цветными искрами по помещению, а обшарпанность помещения стала не столь явной и бросающейся в глаза.
Особо ярые фанаты, ожидавшие лишь музыкантов и общения именно с ними покинули небольшую вечеринку, видимо, не желая общаться "с равными". Остались лишь любители покутить, охрана, да стриптизерши. Одна из которых заметила, что народ начинает рассеиваться и в страхе за собственные чаевые предпочла разбавить атмосферу. Она элегантно присела на барной стойке, пара аккуратных "па" в такт музыке и вот она уже полулежит. Еще пара секунд, и вот стриптизерша пританцовывает непосредственно рядом с барной стойкой. Охранник, гордо работавший теперь барменом, меланхолично вздохнул глядя на удаление дамы от барной стойки. Кажется, она лишила его последней доступной развлекухи. Спиртные напитки, которые он время от времени перехватывал, котировались скорее как утешительные премиальные за дополнительную работу.
Ловкости стриптизерше было не занимать, как и знания собственного дела. Она пританцовывала оглядывая публику и явно развлекая ее, чтобы разрядить обстановку, как бы между прочим время от времени сбрасывая тот или иной элемент одежды. В итоге барышня весьма рисковала, разгуливая в коротеньких кожаных шортах, коими их по сути даже назвать было стыдно, а грудь была оголена. Лишь соски прикрывали алые украшения в форме сердечек, знающие люди их могли бы назвать милым словом "пэстис". Но это лишь деталь, никого в данный момент не интересующая. Она вышагивала по комнате на высоченных стрипах, темные завязки которых заканчивались чуть выше колен.

Бад Кумельхомпф


Тони Стигма


Леонор Варела

- Да что с тобой, Стен?! Отпусти меня, мне больно,- девушка попыталась освободиться из в буквальном смысле металлической хватки Оловянного Солдатика. Она морщилась, косясь на то, как начинает нагреваться кожа ее плаща, еле слышно шипя и дымя тонкой струйкой противно пахнущего дыма. В какой-то момент она поспешно сняла плащ, пока участок рядом с плечом на ее плаще не остынет. Бель аккуратно потерла плечо. Обожглась слегка, не говоря уже о синяках и чуть ли не вывихнутом плече.- И завязывай уже о моих дырках думать, ты меня пугаешь.

Старина Стен- хамло, как и всегда. Ничего не меняется. Но настороженность Оловянного Солдатика не может быть напрасной, уж у кого-кого, а у него думалка хорошо работает. Холодный расчет и железная логика. Разве что забывает иногда, что сам он не из плоти и крови, а горячий металлический солдат. Буквально. Машина убийства. И как ни странно, с плохо скрываемой за грубыми манерами душой.

Красавица несколько секунд помедлила, обеспокоенно глядя на Стена. Выглядела она как никогда беззащитно, неудивительно, что напарник беспокоился за нее. Светлая кожа на спине Бель была покрыта многочисленными синяками и ссадинами, будто муж накануне ее избил. Что было не далеко от правды. И вот она сидит и смотрит на него своими все еще добрыми чуткими глазами, удивленно смотрит и настороженно.
Но Бель все же вспомнила, в каком она состоянии, и поспешно надела свой кожаный плащ обратно.
- Я собираюсь довести дело до конца,- твердо сказала наемница, все еще глядя на Стена. Его реакция ее теперь несколько беспокоила. Вдруг он решит, что она обезумела от горя из-за мужа и нарывается? Ну, как объяснить грубому солдату, что Город еще пока не всех вывернул наизнанку? В былые времена Персонажи держались друг за друга, помогая. Именно отголоски этого драгоценного прошлого Бель пыталась сохранить. Крупицы своей сказки.

Болтовня Малыша едва долетала до ушей Красавицы. Но все же слух зацепился за одну странную и крайне настораживающую деталь. Кошмары? Бель оглянулась на колышущиеся тени. И что же это за существа такие? Заклятие или сделка с дьяволом?
Небольшая деталь, но крайне настораживающая. И делишки у этих друзей ведь соответствующие.
- И думать забудь,- теперь уже наемница разговаривала непосредственно с Малышом. Более уверенно, чем со Стеном.- Я сделаю то, что ты требуешь.

Бад Кумпельхомпф.
Американские доллары небрежно ложатся на обшарпанную поверхность барной стойки, заставляя владельца клуба лишь довольно усмехнуться и еще раз хлопнуть себя по животу.
- Премного благодарен,- хитро улыбнулся он. Деньги всегда делали его чуть добрее, чуть мягче и на порядок уступчивее. Но извиняться за свое поведение мужчина не стал, как и спорить с Бадом тоже. Им обоим прекрасно было известно, что гонорар, дорогу и жилье группе и менеджеру оплатили заранее, как и было уговорено. Сейчас небольшая афтепати была скорее чаевыми для Максимиллиана за все проделанные хлопоты и нервы, ведь подобного рода мероприятия окупаются далеко не всегда. Даже с весьма известными группами. В этот раз все прошло, как по маслу, конечно. Но никто не стал уточнять таких мелочей. И Максимиллиан тактично промолчал, аккуратно складывая купюры к себе в бумажник.

ссылка
В помещении, отведенном для группы царилось нечто несусветное. Видимо, времени пока отсутствовал менеджер, как раз хватило, чтобы все перезнакомились и началась настоящая движуха. На барной стойке вытанцовывала уже полуголая стриптизерша, если быть точнее, в одних стрингах, чулках и блестящих черных сапогах по колено. За этой же барной стойкой с невозмутимым лицом работал один из охранников, разливая спиртные напитки. Время от времени, он поглядывал на стриптизершу, как бы проверяя, что все в порядке и при этом одобрительно улыбаясь. Иногда бармен забывался и прихлебывал чего-нибудь сам. Несколько фанатов разбавляли уже знакомые Баду отморозки, которых они на свою голову подвезли до города. Кто-то танцевал, кто-то общался. Но народу, в целом, было не так уж много.
Парень в ковбойской шляпе сидел расслабившись рядом с фигуристой брюнеткой и визгливым парнем с ирокезом, который сейчас напивался на спор с одним из фанатов. Взгляд то и дело возвращался на брюнетку, слишком много шрамов и пирсинга, слишком миловидное личико. Она подошла к Баду и приобняла его дружелюбно улыбаясь.
- А вот и большой босс,- она ненавязчиво повела менеджера группы вглубь комнаты, попутно вкрадчиво объясняя.- Старине Хою стало плохо, он, кажется, переборщил со спиртным.
- Вон он,- она указала на дальний угол, где стоял широченный диван, теперь казавшийся не таким уж и большим. Хоя Рок сидел и почти невидящими глазами уставился в одну точку, иногда тяжело вздыхая и часто моргая. Будто ему снится кошмар.- Мы вызвали скорую, с ним поедут ребята из группы.
Собственно, группа как раз подоспела. Вокалист на пару с ударником с трудом помогли Хое встать и повели его к скорой помощи. Грузный мужчина то и дело грозился потерять равновесие, поэтому к ним присоединился санитар. Вечеринка на короткое мгновение прекратилась, лишь стриптизерши продолжали исправно плясать под музыку, ни на что не обращая внимания, а парень с ирокезом продолжал усердно напиваться. Фанаты на некоторое время смолкли.

Тони Стигма.
Когда латиноамериканец отпустил девушку и направился в сторону басиста, она предпочла на некоторое время не вмешиваться. Его новая знакомая отправилась к барной стойке.
В то время как Тони обратился к басисту, тот перевел на него невидящий взгляд. Хоя был совсем плох, он даже не ответил, будто и вовсе спал. Тучный мужчина время от времени тяжело вздыхал и часто моргал, не реагируя на происходящее. Пару секунд тянулась неловкая пауза, после чего объявились и "пропавшие" друзья Хои. Тоби Морс на пару с ударником помогли бедолаге встать и повели его к скорой помощи. Участники группы не обратили абсолютно никакого внимания на присутствующих, видимо, переживая за друга. На короткое мгновение показалось, что басист вот вот упадет, оступившись. Но его все же удалось удержать. Упади тот- неизвестно, удалось ли бы вообще его потом поднять.

Девушка с цветными волосами подошла к Стигме и предложила стакан темного пива, видимо, решив тому такое будет больше по душе.
- Не переживай, он отойдет через пару часов,- попыталась успокоить она Тони, тем не менее не объяснив причины своей уверенности. Сама она тоже аккуратно держала стакан пива, но пока не пила.

Леонор Варела.
"Макси" в этот раз был в настроении. Неудавшийся пьяница подкинул ему необходимую долю "успокоительного", которое притупляло обиду от слов барменши. Да, конечно, они регулярно ссорились, что ставило под сомнение его авторитет, как начальника. Но ему в какой-то степени это даже нравилось, привнося разнообразие в эту захолустную дыру. Благо, "любимица" его пока устраивала.
- Ты что, ахренела!?- зычно пробасил начальник, скорее для галочки. Ну, раз уж сама напрашивается, видать, нужна чудотворная порция опиздюлина для скорости покидания клуба.- Не хочешь работать- выметайся! И не надоедай мне своей болтовней! Развела тут бухтельню!
Максимиллиан саркастически усмехнулся, подумывая добавить ли что-нибудь еще. Он вздохнул и направился восвояси решив, что сегодня не хочет ругаться. Начальник этого заведения, конечно, был не идеален, но обязанности свои выполнял исправно. Заведение работало уже весьма долгое время и исправно приносило доход.
Макси поговорил о чем-то с охранником и, бросив немного сожалеющий взгляд на Леонор, ушел по своим делам.

Девушка держала в своих руках обычную белую шершавую салфетку и темно-синюю приятную на ощупь визитную карточку. Сделана она была из тачковера. Слова в полумраке заведения было трудно разобрать, но все же возможно. Серебристым витиеватым шрифтом в центре крупно была выведена надпись "Музей изящных искусств", далее адрес, время и дни работы. С другой стороны напечатано ничего не было. Но при упорном всматривании, а Леонор весьма упорная натура, можно было разглядеть аккуратную подпись ручкой, почти каллиграфическим почерком, "рекомендую посетить отдел реставрации". Больше ничего. Похоже, незнакомцу и самому было любопытно, как поступит в этой ситуации девушка.

Бад Кумпельхомпф.
Хваленое в Америке жидкое золото приятно обожгло язык, оставляя сладковатое послевкусие. Оно смыло привкус начала ночи, надоедливо напоминавший о проблемах. Одна из которых только что покинула сцену. А что, собственно, с басистом? Как вообще так вышло, что тур-менеджер надрался, как свинья? Сидит теперь у барной стойки и наблюдает за концертом собственной же группы. Раскалывающаяся голова не помогала понять, хорошо все-таки ребята звучали или нет. Наглый хмырь, вроде, попадал. Может, все эти анекдоты про басистов не так уж и врут. Но публика постепенно покидала зал вполне довольная, большего пока и не надо было.
Вторую, или, черт подери, уже очередную, порцию бурбона тебе налила вполне симпатичная шатенка, волосы которой свободно обрамляли лицо. Смотрела она чуть насмешливо, но не сказать, что обратила на тебя внимание. Она непринужденно заговорила с твоим соседом. Высокий мускулистый брюнет с неестественно бледной кожей. Обычно, дамы вовлеченные в готическую субкультуру специально ухаживают за кожей и тратят уйму денег на такой вот аристократический оттенок. Или попросту, почти трупный. Глядя на незнакомца, можно было бы сказать, что он откинет копыта на следующем шаге, если бы не телосложение и уверенность, с которой он себя вел. Они перекинулись парой фраз, брюнет нагло подмигнул и оставил ей визитку, после чего был таков.
- Бад, какого хрена?!- низкий бас прозвучал оглушительно откуда-то сбоку. По одной только интонации можно было узнать владельца заведения. Веселый и шутливый малый, когда разговор не заходит о бизнесе, обладатель шикарных усов и скверного характера в рабочее время.- Какое еще нахрен афтепати?! Ты вообще, сколько сейчас времени, видишь? Мы в это время уже закрываемся. Разберись уже со своим детсадом или доплачивайте за аренду.
Конечно, усатый малый видел, в каком ты сейчас состоянии и ему не было тебя ни сколечко жалко. Он искренне полагал, что взрослый мужчина либо разбирается со своими проблемами, либо он не мужчина. А половых тряпок у него в заведении и так хватало.
Чуть поодаль можно было так же заметить, как в помещение, отведенное для группы, уже заходят двое, явно к этой самой группе не относящиеся. Разглядеть их повнимательнее было сложно, так как находились они далеко.

Леонор Варела.
- Ммать!- худощавый мужчина в светло-серой футболке начал приходить в себя, оглядывая все вокруг шальными глазами. Взгляд его задержался на сцене, пока еще шло выступление. Создавалось впечатление, что либо он только понял где находится, либо понял сразу, но увиденное не пришлось по вкусу. Растерянный взгляд мужчины вернулся к стакану в руках и наконец на тебя.
- Повторить!- уверенно кивнул он, словно, контролирует ситуацию и несколько секунд назад вовсе не спал на барной стойке. Забавно, но при работе барменом таких кадров видишь слишком часто. Будучи вполне компетентным специалистом в области спиртных напитков, повторить порцию бурбона не составило труда.
А брюнет упорно играл в молчанку, оглядывая местных безучастным взглядом. Но стоило тебе к нему обратиться, он вполне дружелюбно улыбнулся, сгоняя с себя налет готичности и неприступности.
- Благодарю,- небрежно отмахнулся он в знак отказа от дополнительной порции спиртного. Начал разговор он несколько... старомодно. Мужчина все это время стоял к тебе в пол оборота и наконец повернулся лицом, чтобы было удобнее разговаривать. Взгляд его задержался на сцене в тот момент, когда музыканты расходились и потихоньку собирали оборудование.- Я больше из любопытства зашел.
- А что ты знаешь об этих типах?- он кивнул в сторону сцены. Внимательный взгляд темно-зеленых глаз обратился к собеседнице. Он немного отпил из своего бокала. Собеседник Леонор, так и не назвавший собственного имени, оказался не просто симпатичным парнем с неплохим телосложением, но еще и обаяшкой до кучи. Разговаривал он вежливо, являя собой прямо кладезь манер и тактичности. Для заведения с простым названием "Empty bottle" крайняя редкость.

Иллюзию удачного вечера нарушил начальник. Почти любовно поправив свои шикарные усы, он сначала отчитал несчастного пьяницу на барной стойке, после чего обратился к тебе.
- Слушай, дорогуша, хорош прохлаждаться. Вечеринка переезжает в соседний зал,- он с усмешкой хлопнул себя по полному пузу. Взгляд, правда, оставался все таким же по-рабочему серьезным, что говорило о том, что отказ не принимается.- Со сверхурочными, как обычно. Звездные мальчики захотели продолжения.
При появлении начальства собеседник тактично умолк. Он подмигнул тебе на прощание и, пожелав удачно провести время, направился к выходу. Правда, под его бокалом виднелся небольшой уголок темной бумаги, выделяющийся на фоне светлой салфетки.

Тони Стигма.
Латиноамериканцу было абсолютно наплевать на болтовню новой знакомой. Она это прекрасно понимала и явно не обижалась, продолжая мило болтать о всяких глупостях. Девушка, во многом, обладала фигурой подростка, будучи худой и высокой. В общем-то и вела себя соответственно. Если бы Тони чуть меньше пялился на слишком уж коротенькие джинсовые шорты, быть может, даже заметил бы трогательные веснушки на лице. Но алкоголь вперемешку с адреналином и травкой подталкивали несколько к иным вещам. Стоило только потному Стигме обнять новую знакомую, как она скуксила недовольную мордаху, тут же рассмеявшись.
- А ты времени даром на концерте не терял,- она продолжала вести себя крайне мило, но все же освободилась из его мужицких объятий. А девушка на ощупь за это короткое время показалась прохладной, будто весь вечер сидела под включенным на полную кондиционером. Что сыграло контрастом рядом с разгоряченным Тони. Новая знакомая взяла его за руку и повела в комнату, отведенную лишь для группы.

Темно-коричневая дверь будто и вовсе вела в отдельный мир, не то что помещение. Здесь продолжали веселье по полной, и в отличии от зала, где музыка уже затихла, тут она была включена на полную. Только более танцевальная, оно и понятно... По углам среднего по размерам помещения, а оно оказалось гораздо меньше концертного зала, стояли шесты. По всем, кроме одного, то есть всего три. Судя по всему, установлены были специальные съемные пилоны, высотой около трех метров. Вокруг одного уже танцевала стриптизерша на неимоверных ходулях, обтянутая в черный латекс. Вторая была уже полураздета и отплясывала на барной стойке. Кажется, кто-то разорился. Либо менеджер группы оказался большим везунчиком.
В зале народу было куда меньше. Пара охранников, несколько избранных фанатов, да стриптизерши. Самой группы, как таковой, не было. Только басист грузно восседал в дальнем углу, недалеко от пилона, на котором крутилась дамочка в латексе. Под потолком висел диско-шар, совсем не вписывающийся в обстановку. Эту фигню как будто слямзили откуда-то.
- Располагайся,- хихикнула собеседница, хитро улыбаясь.- Может познакомить тебя с кем?
И тут взгляд Стигмы зацепился за весьма неординарную особу. Она танцевала рядом с пилоном, явно непрофессионально, но все же весьма пластично. Рядом с ней сидели двое: лениво закинувший на стол ноги парень в ковбойской шляпе, которого он уже видел и какой-то тип с ирокезом, казавшийся гиперактивным и постоянно что-то кричащим. Танцевавшая дама постепенно раздевалась, сначала она весьма забавно сбросила тяжелые берцы, а потом и черную кожаную куртку. На ней остались лишь сильно драные джинсы и короткий свободный топ со знаком анархии. Тело девушки покрывало большое количество шрамов и пирсинга, татуировки тоже были, но гораздо меньше. Шрамы наносились, судя по всему, специально и были весьма ровными, образуя рисунок почти по всему телу. Проколоты были даже ключицы, пупок, а чуть ниже пупка красовались еще несколько маленьких колечек. Основные большие кольца соединялись тоненькими цепочками. Лицо тем не менее оставалось почти по кукольному женственным и нетронутом, разве что пара микродермалов на левой щеке. В отличие от рядом стоящей, брюнетка была весьма фигуриста, по спортивному подтянута и поэтому выглядела очень аккуратно.
- Ааа, это Мэг развлекается,- твоя новая знакомая уловила внимательный взгляд и тут уж она не была весьма довольна, снова скуксив мордаху. Но все же задержалась.
Брюнетка достала из кармана складной нож и ловким движением его раскрыла, плавно проведя по телу, но не раня его. Она высунула язык и "облизала" острие ножа, разрезая его кончик надвое. Своеобразный самодельный сплит. А парень с ирокезом, довольно загыгыкав на манер голодной гиены, изогнулся и высунул язык, стараясь поймать капающие капли крови. Брюнетка смачно поцеловала того в ответ.

Девушка явно не ожидала столько внимания к собственной персоне и продолжала вежливо отвечать на вопросы.
- Наверху?- задумчиво переспросила Фэй, гадая, что лучше рассказать. На ум ей пришел короткий рассказ наставника о редких вылазках темных эльфов на поверхность и, во многом, необузданной жестокости. Неоправданной. Значит нужно было что-то явно мотивирующее.
- Поверхность земли освещают беспощадные лучи жаркого солнца, свет которых невыносимо ярок для глаз подземных жителей. Под открытым небом блуждают целые орды самых разнообразных рас, враждебных и жаждущих крови. Но более всех им ненавистна раса дроу. Коварство врагов ваших не знает границ. А традиции этих варваров и вовсе безнадежно глупы и устарели. Наставник спас меня из пучины невежества,- закончился короткий рассказ меланхоличным вздохом. Фэй даже подумалось, не переборщила ли она. Но зная природу дроу, скорее всего, рассказу не хватало пикантности. Кровавого обряда или жертвоприношения. Пренепременно крайне жестокого. Но присутствующих Фэй видела в первый раз в жизни и знала пока очень плохо. Следовало быть осторожнее.

Белесая пелена застили глаза, распространяясь вокруг горьким неприятным запахом. Незнакомый мужчина ворвался внутрь темным силуэтом, судя по всему, испугавшись. Времени на раздумья не было. Алиша схватилась за первый попавшийся под руку тяжелый предмет. В комнатушке впринципе мало что можно было обнаружить. Посему тяжелым предметом оказался стул, добротный такой. А точнее табуретка. Звук раздался неприятный, как будто что-то хрустнуло. Оставалось надеяться, что все-таки хрустнула табуретка. Американка опасалась смертоубийства и не планировала серьезно калечить стражника. Только вырубить.
Вышло то, что вышло. От неожиданности стражник еще и лбом приложился о дверь. Девушка забубнила беспрерывное "прости, прости, прости...", но продолжила действовать. Пути назад нет.

Из соседней комнаты раздались крики. Хелена! Американка помнила о своей новой знакомой, но не предполагала, что помощь понадобится так скоро.
- Да, что же это, блять, за невезение такое,- простонала от беспомощности девушка, успешно начиная паниковать и злиться. При чем злиться в очередной раз на саму себя.

Обыскивать стражника было страшно, да еще и стыдно ко всему прочему. Благо, тот еще мучился болью в спине и несчастной голове. Не очухался, в общем.
Американка спешно выворачивала содержимое его карманов наизнанку, вытряхивала сумку, что-то хватая, а что-то оставляя валяться. Тряпочку Алиша схватила в первую очередь. Оценить внешность той возможности не было, но дало шанс прикрыть рот и нос. Возможно, это поможет продержаться подольше. В конце концов, американка психанула и забрала сумку полностью, побросав туда все, кроме огрызка. Кое-как повесив сумку на плечо, Алиша отцепила дубинку.

Прокашлявшись она поспешила в камеру Хелены. План был тот же: вырубить стражника, подкравшись со спины.
"Главное- взять дубину покрепче,"- успокаивала себя Алиша мысленно.- "Держись, нельзя сдаваться. Только не сейчас."

Грин- Бей наполняла духота в течение всего лета, выдавшегося на редкость жарким. Погодка здесь обычно ничего особенного, а в этот раз распогодилось. Дожди случались редко, прибивавшие пыль и грязь к земле, наполнявшие воздух живительной влагой и спасительной прохладой. И вот, наконец, испытание жаркими лучами солнца подходило к концу. Наступил последний день лета.

В это время организаторы одного из клубов, с незамысловатым названием "Empty bottle", уже традиционно устраивают концерт какой-нибудь приезжей группы. Как правило, в таких заведениях собирается "своя тусовка", среди которых байкеры, неформалы разных мастей, да и попросту любители пропустить стаканчик другой под крики местных музыкантов. Атмосфера здесь всегда одна и та же: громкая музыка, пьяные и всегда уже почему-то знакомые лица, парочка девиц не слишком тяжелого поведения, кучка ярых фанатов и несколько случайно зашедших лиц. В той или иной пропорции состав, как правило, не меняется.
Вот и сегодня все вы, так или иначе, оказались в одном месте. В одном из залов небольшого клуба на Бонд-стрит. Организаторы подошли к вопросу ответственно, даже присутствовала приличная охрана, чем обычно пренебрегали во избежание лишних трат. Городок-то маленький, все друг друга знают. Случись что, свои же и разберутся в итоге. А в этот раз, видимо, чего-то опасались. Ребята стояли серьезные, в костюмах не смотря на разношерстность пришлых, готовые к выполнению должностных обязанностей в любой момент. Самого организатора, правда, видно не было. Группа задерживалась, но пришедшие все равно упрямо ожидали. Приезжала, как было известно, группа Hazen street из самого Нью Йорка.

Бад Кумпельхомпф.


Леонор Варела.


Тони Стигма.

Напряжение чувствовалось практически осязаемо, порой даже по коже бежали мурашки. Молчание. Нестерпимая вонь нечистот, рыбы и паленого мяса. Изувеченное тело Русалочки, забывшейся наркотическим сном. Таким притягательным, обманчивым и в то же время болезненным. Самое страшное будет после того, как пелена забытья пройдет, оставив лишь пустоту где-то внутри, будто зияющую невосполнимую дыру. А вместе с пустотой, новым навязчивым гостем, вернется уже знакомая боль. Боль увечий, утраты и невыносимого одиночества. И лишь надежды и такая сладкая ложь спасут принцессу морей. Ложь- еще один вид наркотика, и неизвестно, который из них хуже.
Город молчал. Полное равнодушие вокруг, грязный полый бетон и покореженный асфальт. Тьма и пустота внутри. Неизвестно, есть ли у Города душа. Но даже если и есть, она порочна и жестока.
- Я не надеюсь на чье-либо понимание, Стэн,- тяжело было собраться с мыслями и заговорить о том, о чем все думают. Думают, но не смеют произнести вслух. Мир людей жесток, в нем нет места жалости и состраданию. Выживает сильнейший. Стань им или умри.

- У тебя нет ощущения, что мы делаем что-то неправильно? Нам будто указывают на звезды, а мы видим лишь палец. Сейчас все то же: мы попали в Город, кишащий людьми и Имаго. Но никто не задается вопросом почему, кто эти Имаго, есть ли между нами какая-то связь,- конечно, Бель начала издалека. Солдатик, скорее всего, терпеть не может этого. Но Красавица не умеет иначе. Не может. Она слишком долго держала все в себе. Пыталась быть сильной.- Вместо этого мы убиваем друг друга. Варимся в собственной крови, в грязи Города. И гордимся этим. Мы похожи на детей, дерущихся за игрушки.
Бель грустно вздохнула.
- Я не записываюсь в чертовы пацифисты. Я сама бы с радостью прибила и Добрую Фею и всю ее кодлу. Будь они прокляты. Но все это неправильно. Что если бы на месте Русалочки был кто-то из нас? Что если бы в беде оказался ты?- Бель замолчала, понимая, что и так сказала слишком много.- Если тебе будет проще, можешь считать меня дурой, альтруисткой, да кем хочешь. Но я видела то, как ты смотрел на Русалочку. Я видела твое облегчение, когда не пришлось стрелять.

Красавица не смотрела на Стэна, она не была уверена в своих поступках. Сейчас она, как никогда, сомневалась. Мысли то и дело возвращались к мужу. Но Русалочка... она не могла ее бросить. Не могла поступить бесчеловечно и жестоко. Они и так принесли ей слишком много боли.
Бель смотрела в окно, заглядывая в пустые окна полуразрушенных зданий в надежде увидеть хоть что-то. Даже сейчас она была женственна, в военном бронежилете и темном кожаном плаще, массивных стиллах. Она сидела закинув ногу на ногу, а из-под раскрытого плаща можно было увидеть округлые женственные бедра туго обтянутые темной кожей. Под слоем косметики, угадывалось молодое привлекательное лицо. Но больше всего запоминались ее глаза, любознательные и не ожесточенные окружающими неудачами.
- Давай, на Завод. Решим все проблемы разом,- устало вздохнула Красавица, приняв для себя какое-то решение.

Легкий скрежет нарушил идеальную тишину помещения. Или почти идеальную, в течение дня обычно здесь попадается одна- другая крысы и не слишком крупные насекомые, нарушающие покой давно уже заброшенного здания. Тараканы, в основном. Хотя Стеллу они нисколько не смущали, пожалуй, только они ее и не раздражали в последнее время. Сама она считала, что если здесь и пробежит сороконожка, то это скорее к счастью.
И снова посреди тишины родился неожиданный звук, на этот раз грохот, после которого приподнялась пыль. Стелла пережидала день, конечно же, не в самой "скверной" комнатушке с время от времени появляющимися и так же быстро исчезающими "домашними любимцами". А в соседней ей комнате, хотя нет... раньше это скорее был подвал. Она точно не знала, да и какая разница?
Так вот, подвал был очень большой, но что более важно, с металлической толстой дверью, на которую легко приспособился амбарный замок с внутренней стороны. Теперь чтобы попасть внутрь было проще пробить пол, нежели саму дверь. Хотя никто еще ни разу так и не побеспокоил малкавианку. Кому есть дело до заброшенного здания? Призракам разве что. Но и те, видимо, слишком ленивы, чтобы беспокоить Стеллу своим обществом.
Итак, грохот. Именно с этим звуком открылась металлическая дверь в подвал, назовем его так. Дверь гнусно проскрипела прежде чем удариться о пол, придавив собой не слишком расторопного таракана. Стало видно, как по небольшой лесенке поднялась девушка- подросток асоциальной внешности. Растрепанные волосы, темный макияж и странное сочетания ретро платья и огромных уже видавших лучшие времена фетиш-буц. Она так же небрежно с грохотом закрыла дверь на замок. За мгновение до этого, в прогале можно было различить несколько заставленных книжных полок и часть небольшой кровати. Стелла любила спать под ней на полу. Иногда она представляла себя этаким буги-менем, который ближе к полуночи обнаружит на своей уютной коечке аппетитного спящего малыша. Но подарок так и не появлялся.
А теперь она направлялась в сторону ненавистного ею города, в котором просто кишели люди. И, конечно же, сородичи.
Выходя из нелюдимого убежища, которое казалось Стелле уютным местом, она старалась думать о прохладе ночи и той крови, что пробуждает аппетит. Она совсем не скучала по солнечному теплу, теперь оно навсегда засело в ее голове в качестве жестокого убийцы без какого-либо чувства сожаления. Наслаждаясь ночным воздухом, каждую ночь вампирша осознанно выбирала себе жертву.До самого последнего момента она не знала, кем она может оказаться. Для Стеллы это своего рода вдохновение. Жертвой может стать как подросток, зрелый мужчина так и привлекательная женщина. Настроение Стеллы часто менялось. И сегодняшняя ночь не исключение.

ссылка
Гарпун в ее руках вибрировал и сиял синеватом светом, требуя крови. Красавица ощущала жажду крови магического оружия, она знала, что утолить его можно лишь, вогнав острие в плоть. Мягкую, податливую.

Две небольшие фигуры выделялись на фоне темного панциря Имаго, они стояли бок о бок. Над ними возвышалась огромная морда, по подобию сороконожки, с мощными мандибулами. Монструозность Имаго могла бы быть даже величественной, если бы не жестокая извращенность в использовании человеческих частей тела. Из пасти монстра тянулись десятки рук, теперь уже сжимавших неунывающего Джека. Улыбка его казалась все безумнее, орошенная кровью. Но взгляд Бель был прикован к огромному глазу монстра, на который был натянут младенческий скальп. Лицо некогда ребенка исказила гримаса злобы и, возможно, боли.

Она яростно кричала, атакуя гарпуном темную сферу, с поверхности которой за ней внимательно следила озлобленная рожица. Острие легко вошло в мягкую поверхность глазного яблока, разрывая хрупкую младенческую кожицу. Хлынула кровь, смешиваясь с темными тяжелыми каплями слез. Реакция самозащиты сработала почти мгновенно. Имаго мотнул головой, сбрасывая настойчивую Красавицу, налегающую на гарпун всей своей скромной, но достаточной для атаки, массой. Джек оказался свободен.

Красавица заботливо склонилась над Русалочкой, аккуратно взяв ее руки в свои и отведя от лица.
- Я знаю, ты не заслужила всей этой боли,- Бель внимательно смотрела в лицо Русалочки, в ее глаза.- Я могу помочь тебе. Я знаю, тебе невыносимо больно. Но если ты позволишь мне помочь тебе, ты больше не будешь одинока. Потерпи немного.
Голос Красавицы был успокаивающим, почти ласковым, сопереживающим. Она решила рассказать отчаявшейся Русалочке сказку о спасении и о доброте всепрощающего понимающего Биг Би. Пусть он и был порой жесток, но все мы не без недостатков.
- Есть среди нас мудрый и сильный Персонаж, который с радостью поможет тебе,- продолжила вкрадчиво Бель, на сколько это было возможно в такой ситуации.- Он примет тебя в нашу небольшую дружную семью. И ты больше не будешь одинока. Никогда. Ты только потерпи, ты сильная. Боль, она пройдет.

Американка задумчиво молчала, взгляд ее блуждал по незнакомым помещениям. Молчание затянулось, а минуты казались длиннее. На самом деле, девушка немного устала. Нога продолжала ей докучать тупой болью, к местной еде она не привыкла, а в речь она вложила те самые крохотные остатки сил. Рик тоже о чем-то задумался, видимо, решив, что совершил ошибку. И чего Алише не сидится на месте ровно?
Немного успокаивало наличие собственной комнаты, ведь это значило, что с ней хотя бы считаются. Взгляд американки заинтересованно изучал обстановку в то время, как сама девушка слушала стража. Сколько времени он уже с ней провел? Рик ведь ничего не просил взамен. Ну, или не совсем.
Мягкая кровать, смущенный и такой трогательный Рик. Совсем запутался, что к чему. Алиша села поудобнее, наблюдая уже за стражником и все так же внимательно слушая.
- Наверное, я поспешила с выводами,- грустно вздохнула американка, подавляя волну раздражения. Собственная глупость и поспешность начали ей самой надоедать. Иметь бы характер попроще, честное слово. Или научиться держать себя в руках- Это уже все решено, помнишь? Один? И кто же он?
Алиша готовилась к неутешительному ответу. Американка нервно кусала губу, а взгляд был опущен на сложенные руки.
- Не переживай, Рик. Ты ведь уже давно тут, все знают, чего ты стоишь. Не доверяют преимущественно мне. Я ведь уже успела предать светлячков. А ведь сама становлюсь такой,- еще один тяжелый вздох. Как же хотелось, чтобы все оказалось просто сном. Проснуться бы завтра дома, рядом с Трентом. Он-то всегда на все находил ответ и ко всему был готов. Память девушки немного идеализировала земного возлюбленного, но тот всегда был для нее опорой. Именно это самое важное качество оставалось неизменным, не смотря ни на что.

ссылка

Трудно забыть боль, но еще труднее вспомнить радость. Счастье не оставляет памятных шрамов. Разум отказывался спастись в памятных счастливых моментах, полных утешения и лишенных жестокой боли, страдания. Одинокая женская фигура продолжала идти, лишенная спасительных образов из прошлого. Только безжалостное солнце, пустыня раскаленного асфальта и воспаленный разум, безутешное сердце. Женщина в черно-красной одежде осунулась, спотыкаясь и пошатываясь. Спотыкаясь она порой падала прямо на асфальт сдирая кожу с коленей и исступленно вздыхала, не имея более сил плакать. Безмолвно и упрямо она вставала и продолжала идти дальше, силясь, цепляясь за каждый вздох. Иногда, в моменты отчаяния и простого желания умереть, не мучаясь, женщина слышала сильные порывы ветра у себя за спиной. Будто громадная птица взмывает в небо прямо из-за ее спины. Или наоборот подлетает, будто хищный трусливый падальщик, нападающий на беззащитную дичь. Иногда, в моменты слабости, Натали чувствовала, что голова ее кружится. В эти секунды мир крутился вокруг нее, переливаясь и смешивая яркие незабываемые, до одури яркие цвета. Взрыв. Внезапный и оглушающий, напоминающий о чем-то далеком и знакомом. Или совсем недавно произошедшем? Время играло с ослабшей женщиной злую шутку. Она опустилась на колени и взгляд, ничего не значащий и пустой, направился к небу. Будто в бессильной мольбе. Взгляд ее приковали к себе птицы, встревоженные, улетающие прочь от ее трагедии. Взрыв. Маслянистая жидкость. Огонь. Смерть. Все произошло совсем недавно, Натали опустила взгляд на пальцы, не смотря на всю слабость, все еще сжимающие детскую игрушку. Теперь уже можно было услышать истошный крик отчаяния и боли. После чего сознание смилостивилось над женщиной.

Блаженная прохлада застилала глаза, открывать которые категорически не хотелось. Непонятный треск заставил Натали испуганно нахмуриться, но спустя считанные секунды звук перешел в всего лишь храп. Храп. Женщина стянула компресс, ощущая что с другой стороны он все же прохладнее.
- Боже...- слово вырвалось помимо воли Натали, ей хотелось так много рассказать, так много поведать. Она нуждалась в исповеди. Шепот сбил ее с мысли. Натали растерянно перевела взгляд.
- Простите, кто-нибудь еще выжил? Хоть кто-нибудь?- голос женщины был еще слаб, но тем не менее настойчивым. Натали умоляюще уставилась на медсестру, силясь, чтобы не рыдать и не истерить. Порой бывает так трудно быть сильной.

Это были самые одинокие шаги в ее жизни. Каждый из них давался с колоссальным трудом, через преодоление боли и головокружения. Природа вокруг продолжала жить своей собственной отдельной жизнью, освещая яркую зелень полуденным солнцем. Все великолепие и величие простых ранее незаметных вещей окружало Натали, находясь так близко. И в то же время во всем этом таилось равнодушие и безучастие к горю женщины. Она была совсем одна.

Натали осторожно облокотилось о ствол ближайшего дерева, ощущая приятную шершавость прохладной коры. Взгляд ее, испуганный и робкий, скользнул назад- к немому укору и ужасной правде произошедшего. Ни машина, ни умершие люди, ни последствия никуда не исчезли, заставляя женщину содрогнуться вновь. Она резко отвернулась, надеясь забыть, надеясь найти дорогу туда, где не будет этого ужаса и крови. Движение неприятно отдалось в голове, взгляд помутился. Натали стало дурно. Волна тошноты болезненно скрутила желудок, выворачивая его наизнанку. Приступы наступали один за другим, безжалостно атакуя и без того уставший организм.
Сколько прошло времени, Натали даже не представляла. Она еще немного постояла и продолжила мучительный путь на встречу неизвестности.

Зелень расступилась, будто театральная ширма, представляя взгляду не представление, но жестокую реальность. Солнце неистово палило, ослепляя и обдавая жаром. Проморгавшись женщина заметила развернувшуюся трагедию в большем масштабе. Натали изумленно осмотрела огромную цистерну и проистекающее от нее море химического топлива. Оно продолжало увеличиваться, а на поверхности обманчиво играла радужка. Прикрыв нос рукой за неимением лучшего, заплаканная женщина направилась в сторону перевернутого автомобиля, обходя растекающееся топливо.

Как оказалось, совсем неподалеку стояла девушка. Заметила Натали ее не сразу, а потому немного напугалась ее неожиданному появлению. Хотя она, скорее всего, уже давно стоит неподалеку от разбившегося автомобиля, видимо, находясь в шоковом состоянии. Женщине понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с духом и все же заговорить с незнакомкой.
- Слава богу, хоть кто-то выжил,- слезы текли и текли по щекам Натали, она обеспокоенно осмотрела незнакомку и не найдя повреждений продолжила.- Не переживайте, сейчас я помогу. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
Натали склонилась над машиной, считая своим долгом проверить, остался ли кто-то в живых. Но что-то подсказывало- нужно поспешить. Жара и разливающееся топливо не самое лучшее сочетание в подобной ситуации.

Туша огромной сороконжки, на которую был похож Имаго, смахивала на бронепоезд на краю самого что ни на есть ада. Каждое движение монстра отдавалось в его теле пульсацией и даже она ужасала. Где-то вдалеке люди Биг Би начали запланированный поджог и верещание тысячи подобных папочке монстров усилилось. Их голоса казались похожи и на человеческие и на демонические одновременно, сливаясь в одну хаотичную какофонию. В ней слышались боль и ненависть.
Красавица, теперь уже похожая на Дюймовочку рядом с Имаго, бежала вдоль него, раздумывая о плане действий. Ее силуэт выделялся темным пятном на ржавом фоне бронепластин сороконожки. Руки монстра перебирали по земле, а тело под панцирем сокращалось сотней мышц, чудовище продолжало шевелиться в ведомом лишь ему порядке. Успокаивало лишь несколько секунд промедления Имаго, который всего мгновение переваривал иллюзию Красавицы. Столько усилий ради краткого мгновения, что ж и так сойдет. Бель примерилась и сдернув чеку с гранаты, бросила ее в туловище сороконожки, проверяя прочность пластин. Как и ожидалось, лишь пара трупных рук разлетелась кровавыми ошметками, окрашивая и без того грязный асфальт. Обожженные отростки, оставшиеся от них, свела судорога, а кровь разлеталась в сторону кровавыми брызгами. Массивная пластина потерпела же минимальные повреждения, а значит разрубить тварь пополам не получится.
Джек, не даром его называли Убийцей Великанов, смотрел смерти прямо в лицо и бесстрашно улыбался, продолжая отбиваться. Выглядел он зловеще, храня свои секреты и не собираясь умирать просто так. Красавица же продолжала движение, прямо на ходу оглянувшись на место, где была Русалочка. Старина Егерь все-таки обошел Оловянного Солдатика и подпортил представление, видимо, решив предпринять самоубийственный шаг. Было похоже, что освободив принцессу морей, он ушел вместе с ней в котлован пламени ко всей ее семье. Что частично подтверждало слухи о его помощи Доброй Фее. Но так? Он не менее безумен, чем сама Русалка! Не зря Биг Би не понадеялся на остатки хоть какой-то чести у этого Персонажа. Выбор между Егерем, Русалочкой и Джеком был очевиден.
- Цельтесь в глаза твари!- прокричала Красавица, пытаясь как-то упорядочить действия военных и свести все усилия хоть к какому-то результату.- Не заденьте Джека!
Бель предприняла, пожалуй, неожиданный даже для самой себя шаг. Испытывая нездоровое возбуждение схватки, она наступила тяжелым стиллом на одну из рук сороконожки и облокотившись на округлый бок твари вскочила прямо на него. Красавица оказалась чуть позади Джека, и сильным волевым движением она уже достала гарпун. Красавица размахнулась со всей силы и с боевым кличем обрушила острие на ходу раздвигающегося гарпуна прямо в левый глаз Имаго. Волосы и плащ Бель развивались, напоминая о древних воительницах из позабытых сказаний. Она стояла бок о бок с истекающим кровью Джеком, надеясь отвлечь внимание твари на себя и дать тому шанс выжить.

И тут начался ЭПИК.
ссылка

Низкий рокот мотора резко сорвался на рев и темно-зеленый черти чем заляпанный джип с трудом, но тронулся, оставляя за собой сизый след на манер детенышей, так сильно похожих на сороконожек. Было в них нечто большее, нечто более зловещее, нежели в любом из персонажей, несмотря на все низости, совершаемые ими в таком прозаичном реальном мире. Возможно, даже что-то демоническое.
Красавица, к своему стыду, без единого промедления или толики сомнения подкатила к Русалочке гранату, ожидая от той агрессии и предупреждая именно ее. Мнимая самозащита, чья грань все же перешла в нападение на беззащитного. Красавица поколебалась несколько секунд грустно осознавая, что именно натворила, в то время как принцесса морей беззащитно рыдала в порыве бессилия и беспомощности. Русалочка содрогалась от боли, а из рваной раны в районе плеча текла кровь, смешиваясь с чем-то еще, чего Красавица знать не хотела. Говорят, что жалость унижает. Но ни самое ли время пожалеть Русалочку и перестать над ней издеваться? Когда же она успела так сильно измениться и стать жестокой? Не становиться ли чудовищем она сама?
Тошнотворный рыбий запах, приправленный не менее будоражащей ноткой нечистот и отходов, перебила ядреная вонь химического состава, свидетельствующая о том, что люди Биг Би подобно роботам исполняют свою задачу. Они не отвлекались на раздумья, жалость и прочую чепуху, а просто делали то, что должны были. И в этот момент Красавица их презирала, хоть и сама уже оказалась примерно на их уровне, подобно какой-то древней злодейке, охотясь на живого Персонажа. Взгляд вновь перешел на Русалочку и на то, чем стало ее плечо, приняв вид кровавого месива: из рваной раны виднелись ошметки мышечных тканей, хлестала темная кровь, к тому же виднелись ожоги по ее краям. Не говоря уже о сковывающей ее прочной сети, чьи зубья хищно впивались в податливую плоть все глубже с каждым движением.

Боже, как же хорошо, что рядом Джек. Какой же он обаяшка и красавчик, да еще и... ДЖЕЕЕЕК!!! Красавица сама не заметила, как в панике истошно закричала при виде того, как переворачивается и без того бывалого вида джип, накрывая обаятельного мерзавца. Все произошло быстро и в то же время она видела каждую деталь, как в замедленной съемке. Как меняется выражение лица Джека, противный скрежет метала о неровный асфальт и его. Имаго. Красавица никогда не видела Имаго, тем более такого. Помесь демонического исполина, человеческих конечностей и самого противного из всех животных, какого только можно придумать. Сколопендры. Исполин, будто сам дьявол, вырывался из под земли, разбрасывая ошметки грязного асфальта и куски бурой потемневшей земли в стороны. При этом мощное гибкое тело, покрытое крепким хитином ржавого цвета, закругленное по бокам имело вместо множества тоненьких лапок человеческие руки. В отличии от хитина руки, будучи покрытыми лишь хрупкой кожей, несколько пострадали, местами виднелись кровоподтеки, синяки и неестественные изгибы. Больше похожие на трупные человеческие отростки, они не потеряли своей функциональности. Извращенный гибрид разных миров направлялся к пострадавшей Русалочке той частью, где должна была бы быть сердцевинная голова, но имелся лишь закругленный тупой конец из черной плоти самого Имаго. Пара хлыстов, должно быть своеобразные усики, уже приближались к страдающей Русалочке.

В какой-то момент Красавица вдруг успокоилась, так будто и не кричала вовсе. Она облизала пересохшие губы.
- Ну, надо же,- с хрипотцой вздохнула она, голос ее был чуть ниже обычного. Твердо решив, что исполин желаемого не добьется, Красавица первым делом схватилась за гарпун и... и поняла, что не сможет этого сделать.
Прости меня, мама. Прости меня, господи.
Молодая девушка подростковой внешности, как ни странно, чуть выше обычного мужчины, сделала несколько решительных шагов в сторону военных так, чтобы находиться на достаточном расстоянии для стрельбы и в то же время иметь возможность отдавать приказы.
- Взрывайте быстрее, пока эта тварь не вылезла полностью!- голос Красавицы был решительным, испуг улетучился, на его место, кажется, пришло... возбуждение. Многие догадывались, что та питала слабость к чудовищного вида Персонажам. На Имаго, конечно, она не распространялась, но казалось, сама Красавица предпочитала считать его скорее экзотичным, нежели устрашающим.
- Вы!- она указала на пятерых мужчин в форме,- Отвлеките тварь, стреляйте по жгутам! Или что это, черт его дери!
Красавица сосредоточилась, рассчитывая свои силы. Она не знала, как именно Имаго воспринимало происходящее. Но, если оно действительно было похоже на сколопендру настолько, насколько выглядит, все еще был шанс на успех. Красавица попыталась сотворить иллюзию, внушить сколопендре, что Русалочка находиться в другом месте- позади, вдалеке от машины. Она проецировала не столько внешность, сколько запах, плач, голос Русалочки. Вместе с атакой на канатоподобные усики, это должно было сбить монстра с толку.
- Ты!- она указала на очередного военного.- Свяжись по рации с Оловянным и Медведем! Пусть резко бегут сюда, сообщи им обстановку! Остальные со мной!
С оставшимися наемниками Красавица собиралась помочь Джеку выбраться из под обломков джипа, опоясанными кольцами тела сколопендры. На этом, правда, ее план прерывался.
- Блять, ну, как так?! Опять все сама!- как никто другой, Красавица могла оценить иронию происходящего, в очередной раз, оставшись без поддержки других Персонажей. Красавица отбегала в сторону, соображая на ходу и доставая гранату. Замочить ублюдка, вот и все.

Щелчок, тонкие женские пальцы неловко соскальзывают с цветного пластика. Щелчок. Еще один, и каждый раз происходит одно и то же. Маленькая трагедия, разворачивающаяся посреди большой. Еще одно весомое усилие и свобода становится еще чуть ближе, но все еще обнимает кровавые останки водителя и искареженного метала. И сейчас уставшая женщина, чье тело изнемогало от боли, находилась на подобии пограничья.
Привстать удалось не сразу, видимо, сказалось само столкновение, да и находилась Натали в одном положении долгое время. Но сколько? Мир с ярким солнцем, сочной жизнерадостно зеленой травой и легким ветерком казался далекой параллельной вселенной. Такой желанной и недоступной.
- Давай же, черт подери!- гневно выкрикнула женщина, сражаясь, по сути, лишь с самой собой. Еще одно надрывное усилие, волевой толчок на пути к свободе. И ее поглотила тьма.

И снова мир заиграл новыми красками в глазах женщины, уже второй раз терявшей сознание. Только в этот раз дневной свет поначалу слепил. Натали потеряла счет времени, лежа в траве и просто глядя на такое безмятежное небо. Она отчаянно не хотела покидать этот до беспамятства жизнерадостный яркий мир, внушающий опасное чувство безопасности. Но то, с какой болью отозвалось тело, когда Натали присела, возвращало к жестокой реальности. Авария, боль, страх и вспышки терзающих воспоминаний. Все из-за нее, и ничего не исправить. Ей придется с этим жить. Или хотя бы попытаться.

С неохотой Натали осмотрелась вокруг, понимая, что действует больше по инерции, без особого желания. Внутри поселилась какая-то усталость от эмоциональных всплесков. А еще пустота, похожая на личную черную дыру, угрожающей поглотить ее полностью, подчинив себе навеки. Вздох. Женщина подтянула к себе сумку неловким движением, будто и вовсе разучилась делать что-то нормально. А может сказывалась усталость и боль. Мобильный телефон не работал. Стон. Натали стояла на ногах, и осматривала небольшой персональный ад, материализовавшийся перед ней. Тела невинных людей будто застыли в нем навсегда. Навсегда.

Натали поправила теперь уже такую тяжелую сумку и направилась к просвету в нескольких ярдах. Нужно было найти телефон или позвать на помощь. Она шла чуть пошатываясь на ватных ногах, силясь вспомнить, куда же она так спешила. У всего произошедшего должна быть серьезная причина. Но вспомнить почему-то не удавалось. Она все шла и шла, по-прежнему глупо сжимая неработающий мобильник в руке.

Что-то ошибочное таилось в самой сути концепции Города, столь грубо, но не без толики очарования, воспетое Джеком. По образу его Город был словно ненасытное животное, готовое поглощать со всей своей хищностью и жадностью каждую толику каждого магического Персонажа. Рев боли сливался с округой, становясь частью Город, сливаясь в приступе агонии и наслаждения. Еще одна душа, еще одна история превращалась в груду бетона, металла и грязи, исчезая из памяти людей навсегда. В угоду Городу. В его славу и честь, подобной грязной проститутке. Она в своей ненасытности всегда требует еще, и что же станет, когда погибнет последний Персонаж? Город требует еще и еще, больше и больше, в то время, как остается все меньше. Что же дальше? Что? Очередная ломка и приступ наркотического бреда, одержимости. В ход пойдут люди, а потом и вовсе, Город пожрет сам себя.

В то время, как Джек продолжал свою неспешную историю, Красавица аккуратно достала сеть и проверила крепления. Она задержала свой взгляд на прочном материале, из которого она была изготовлена. Наступило время жатвы.
- Разлагаться заживо, как поэтично, Джек. Ты превзошел сам себя,- не без доли иронии заметила девушка, на чьем лице еще совсем недавно была непроницаемая маска кокетства и спокойствия. Но даже невооруженным взглядом было заметно, что слова Победителя Великанов засели в самое сердце Красавицы. В ее глазах отражалась искра не угасающей печали и обреченности. Чувство глубокой печали — это всегда предупреждение, к которому надо прислушаться. Оно может предварять события, которые произойдут через недели, месяцы, даже годы. Но вот, мгновение пропало, исчезло навсегда. Красавица улыбнулась и взяла сеть в руки поудобнее.- Погоди немного. Эта рыбонька нужна нам. Да и она, как я вижу, к нам тоже тянется.
Момента истины долго ждать не пришлось и девушка взяла ситуацию в свои руки, хорошо это было или плохо. Поступь ее была почти не слышна из-за общего переполоха, военные то и дело стреляли в отчаянно рвущуюся на свободу и спасающуюся Русалочку. Будто она и не Персонаж истории, которая до сих пор будоражит сердца людей. Красавица искренне жалела ее, надеясь,что удастся помочь хотя бы отчасти. Этот Персонаж не должен быть погребен во внутренностях до мерзости жестокого Города.

В растерянности своей и неполном понимании ситуации Алиша говорила и говорила. Казалось, речь ее затянулась, но реакция была разная. Главное во всем этом было- камень достиг свою цель, совет задумался над словами американки. Кто-то не сразу, кто-то неохотно. Но факт оставался один- ее слушали. И это помогало, подстегивало.
Но... Алиша удивленно уставилась на напарника Рика, ей совсем не верилось, что все настолько запущено в этом городке. Она просто сидела и пыталась утрясти в голове тот факт, что Светящихся не любит большинство, даже приближенные Избранного не отличаются верностью. Может ли такое быть? Да и что дальше-то, собственно? Какой план действий? Алиша задумалась, неосознанно теребя пайетки по краю платья. Пред ней предстал трудный выбор и не самая простая ситуация. Да еще и шквал голосов захлестнул всю комнату, наполняя ее многоголосым хаосом, совсем сбивая с толку и без того растерянную Алишу. К такому она была не готова.

К ее удивлению, все разрешилось так же быстро, как и началось. Тот самый старичок взял ситуацию в собственные руки, гаркнув так, что отпадали все сомнения по его поводу. Живчик, видимо.
- Алиша,- заметила американка на высокомерное "дамочка", не моргнув и глазом. Уж чего-чего, а наглости ей не занимать, пусть не сомневается.- Куда я денусь.
На этом ее словесный поток закончился, девушка лишь ожидала, что будет дальше. Смысла говорить что-либо еще не было, план действий не изменился, ее мнение не было нужно и ни на что не повлияло.

ссылка

Семейного психотерапевта. Ага. Охуенно смешно слышать подобное от мудака, который скоро сможет советовать друзьям хорошего патологоанатома с того света. В любом случае, доброта Красавицы в этот раз закончилась там, где нужно было приложить хотя бы минимальное усилие. Хер вот она полезет в дерьмо ради такого хамла.
Простые и незатейливые мысли посетили голову Красавицы, засомневавшейся в адекватности многострадального Егеря. Тронулся, видать, с горя. С кем не бывает. Но два умалишенных за вечер для девушки с жестким отходняком от фейской пыльцы уж больно слишком, не иначе. Она лишь пожала плечами картинно надув губки, обидел, мол, незадача. Оставалось надеяться, что Джек скрасит ей вечер еще одной небылицей и своей чертовски очаровательной улыбкой.

- Не стоит за него переживать, парни его просто схватят и осадят, пока мы дельце не провернем. Этот парень меньшее из зол, которое смогла нам сегодня подогнать Добрая Фея,- если до этого девушка очаровательно улыбалась и подыгрывала колким высказываниям пройдохи Джека, считая того забавным, то сейчас улыбка сползла с лица Красавицы. Будто вовсе и не было. Она глупо хлопала глазами и удивленно уставилась на знакомого, будто и вправду была всего лишь миленькой марионеткой, только ростового размера. Несмышленая куколка, да и только.
- Что?- не сразу сообразила особа, что нужно сказать. Бронежилет ей совсем не шел, но оттого она даже умильно в нем смотрелась, а плащ придавал стати ее фигуре и оттенка героики. Но взгляд... он выдавал Красавицу с потрохами. Надежда на лучшее и непонимание худшего. Напрасно.- Но он же из нейтралов. С каких это пор он подыгрывает этой стерве? Неужто Белоснежка настолько хороша, чтобы предать последние остатки чести и принципов? Да и с Биг Би он ладил. Тот чует крыс за версту. А тут...
Еще несколько секунд безутешного разочарования на лице Красавицы, в момент которого она казалась такой трогательной и беззащитной.
- Джек, ты это не выдумал?- на ее лице появилась доля сомнения.- Откуда ты знаешь это?

Оставшиеся минуты, пока эти двое добирались до места назначения, Красавица приходила в себя. И лицо ее становилось по мере приближения все более мрачным. Вдалеке снова сновали военные мимимишечки, только в скоплении они уже не казались такими милыми. Кто-то время от времени стрелял.
Заглянув в коллектор, до Красавицы вдруг дошло, что именно ее ожидает. Шестиметровая такая туша безумного мяса, резво перемещающаяся по коллектору, будто и не хвост у нее вовсе, а копытца.
- Срань господня,- грустно вздохнула Красавица и снова взглянула на Джека, оценивая ситуацию в целом.
И да, Красавице все еще было жаль столь одинокую и всеми брошенную Русалочку, но, видимо, та не поведется на слезные утешения.

Объятия сна мягко обволакивали сознание, казалось, что весь мир остановился на мгновение. Мгновение сладкого забытья в объятиях приветливого Морфея. Но было что-то еще, смутно знакомое девушке и навевающее чувство тревоги. От того просыпаться совсем не хотелось, а лишь скорее скрыться от тревожного напоминания. Но звук никак не унимался и в тоже время о чем-то предупреждал. Когда звук снова стал надвигаться на девушку и вот-вот уже в мгновение секунды, казалось, обрушится на нее, та испуганно открыла глаза и огляделась. Ей причудилось, что рядом было что-то громадное и угрожающее. Но все было гораздо хуже.

Непонимание. Перед Натали предстала картина, которую обычно не увидишь в повседневной жизни и потому шокирующая. Шок. Где-то внутри девушки завелся небольшой механизм и с гулким эхом забарабанил, отдаваясь в ушах. Даже боль в голове вдруг стала такой незначительной. С некоторым запозданием, а произошедшее не сразу дошло до Натали, она закричала в панике. Сначала это был ничего не значащий крик ужаса. Потом она звала на помощь, не понимая, как нужно действовать в подобной ситуации.

Еще мгновение и среди крови, человеческих останков и изуродованного метала повисла тишина. Горло девушки заболело, да и паника постепенно уступала место разуму. Конечно это не значит, что Натали не была напугана. Но что-то надо было делать, подмога может и не подоспеть вовсе. Девушка отдышалась, ее испуганный взгляд еще раз осторожно коснулся погибшего водителя и стальных прутьев. Ирония оставалась в том, что она была пристегнута ремнем безопасности. Последнее, что она успела сделать. Девушка осторожно отстегнула ремень дрожащими руками и придерживаясь за стены машины отползла к проему, где ранее была дверь. Она многое сейчас отдала бы просто чтобы не видеть всего этого ужаса.

Самое страшное во всем произошедшем было то, что причиной всему была сама Натали и ее чертова спешка. Где-то в потаенных уголках разума к себе воззвало угрызение совести. Но страх пока еще заглушал этот голос и призывал к решению более насущных проблем.

Странным образом окружающая прохлада стала более явно ощущаться, Алиша стояла на полу босыми ногами, опираясь на здоровую ногу. Больная же настойчиво продолжала зудеть. Помещение представляло собой смесь этакой жилой кладовой и подвала, оставалось лишь представлять себе дни, месяцы и даже годы, проведенные здесь. В безопасности и в то же время под землей, в заточении чуждого мира. Возможно, скоро и представлять не придется. Рик, судя по всему, не мог поверить своим ушам, беспомощно пытаясь что-то сказать в ответ, но не находя нужных слов. Казалось, пессимизм американки стал некой заразной болезнью и поселился теперь и в стражнике. Тот вмиг погрустнел, потеряв прежний запал, хоть и не оставляя попыток приободриться. Алише оставалось лишь наблюдать в очередной раз за всеми этими изменениями.

- Относись к этому, как к одной из версий. Я могу оказаться не права,- американка как бы извиняясь улыбнулась в ответ на слова Рика, не зная, что делать дальше. Что ответят остальные члены совета на ее догадку, не подставляет ли она Рика? А может все же она всех выручит? Логика подсказывала ей, что она права. Но ту же самую опасную уверенность она испытывала, когда бросалась на помощь ребенку.- В этом мире же есть магия и чудеса. Я становлюсь местной светящейся. Может и старик вовсе не шпион, может он местный вариант Гендальфа или вроде того. Я предлагаю лишь подстраховаться. Я могу пойти с тобой, чтобы тебе не пришлось высказывать им все эти жестокие вещи.
Американка пожала плечами, решив не настаивать и не подставлять знакомого еще больше. Она здесь первый день, а уже произвела "нужное" впечатление на доктора и рвется к местным властям на собрание.
- Выше нос, Рик,- Алиша подмигнула стражнику,- возможность вернуться домой все еще существует. Раз можно сюда, можно и обратно.
Она постаралась как можно увереннее подбодрить своего знакомого, такого грозного снаружи и все же такого трогательного по своей натуре. Ему, как никому другому, требовалась поддержка.

"Да, любовь моя, вот так,"- только и успела поспешно подумать девушка в ответ на ласковый звук, похожий на мурлыканье. Ласковый, хоть и звериный, голос мужа. Мелочь, а приятно, как говорится. Но дальше все снова пошло наперекосяк, ведь зверя не так легко провести, и не стоит об этом забывать. Чудовище учуял прильнувшей адреналин в женском теле, знакомый и ненавистный запах страха. Значит жди беды. Красавица, будто и не весила ничего, взлетела в воздух от удара, осознавая лишь усиливающиеся чувство испуга и последовавшую за ним боль. Спину и голову неприятно жгло. Кухонная утварь картинно разлетелась в разные стороны, будто и вовсе они оказались посреди картины какого-то дешевого фильма. Только ящики были не картонные, а настоящие. Да и стекло не походило на бутафорское. Разлетелась она от этого ничуть не менее знатно, будто ворох цветастых книг в разные стороны. Несмотря на большое количество ушибов, куда неприятнее ощущались многочисленные занозы, куски стекла и просто острые деревяшки, впивающиеся в тело. Повезло еще она не напоролась на ножи или еще что. Чудовище даже в порыве эмоций все еще по-своему заботился о жене, не желая убить. А лишь проявить силу и показать, кто в доме главный. Не спорь с мужем, никогда с ним не спорь. Просто вали сразу при виде наркотиков, куда глаза глядят.
- Бьет- значит любит, да?- болезненно простонала Красавица, сдавленно проглотив конец фразы из-за последовавшего удушения. Муж поднял ее в теперь уже привычной для себя грубой манере, небрежно сдавив горло. После чего он с той же легкостью, что и подкинул жену в воздух, раскидывал в стороны мешающиеся деревяшки и остатки ящиков в поисках заветной бутылочки, которую Красавица, естественно, выронила. Девушка отчаянно хватала ртом воздух, чувствуя всю звериную силу лап. Совсем забыв, что Красавица может умереть от нехватки кислорода, Чудовище увлеченно искал свой новый объект страсти. Ошметки негромко хрустели под ногами, когда он переступал из стороны в сторону. Красавица же совсем потеряла счет времени, но казалось, все, конец близок.
Последовал новый удар, тоже весьма нежный по меркам небрежного зверя. Оставалось лишь глотать ртом воздух вместе с остатками фейских наркотиков, давясь и издавая нечленораздельные стоны боли и обиды.

Глотки воздуха оказались слаще ожидаемого, постепенно меняя восприятие разума окружающей реальности. Сначала девушке показалось, что откуда-то повеяло цветочным, сладким и почти позабытым ароматом. Красавица очень любила цветы. Она взглянула на собственного мужа, выражая взглядом лишь немой вопрос. На месте Чудовища, чья шерсть местами скомкалась, была перепачкана кровью и грязью, предстал некто из прошлого. Столь любимый и желанный, чей взгляд наконец-то прояснился и снова излучал ласку и заботу. Не было рядов этих жутких зубов и смертельных когтей. Он снова был прежним, ласковым и почти по-домашнему уютным зверем. Он был совсем рядом, заставляя дыхание девушки волнительно участиться. Прямо перед ней стоял ее возлюбленный муж, он протянул лапу, покрытую мягкой почти по-кошачьи шерстью, к ее плечу, постепенно скользя вниз. Но вместо ласк и прелюдий он взял ее за руку.
- Мне не хватало тебя, любовь моя,- проговорил он прежним человеческим голосом, обнимая ее и страстно целуя.- Казалось, прошла вечность. Пожалуйста, об одном лишь прошу тебя, будь со мной. Как прежде. Без тебя меня не станет.
Голос был трогательно нежным и умоляющим, заставляя Красавицу совсем забыться и отдаться окружающей ее мечте. Они гуляли по сказочным садам, беседуя недолгое время и разглядывая непривычно изменившийся мир. Пристанищем для своего уединения они избрали тень, отбрасываемую яблоней посреди одного из них. Больше Красавица просто напросто не сумела себя сдерживать. Она повалила Чудовище на ковер из сочной зеленой травы и душистых цветов, теребя мягкую на ощупь шерсть. Еще несколько секунд и Красавица начала раздеваться, сидя на коленях мужа. Тот нетерпеливо ей помогал. Для супружеской четы наступила неспокойная ночь, полная благословений и долгожданного воссоединения.

Утро наступило внезапно и болезненно, пробудив Красавицу рассветной прохладой и равнодушно светящими лучами солнца. Тело, покрытое синяками, царапинами и занозами различного характера, ныло. Кое-где прибавились толстые царапины, следы когтистых небрежных лап. Укусов не было, в этом повезло. Голова раскалывалась, даже кости ныли из-за сна на жесткой неудобной поверхности. Красавица встала, наплевав на бесполезную простынь, и осмотрелась вокруг. Беспорядок, поломанная мебель, кровь, грязь. И обнаженная она, все еще по-своему прекрасная, несмотря на всю кровь и легкие несерьезные увечья.
- Толстый боженька на велике, увези меня отсюда,- простонала Красавица, вспоминая распрекрасную галлюцинацию, растворившуюся будто сон. О причудившемся напоминало лишь ощущение глубокого удовлетворения после ночи бурного секса, смешанное с болью. Собирая вещи, Красавица отметила, что они не предохранялись. -Чудесно.
Пошатываясь она побрела в душ, следовало привести себя в порядок: вытащить многочисленные занозы и приготовиться к дневным делам. Умывшись Красавица не почувствовала облегчения, лишь опустошенность и грусть. Девушка оделась, тщательно поправила макияж, прическу. Что делать дальше?Оставалось ясно лишь одно, так продолжаться дальше не может.

Американка выглядела весьма потрепанной и почти ничтожно маленькой на фоне грозного мужчины в доспехах. Взгляд ее почти вперился в того, изредка переходя на весьма скептично настроенного стража. Спорили ни о чем-то, а бросить ее тут прихрамывать дальше или нет. В таком-то ничтожном состоянии человека, которому, по сути, осталось или недолго жить или долго, но в местном изоляторе. Психи без чувства жалости, не иначе. Но вопреки сложившемуся стереотипу, внушающего вида охранник направился в ее сторону.
- Чертов подхалим, - прошипел сквозь сжатые зубы двухметровый охранник и, подхватив Алишу на руки, понес куда-то в обратном направлении, под осуждающим взглядом оставшегося.
- Чт,- американка осеклась на полуслове, смена положения усугубила подступающую к горлу тошноту. Та прикрыла глаза в тщетной надежде обмануть организм. Вдох- выдох. Алиша медленно открыла глаза, одной рукой она придерживалась за плечо мужчины. Девушка слушала речь стражника, рассматривая доспех того поближе, ощущая себя почти в трансе: подташнивает, нога неприятно ноет и дурацкая боль усиливается, еще и голова вдобавок немного закружилась. В какой-то момент она не поверила своим ушам, и растерянно вперилась в лицо охранника, пытаясь понять, издевается он или нет.
- Если не умрешь до вечера, я отведу тебя к знакомому, он мне должен, может и разберется, что тут к чему, - он вдруг улыбнулся и на миг оказался вполне миловидным мужчиной...
- Если что?- еле слышно пролепетала американка, не веря своим ушам.- До вечера...
Алиша смотрела на стражника с весьма смешанными чувствами: ей было физически плохо, но она начала привыкать; а вот к ощущению конца- собственной смерти, никогда не будешь готовым. Взгляд девушки сейчас выражал почти вселенскую грусть с некоторой долей обреченности. И чего этот тип улыбается, чему вообще?
-Что?- еще раз шепотом переспросила американка, дослушав стражника до конца и точно так же сразу продолжила,- Нет, нет, прости. Я поняла.
Несколько секунд американка молчала, ее чертово платье сверкало почти отчаянно ярко из-за пайеток, на которые попадал свет, хоть и теплым лиловым цветом. Стражник, будь тот достаточно внимательным мог бы ощутить некоторое напряжение Алиши. Она даже инстинктивно слегка отстранилась. Нет, мужчина ей понравился. Обаятельный, когда улыбается, большой и грозный, судя по всему, еще и сопереживающий. При всем, что надо, как говорится. Размеры даже добавляли умильности его сочувствию и риску, на которые не пошел больше никто. Но. Но в любой другой ситуации, он мог схлопотать уверенным ударом в пах при таких намеках без раздумий о последствиях. Но пулевое ранение, как ничто другое, может научить думать вовремя.
Что-то решив для себя, американка приблизила губы к уху стражника. От нее повеяло легким ароматом местного мыла.
- Без проблем, услуга за услугу,- тон девушки оказался вполне спокойно доброжелательным. Но подобное решение далось ей на удивление тяжело.- Но боюсь, я могу залезть в долги.
Алиша секунду помолчала, подождав реакции и все же продолжила, объясняя:
- Тут есть хоть какое-нибудь спиртное? Раз уж мне умирать, мне нужно хоть что-то, ну, пожалуйста,- американка постаралась улыбнуться с максимальной долей очарования и с минимальной долей боли, взглянув стражнику в лицо,- ну, или сладости какие на худой конец.
И это Алиша не выдвигала весь список желаемого или что-то такое, дабы не наглеть совсем. А расплата, бог с ней, все "после смерти". Или как уж там получится.
Даже если стражник намекал на секс, а скорее всего так оно и было, американка относилась к подобному со спокойствием. Но был небольшой нюанс. Для нее это перечеркивало единственную связующую с ее "прошлой" жизнью и самой важной ее частью. Что оказалось тяжело даже при угасающей надежде на возвращение обратно домой.

Алиша разглядывала новую обстановку с любопытством ребенка, отмечая, что все уже что-то напоминает и где-то было увидено ранее. Какое-то время это было лишь чувство дежавю, ненавязчивое и в то же время не отпускающее. В какой-то момент она остановилась и начала разглядывать мебель, даже потрогала для верности. Из метала. Вот тут-то и дошло. Чопорная, мать ее, Англия, украшенная любимыми завитушками. Ну, конечно, чтоб ее, Виктория. Только в антураже тяжелого метала, напоминающего пыточную. С той разницей, что Алишу никто не пытался разговорить, а наоборот шарахался, как чумной. Они хоть понимают, на что толкают ее сейчас?

Со временем походка Алиши стала чуть тяжелее, и она стала заметнее прихрамывать. Тупая боль не усиливалась, но заметно о себе напоминала. А долгое время терпеть боль не очень-то приятно, а порой и вовсе тяжело. Новый мир оказался для американки своего рода проверкой на прочность, приподносящий такое количество боли, которое она не испытывала за всю свою жизнь.
В какой-то извращенной для себя покорности девушка последовала за очередной молчуньей.
- Неужели вы все так меня боитесь? Вы хоть понимаете какого это?- американка продолжала упрямо докапываться до каждого встречного, надеясь, что если те не заговорят, то им хоть стыдно потом будет. Очередную служанку, которая поспешила покинуть ее общество, та остановила взяв за руку.- Если уж не будете говорить со мной, принесите мне хоть одну книгу по истории и букварь. Начну здесь все с начала.
После чего отпустила и занялась своими делами, ходить перепачканной Алише изрядно надоело. Она очистила руки, ноги, лицо, шею, да все, от темных разводов, оставленных чужим прахом. Чужими прерванными жизнями. Труднее всего Алише пришлось с мытьем волос. Но американка была слишком упряма. Пропыхтев примерно полчаса, та все же отмылась и очистила одежду. После чего вытерла волосы, чтоб те были чуть влажными.

Угрюмо взглянув на еду, Алиша расстроенно подумала о том, что все попадающие в этот мир обречены с самого начала. А что если во всем виноваты наркотики и ей все же чудится? Черт его разберешь. Но слишком много новых деталей попадается, которые и выдумать-то невозможно. У нее не настолько богатая и в то же время извращенная фантазия.
- Более того, что он взволнован, потрясён до глубины души и что волнение его слишком смутно и неопределённо, чтобы назвать его сексуальным, взволнован, как человек, который, шагая вдоль бесконечной высокой стены, приходит наконец к заветной двери... лишь для того, чтобы найти её запертой,- вспомнился отрывок американке, как ей показалось, он пришелся как раз к месту. Голос ее был тихим и спокойным, будто она читала молитву. После чего спокойно начала есть, с интересом разглядывая еду. То, что, как ей казалось, должно было быть сладким оказывалось пресным или соленым и наоборот. Угадать каждый раз было невозможно. Это напоминает первый раз, когда ешь острый перец. Думаешь, он сладкий, как бы не так.

Бежать? Алише некуда бежать, в этом городе ее узнает каждый. Прожить жизнь в бегах- нет, это не для нее. Да и негде прятаться. Выбор довольно прост: или подчиняться или оказаться за стеной среди каннибалов.
"Мне нужно быть сильной",- подумалось Алише, а на душе скреблись кошки. Американка поела и решила еще раз пройтись по дому. Возможно, она найдет что-то, что поможет ей понять этот мир. Может стоит пообщаться с кем-то из охраны? Вдруг, у них прав больше чем у прислуги.
ссылка

ссылка

I could corrupt you
It would be easy
Watching you suffer
Girl, it would please me

But I wouldn't touched you
With my little finger
I know it would crush you
My memory would linger

Дни постепенно перетекали в недели, недели в месяцы, образовывая в итоге серое и бессмысленное марево. Самое трудное для Деборы было привыкнуть к домашней обстановке и отделаться от гадкого ощущения, что тебе чуть ли не дышат в затылок, постоянно смотрят на тебя, преследуют. Первые несколько дней девушка плохо спала, просыпаясь по несколько раз за ночь и проверяя все ли в порядке с ее родителями. Не говоря о том, что расследование постоянно напоминало о произошедшем. Что же оставалось делать Деб? Выплеснуть все свои эмоции во что-то осознанное, отвлечься и жить дальше. В конце концов, ей надоело себя жалеть, и та принялась за работу. Следовало закончить начатое, а именно биографию мистера Соллини. Работа осталась неопубликованной до окончания процесса. Сам же великий маэстро и вовсе будто пропал без вести, ни единой весточки.

Не смотря на то, что Деб оказалась в гуще событий и, по сути, являлась жертвой, ее не покидало чувство ответственности за произошедшее. Одно событие влекло за собой другое и все это накапливалось снежным комом, сметая всех кто оказался на его пути. Имущество мистера Соллини в итоге передали приюту, чего Дженни не выдержала, трусливо покончив жизнь самоубийством из-за денег. Где-то в глубине души журналистка испытывала облегчение, понимая, что та теперь не явится из кошмарного сна отомстить ей. Но все равно продолжала жалеть злодейку и не была уверена, заслуживает ли та подобной участи. Глупо, ведь Дженни была повинна в нескольких смертях абсолютно невинных людей. До самого конца Дебора была не уверена в правильности своего решения навестить оставшихся в поместье некогда великого маэстро. Купив Пенни, пожалуй, своего рода главный подарок, ведь та натерпелась из-за нее в первую очередь, и несколько небольших сувениров, Деб отправилась в путь.

Прибыв к полудню студентка обнаружила, что поместье стало выглядеть заброшенным и несколько мрачным, от роскоши не осталось и следа. Особенно печально было наблюдать одинокий возвышающийся силуэт некогда величественного строения на фоне ярко голубого неба. Знакомых лиц и вовсе в доме не осталось, лишь Пенни, радостно встретившая ее. Дебора крепко обняла ее и вручила свой подарок, спрятанный в небольшой коробочке, в свою очередь обернутой в полосатую подарочную бумагу. Внутри оказалась шкатулка ручной работы, вещь простая, но приятная. Небольшой сувенир на память.
Дебора сама не заметила, как быстро пролетело время за разговорами с Пенни, и уезжать стало уже поздно. Девушка полночи ворочалась, озираясь и слушая незнакомые звуки. В этом месте ей было не по себе, повсюду таились нежеланные воспоминания. Глухой, но достаточно громкий стук вырвал журналистку из потока собственных мыслей и заставил Деб на мгновение испугаться. Но к ее счастью, это оказалась Пенни, в спешке ведущую Деб к входной двери и повторявшую, что это он. Мистер Соллини. Одинокий скиталец, почему-то не переступающий порог собственного дома.

Девушка украдкой выглянула в окно, вдалеке едва угадывался мужской силуэт. Трудно было казать, кто это был. Возможно, хозяин дома, а может и вовсе недобрый шутник. Пенни испуганно не решалась открыть дверь, сомневаясь, что же стоит делать. В таком большом одиноком доме волей не волей поверишь в существование призраков. Журналистка же решительно раскрыла дверь, свет теплых ламп заливал ее силуэт. Одной рукой она держала ручку двери, а другой придерживала края темного шелкового халата. Волосы ее растрепал легкий ветер, а взгляд будто бы искал кого-то, но не находил. Мистер Соллини в этот момент ушел из ее жизни навсегда, оставив лишь небольшое прощальное письмо.

В конце концов, Дебора издала свою книгу, рассудив, что это будет справедливо. Книга представляла собой колоссальный труд, включавший большое количество фотографий из жизни мистера Соллини и, конечно, его работ. Но девушка осветила его жизнь с точки зрения творчества и вклада этого человека, оставив всю грязь позади и опустив подробности, произошедшего с Дженни. Дженни упоминалась в книги лишь пару раз, как школьный друг великого фокусника. Саму же книгу она посвятила умершей жене мистера Соллини. Что же в конце? Загадка. Исчезновение великого маэстро и доброта, которую он оказал детскому приюту.

В обиде ли Дебора была на мистера Соллини? Да. Но надеялась, что в тот злополучный миг мистер Прайс все же ей помог бы. Со временем ей удалось забыть о произошедшем и отчасти понять убитого горем потери любимого человека мистера Соллини. Она перешагнула этот этап жизни. Ей предстояло многое сделать, повидать мир, например. Издание книги было неким символом того, что она прощает маэстро за его последний жестокий фокус. В конце книги она написала небольшое послесловие, обращенное к мистеру Соллини.

Я поставила точку в истории, покрытой тайной. И у нее есть свой конец, даже если не каждый может увидеть его. Великий маэстро исчез, будто его и не было вовсе. Но в сердце моем нет ни тени обиды, лишь сожаление о жестокости судьбы. Своим примером Вы, мистер Соллини, помогли мне повзрослеть и понять, чего по-настоящему я хочу от этой жизни. Спасибо Вам за это. Я желаю Вам только счастья и исцеления. Ваш недуг невечен и я уверена, Вы найдете в себе силы идти дальше. Кому-то эти строки покажутся лишь глупой прихотью. Для меня они- необходимость. Не уверена, что они когда-нибудь достигнут своего адресата. Что ж... пусть и в этот раз удача будет на моей стороне.

Произошедшее далее представлялось для самой Деборы немного смутно и с трудом поддавалось объяснению. Наверное, просто везение штука непостоянная и к тому же сомнительная. Особенно в этом доме, который Дебора уже начала мысленно проклинать и хоронить себя где-то в его стенах.
В то время как торшер глухо упал на линолиум, чудом не расколовшись, Дженни вцепилась в Деб мертвой хваткой. Руки у той были крепкие и хватали сильно, потом, наверное, остануться синяки. Но девушка об этом сейчас не думала. Она сдавленно пыхтела, ощущая, как ноет бок от ударов коленом и руки от цепкой хватки, и все еще дергалась в отчаянной попытки вырваться. Просто толкнуть Дженни оказалось недостаточно, некоторое время почти беззвучно продолжалась яростная борьба. Сколько? Дебора не знала, она потеряла ощущение реальности происходящего.
Все же крикнуть удалось, хоть и сдавленно, и привлечь внимание заспанной кухарки. Не успев опомниться, девушка еще и получила удар по голове возле виска. Издав стон боли, Деб себя не услышала. Что? Раздался оглушительный грохот или ей показался?
Не понимая кто кричит, она или Дженни, Деб пару раз моргнула и огляделась, схватившись за голову. Из глаз непроизвольно брызнули слезы, не смотря на какой никакой самоконтроль. Тело неприятно ныло, голова раскалывалась, но Дженни наконец ее отпустила. Увидев кровь Дебора забыла практически обо всем. Столько крови она не видела никогда, как в дурном боевике каком-то. Кричала все-таки Дженни. Она кричала и показательно паниковала, схватившись за плечо. Дебору бессовестно выдавали за зачинщика всего происходящего. И неважно, что злобного убийцу-неудачнику уже практически колотило из-за нервов и та рыдая набирала номер полиции. Решив, что спорить с кем-то из присутствующих себе дороже, та предпочла оставить все полиции. Пусть она разбирается. Журналистке уже было наплевать, что и кто о ней думает, лишь бы ночь пережить. Она рыдая смотрела неморгающим взглядом перед собой, на кровавый след, ощущая как внутри похолодело. Прежде чем взяли телефон, казалось, прошла вечность.
- Боже, умоляю, помогите мне, помогите, меня пытаются убить, здесь стреляли, боже,- выпалила Дебора и всхлипнула, после чего назвала адрес, еще раз попытавшись объяснить ситуацию. И снова добавила, как ей показалось, необходимую фразу.- Боже, поторопитесь, пока кто-нибудь еще не пострадал. Я- Дебора. Дебора Льюис.
Журналистке показалось, что имя ее прозвучало как-то незнакомо, по-чужому. Будто все, скоро конец и она обречена, что бы ни случилось.

Дженни пыталась убедить кухарку в том, что Дебора пыталась ее убить. Деб неловким движением сунула в карман телефон все еще трясущимися руками. Что делать? Бороться с Дженни и ее братом, но как? Она не убийца. Что-то сейчас доказывать бесполезно. Но все равно нужно было поговорить с кухаркой. Просто поговорить. А остальное сделает полиция. А что если она попытается убить и кухарку, если Деб ее убедит в своей правоте? Это даже для нее слишком или нет? Она ранена и в отчании. Все пошло наперекосяк в этот раз для нее и ее братца. И вот тут решение пришло само собой. Будь что будет. Деб осторожно обошла кровь, стараясь на нее не смотреть. Вот тут уже было близко к истерике, та панически боялась крови. Дебора плакала. И растерянно соображала, что сказать кухарке. Слезы все текли и текли, ее будто прорвало. Она шла по кровавому следу Дженни. Достигнув своей цели, она затравленно стояла чуть в стороне, готовая в случае чего бежать. И прятаться, снова. Появился какой-то безотчетный страх перед Дженни и ее братом.
- Она врет!- отчаянно крикнула Деб, стараясь перекричать Дженни и в то же время захлебываясь слезами.- Бессовестно врет! Сколько журналисток дописало биографию?! Сколько из них умерло в этом доме? Сколько?!
Последнее слово вырвалось неестественно громко, на грани истерики.
- Да вы посморите на нее! Она не похожа на жертву! А ее брат? Они словно падальщики, так и ждут новую слабую дурочку! В кои-то веке все пошло не по плану, да, Дженни? Скольких ты убила лично? Ради чего? Денег?!- Дебору трясло. Сново обратившись к кухарке она продолжила.- Я прошу поверьте мне, не делайте ошибки. Вы никогда не узнаете правды, если ей поверите. Вспомните, как вечером меня быстро сморило и как она ворковала со всеми. Хотя она ненавидит вас и вы это знаете. Она ненавидит всех в этом доме. Она не гнушается поднимать руку на прислугу. Она жестокий человек, не верьте ей. Умоляю, дайте мне всего один шанс. Всего один. Я не вру, вот увидите.

Дебора прислонилась к стене и зарыдала еще сильнее, не в силах сказать что-то еще. Не зная, что еще сделать, как предотвратить неминуемое.

Время будто бы застыло для американки. Вроде, и мало его было, а вроде, тянулось неимоверно долго. Тоскливо ей было и как-то мерзко на душе. Бывает такое, когда сбегаешь от чего-то или теряешь что-то важное. Навсегда. Эл завел свою шарманку, раззадорившись и придавая рассказу все больше красочных подробностей. Того гляди и в пляс пуститься. Глаза горят и внимательно так вглядываются. Алише он не понравился, такие хитрее, чем кажутся. Он то с сестрой здесь обрели второй шанс на лучшую жизнь. Но не больно-то он печалится, что из города выгнали. Даже русский переживал лишь из-за возлюбленной. Видимо, новый дом не так уж и хорош.

Русской речи ей было не понять. Но сама бесстыдно выругалась всего парой, но весьма емких словцов и отошла подальше от русских. Они зато английский понимают. Оставалось лишь наблюдать. Бедолагу Мари заставили расстаться с единственным напоминанием о матери. Уж в чем в чем, а тут Алиша не смогла поучаствовать. Ей эта необходимая мера казалась слишком жестокой. И пусть, что человеческий череп. Не это ведь главное. Кошки продолжали скрести на душе, и общаться с кем бы то ни было совсем не хотелось. Девушка следовала за всеми молчаливой тенью.

Но стоило войти в город- все изменилось. Произошедшие ужасы отдалились, став чем-то менее значимым. Алиша все еще молчала, не зная, как себя вести. Взгляд то и дело жадно цеплялся за коренных жителей. С непривычки они казались ни то ли полугероями мифов, ни то ли полубогами.
-Ну, ахренеть просто,- не сдержавшись выдохнула американка. Правда, ситуация с родственником Эллины вернула девушку вновь на землю. Кэхос из рода Ирдов. Избранный при императоре. Важная шишка ее отец. Критичен и не допускает ошибок. Откуда вообще пошли все эти законы?
Пусть остается с кем-нибудь из них. Простая фраза, вызвавшая у подчиненных бурю эмоций. Странно. Что-то не так, получается.

Девушка спокойно подошла к одному из стражей в свою очередь. Не стесняясь своего внешнего вида. Она чуть раскрыла руки, ладонями вверх, показывая, что при себе ничего нет у нее. Молодой паренек был готов провалиться сквозь землю. Он и сам зарделся рядом со Вспыхнувшей.
- Да не переживай ты так,- она ободряюще подмигнула молодому стражу.- Я вполне себе миролюбива. Кстати, помоги понять, что имел ввиду Избранный? Почему он не рад видеть дочь?
Алиша задала свои вопросы чуть понизив тон, опасаясь, что не все вопросы могут быть открыто заданы в этом оплоте погибающей цивилизации.

Остальную часть пути она провела в молчании, то и дело ловя на себе любопытные взгляды. Что ей оставалось? Конечно же американка открыто и нагло сама пялилась на все и на всех.

- Приятно познакомиться, Владислав,- поздоровалась девушка, принимая из его рук бумагу и карандаш.- Я могу к вам так обращаться?
Она старалась быть вежливой. Итак, какую она хочет себе новую жизнь?

Алиша. 20 лет. Танцовщица, спортсменка. Искусство: танец, актерское мастерство.

Что еще написать? Да и нечего писать толком. Лучше уж бумагу поберечь.

Незнакомый мужчина, которому и принадлежал голос рассказывающего о жизни местных существ, подошел и с трепетом взял девушку, воплощавшую и надежду и наказание для него одновременно. Людей? А что если они только выглядят как люди? Американка вглядывалась в подошедшего так, будто искала ответ. Затем снова вглядывалась в спокойное лицо прекрасной спасительницы. Она просто отдыхала, восстанавливая жизненные силы. Или магические. Или они взаимосвязаны, черт знает. Девушка не могла никак утрясти всю информацию в своей, и без того не семи пядей во лбу, голове. Она усилием воли оторвала взгляд от отошедшего мужчины, как ей показалось, сильного и волевого. Готового принять свою участь, но не готового расстаться с самым дорогим в его жизни. Никто не готов, каким бы сильным он не был.
"Он не заслуживает своего наказания,- с горестью подумалось Алише.- Или врет. Но разве можно вот так вот лгать? Вряд ли."
Она опустила глаза на когда-то раненую ногу и сначала аккуратно, немного побаиваясь, потрогала. Затем уже смелее, чуть надавливая, будто проверяя, а не заболит ли. Выражение лица у нее в этот момент было какое-то глупое и растерянное. Казалось, она вот-вот разрыдается.

Когда все с готовностью последовали за новыми знакомыми, Алиша немного задержалась. Сразу после того, как она встала с жесткой, перепачканной чужими украденными жизнями, земли, то подошла чуть ближе к обрыву. Она вглядывалась в тот маленький оазис среди этой мертвой пустыни. Пристанище погибающей расы, отчаянно старавшейся сохранить чистоту крови от новоприбывших. Да, погибающей. Иначе почему происходит то, что происходит? Всему есть причина, ведь так? Что если их украденные жизни, не прожитые годы в родном мире среди любящих и дорогих людей, всего лишь чья-то злая ошибка? Ирония, да и только.
"Хоть бы разочек их еще увидеть, знать бы что с ними все в порядке,"- и все же американка не разрыдалась, твердо решив, что пора прекращать с сентиментальностью и жить дальше. Будь, что будет.
- S'élancer!- бодро продекламировала она услышанное в каком-то сериале, но не могла точно вспомнить в каком. Если верить источнику, слово означает "вперед" и является ободрением.

Сколько времени прошло с того момента, как Алиша потеряла сознание? Следит кто-нибудь за временем вообще? Она и понятия не имела, что произошло за то время, пока она была без сознания. Лишь догадывалась по услышанным отрывкам беседы. Тем не менее дальше она шла молча, слушая и не перебивая. Алиша приблизилась к новым знакомым, изгнанных из города, невзначай потрепав девочку по волосам и подмигнув ей. Мари ей нравилась, вот только как ей помочь внутрь попасть- непонятно. Заметив, что мужчины отходят в сторону, девушка смело приблизилась к ним. Взгляд Макса на девочку ей не понравился. Да и кому не покажется зловещей перепачканная маленькая оборванка, держащая в руках человеческий череп. Если бы Алиша не знала, что произошло, то решила бы, что Мари- героиня из фильма ужасов. Или вроде того.

- Мы тут все вместе как бы, и меня это тоже касается, уж извините,- девушка постаралась быть тактичной и голос ее был спокоен. Было ясно, что американка опасается конфликта, но не смогла остаться равнодушной. Правда сейчас очень может помочь, а недомолвки в недавно образовавшемся коллективе ни к чему хорошему не приведут.

Дымка едва уловимой усталость окружала и, казалось, становилась плотнее. Ноги становились ватными, а веки тяжелели. Преодолеть соблазн уснуть прямо в кресле оказалось куда сложнее, чем девушке представлялось. Но что-то внутри нее все еще бодрствовало и подгоняло, напоминая о рамках приличия. Напоминая о первой встречи с Дженни и ее неприятных словах. Сейчас ее будто подменили и, скорее всего, это неспроста. Нет, ее помощь журналистке однозначно не нужна. Вот уже Дебора и не помнила, как встала с кресла. Внезапно перед ее глазами предстали воспоминания первого ужина здесь, в компании мистера Соллини. Прислуге он ее не представил. И вот здесь теперь они собрались вместе. Единогласно ненавидящие чету Прайсов, вот уж фамилия, так фамилия. Зато между собой они ладят, это немного успокаивало. Ничего не объясняя мисс Прайс и в то же время сама не осознавая того, Деб подалась к миссис Стэнли.
- Спасибо вам большое, мне было очень приятно с вами познакомиться. Все было очень вкусно, все постарались на славу. Извините меня. Что-то и вправду, кажется, мне нездоровиться. Не буду вам больше докучать,- девушка говорила спокойным тоном, стараясь сохранять вежливость и внятность речи. Она улыбнулась всем, стараясь сохранять легкую непринужденность. Хотя казалось, что язык немного заплетался. И от того было немного неловко. Сколько сейчас времени? Что же с ней такое творится, непонятно.

Мысли в голове немного путались, а сам обед представлялся набором кадров, наиболее ярких и запоминающихся. Последний из которых: общества Дженни ей удалось избежать. Пусть лучше милая добродушная служанка ей поможет, чем эта странная двуличная женщина. Голос Пенни будто бы не сразу дошел до Деборы, сосредоточившейся на том, чтобы не зевнуть и ни в коем случае не закрывать глаза на долго. Даже просто моргнув, девушка ощущала приближение некоего спокойствия и блаженства. Будто кто-то ее околдовал и ожидал.
- Спасибо, Пенни,- рука помощи оказалась совсем рядом к облегчению журналистки. Она послушно направилась за ней. Дебора упорно не хотела думать о том, что ей могли что-то подмешать. Но Дженни была слишком добра в последнее время. Ох уж эта Дженни. Что она там разливала? Кажется пунш и что-то еще. Ах да, морс. Ягодный и немного странный на вкус. Точно, морс.

Боже, это уже паранойя. Дебора не знала, что и думать. Довериться простой логике или же предчувствию? Такому простому и обманчивому чувству. Оно не покидало девушку с того самого момента, как она увидела темную комнату. Столько смертей было связано с этим домом. И стрекоза. Стрекоза пойманная в ловушку, и в то же время всего лишь невинная безделушка. Стрекоза. Конечно, нужно было быть бдительнее. Только и всего.

О чем это я? Бдительность. Надо что-то придумать. Придумать и не ударить лицом в грязь.

Пенни? Дебора огляделась. Сон одолевал девушку, и казалось, само время движется обманчивым способом. Вот только что она была в столовой, а теперь уже в коридоре рядом с лестницей. Она и не помнила, как оказалась тут. Оставалось довериться служанке.

Все же уличив безопасный момент, девушка остановила Пенни. Когда никого не было рядом, она достала найденное ожерелье и сняла свое.
- Тшшш,- тихо прошептала Деб,- Пенни, выручи меня. Надеюсь, это последняя просьба. Передай это мистеру Соллини, если со мной что-то случиться. И спрячь скорее. Спрячь, ради бога. Прайсы не должны знать о них. Напомни мистеру Соллини. Двух совпадений не бывает. Слышишь меня? Только сделай. Очень прошу, сделай это ради меня.
Девушка понимала, что выглядит глупо в ее глазах. Но ей некого было попросить и некому довериться в этом доме. Да, двух совпадений не бывает. Не бывает. Просто не может быть.

Ах да, Пенни. Дебора мотнула головой, пытаясь отогнать сон. Ее кудрявые волосы немного спутались, а взгляд был немного рассеянным.
- Пенни. Если со мной что-то случиться, так и скажи мистеру Соллини: "мисс Дебора просила передать вам: двух совпадений не бывает." Хорошо? Прямо так. Он умный, он поймет.

Шаг девушки слегка подкосился. Она уже шла слегка неровной походкой, а голова становилась тяжелее. Приходилось опираться на несчастную Пенни. Поймет ли она?

Боже, что же я делаю? Какая же я дура. Конечно же со мной все будет в порядке. Воображение и не более.

Оказавшись в своей комнате Дебора испытала облегчение. Она умоляюще взглянула на Пенни. Такая одинокая и несчастная среди всех этих чужих людей. И окончательно запутавшаяся.

Забытье постепенно спадало, будто пелена. Сначала пришло ощущение настоящего мира: несильные порывы теплого ветра, чужие руки и, конечно же, боль. Последняя деталь, заставляющая ненавидеть собственную глупость и неудачные обстоятельства. Стон боли, через силу, помимо собственного желания, вырвался на свободу. Девушка тяжело дышала, силясь, стараясь не дать боли побороть ее. Но время от времени Алиша не выдерживала. Впервые в жизни у нее была такая глубокая рана. Саднящая, будто мышечные ткани разрывало на части, по чуть-чуть, растягивая из стороны в сторону.
Нужно бороться,- мелькнула глупая мысль.- Нужно взять себя в руки. Следующая ошибка станет смертельной.
Алиша нехотя открыла глаза. Ее опасения оправдались, странные серые краски, рисующие новый более жестокий мир оказались настоящими. Вовсе не сон. Что же дальше? Как же так? Из кошмара не вырваться. И сильного мужского плеча, что всегда был для нее опорой, рядом не оказалось. Увидит ли она его когда-нибудь? Как, интересно, родители отреагируют?
Ветер трепал волосы из стороны в сторону, пепел летал кругом на манер черного проклятого снега. Серую бесстрастную пелену неба сменил равнодушный темный камень. Пещера?
- Спасибо,- глухо отозвалась девушка. Выглядела она потерянной. Так, будто она только поняла, что случилось. Нет больше ни дома, ни друзей, ничего. Ничего больше нет. Одна растерянность.

Новое место оказалось логичным продолжением, происходящего в странной пустыне, где были только люди и пепел, все те же люди, только сгоревшие. Только вот дяденьки- фантасты не предупреждали, что к такому готовым не будешь. Алиша разглядывала пещеру такими глазами, будто в музее оказалась. А сама напугана, только виду не подает. Правда, глаза то и дело на кровь косятся и на плошки с едой.
-Твою же мать,- выдала она, искренне так, от души. И еще пару ругательств, правда уже шепотом из-за того, что в горле пересохло. Она не сразу заметила, но длинноволосая девушка, с большими темными печальными глазами снова рядом оказалась. И спокойно, без предупреждений начала промывать рану. Алиша стиснула зубы в растерянности. И ни то ли ударить хочется, ни то ли еще раз спасибо сказать. И вот незнакомка тоже начала говорить по-русски. Кажется, кто-то где-то что-то перепутал. Американка озадаченно наблюдала за суетящимися людьми, не совсем понимая, что снаружи бушует стихия, и явно усиливается. И только когда снаружи загудело, в голову пришла догадка, что что-то начинается. Опять.

Вокруг потемнело от пепла, поднятого сильным ветром. Девушка прикрыла Алишу своей курткой. Та в ответ бросила спокойное "держись" на родном языке и обняла новую знакомую, уткнув лицом в свое плечо, чтобы пепел меньше попадал в лицо. Немного спокойствия и поддержки в море хаоса не может быть лишним.

Слушая присутствующих американка пыталась понять речь, щурясь и пытаясь расчленить незнакомые слова. А от ломаного английского хотелось уши заложить. Мило.
- Алиша. Миленькое знакомство. Если кто сильно зол на меня, самое время добить,- девушке хотела пошутить. Но не получилось. Одного взгляда на рану хватило, чтобы понять- дело дрянь. И повторные промывания не помогли. А может и вовсе оказались ошибкой.
- Нужно очистить. И продезинфицировать. Без медикаментов в голову приходят только спирт и прижигания. Будь оно все трижды проклято,- девушка в общем-то нервничала, но судя по виду, умирать не собиралась. Правда, паника могла начаться. Вот-вот. Это как бомба с часовым механизмом.

Девушка оказалась ни то ли сильна духом, ни то ли просто с дрянным характером. Она с неимоверным усилием встала и облокотилась на ближайший предмет утвари, издав сдавленный стон боли. Алиша стояла опираясь на здоровую ногу. Смерть ей не грозила. По крайней мере, не скорая. Сначала она должна будет помучиться. С гангреной иначе не бывает.

В голове появилась какая-то мысль. Алиша обратилась к девочке:
- Как тебя зовут? Я- Алиша. И я, если честно, надеялась тебя спасти. Но рембо бывают только в фильмах, как видишь. Расскажешь нам о себе? А мы возьмем тебя с собой в город. Пойдешь с нами? Мы тебя не обидим. Ты нужна нам, ты ведь сильная. Ты выжила оказавшись здесь. Видишь, ты часть чуда в этой дрянной сказке,- хотелось рассказать девочке о далекой стране Оз. Где есть добрый волшебник, который их всех обязательно спасет. Но глупо убеждать ребенка в существовании чудес после такого. Каннибализм лучше всего убеждает в том, что логика сказок не работает. Пусть даже и с волшебным перемещением.

С самого момента появления посреди пустыни, полной пыли и пепла, девушка чувствовала себя беззащитной и отчасти брошенной. Даже будучи среди таких же собратьев по несчастью Алиша чувствовала себя одинокой, понимая, что все они лишь незнакомцы, волею судьбы переживших роковое перерождение. О, дивный новый мир, полный смерти и сладковатого дурманящего смрада. Знакомый, казалось бы из прошлой жизни, голос, переполненный скорби лишь усилил чувство отчужденности и несправедливости. Но слезы уже все кончились, иссохли.
Происходящее показалось американке каким-то несуразным искажением обыденной для нее реальности. Только декорации изменились и риск все-таки стал куда больше. Люди не меняются, что бы ни случилось. И только Алиша смотрела на происходящее глазами пораженного человека, будто вот он тот самый долгожданный момент, будто вот только она проснулась. Что-то для нее существенно изменилось. Как бы ни старался сейчас Шино, процесс этот не повернуть вспять. Торг шел не на какие-то вещи, легко заменяемые и теперь уже малозначимые, а на человеческую жизнь. Усталое сознание под воздействием увиденного переработал чувства горечи и обиды в неясный до того порыв. Он был схож со злостью или, быть может, отчаянием. Странно, но жизнь невинного ребенка, столь хрупкая, вдруг стала невосполнимо ценной.
Чувство самосохранения куда-то пропало, так внезапно предав не такую уж сильную девушку. Алиша бежала в сторону девочки, так испуганно, так искренне взирающей на окружающих. Каждая мышца на теле девушки напряглась. Сосредоточенный взгляд и решимость. Пути назад нет. Голоса новых знакомых и теперь уже столь ненавистных бандитов потеряли свое значение.
Щелчок. И короткий забег был прерван. Образ девочки отчаянно сжимавшей металлический фонарь куда-то пропал. Резкая боль затмила все, казалось весь мир куда-то пропал. Вместо мягкой пелены, похожей на черный грязного оттенка пух, Алишу встретила жесткая, куда менее приветливая земля. Резкое падение и долгожданное забвение. Девушка помнила, как отчаянно, неестественно громко, будто в странном реалистичном фильме, закричала. И внезапно проснувшийся страх. Затем она упала, сильно ударившись и потеряв сознание. Пуля прошла насквозь, привнося в этот мир новые краски, пусть и не столь жизнерадостные, как того хотелось бы. Какими бы ни были намерения Алиши, она поплатилась сполна.

ссылка

Девушка растерянно оглядывалась вокруг, платье в темных разводах, босиком. Точно так же, не ощущая реальности происходящего, она опустила голову- под ногами пепел. Потопталась. Пепел не пропал и так естественно ощущался. Смысл всего от нее ускользал. Но посетила весьма странная мысль, а вдруг не галлюцинация, вдруг все по-настоящему? Голова раскалывалась, что неудивительно, в горле пересохло. Поэтому брать или нет воду у незнакомца- вопрос даже стоял. Подавив в себе гадкий вопрос, может у него и опохмелиться завалялось, Алиша выпила остатки воды. Как догадалась девушка, очередь до нее дошла последней. Всего пара глотков, да и те почти не почувствовала, лишь еще больше захотелось пить. Вместо человеческого "спасибо" Алиша промолчала.

От громкого крика Алиша вздрогнула, мужчина ее озадачил внезапной паникой. Она морщась со скепсисом наблюдала за тем, как он пытался достучаться до них, поднимая вокруг себя хлопья пепла. Кажется, он разговаривал на русском. Еще один вторил ему простым "какого хера?!" и заржал.
- Чертовы психи, русские,- девушка больше проворчала, чем огрызнулась. - Кто-нибудь понял хоть слово?
Алиша недовольно бросила пустую бутылку следом за туфлей. Казалось, все не так уж плохо- по крайней мере, они живы. Она жива.

Простое действие, даже бросок бутылки, помогал придать ситуации налет повседневности, отвлекал. Но... нет. Алиша сильно зажмурилась, вглядываясь во вспышку. Знакомый исходящий от нее жар гораздо быстрее дал понять, что происходит, нежели возникший мужчина с гримасой боли на лице. На каком-то больше подсознательном уровне. Девушка попятилась назад, подальше от вспышки. Хотелось скрыться от вездесущего света, но оторвать взгляда от происходящего она в себе сил не находила. Девушке так хотелось помочь незнакомцу, крикнуть ему: давай же, мы все здесь! Но на этот раз чудеса кончились, человек сгорел заживо. Всего одна смерть, смерть, которую можно было увидеть своими глазами, вернула всему смысл. Простой логичный вопрос, откуда пепел, пропал сам собой. Алиша не разрыдалась, подавляя в себе панику. Хотя хотелось и кричать и плакать одновременно. Девушка посмотрела на свои перепачканные трясущиеся руки. Надо было что-то делать, уходить из этого места.

Она подошла к "живой башне", точнее башенке. А они молодцы, не растерялись.
- Ну что?- поинтересовалась она, прозвучало немного нервно. Алиша попыталась сгладить возникшую неловкость, чуть улыбнувшись. Как действовать в таких ситуациях она не знала. Мысль, что она ходит по мертвецам не давала покоя. Она оглянулась вокруг, просто на всякий случай. Ей было просто-напросто страшно.
- Было бы неплохо определить стороны света и двинуться хоть в какую-нибудь сторону. Определив стороны света, мы не будем петлять по кругу. Ориентиров тут ведь нет. Уроки географии я слишком часто прогуливала, а из лагеря скаутов выгнали с позором. Так что стороны света определять не умею. Есть кто умеющий?- Алиша обернулась к темноволосой женщине в джинсах.- По пути познакомимся. Мы слишком долго на одном месте, учитывая, что не знаем, где мы вообще.

Неровная походка, шагов почти не слышно, и отдаленный пьяный смех на фоне громко играющей музыки. Повсюду уже стоит дымоган от количества выкуренных сигарет и не только. Девушка идущая вдоль стены неровной походкой, иногда все-таки шаркая, очень привлекательна, несмотря на небрежный вид: длинные светлые волосы растрепаны, платье немного помято и одна из лямок ненароком приоткрыла хрупкое плечо. Девушка упорно держалась своей цели и несмотря на свое состояние продолжала идти. А Алиша в данный момент была отчаянно пьяна и укурена вконец "всего лишь безобидной травкой". Вот так вот добираться до уединенной комнатушки с душем весьма проблематично, а посему она успела задуматься, не переборщила ли в этот раз. В свои 20 она уже была почти на треть покрыта татуировками и знала каждого рокера, металиста и даже байкера в городе. Да и не только.
С трудом она открыла дверь. Ванная, голубоватый кафель казался еще темнее в приглушенном освещении. Но здесь никого не было, а Алиша последние несколько часов только об этом и мечтала. Девушка заперлась. Кажется кто-то за дверью ее звал, голос был мужской и отдаленно знакомый. Забыв обо всем на свете и не обращая внимания на мир, что будто бы плыл перед ней, Алиша приняла душ. Минуты облегчения и спокойствия, не считая гудящей головы и странной легкости.
Снова одевшись и приняв безуспешную попытку причесаться, Алиша взяла свои туфли, покрытые сиреневыми блестками на неимоверном каблуке, в левую руку и отперла дверь. Девушка открыла дверь и ей показалось, что очередная галлюцинация накрыла ее. Вместо коридора перед ней предстал струящийся свет, похожий на поток сияющей воды, будто водопад исходящий откуда-то с потолка. Свободной рукой она сначала провела рукой рядом с потоком, он будто бы почувствовал ее и на поверхности образовались небольшие струящиеся волны. В пьяном бреду Алиша протянула руку и коснулась его. Больно не было, и любопытство взяв верх, повело девушку куда-то вглубь потока. Переливающиеся волны окутали женское тело, перенося куда-то далеко.

Несколько секунд странного жжения оказались весьма мучительными для девушки и оказавшись в новом месте, хоть сама пока и не могла этого осознать, Алиша попыталась первым делом отдышаться. У нее на какое-то время перехватило дыхание, а подступавшая тошнота становилась сильнее. Издав беспомощный вздох, похожий на крик о помощи совсем обессилевшего человека, девушка "присела", попытавшись сделать пару шагов. Она обескураженно осматривалась по сторонам, совсем ничего не понимая. Казалось, окружающие люди совсем ее не волновали.
- Ну, точно переборщила,- стали первыми ее словами и только потом несколько ругательств. Она дрожащими руками сжимала одну, хоть и стоит отметить шикарную, туфлю. Вторая, видимо, все-таки потерялась во время перехода. Взглянув на это девушка раздосадовано швырнула ее подальше.
- Мне, черт подери, нужна помощь. Еще как нужна,- в словах чувствовалась обида и немного злости. Видимо, пара туфель была ее любимая.
- Разве что ты психолог. Ну, или нарколог на худой конец,- закончила наконец свою мысль Алиша. Оправившись от потери, она встала и отряхнулась. Оглядевшись вокруг она поняла, что протрезвела. Оставалось ждать, когда выветриться дурь.

Девушка внимательно наблюдала за храброй Пенни, стараясь сама не теряться. Дверь открылась почти бесшумно и весьма решительно, передавая тем самым характер намеревавшейся войти в комнату особы. Голос Дженни отдавал холодком и металлическими нотками. Женщина-кремень, да и только. Ей бы в тюрьму строгого режима. Такие сотрудники там ценятся.

- Мисс Прайс то, мисс Прайс сё,- мысленно проворчала Деб, но злобы не было и в помине. Захотелось от души посмеяться над комичностью ситуации. Девушка на цыпочках подошла к двери, продолжая осторожничать. Она слушала удаляющиеся голоса. Немного подумав, она решила остаться в комнате, еще не хватало быть пойманной на месте преступления. В конце концов, мисс Сама Строгость не должна теперь ее тут искать. А Деб, не будь дурой, всегда может смело соврать, что только-только пришла. Врать нехорошо, но подставлять добродушных и доверчивых людей еще хуже.
Включив свет, журналистка продолжила работать. Возможно, ей повезет и Дженни оставит ее в покое подольше.

И все таки уютная комната нравилась девушке, она пару раз отвлекалась от работы и неспешно мерила ее шагами, оглядывая в поисках новых деталей. Дебора аккуратным почти бережным жестом одернула шторы. За окном продолжал тихо накрапывать дождик, робко стуча в окно. Помимо собственной воли Деб засмотрелась на пейзаж за окном.
Работа сама себя не сделает,- настойчиво напомнил внутренний голос. Поправив мнимую выбившуюся прядку волос, девушка вновь погрузилась в груды шелестящей бумаги и чернил.

Гениальные планы девушки были кощунственно прерваны сладким ароматом десерта и кофе. Та тяжко вздохнула, перекинув лямку своей сумки через плечо, кулоны были возвращены каждый на свое место, подаренный- на шею, найденный в карман. Стоит отметить, не без некой доли разочарования. Каждый раз рассматривая их, студентка надеялась найти хоть самый небольшой изъян в одном из них, хоть какую-нибудь деталь, отличавшую этих искусно сделанных близнецов.

Со сладостным вздохом Дебора все-таки принялась за еду, перед этим присев на край стула, который как раз стоял рядом. Поела она по походному, ведь девушке не терпелось приняться за свои поиски. Та присела не снимая сумки, наспех проглатывая еду. Все завершил чуть остывший на счастье девушки кофе.

Очутившись в коридоре владений Соллини, Деб осознала, насколько те просторны. Она внимательно осмотрелась вокруг, решив пройтись по всему дому. Конечно, логичнее всего, что библиотека должна находиться неподалеку от кабинета мастера иллюзий. Но так ведь неинтересно. Дебора украдкой заглядывала во все попадавшиеся ей на пути комнаты, искренне надеясь, что не наткнется на недобрую приятельницу. Возможно, именно поэтому она заглядывала совсем тихонечко, чтобы в случае чего, ее не было слышно. Будто пугливая мышка. Время от времени она завороженно рассматривала портреты, записывая имена и даты под ними. Правда, стоит отдать студентке должное, она старалась не затягивать свое занятие на слишком долгое время, то и дело поглядывавшей на часы. Ведь необходимо было успеть хоть что-то сделать в отсутствие мистера Соллини. А Дженни будто специально скрылась.

Тем временем дождь подыгрывал известную ему одному мелодию, навевая меланхоличные мысли.
ссылка

Благодарно кивнув, остановившаяся в дверях Деб, все-таки покинула кабинет мистера Соллини. Почему-то в этот момент она испытала легкое облегчение. Все-таки рядом с этим человеком она чувствовала себя неспокойно. Странное смутное беспокойство, будто стоишь на тонком льду. Довольно противоречивое подсознательное ощущение, больше основывающееся на внешности некогда великого мастера. Всего лишь недостаток внешности, а впечатление уже совсем иное. Не сказать, что перед тобой монстр, но уже и отчасти не человек. Все эти размышления ложились осадком на подсознание Деб, отчасти заставляя устыдиться.

А вот и уже знакомая служанка, на которую журналистка поначалу не обратила внимания. Но сейчас девушка вознамерилась восполнить пробел. Возможно, общение с этой особой поможет ей в работе.
- Дебора,- искренне улыбнулась студентка, все же желая хоть как-то подружиться с новой знакомой. Все-таки им предстояло находиться вместе в одном доме на протяжении долгого времени.- Приятно познакомиться.

Но не тут-то было. Дебора, будучи впечатлительной студенткой с планами на будущее, успела отвлечься и начать витать в облаках. Она мечтательно рассматривала портреты на стенах, переступая с одной ступени на другую. То тут то там местами проглядывал свет приближающегося к закату солнца. Мягкий свет, проникающий сквозь просветы не до конца задернутых штор, придавал загадочности атмосфере. Девушка уже начала размышлять над стоявшими историями позади всех тех людей, что были изображены на холстах.
- Ваша комната раньше принадлежала невесте мистера Соллини,-послышался голос новой знакомой, жестоко вырывающий девушку из собственных мыслей. Та удивленно взглянула на светловолосую особу. А она неплохо осведомлена. Для служанки. Милая мордашка. Умеет создать нужное впечатление. Амбициозна. Дружбы не будет, а жаль.
Дебора была удивлена, однозначно. Как поведению служанки, так и тому, что она сказала с такой легкостью. Теперь стало ясно, откуда у мистера Соллини могли появиться такие жуткие шрамы. Даже страшно представить, какого ему. Страшная потеря с памятью об утрате до самой смерти на собственном лице. Эта милая мордашка по имени Дженни вполне могла утешить некогда великого мастера иллюзий. И вот красотка в лице милой Дженни переживает за свое теплое местечко и неплохие перспективы.
Остановившись на мгновение, Деб вдруг поняла, что строит слишком много догадок. Что бы сделала ее дражайшая маман в такой ситуации? Удивила бы новую знакомую, возможно, даже лишила бы пары зубов. Даже представить страшно...
- Ооо, дорогая Дженни,- журналистка плавно обернулась, на стоявшую в дверях служанку. Такую доброжелательную и улыбавшуюся.- Я ценю вашу заботу о мистере Соллини. Но уверяю вас, вам нечего страшиться. Я не по этой части.
Девушка заигрывающе подмигнула Дженни, вполне естественно улыбаясь. Дружелюбным жестом та дала понять "милой мордашке", что беспокоиться по поводу ее благополучия не стоит и, в общем то, ей тут всегда рады.

После ухода служанки, Дебора немного погрустнела. Духи умерших ее не пугали. Та была готова разделить столь шикарное ложе с мертвецом, лишь бы ее живые не донимали. Жаль, только порой ей приходиться выглядеть несколько... глупо, дабы от кого-то отделаться. Служанка попыталась напугать ее столь мрачными подробностями о роскошной комнате и тем самым испортить все впечатление. Да она просто не жила с дражайшей маман Деборы и ее выдумщиком отцом. Что ни день, то новая история и новый мир. И далеко не все из его историй были жизнеутверждающими. Если быть точнее, меньшая из их части и в основном из раннего творчества. А уж характер маман заколит кого угодно. Спокойствие и уверенность, любила повторять она, будь, как танк перед маневрами. И если надо- бей. В общем, чудесная семейка.

Дебора медленно обошла комнату, восхищенно осматриваясь вокруг. Она никогда даже не мечтала жить в месте подобному этому. Та присела на мягкую пружинящую кровать. Все истории разом забылись, а в голове возник знакомый мотив. Дебора тихо начала напевать, отчаянно фальшивя. Девушка любила время от времени, в момента душевного наплыва, что-нибудь напевать. Мелодию было невозможно узнать, но зато сама Деб была в какой-то мере даже счастлива.
ссылка

Пока Дебора говорила, хоть и немного поспешно, ей становилось легче в обществе мистера Соллини. Тот ее не перебивал, а наоборот- с уважением выслушал, внимательно, серьезно так. Почти карикатурно в продолжение ее слов он многозначительно добавил "работу над книгой я планировал начать как можно скорее - у меня мало времени". Вот тут-то Деб и засомневалась, а не подшучивает ли он над ней. После чего последовало то, что девушка никогда в своей жизни не забудет. Но стоит отдать ей должное, студентка не закричала, не заплакала, и вообще практически никак не выказала испуга. Хотя сказать, что Дебора испугалась- ничего не сказать. Маска равнодушия послужила ей защитой в этот момент, лишь широко раскрытые глаза и трясущиеся руки выдавали ее.

В момент, когда лицо гения в своем искусстве иллюзии и обмана оказалось совсем рядом с лицом хрупкой особы, та даже боялась выдохнуть. Она застыла, не смея даже вздрогнуть. А взгляд оказался будто загипнотизирован уродливым узором покрывавших лицо мужчины шрамов. Они переплетались между собой в странные неровные схемы, выделяясь неровными штрихами. Дебора не могла понять, что же делать. Как быть? Что делать дальше? Ее мысли все вдруг испарились, оставив перед собой лишь образ обезображенного лица, некогда прекрасного и незабываемого в своей аристократичности.
В этот короткий миг можно было почувствовать легкий аромат полевых цветов, ненавязчиво исходящий от девушки. Своеобразный сладкий аромат, едва уловимый даже при нахождении практически вплотную с ней. А глаза у нее серые темно-синего глубокого оттенка , контрастирующие с волнистыми темно русыми волосами.

И вот по комнате уже раздавался веселый смех мастера уловок. Девушка все еще застыла, не видя практически ничего перед собой. Все слова ее застряли комом в горле, а сказанное мистером Соллини доносилось будто бы издалека. Из прострации ее вывела мысль, что жить с таким уродством такому как он человеку, должно быть очень трудно. Она пару раз моргнула и на манер стопки добротного шнапса осушила чашку кофе.
- Не переживайте за моих знакомых. Я примусь за работу, как только понадобится,- почти на одной ноте выпалила девушка, виновато глядя на Гарри Соллини. Гения, заточенного в оболочке изможденного отталкивающего человека. Решение ее было спонтанным, даже в дальнейшем она не сможет объяснить, что именно ей руководило. Но это была не жалость, как может показаться на первый взгляд.
- Я закажу необходимые вещи доставкой, отец соберет мне все необходимое,- уже спокойнее добавила Дебора. Она по привычке кусала нижнюю губу, пытаясь понять, что творится в голове сидящего напротив нее человека.

ссылка
Легкий ветерок беспечно колыхал листву пышной кроны каждого из деревьев вдоль дороги. Иногда однообразная зелень сменялась поблескивающим силуэтом реки. Луга попадались куда реже, и те были небольшими с редкими проблесками ярких выделяющихся красок. Капли жизнерадостных цветов посреди океана трав. Небольшой аккуратный автомобиль проезжал мимо всей этой красоты уже минут как двадцать, покинув черту городу. Куда бы он сейчас не направлялся, человек, выбравший место для своего имения, любил уединение.

Поглядывая в окно автомобиля, привлекательного вида девушка сидела прижав к себе сумку и покусывала нижнюю губу. Ее взгляд слепо следовал пейзажам, представляя нечто далекое и неуловимое. В голове крутился один и тот же сюжет, раз за разом. В той самой душной комнатке деканата непропорционально пузатый декан, словно дымящаяся бочка, поведал о счастье Деборы. Та и не знала, как реагировать. Ни то ли шутка, ни то ли и вправду везение.

И вот пару мгновений спустя, она сама и не осознавая того, сидела в кабинете человека, известного каждому,кто хоть мало мальски уважает себя. Секунды тянулись волнительно и раздражающе долго. Деб успела проверить свой внешний вид, достать несколько показательных, ее лучших статей для выбора стиля написания книги, проверить, пишут ли ручки, проверить запасные ручки, проверить тетрадь, магнитофон и кассеты. В конце концов, она просто выдохлась и устало рассматривала кабинет, явно принадлежащий человеку, как минимум, с изысканным, хоть и немного старомодным вкусом. Но для Деборы во всей этой обстановке прошлого века был особый шарм. Он так и возвращал ее воспоминаниями к лучшему фокусу легендарной личности.


Боже... Дебора так нервничала. Подготовка к интервью оказалась для нее пыткой. Что уж говорить о томительном ожидании. И вот мысленно вернувшись в реальный мир из собственных воспоминаний, Деб приковала свой взгляд к картине, висевшей над письменным столом. Та задумчиво разглядывала простую и в то же время завораживающую композицию.

- Не знаю, откуда в тебе столько уверенности,- задумчиво протянула девушка. Взгляд ее был прикован к детективу Бриджеру и его метаморфозам. Жаль, но добавить ей, увы, было нечего. Все, что здесь происходило было для нее загадкой. В том числе и непонятное свечение. Может, это была душа священника, а может и нет. Говорят, когда человек умирает, он становится легче на 21 грамм. Самые суеверные уверены, что это загадочная человеческая душа покидает бренную плоть. Куда более практичный взгляд ссылается на энергетические процессы, происходящие в человеческом теле. И оба варианта кажутся ересью.
Когда Джек спрятал руку в кармане, Памеле захотелось извиниться за свой неловкий жест, напоминающий о теперь уже маленьком физическом недостатке детектива. Правда, не за что было. Дело ведь не в ее реакции, а в том, что произошло. Слова застряли у нее в горле сами по себе.
Глаза его теперь почти по-кошачьи выделялись, а на лицо легла почти гротескная тень. Это странное место меняет людей рано или поздно. Возможно, они появились здесь не просто так. А, возможно, просто по злой прихоти чужой воли. Кто знает. Памела отвела взгляд.
Собачушку напротив, не волновали никакие мирские проблемы. Та весело виляла хвостом и внюхивалась в ландшафт. Девушка задумчиво выслушала историю Алексея, глядя на животное, методично выискивающее следы друга по несчастью.
Савельев Алексей. Вот он, простой русский рубаха-парень. Никаких полумер в рассказе.
- Простил, не сомневайся. Помирились же,- рассудительно добавила она. Лицо ее коснулась легкая, но не менее искренняя от этого улыбка.- Выходит, ты прибыл с родины гуляющих по улице медведей, водки, балалаек и автомата Калашникова. Здорово, однако.
Она перехватила длинный меч поудобнее. Руки уже начинали ныть от его тяжести. Но с катаной было как-то спокойнее, хоть что-то, что может сработать на сто процентов. К тому же поверхность ножен была приятной на ощупь.
Айсли задумалась над своей историей. Она толком и не знала, что рассказать-то. Подобные просьбы всегда ставили ее в тупик. Да и место нагнетало непонятные ощущения, казалось, что где-то под ложечкой сосет. А внутри пустота непонятная. Девушка вздохнула, отвлекаясь на горизонт, укрытый липким туманом. Под ногами неприятно шуршал мусор. Этот звук напомнил ей об очень далеком воспоминании. Будто и вовсе все произошло в прошлой жизни.
- Моя история куда проще. В ней нет судьбоносных решений,- немного помолчав Пем продолжила.- Я тогда была совсем маленькой, кажется лет шесть. Точно уже и не скажу. Мои родители в то время часто переезжали с места на место, и мне приходилось мириться с частой переменой обстановки. И вот заезжаем мы в новый дом. Тогда он был для меня почти что замок, такой большой и просторный. Поначалу, устраиваясь на новом месте, мои родители не слишком обращали внимания на мелкие детали. Уж больно часто меняются декорации. Со временем и вовсе становится практически все равно, что тебя окружает. Чего не скажешь о ребенке. Особенно о той девочке, которой я была в свои шесть лет. Мне всего было мало тогда, все было интересно. Только вот друзья заводились слишком долго и слишком легко терялись при образе жизни, который мы вели. И вот мы в новом, пока еще практически пустом, доме. Я тогда первым делом бросилась исследовать просторные помещения на наличие сокровищ,- девушка довольно усмехнулась, вспоминая детскую забаву.
- И вот однажды в гостиной я нашла маленькую шкатулку. Свою небольшую добычу. Клад, так сказать. Не просто шкатулку, а музыкальную. Застыв в танце, на ее крышечке возвышалась балерина. Наверное, все девочки одно время хотят стать балеринами. И я не была исключением. Когда эту шкатулку заводишь, балерина начинает вращаться под музыку. Довольно простая вещица, но тогда она мне казалась чем-то необыкновенным и очень важным. Мне нравилось просто сидеть и слушать мелодию, все проблемы тогда начинали казаться незначительными. Из-за переездов я тогда мало виделась с друзьями, а столь простая вещица помогала мне не чувствовать себя одинокой. Хорошее было время, я многое повидала. Ну... суть в том, чтобы находить радость в незначительных вещах. Даже сейчас я бы хотел вернуться в то время.
ссылка

ссылка

Худенькая девушка шла, лениво перебирая ногами и как-то нелепо держа катану. Казалось, та была ее продолжением, настолько девушка была худа. Волосы ее растрепались, а костюм испачкался. Глаза еще больше выделялись на худом лице арлекина, и вот еще в них добавилась непонятная тоска. Ни страха, ни паники, ни гнева. Только грусть и отчаяние. Не то сильное чувство, что обычно подразумевают под отчаянием. А то чувство, что начинает изнашивать душу постепенно, медленно разрастаясь. Как ржавчина на металле. Вот и теперь она шла и не могла понять, сон ли все происходящее.
Вот бы, на самом деле, все это было иллюзией. Вот бы на самом деле я сидела у себя дома, уютно закутавшись в плед, покуривая трубку. Вот бы все происходящее было навеяно всего лишь дурным приходом под неудачную музыку. Вот бы... вот бы... вот бы...- мысли разрывали девушку изнутри, будто несколько людей сразу в голос спорили о чем-то. Вот только об одном Памела забыла. Или просто не знала. Это место слышит мысли каждого. Оно чувствует, знает и будто бы живет за счет них. Вокруг путников был всего лишь мусор, разбросанный яркими нелепыми пятнами, абсолютно не сочетающимися между собой. Но все эти бесполезные вещи скрывали нечто большее, нечто более значимое, нежели просто грязь. Или голую холодную землю. Возможно, у каждой отдельно взятой вещи есть своя история. Каким-то необъяснимым образом все они попали в это измерение. Мир. Пространство. Кто знает. У каждого из попавших сюда людей есть что-то за душой. Есть что-то, что они принесли с собой. Вдруг их всех поглотил этот мир, оставив лишь все эти сломанные и теперь уже никому ненужные безделушки.
Казалось, что земля под ковром из отходов дышит, а воздух тяжелеет с каждым вздохом. Атмосфера этого места угнетала девушку. Заставляла чувствовать свою никчемность и беззащитность. Все не так.
-Стоп,- голос худышки прозвучал неестественно громко среди шуршания шагов.- Джек...
Всего на мгновение ее голос изумленно прервался, будто ей не хватило сил закончить фразу. Но она все-таки договорила.
-Ты изменился. Или мне кажется?- та через силу, задевая землю тяжелым двуручным мечом, подбежала к детективу и схватила того за руку. Его глаза... что с ними? Но та вдруг одернула руку, отойдя на шаг. Пальцы на руке мужчины остались лишь небольшими неровными обрубками. Кожа была на ощупь шершавая и покрыта свежими рубцами. Памела, казалось, вот-вот заплачет. Большие грустные глаза, губы дрожат. А сама прижимает к себе катану, как плюшевого мишку. Ей понадобилось некоторое время, чтобы совладать с собой.
- Ты вообще как?- глупый вопрос в нелепом мирке, не в то время и при самых неудачных обстоятельствах. Но в этом была вся Пем. И ничего уж с этим не поделаешь.- Ну, всмысле...
И замолчала. Испуганно, как маленькая дрожащая птичка. Яркого черно-кровавого оттенка. Все в этом мире нелепо. И людей он выбирает себе под стать.
- А собака. Собака откуда взялась?- арлекин вдруг поняла, что уже ничему не доверяет. А вдруг это странное животное и вовсе лишь продолжение странного замысла этого мира? Как-то с болью и обидой девушка осознала, что глупо смотрится со стороны. Но ничего не смогла с собой поделать.

В тусклом свете девушка внимательно и подолгу вглядывалась в собеседников, размышляя над происходящим. Компания собралась разношерстная, но не смотря на это, им предстояло вместе погрузиться во тьму для поисков герцога.
- Спешить, деревенщину смешить, - проворчал Лири. - Аллиша, ты можешь провести нас по следам, чтобы мы не плутали по лесу?
Та пожала плечами, обратив внимания на говорившего. Она дружелюбно улыбнулась, правда, в такой ситуации вышло немного вяло. Тем не менее она пояснила:
- В кромешной тьме и при таком количестве грязи, не гарантирую. Вполне возможно, что следы уже и вовсе затоптаны, последовавшими за герцогом,- признавать этот факт было досадно. Но от правды не убежать, а шансы следовало взвешивать здраво. К компании разговаривавших присоединился темноволосый мужчина, просто одетый и точно так же относившийся к придворному этикету. Некий Скегги.

Как и ожидалось, барон не смог объяснить странного поведения пропавшего. Но предусмотрительно достал карту и прежде чем отправлять путников неизвестно куда, пояснил возможный вариант побега герцога. Алиша задумчиво оценила обрисованную местность.
- Прошу меня простить,- вместе с тем, как барон закончил объяснения, и можно было отправляться на поиски, девушка прихватила карту.- Но я у вас ее позаимствую на некоторое время.

-Да благоволит нам удача,- более не медля ни секунды, следопыт достала "Бычий глаз", гладко отполированный фонарь темно- бардового цвета. Покопавшись пару секунд она зажгла его и немного приподняв над собой направилась в лес. Алиша внимательно осматривала местность на наличие каких либо подсказок.

Странное дело все-таки эта охота. Несколько мужчин с собаками гоняют одного зверя по лесу. Травят, так сказать. А после неизменно гордятся загнанной в угол добычей. Алиша не могла этого понять, лишь с горестью замечала свою жалость к животному и обиду за него. А ведь загонял зверушку ни кто-то, а уважаемые рыцари, гордость королевства и светила мира сего. Во главе с королем, ни чуть не менее значимым. А наоборот. Но на радость нежной женской душе пошел дождь. Сначала он радовал ее, придавая ощущениям свежесть и радость момента. Казалось, лишь она замечала ту красоту, что таит в себе природа в многообразии красок. И пусть дождь и слякоть придавали лесу скорее серые полутона, в этом тоже была некая гармония. Первое время.

Постепенно дождь усилился, больше напоминая назойливую барабанную дробь, преследующую повсюду. С той разницей, что под такой дробью размывало землю и вся одежда сырела. Спустя пару дней в такой погоде, казалось, что вся твоя сущность промерзла до мозга костей и согреться уже просто напросто невозможно. А единственная заветная мечта: сухость и тепло. Стоит отдать господам-охотникам дань уважения, те не сдавались и продолжали надеяться на поимку зверя. Хоть какой-то добычи, которая окупила бы все страдания и неудобства. Алиша никогда подобного не думала, но слава богу, король сломал ногу.

И вот ночь, все застряли посреди неизвестности. Еще немного и странные обстоятельства доконают горе-охотников окончательно. Алиша же старалась относиться ко всему, как к еще одному испытанию собственной профессией. Не слишком приятному, но все же опыту. Когда произошла очередная внеплановая остановка, немного томленная сопровождающая дремала, находясь примерно в середине процессии. Место под стать ей: и не уважаемого чина и привилегий, да и неприятных отличий нет. Но тем не менее следопыт. Не смотря даже на свои врожденные внешние дефекты. Сразу после остановки Алиша направилась в начало процессии, дабы разузнать, что же произошло. Как оказалось, у одного из присутствующих появилось желание прогуляться по ночному лесу. Но гнаться за герцогом девушка все же не спешила. В обязанности следопыта входила ответственность не только за высшие чины. Да и у высокого господина имелся телохранитель.
И где, чёрт возьми, эта разведчица? В общем и её тоже, если найдете.
Фраза эта настигла Алишу лишь при подходе к остановившимся.
- Как мило с вашей стороны вспомнить обо мне,- девушка стояла прямо и спокойно. Большая часть одежды была прикрыта промокшим, местами грязным плащем. Видно было, что та часто отходила ни то ли на разведку, ни то ли просто прогуливалась. Из под накинутого капюшона виднелись пряди светлых волос, а голос был неестественно высок и почти ласков.
- Что ж, познакомимся позже,- та мельком глянула на упомянутых сэром Робертом. Кажется, она уже где-то видела смазливого блондина, одетого по последней моде. Он выделялся из общей массы своей ухоженностью... какое-то время. Теперь же распознать подобные мелочи было затруднительно.
- Напоследок. Что могло двигать сбежавшим герцогом? Любая мелочь может помочь,- Алиша не собиралась бросаться сломя голову в глубь леса посреди ночи. Она прекрасно понимала слова предосторожности барона не по наслышке. В конце концов, лес был ее вторым домом.

Заплаканная девушка брела по полю, отчаянно вцепившись в щит. То и дело она останавливалась, ни то ли в страхе, ни то ли в ожидании. А может эта деревяшка просто напросто слишком тяжела для нее? Эта мысль посещала Памелу, но удивляться уже как-то физически она не могла. Пару мгновений назад светящиеся щупальца разили огнем, убивая почти все подряд, а всего лишь навсего перья были опаснее самого острого ножа. Она оглядывалась по сторонам, ожидая нападения. Правда, не была уверена, эльфов или все-таки новоприбывших. Некоторых вон зацепило. Пем собиралась помочь хоть кому-нибудь хоть как-нибудь. Даже не смотря на то, что плохо переносила вид крови, а разбросанные трупы недругов казалось вот-вот восстанут. Запуганный разум выдавал множество самых абсурдных сюжетов. Но пару мгновений ничего не происходило.

Чуть дальше девушка заметила легкое свечение, сначала испугавшись. Но в этом явлении было что-то... дружелюбное. Слово неподходящее, но это первое, что пришло тогда в голову Памеле. Она опустила руки, уперев ростовой щит в мусор. С довольно неприятным хрустом рядом с возникшим чудом вырос, в буквальном смысле этого слова, крест в память об умершем. А ведь Пем не знала даже его имени. Или не помнила. И пусть он был странным, все же девушке было его жаль.
Но чудеса продолжались, преображая свалку. А точнее обновляя ее. Насмешка этого мира. Но все же погребение странных существ под груды бесполезных вещей и объедков приносили некое облегчение. Теперь можно было сомневаться только в странных чудо-людях. Которые, кажется, о чем-то спорили.
- Стрелок, Арлекин вы пойдете искать Буддиста? С собакой мы это быстро обстряпаем.
- Само собой, Джек. Надо найти паренька.
Арлекин поймала катану, но при этом уронила щит. Немного поколебавшись, она осмотрелась. Все расходились небольшими группами. Но взгляд снова и снова цеплялся за этаких мутантов-икс этого мира.
- Здравая мысль. По совести,- девушка придержала двуручную японскую саблю локтем, и с силой воткнула огромный щит рядом с крестом. Пусть они были совсем разные по колориту, но все же вместе смотрелись благороднее. Она не испытывала грусти по человеку, которого не знала. Ясно было только то, что он не заслуживал смерти.
- Надеюсь, хоть в этот раз от меня будет хоть какой-то толк,- арлекин грустно повертела катану в руках, решив, что это, видимо, судьба у нее такая.

ссылка

По небу расстилались рваные облака, гонимые ветром куда-то вдаль, все не кончаясь. Будто где-то прорвало невидимую трубу. Ветер все усиливался, не давая покоя и деревьям, так и норовя сорвать с них листву. Время от времени дары могучих стволов все-таки опадали на мягкую яркую траву и терялись, где-то вдалеке. И конца и края этому всему не было. Лишь по утрам беспокойная стихия давала передышку, наоборот усиливаясь к вечеру. И все это на фоне одиноких неприступных гор. Их вершины белели где-то на горизонте, напоминая о холоде зимы. Непривычное сочетание ярких зеленых красок и серости снега на фоне обманчивого благоухания. На самом же деле этот край неприветлив и холоден. Не говоря уже о неприступности высоких деревьев с нескольких сторон, окружающих сплошной стеной непривычно маленькие, выполненные в старом стиле домики. Часть пейзажа Селина по долгу лицезрела из окна своей комнаты как раз в одном из таких домиков.



Девушка редко куда-то выходила, не желая терпеть непогоду. Она привыкла к теплому благоприятному климату, выросшая в Южной части Лира. Джень-Хоу же казался для нее ссылкой, наказанием за все и сразу. Дошло до того, что ей даже везде стали мерещиться сквозняки. Та куталась во все, что могла найти, мягкие шали, яркие платки. Но большая часть гардероба Селины не была рассчитана на жесткий климат.

Но горе избравшему это место своим домом. Климат не единственная беда этого края. Одиночество. Даже изредка выходя из своего укрытия, мисс Кайл редко на кого-то натыкалась. Она даже не имела возможности с кем-то поговорить. Но критически в этом нуждалась. А самым обидным для нее фактом было то, что в окнах чужих домов мелькали серые тени, призраки, не иначе. Возможно, хладнокровные горцы просто напросто не приемлют чужаков. Проклиная подобное гостеприимство, изгнанница развлекала себя всеми сподручными методами. Зарядка, различные упражнения для поддержания тонуса, танец, чтение, музицирование, иногда прогулки. Но все это мало ей помогало. Селина прокляла свою привычку подниматься чуть свет. Время начинало тянуться еще дольше.

Пока в один прекрасный день ее не навестил с визитом Эдгар. Светловолосый пройдоха. А ведь девушка была готова накинуться на него, как на неверного мужа и отчитать за долгое отсутствие. Но, как и всегда, у Селины сработала верная привычка, самоконтроль. Лишь во взгляде иногда можно было прочитать намек на обиду. На удивление гонца мистера Янь, девушка была полностью собрана к его визиту. Еще одна женская привычка. Одеваться, краситься, причесываться надобным образом вне зависимости от ситуации. Да и мисс Кайл таким образом могла убить хоть какую-то толику времени. На всю болтовню Эдгара Селина отвечала вежливыми, казалось, заранее заготовленными фразами, время от времени добавляя что-то мало мальски похожее на искренность. Видать, отсутствие общения все-таки сказалось. Расчувствовалась. А вот на самом приеме у Маркуса Тиэри та лишь выдавила из себя вежливое приветствие и вновь замолчала, размеренной походкой следуя за хозяином владений. Изредка ее задумчивый взгляд падал на присутствующих. Та вовсе не скрывала, что бесстыдно разглядывает их, словно, изучая. Лишь сигаретный дым изредка заставлял ее морщиться.

Девушка в несколько нелепом костюме напряженно целилась несколько секунд, все еще пытаясь оттянуть момент возможного выстрела. Лицо ее было напряжено, та жалобно хмурилась. И все же момент истины наступил: та зажмурившись выстрелила. Щелчок- и ничего. Затем уже более уверенно и прицельно- снова ничего. Неловко и в то же время испуганно оглядевшись по сторонам, Памела несколько раз постучала по своему грозному, но, увы, неработающему оружию. День для нее явно не задался. Не так, как для "переговорщика", ставшего живым щитом, или для мужчины со сломанным носом, и даже не так, как для слабоумного священнослужителя с кровоточащей раной в животе. Так или иначе ее очередь тоже настанет, а пока она так и не пролила крови обидчика. Она никак не помогла своим новым знакомым. Пожалуй, сам факт этого огорчал ее чуть ли не больше смертельной опасности. Повсюду царил хаос и текла кровь, человеческая и эльфийская. Вот уж кто бы подумал, что эти могут оказаться гнусными людоедами без капли чести. Где-то в стороне Памела заметила девушку с все-таки выстрелившим арбалетом. А что? Стоило бы попробовать фокус вроде этого.

Размышления не слишком удачливого приключенца прервал громогласный голос. Он звучал громко, будто из рупора, практически оглушая. Не сумев воспротивиться собственному любопытству, дрожащая девушка оглянулась и была потрясена куда сильнее и глубже, нежели внешним видом и повадками, так называемых, эльфов. Летящее существо было похоже на огромную тень с голодно горящими угольками глаз. Оно проклинало и раскидывало перья в разные стороны, ставшие смертельным оружием. Памела толком не поняла, к чему оно призывает. И совсем уж точно не разглядела остальных новоприбывших. Она поняла только то, что их явно пытаются убить. Правда, за что непонятно.

Отходя назад арлекин спотыкалась, испуганно озираясь по сторонам. Девушка пыталась сосредоточиться, и все-таки попытаться хотя бы спастись. Под конец она отчаявшись присела, прикрывая себя руками и сжимаясь в беззащитный комок. Но в скорую смерть все равно не верилось. Сейчас она молилась. И не потому что уверовала. Она всеми фибрами своей души желала, чтобы в руках у нее оказался скутум. Ростовой щит римского легионера. Он казался сейчас самым заветным желанием девушки. Простым и гениальным решением многих проблем. Им бы сейчас прикрыться. Первая, пожалуй, путная мысль в ее голове. А куда деваться?

О, это упоительное чувство, когда ты стоишь на сцене и примеряешь на себя личину абсолютно другого человека, а главное, все дается просто и безболезненно. Можно забыть про рутину обыденной жизни и просто перестать быть собой. В данный момент она- излюбленная злодейка DC комиксов и гроза всего Готема в купе с Джокером в очередной раз пытается разрушить идиллию города, а главное- уничтожить его символ, опору и защиту. Назойливого Бэтмена.
- Что, большая глупая мышь, настал твой час!- она игриво крутит пальцем у виска, при этом истерично смеясь и одновременно дразня нескладного парня в костюме человека- летучей мыши. Пусть его маска немного криво сидит, пусть со стороны доносятся смешки со стороны зрителей, а кто-то и вовсе улюлюкает той или иной стороне, сейчас это неважно. По-настоящему важно воссоздать картинку, которая крутится в голове, чтобы создалось впечатление реальности происходящего. Только так можно поверить в собственного персонажа, как в самого себя.

Но вот что-то меняется. Честно говоря, сама Памела не уверена. Или все-таки Харлей? С тихим стоном девушка открывает глаза, как-то неестественно и удивленно моргая. Не то чтобы ей было больно, просто левая рука сильно затекла и начала ныть. Попытавшись повертеть ей, девушка осознала простую вещь, ее что-то придавило. Вот с этого момента, пожалуй, жженый гик и профессор с ученой степенью вспомнила и о своей брезгливости, и о страхе смерти, да много о чем вообще. Правда, мысли в голове больше были похожи на рои ос, которые мечутся из стороны в сторону и за ними крайне трудно уследить. В итоге, на деле вышло, что горе косплейщица, с вытаращенными на трупов глазами нервно пыталась выдернуть руку. Испуганно поскуливая и что-то бормоча практически плачущим голосом, она все-таки выскочила из горы трупов и размашистыми торопливыми шагами побежала прочь, лишь бы подальше от мертвых людей.
- Боже-боже-боже, боженьки, да что ж это такое, боже-боже-боже,- и тут Памела осеклась, до кучи неловко упав на выходе из вагончика. Она подняла лицо, дабы осмотреться, куда же это она все-таки так удачно упала. Зрелище то еще. Мужик, вырядившийся священником, при этом еще и с катаной, матерясь и угрожая, что-то кидает. Может это прикол какой-то? Может организаторы комик-кона в этом году извращенцы какие и проверяют ее реакцию?
Обиженно надув губки и повернув голову на бок, Памела не долго думая, выдала:
- Какой глупенький, а, вроде, большой мальчик,- правда, сразу после этой фразы никто не засмеялся. Да и народ весь напрягся, зашуганный какой-то.

ссылка

Холодный метал поддался несколько тяжело избраннице Королевы Зимы, но тут же гулко звякнув цепями, захлопнулся, оставив некое чувство обреченности после себя. Казалось, каждый глаз среди звеньев цепи издевательски прищурившись наблюдал за путниками. В то же время голос стража в голове Фэй усиливался и усиливался, раздражая все сильнее и мешая сосредоточиться.Он заставлял апостола хмуриться и в тоже время завидовать оставшимся путникам. Они хотя бы не понимали, о чем он толкует. Постепенно говор эйдолона стал совсем невыносим и будто бы вышел за границы сознания девушки и зазвучал уже в каменной клетке, где были заперты приключенцы.

Одна из старых, местами поржавевших, решеток сорвавшись рухнула прямо на барда и апостола. Отходя Фэй попыталась зацепить Мезираля, но воспоминание его крови от ее собственных преобразовавшихся рук все еще было свежо. Испугавшись, что ранит барда и сделает только хуже, та ослабила хватку, не в силах помочь ему. Пальцы неловко соскользнули, лишь слегка царапая плащ элладрина. Охнув Фэй помогла ему встать, не обращая никакого внимания на поднявшуюся пыль.
-Прости,- та слегка сжала его плечо, пытаясь приободрить.

Обернувшись, апостол вдруг заметила, что у эльфийской волшебницы приподнятое настроение. Та шутила на тему эльфийских войнов, и выглядела крайне довольной собой и будто-то бы что-то задумывала. Фэй саркастически приподняла бровь, но улыбка все же слегка коснулась ее лица.



Все же время для подобных вещей было неподходящим, и последовательница Леди Судьбы резко развернувшись, все же решила достойно поприветствовать эйдолона. Пускай он не убоится гнева ее, гнева ее повелительницы, но судьба властвует над всем. Хочет он того или нет. А сейчас он встретился ни с кем-то, а с ее посланницей. Фэй тихо, почти ласково начала свою молитву, вторившую неизвестному и древнему наречию. Каждое новое слово начинало звучать отчетливее предыдущего, а последнее отдавалось эхом по всему помещению, умножая голос говорившей. Та гордо выпрямилась, сбросив с себя пыль, и тень ее огромным голодным вороном взвилась по стене, склонившись и жадно раскрыв пасть над существом, не принадлежавшему этому миру.

Апостол провела рукой в воздухе, создавая впечатление, что она вырывает потоки воздуха и преобразует их в искрящиеся кроваво-красным сгустки энергии. Те извивались, словно змеи, вокруг ее руки. Направив их когтистой рукой, Фэй выстрелила и выпрямившись острием те полетели, попадая, как в эйдолна, так и в его приспешников.
- Мы тоже не рады твоему соседству, посланник ложного бога,- гордо возвестила Фэй. Она обращалась к существу, души которого для нее не существовало. Произнося эти слова избранная гордо вышагивала, приближаясь к практически призрачному стражу.

Внезапно остановившись, так и не доходя полного расстояния до трехликого, и что важнее трехрукого, война Таришдуна, Фэй призвала к себе еще одну силу. Воздух вокруг апостола начал уплотняться и напоминать густой туман легкого лазурно-серого оттенка. Он постепенно сгущался и темнел, становясь все более грязного темного оттенка. От этого месива вдобавок еще начало веять холодом. Волосы и плащ Фэй в этот момент развевались, а ткань похлопывала, тревожно развеваемая усиленным ветром. С последним сорвавшимся с ее губ словом, потоки магической энергии, преобразовавшиеся в туман, снег и ветер, волнами разошлись в сторону. Они задели и Лея с Саргатаном, но не ранили, а скорее наоборот- придали сил и уверенности в трудную минуту. Что нельзя было сказать об эйдолоне и продавшихся пустышках, не знавших настоящую цену своей жертвы.

Осторожно встав на платформу круглой формы, Фэй легонько постучала по ней посохом, будто бы проверяя на прочность. Она и не знала, что барды умеют что-то подобное. Судя по всему, она вообще многого не знает из-за своего образа жизни. При слове госпожа апостол поморщилась, явно не приравнивая себя к подобному титулу. В конце концов, большую часть жизни она провела в храме Леди Судьбы, приравнивая себя скорее к ее почитателю и верной слуге. Куда уж там.

Апостол испытывала противоречивые чувства, не зная, как реагировать на порывы барда, решив, что слишком долго находилась в уединении аскетического образа жизни. Слушая его объяснения, Фэй озиралась по сторонам, завороженно разглядывая мрачную красоту подземного храма. Она не одобряла его предназначения, но не могла отрицать некую искусность в выполнении.

Оглянувшись на собеседника, Фэй обнаружила, что тот уже протягивает ей кубок, наполненный вином. Девушка растерянно взглянула на преобразившееся лицо барда. Создавалось впечатление, что перед ней кто-то незнакомый, отдаленный, равнодушный, под стать атмосфере поглотившей их пасти.
- Хуже ведь не будет, да?- не смотря на силу, что проходила сквозь нее день ото дня, Фэй все же опасалась того, что ждет впереди. Это чувство смутно таилось в ней, пробивая брешь равнодушия. Больше из-за ответственности, что легла на ее плечи, нежели страха умереть. Поколебавшись пару секунд, девушка все-таки приняла кубок и сделала несколько глотков, поморщившись от не совсем приятного вкуса напитка.

Сойдя с платформы округлой формы на твердую поверхность, девушка ощутила некоторое облегчение. Теперь она могла немного пройтись и осмотреться, правда, трогать что бы то ни было она не стала, опасаясь ловушек.

В полутьме изменения девушки были почти не заметны. Изменились ее глаза, полностью почернев, напоминая скорее демона, нежели божественного избранника, а отбрасываемая ею тень больше походила на голодное пернатое чудовище. Неловко опустив взгляд Фэй не узнала своих рук. Кожа стала темнее и грубее,покрывшись замысловатым узором, а ногти удлинились, став похожими на цепкие когти хищника.

Опомнившись Фэй наконец вспомнила об обруче, который так и держала в той же руке, что и посох. Аккуратно отставив свое оружие, она почти торжественно, подобно венцу, возложила дар мертвого чародея себе на голову.

Девушка кивнула в ответ на благодарность нового знакомого:
- Не смотря на разницу наших путей, я рада, что мы встретились, Саргатан.

Фэй устало вздохнула и, найдя место подальше от трупов, присела по-турецки, особо не обращая внимания на чистоту. Ее плащ и без того сейчас был похож на подпаленную пернатую тряпицу. Аккуратно, с долей методичности, апостол возложила свой посох на колени. Мягким тихим голосом она поблагодарила Богиню, которой так предано служила. В ее словах звучала так же просьба принять жизни умерших в дар, как знак благодарности, и вести ее дальше, если заслуживает этого.
- И пусть меня настигнет уготованная тобой судьба,- почти торжественно закончил посланник божественной воли. Подобные небольшие ритуалы помогали ей чувствовать облегчение и уверенность в том, что ее путь верен.

Но угнетения совести за убитых у Фэй не было, из-за этого многие считают ее слишком жестокой. Особенно для своей внешности. Она толком не могла объяснить, почему. Казалось, что это чувство где-то затерялось вместе с той частью души, что молодая девушка некогда пожертвовала в знак преданности Леди Судьбы. Жесткой в своих нравах, но справедливой владычице. Взяв посох, апостол встала и прошлась осмотреть трупы. Но тела павших не вызвали никаких эмоций, сколько Фэй не пыталась разбудить в себе хоть что-то. Волшебница и Саргатан, наверняка, переживают из-за содеянного. По белой волшебнице подобное было заметно, и в этот момент она казалась еще более хрупкой. Дэв? Тут и гадать нечего. Фэй же оставалось растерянно смотреть на них. Взгляд непроизвольно вернулся к Мезиралю, он ведь тоже куда более жесток, чем кажется.

Пару мгновений спустя взгляд девушки упал на блестящий расколотый кристалл в посохе мертвого чародея. Подобно хищной птице, у которой вместо крыльев был развевающийся плащ, избранница Леди Судьбы наклонилась, чтобы поднять с земли осколки кристалла, случайно попавший в пределы взгляда обруч на голове мага и его перчатки. Выпрямившись, она снова стала похожа на прежнюю молодую девушку, а не на голодного ворона. Плавно подойдя к волшебнице, она молча протянула ей кристалл и перчатки.
Лишь пару секунд спустя, поняла, что должно быть, странно смотрится и все-таки добавила:
-Тебе это больше пригодится.

Фэй стояла, оглядываясь на все произошедшее, и слова как-то не шли. Темный лес, в котором каждое из деревьев больше походила на набор черных острых прутьев, нежели на творение природы. Для полной схожести с кладбищем не хватает лишь надгробий, статуи, и те уже есть. А с мертвецами и трупами, как показала практика, проблем не обстояло.

Отвлечься от своих мыслей девушку заставил воин, который заметил что-то на земле и с отвращением проткнул острым носом своего сапога. Подойдя поближе она с разочарованием увидела искромсаный язык, возможно, он был заколдован или еще что. Но уже было не важно.

- Мне кажется, или нас стало еще больше? - деловито осведомился Торн, появляясь из медленно рассеивающегося темного облака и на всякий случай внимательно приглядываясь к новоприбывшей.
На вопрос одного из спутников ответил Мезираль, опередив девушку. Более того, бард был в своем репертуаре и даже исполнил только что сочиненную песню, заставив Фэй улыбнуться. Та похлопала так, будто битвы и не было, а поле было усыпано незабудками, а не трупами. Тем не менее ожоги еще саднили, и голова раскалывалась. А в теле была легкая усталость, ведь передавать волю богини, неся ее слово, довольно тяжелая ноша для смертного. А Фэй до сих пор ощущала себя семнадцатилетней слабой девушкой, которой все еще не верилось в ту силу, что таится внутри нее и лишь ждет своего часа.

- Спасла, это гордо сказано, но спасибо. Итак, вы знаете мое имя, могу я узнать ваше?- избранница Леди Судьбы обвела взглядом всех, ожидая реакцию. Но в целом на дружелюбие не надеялась.- Я здесь, чтобы вернуть подло украденные останки сира Малаганта во имя своей веры и чести.

Апостол стояла прямо и гордо держа магический посох, несмотря на боль в теле. Ее длинные темные волосы цвета воронова крыла были немного спутаны после битвы. Из полуоткрытого плаща была заметна кольчуга, надетая поверх темно-синей рубашки с пышными рукавами, наподобие пиратской. На Фэй были одеты походные брюки черного цвета, на вид сделанные из вареной кожи, удобные походные сапоги. Слово миледи к ней мало подходило, та выглядела лишь как худой подросток, несмотря на хорошие манеры. Женственности ей добавляли украшения: пояс, сделанный из круглых металических пластин, на каждой из которых красовались орнаменты, в основном вороны, символы зимы, судьбы и смерти. На шее был серебряный медальон, а руки украшало множество браслетов и колец.

Не смотря на знакомство с остальными, к ней подошел бард, отводя чуть в сторонку. Его перебороло личное любопытство.
- Фэй, я говорил серьезно, я не видел, чтобы Королева Воронов на столько щедро наделяла магией какое либо существо. Может расскажешь, как у тебя получилось это?
- Я никогда не стремилась к магической силе или чему-то такому,- она внимательно всмотрелась в лицо собеседника.- Я искала лишь то, что могло помочь мне обрести часть себя.

На какое-то мгновение Фэй замешкалась, не зная стоит ли продолжать. Во взгляде появилась какая-то грусть, вызванная воспоминаниями. В конце-концов, решив, что хуже не станет, девушка продолжила:
-Я тогда была еще моложе, но уже некоторое время прожила в храме среди тех, кто посвятил свою жизнь, как ты говоришь, Леди Судьбы. Только не спрашивай, как я туда попала,- "избранница" хмуро взглянула на барда, все это время она говорила так, чтобы слышал лишь он. Личные тайны не требуют публичного разглашения.- И буквально после моего семнадцатилетия произошло нечто страшное. Я была одной из тех, кто сопровождал нашу самую уважаемую жрицу на пути из храма в один из ближайших городов. Пойми правильно, она была неприкосновенна, на столько ее уважали. У меня были не столь сложные обязанности, но все равно посчитали, что мое присутствие необходимо. На нас напали разбойники, если тех негодяев вообще можно так назвать.
На мгновение лицо девушки отразило нечто болезненное и она снова замолчала на несколько секунд. Было похоже, что на этом все и оборвется, но совладав с собой Фэй все же продолжила:
- Тогда могли убить невинную и всеми почитаемую жрицу. Я так переживала за нее, а ведь теперь даже имени ее не помню. После того, что произошло многое изменилось. Длинновато выходит, не находишь?- девушка выдавила неестественную улыбку и намеренно решив сократить самое важное подытожила.- В общем, жрица оказалась спасена, а Королева Воронов обратила на меня внимание.
Фэй похлопала Мезираля по плечу.
-В общем, не стоит об этом больше. Просто верь своим глазам.

- Вообщем я лучше потом спою тебе про это балладу, а это мне кажется местные обитатели не любят музыку!
Перед лицом опасности слова барда вызвали улыбку на лице Фэй, хотя она не совсем понимала его мотиваций. Мезираль ей казался импульсивным и был не похож на почитателя Королевы Воронов. Может, оно и к лучшему.

Дальше она старалась как можно тише следовать за Мезиралем, но на деле эти предосторожности были излишни. Бой уже начался. Со своей позиции Фэй лучше всего могла разглядеть магичку-альбиноса, сражающуюся с тифлингом и оккультистом. Первый самым бесцеремонным образом напал на нее со спины. Видимо, это одна из друзей Мезирался.
-Да будет так,- зло прошептала Фэй, намереваясь уничтожить любого, кто встанет на ее пути. Она мысленно поблагодарила свою покровительницу и обратилась к силе, что она даровала.
- Сдавайтесь или умрите во славу Королевы Воронов!- голос Фэй грозно прогремел, обращаясь к тифлингам и существам им помогавшим. Звук этих слов прокатился по всему полю сражения, внушая врагам страх.
Из тени деревьев уверенно и быстро выбежала темноволосая девушка, на плечах ее был темный плащ, подбитый черными перьями, а в руках посох. Не смотря на свой молодой возраст та была серьезно и решительно настроена. Взгляд незнакомки был прикован к тифлингам рядом со светловолосой эльфийкой, вкрадчивым, пробирающим до мозга костей голосом она проклинала их, суля множество мук. Девушка оглянулась на своего знакомого, она увидела возможность помочь и ему, все еще удерживая гнев своей магии. Своей именно потому, что сила богини стала неотъемлимой частью Фэй.
Фэй мягко будто в танце подняла руки, пальцы ее были напряжены и словно держали что-то. Постепенно от ее ладоней стало появляться алое свечение, будто ткань оно обвило ее руки мягкими завитками. Руки девушки указывали на врагов, так опрометчиво ее не заметивших. Еще мгновение и завитки энергии слетели с рук колдовавшей и с силой стремительно направились в указанные мишени чтобы поразить.
Завороженный бардом тифлинг выжидающе переступал с ноги на ногу. Несколько мгновений он не мог решиться, как именно ему напасть на эладрина. Взгляд барда и завораживал и будто испепелял его изнутри. Судя по всему, промедление было напрасно. Ведь этого времени хватило на то, чтобы Фэй попала и в него. Тот пошатнулся, но устоял на ногах зло зарычав от неожиданности. Но рык этот больше походил на беспомощное поскуливание.
Что же до эльфийки, столь выделяющейся среди всей этой грязной своры, ее реакцию девушка не могла предугадать. В любом случае, помощь куда лучше равнодушия. Энергетические потоки, больше похожие на светящийся алым тонкий метал, с легкостью прорезали ткань одежды оккультиста и пробили доспех ближе стоящего тифлинга. Тифлинг вскрикнул и, все еще отчаянно пытаясь дотянуться до магички, упал на колени. Его хватило совсем не на долго, он так и умер, пытаясь преодолеть то небольшое расстояние до своей жертвы, загребая землю. Но рука получеловека полудемона не смогла даже прикоснуться к подолу светлой одежды эльфийки.
А вот оккультиста настигла участь пострашнее. Хотя Фэй не рассчитывала на эффект даже близкий к тому, что произошло. Смертельный удар пришелся прямо в грудь, отталкивая жертву назад. Тот отлетел назад, оставляя в воздухе всполохи крови. С силой ударившись о землю, тот упал прямо к ногам сурового вида наемника. Из-за количества крови было толком не разглядеть, что стало с оккультным колдуном. Лишь пару мгновений спустя стало видно, на сколько сильно распорота его грудная клетка, напоминая раскрывшийся цветок. Тот упал прямо к ногам одноглазого эльфа, пачкая обувь кровью. Рука его все еще подергивалась, а удивленно-испуганный взгляд был направлен куда-то вдаль. Вот уж подарочек в честь знакомства.

Немного озлобленная от неудачной вылазки вампирша все-таки сумела одолеть несчастного "бегуна". Тот практически не сопротивлялся, не ожидая нападения со спины. А зря. Удачно незамеченная вампирша с легкостью насытилась его кровью. Натали могла поклясться, что чувствовала, как пара пуль вышли из ее бедра, слегка царапая плоть. Неприятное, но не столь болезненное, как ей казалось раньше, ощущение. Но то, что произошло дальше... в какой-то степени ее потрясло... и заворожило на некоторое время. Несколько вампиров с усердием начали всаживать очередь за очередью в одного и того же бандита. Каждый маленький кусочек металла входил в плоть смертного, оставляя дырки в одежде и высвобождая брызги крови. Затем брызги стали больше похожи на фонтанчики, а в конце концов стало и вовсе непонятно, что на прежнем месте стоял человек. Вот уж она никогда не подумала бы, что выражение "в фарш" может смотреться так красочно и ужасающе одновременно. К желанному блюду, как из ниоткуда, стремительно подбежала вампирша, выглядящая так,будто пережила несколько аварий сразу. В общем-то, практически так оно и было. Та жадно насыщалась, заставляя всех остальных вампиров лишь тоскливо и меланхолично вздохнуть. Что же до людей... то именно сейчас наилучший момент, чтобы воспользоваться их шоковым состоянием. Вряд ли при виде подобной картины кто-то мог остаться равнодушным.
С трудом оторвавшись от кровавой сцены, Натали вновь взяла оружие поудобнее в руки. Она подбежала поближе к синей машине, все еще время от времени косясь на "лакомый кусочек". Стараясь сильно не высовываться из-за нее, она выстрелила пару коротких очередей в бандита у бетонной стены, что попал ей в бедро. Все-таки "джентельмен" так жаждал женского внимания, грех ему в этом не отказать.

Выстрел. Еще. И еще один. Кажется, что злодеев так много и каждый, абсолютно каждый из них непобедим. Хотя нет, один все-таки начал падать, но во время падения, как во время замедленной съемки, еще одна пуля угодила ему в голову. Но стрелял кто-то еще, кто-то позади него. Нед? Фредди? Или кто-то, кого она забыла?
Не понимая, что, черт подери, происходит, вампирше показалось, что у нее начинает кружиться голова. Бандиты, будь они неладны. Когда они уже кончатся? Не говоря уже о поджидающих их вампирах и проверку на вшивость этих извращенцев. Натали вздохнула, осознавая, что своими хаотичными действиями вымещала всю свою злобу. Но та никак не проходила, более того, у нее будто бы начало зудеть бедро. Легкая, покалывающая, почти незаметная боль. Вампирше инстинктивно хотелось избавиться от нее и от раздражителя в ее теле.
И снова проснулся знакомый голод. Хотя, возможно, последнее чувство было вызвано нервным возбуждением. А кровь... ее вид перестал отвращать Натали, скорее даже наоборот.
Малкавианка убрала ствол поудобнее за плечо и изо всех сил рванула за одним из мужчин, бежавших куда-то в сторону воды. Видимо им показалось, что второй выстрел убил их товарища. И был единственным. Натали собиралась полакомиться тем, что был ближе к ней. Она бежала ровно позади него, чуть пригнувшись, чтобы ничего не подозревающий бандит прикрыл ее от пуль обороняющегося. Лишь бы он не погиб до того, как она познает вкус его крови.

ссылка

Вскарабкаться по водоотводу оказалось не так просто, как подразумевалось. Шершавый бетон неприятно контрастировал со скользкой поверхностью водоотвода, но пожалуй, лишь за счет него Натали удалось забраться на пирс. Хотя со стороны выглядело так, будто новообращенная легко с этим справилась, для своей-то комплекции. Сама же Натали об этом не думала, пытаясь морально приготовить себя к первому в своей вампирской жизни убийству. Не считая, конечно, полубезумного случая, которого новообращенная стыдилась в глубине своей души и убеждала себя, что подобный поступок был необходим для выживания. Но чувства новообращенной были словно бы притуплены, и она не понимала, часть ли это проклятия или она сама виновата в этом.

Когда вампирша оказалась наверху, Алекс уже начал действовать и, стоит отметить, со стороны он смотрелся не так уж плохо. Но у Натали не было слишком много времени для любования соратником по несчастью, вполне может статься, что ему понадобится помощь. Она аккуратно приблизилась к ящику, на ходу снимая чехол с оружием. Не обращая внимания на подоспевшего Сантану, Натали достала автомат и внимательно его осмотрела. Быстрым, почти привычным, движением, новообращенная закинула лямку автомата на плечо, на случай, если придется бегать. А бегать придется. Девушка плавно передернула затвор и наклонила автомат дулом вниз, давая воде вытечь из оружия.
Ну давай, малыш, мамочке нужна твоя помощь в раздаче свинцовых сувениров,- с волнением подумала Натали, приседая поудобнее и уже не обращая внимания ни на грязь, ни на прилипшую к телу одежду, ни на то, что с нее самой чуть ли не ручьями стекала вода. Неловко одернув мокрые волосы в сторону, новообращенная посмотрела в прицел, в поисках Алекса и стоит ли ему помочь.

Издалека неожиданно донеслись какие-то крики, выходит, их всех уже обнаружили. А жаль, вампирше только начало казаться, что все идет практически, как по маслу. Небось, эта идиотка с серфером выделываются. Но стоило отвлечься от размышлений и оказалось, что Алекс находится не в таком уж и преимуществе, как казалось по началу. Наплевав на первоначальную конспирацию, Натали сосредоточенно выдохнула и прицелилась прямо в сердце лысого мужчины. Она собиралась выпустить в него короткую очередь, пока тот сам не нашпиговал Алекса свинцом. Может вампиры и могут при удачных обстоятельствах выжить после очереди в грудь, а вот люди вряд ли.
Он всего лишь преступник,- мысленно рассудила новообращенная, спуская курок.

До Натали долетели лишь обрывки ответа Бойла. Она уже не обращала на того никакого внимания и была сосредоточена на предстоящем. Отвернувшись она поплыла в направлении, которое по мнению Сантаны было самым подходящим. Мексиканец со своей стороны проявил похвальную выдержку, игнорируя какую-либо грубость впринципе. Для импульсивной Натали, это было почти что подвигом. А за всю ночь, та была, можно сказать, дерганой от происходящего вокруг.

Парой мгновений спустя Натали послышалось нечто, что заставило ее напрячься куда больше обычного хамства.
"У меня есть план... За мной... дышать...".
Новообращенная не была уверена по поводу того, кто вдруг предпринял свой собственный план, кажется, ее звали Лорой. Более того, она собиралась что-то предпринять подключив к своей задумке кого-то еще. Натали быстро оглянулась в сторону голоса, пытаясь понять, от кого еще ждать удара в спину. Она тщетно вглядывалась в темноту, ведь те уже скрылись. Оставалось лишь надеяться, что их не станут использовать, как живой щит. Но к ужасу новообращенной, мысли ее были направлены на худший исход. И к чему бы это?
Оказавшись рядом с бетонной поверхностью, Натали поправила чехол и предприняла попытку забраться наверх по водостокам.

Пухленькая вампирша без малейшего намека на какие-либо комплексы или здравый смысл намеревалась направиться в сторону пирса. Решительно в атаку и ни шагу назад. Но неожиданно для нее самой, новообращенную остановили и все-таки напомнили о том, что женская логика еще пока неизученный феномен, и Натали рисковала погибнуть так никого и не убив.
- Стой! – поймал девушку за руку наглый латинос.
- С такой координацией мы помрем быстрее чем наступит рассвет – заключил мексиканец, вспомнив байки о вампирах.Девушка расстроенно вздохнула, ну как же она сейчас завидовала Пош. Та хотя бы могла адекватно сориентироваться на месте. И снова воспоминание о самой бойкой из присутствующих навело тоску на Натали. Но теперь вместе с этим чувством появилась еще и злоба. Сейчас она могла бы быть среди них, хоть и так же проклятой, но хоть в каком-то смысле живой.
Натали послушно выслушала Маркеса, в очередной раз раскрыв от возмущения рот. Теперь еще и феминистка! Но в тот момент, когда она решила ответить вполне беззлобным, но во многом уточняющим ее позицию комментарием, Фредди вновь вставил очередную колкость. Закрыв рот, Натали решила не обращать внимания. Ни на кого. Она тщетно убеждала себя, что все из-за стрессовой ситуации. Но это совсем не помогало.
-Да ты,- девушку переполняли эмоции, ну как же она хотела ударить панка, но это ни к чему не приведет. Ни к чему хорошему,- надо было тебя оставить умирать. Неблагодарный напыщенный индюк. Если ты не прекратишь вести себя так, то помрешь до конца этой ночи! И надеюсь поскорее, от тебя одна головная боль!
- Пойдем, Маркес,- новообращенная направилась к тому месту, о котором говорил мексиканец, решив, что если его план не сработает- то ничто не сработало бы.

Находиться долгое время в воде оказалось делом неприятным. Конечно, холодная вода в купе с ночной прохладой не сильно сказывались на новом состоянии организма, но все же сказывались. Хотя больше всего девушку беспокоило чувство волнения, ведь время ожидания нагнетало на нее неприятное предвкушение того, что произойдет. Оно схоже с тем чувством, когда что-то чешется, но, увы, этого сделать никак не получается. А чесотка усиливается и усиливается, да так что в последствии ты не можешь думать ни о чем другом. Чем больше обдумываешь происходящее- тем хуже.
Поэтому Натали решила предпринять хоть какое-то решение, а дальше возможно и все остальные станут немного решительнее.
- Ну значит решено, нельзя долго медлить. Мы с Маркесом прикрываем, но не подбираемся слишком близко. Замки и наркотики тогда с вас,- она взглянула на журналиста и светловолосого паренька,- Фредди остается тут. Норрин, ты и еще кто-то в отвлекающий маневр. Ну или как-то так. Если видим, что что-то идет не так- помогаем друг другу. Тебя это тоже касается.
Последнюю фразу новообращенная адресовала Фредди, ни капельки на него не полагаясь. Это был не ночной кошмар с улицы Вязов, а головная боль из дет дома.
Больше девушка ничего не стала говорить, а начала действовать. Нырнув она поплыла в сторону песчаного берега чуть поодаль от пирса. Следовало расположиться немного сбоку от пирса, но в то же время не слишком далеко от него, чтобы их не было слишком заметно при обстреле. Как ни как примерно метра три разницы в высоте. Хотя вспышки в темноте их все равно выдадут так или иначе. Зато они смогут спокойно достать оружие на берегу- его же нельзя мочить. И есть еще одно преимущество, с берега должно быть удобно перебраться ближе к пирсу или даже на сам пирс, на случай если кто-то попробует убежать. Хотя последнее утверждение для Натали приравнивалось к сказочно оптимистичному. Наркотики подразумевают огромные деньги, а судя по всему дури очень много, учитывая количество машин. Ни один идиот не бросит такие деньги, их самих же за подобное свои же и перестреляют. Тем более как все будет выглядеть? Несколько идиотов в кожаных плащах, явно пересмотревшие на днях Блейда будут корчить из себя мстителей справедливости. В общем, недоумки.

На удивление многих, странный монстр по имени Мортимер оказался куда ранимее и проницательнее, судя по тому как он отреагировал на слова Бойла. Правда, обиду не простил, отправив подальше назойливое напоминание о собственном несовершенстве. Какая ирония, уродливый снаружи вампир обратил столь же уродливого по натуре человека, ему можно было только посочувствовать. С Фредди-задирой ужиться будет сложно, скорее всего, даже невозможно. Натали стало жалко Морти и она пожалела о своем предвзятом мнении, хоть тот и был заодно с шайкой похитивших их вампиров. Как там сказала Мерредит, теперь они ублюдочные дети Шабаша?

Увы, не смотря на то, что пленникам выдали оружие и своеобразную униформу, они все еще оставались пленниками. Лакес "везденососуй" и на этот раз не изменил привычки, как нельзя лучше понимая, что затея с штурмом наркодельцов очередная проверка на вшивость. Он попытался донести до вампиров, что хоть новообращенные для них и горстка никчемных бастардов, но самоубийцами не являются. И, конечно, реакция не заставила себя ждать. Вампиры смеялись и скалились, словно волки, предвкушавшие наживу. Любительница толкать речи продолжила полемику, кидаясь красивыми словами, уж лучше бы она продолжила играть в бейсбол. По крайней мере, не так утомляло бы окружающих, как ее самолюбование.

Что до Натали, то она пока не могла оценить ситуацию. Но было похоже, что общество вампиров жестокое сборище хищников. А как говориться, с волками жить- по волчьи выть. Она надела плащ, прикрыв наконец драные колготки и юбку, грустно подумав, что все-таки одежду жаль. Затем она взялась за чехол, и убедившись, что тот случайно не спадет, не удержалась и бросила взгляд на Мерредит. С мгновение она хотела было что-то сказать, но так этого и не сделала. Вздохнув, она подошла к Лакесу:
- Не подставляйся. Ты ничего не изменишь,- девушка положила ему руку на плечо и слегка сдавила ее, пристально посмотрев ему в глаза.- Единственное, что ты сейчас заработаешь- лишнюю пулю в задницу. Не лучше ли ее приберечь для более подходящего случая?

- Все равно жалко, хоть тут все и умирают, как мухи,- девушка грустно вздохнула, стараясь не зацикливаться на незнакомых людях. Немного помедлив и уже не так уверенно Натали продолжила.- Мне кажется, он был жив. Вон предводитель их бывший рассыпался пеплом, а этот- нет. Его можно было бы спасти.

- Кстати, Фредди, ты чего какой все время агрессивный? У нас даже есть ребеночек тебе под стать, только погоди оклемается,- новообращенная улыбнулась, обратившись к панку. Когда она говорила, то имела ввиду светловолосого парня, хоть в глубине души надеялась, что отморозок не решит провернуть какую шуточку в своем духе.

Девушка инстинктивно решила поправить волосы, впервые за всю ночь она вспомнила, как жутко должно быть выглядит. Теперь уже она начала оттирать кровь со своих рук и с лица.

Чудом выпившая крови Натали, в прямом смысле урвав кусок прямо из чужого рта, была немного раздосадована. Крови было мало и голод все еще терзал, хоть и немного стих и не был столь навязчивым. На конкурента же ей было плевать, да и кто-то его уже прибрал к рукам, посчитав своим ужином.

Не испытав должного сочувствия ни к мальчику, которого пожирал Бойл, ни к несчастному смертному, которого Лора держала еле живым ради пропитания, ни ко всем остальным, девушка думала лишь об освобождении. Все словно бы происходило и не с ней вовсе, настолько ее чувства были отстранены. Еще не опомнившись от жуткого состояния, Натали попыталась порвать цепочку браслетов. Но что дальше? Их начали атаковать акулы, так и ждущие слабую жертву в свои пасти. А уж они-то выглядели ужасающе. Вампирша решила прихватить лысого с собой, в последнюю, так сказать, увеселительную прогулку. А точнее плавание. Порвав цепочку его наручников, она аккуратно ухватила обескровленного мертвеца за шею. Начиная всплывать, она пустила его вперед себя, толкая в сторону. Таким образом покойник должен был выручить неживого сотоварища по несчастью, а то есть отвлечь акул. Пока эти два плавающих ужаса морских глубин отвлеклись на уже умершего лысого мужчину, у Натали было на несколько секунд больше, чтобы отплыть от них подальше вверх.

Еще немного и клетка полностью оказалась под водой вместе со всеми своими жертвами. Стоило только этому случиться Натали запаниковала, так и не сумев порвать злосчастную цепочку. Паника, смешивающаяся с растущим внутри нее голодом все сильнее подталкивали к действию ее инстинкты. Инстинкты зверя, о существовании которого она не знала до этого момента.

Такого голода она не испытывала еще никогда, ей хотелось не просто есть, а насладиться чьей-то сырой плотью. Насладиться ее видом, но кровь... Кровь должна была принадлежать ей. Она хотела выпить ее всю без остатка, чувствовать, как ускользает чья-то жизнь. То, как жертва находиться под ее контролем и сердце останавливается.

В предвкушении животного наслаждения Натали накинулась на ближайшую жертву. Одной рукой она схватила лысого парня и с силой притянула к себе. Будучи ближе, ей было удобнее мешать ему сопротивляться. Вонзившись клыками в мягкую плоть, она жадно пила его кровь. Натали не могла остановиться ровно до того момента, пока его сердце не прекратило биться. Все действия вампирши затрудняло то, что одна ее рука была прикована. Но зато она могла смело обвить его талию своими ногами, чтоб уж тот наверняка не отбрыкался от своего последнего "поцелуя".

Почувствовав облегчение и прилив новых сил, девушка снова попробовала порвать цепочку браслетов и наконец-то вернуться- всплыть, ближе к воздуху и "новой семье".

ссылка

Боже, Пош...-девушка была в ужасе от дальнейшей участи, как самой Пош, так и всех остальных, включая ее саму. Но безучастно наблюдать за тем, как лишают жизни человека, с которым еще совсем недавно разговаривала и даже осмеливалась строить планы на будущее, было невыносимо. Натали до самого конца отчаянно надеялась, что хоть кто-нибудь сумеет выбраться из этого, кажется уже бесконечно длящегося, кошмара. Растерянно, в надежде, что хоть кто-нибудь сможет прекратить весь этот ужас, она озиралась по сторонам. Но, увы, похитители были безучастны, а похищенные запуганы. В момент, когда Дуктус впился своими зубами в шею уже беззащитной жертвы, девушка невольно прислонила руку к губам, слабо охнув от удивления смешанного со страхом. Больше она не могла смотреть, скорбно наклонив голову в сторону.
Скоро нас всех не станет. Нет никакого спасения. Лишь отчаяние и смерть.
Горечь ее мыслей прервали голоса встревоженных вампиров, не ожидавших, что вот так внезапно прервется существование их лидера. Ветер быстро разнес запах кислоты и жженой плоти по всей палубе.
Сучка убила нашего Дуктуса!
Неясно, как Пош умудрилась такое вытворить, но скорее всего это было как-то связано с тем кровавыми событиями, что так сильно ее потрясли. И по иронии судьбы, они так же даровали ей сверхчеловеческую силу. В любом случае, у Натали уже не было сил чему-либо удивляться. Пош мертва, хоть эти чудовища и заплатили свою цену за ее жизнь. И теперь они тоже все умрут, так или иначе.

Потрясенная и утомленная всем увиденным, Натали совсем забыла про Мерредит и ее намерения на счет нее. Когда та в голодном припадке подскочила к девушке, та успела только издать стон боли, постепенно проваливаясь в забытье. Силы стремительно покидали ее, заставляя сердце биться все медленнее и медленнее. В последний раз слабо ударив хищницу в грудь, все еще не сдаваясь, но вскоре ослабев, Натали уронила потяжелевшую руку. Она почти не почувствовала падения на палубу, лишь помнила неприятный вкус крови. Не понимая почему, она жадно глотала те скупые капли, казавшиеся ключом к спасению. Пару мгновений спустя, холодная морская вода вновь вернула Натали в жестокую реальность. Все еще слабая, но приходящая в себя, она могла лишь наблюдать за тем, как спешащие вампиры приковывали людей к металлической решетке. Дрожа, она прижалась к железным еще более холодным, чем вода, прутьям, ставшими их временной тюрьмой. До ее сознания дошло, что именно сейчас их опускают на дно, к еще более равнодушным и теперь уже морским хищникам. Жадно глотая воздух, Натали в панике пыталась порвать цепочку металлических браслетов.

- Ну вот блин, чуть не передрались за право обладания шваброй,- в голосе Натали слышалась недетская обида на весь белый свет. Она нахмурилась, пытаясь понять, что делать дальше. И как можно использовать все это несметное богатство скромного пролетариата себе во благо в такой ситуации.
-Народ, есть у кого сигарета и зажигалка?- она оглянулась на собравшихся людей, в надежде, что после ее тирады ей хотя бы грубить не будут. Уж кто-кто, а переговорщица могла и обидиться.
-А вообще,- она не могла поверить, что предложит подобное,- давайте разделимся. Кто-нибудь уйдет подальше отсюда и спалит какое-нибудь здание в этом районе. Это отвлечет этих больных маньяков. А у остальных появится шанс выбраться отсюда и вызвать полицию. А погрузчик как раз поможет. Но он ведь медленный, а значит отвлекной маневр необходим.
Натали почувствовала,что ей срочно нужно успокоиться и перестать постоянно выдумывать всякую чушь. Все ведь начиналось не так уж плохо. А теперь она предлагает суицид. Ну и, конечно, скорее всего ее же и пошлют на увеселительную прогулку подобного рода.

Да уж, от вида стоявшего перед ней панка у кого угодно мурашки по телу побегут. С виду полнейший отморозок без "лишних" тормозов. Натали на секунду помешкалась, но к собственному удивлению не спасовала.
- Да,- чуть мотнув головой уверенно начала она,- а не боишься, что за излишнюю самодеятельность тебя сразу после меня и прищучат. Возможно, даже здесь присутствующие.
Поскольку девушка прекрасно понимала, что в рукопашном бою она полный профан, следовало сделать что-то, чтобы он или передумал или чтобы за нее вступились. Не факт, что он сумеет сдержать слово даже при самом худшем раскладе. И вся ситуация, к счастью или нет, облегчалась обстоятельствами. Иными словами у этого отморозка не было с собой ни ножа ни чего-то подобного. Но Натали отчаянно надеялась, что до драки все-таки не дойдет.

Ей трудно было решиться на следующий шаг, ведь в сумке на плече у нее были практически самые дорогие ей вещи. Постаравшись изобразить как можно более решительный злой взгляд, Натали крепко вцепилась в сумку, чтобы в случае чего хорошенько ею двинуть обидчику. Что-что, а музыку она всегда считала истиной силой. И в данном случае учебник по игре на фортепиано может послужить ею в буквальном смысле этого слова.

Натали наблюдала за всем с опасением, пока точно не понимая, чего ожидать. Она благодарно улыбнулась аккуратному мужчине, стараясь не обращать внимания на хамоватого панка и с виду трусоватого парня у двери. На их фоне он приятно контрастировал и его внешний вид действовал даже в какой-то мере успокаивающе.
- Натали Браунинг, приятно познакомиться. Жаль, что ситуация неподходящая,- она снова улыбнулась, на этот раз неловко, стараясь говорить спокойно. Она прекрасно понимала, что паника абсолютно ничего не даст.- А вы держитесь молодцом.
Натали внимательно его разглядывала, стараясь совсем уж не пялиться в упор. Из вежливости. Многие здесь выглядили довольно потрепанными, так будто их били, а он- нет. Ей показалось, это странным. Но саму мысль она отвергла, как непристойную крайность.
Боже, да что со мной. А вдруг он влиятельный мужчина? Что если кого-то похитили для выкупа?- подобную мысль "пирожок" охотно признала вполне здравой. Только в этом случае оставалось неясным, зачем она здесь этим загадочным похитителям. У самой Натали ни гроша за душой. Лишь музыка и яркие воспоминания.
Как иронично все обернулось.

Девушка извинилась перед мистером Гастингсом и обратилась к светловолосой решительной девушке:
- Удачи вам, на случай, если никто больше не успеет.

Затем Натали повернулась к панку:
-Решай за себя. Ты не имеешь права кому-то здесь указывать. Пусть идет.
Она демонстративно встала между девушкой и панком, скрестив руки на груди. Раз он такой смелый, то должен был бы что-то предпринять самостоятельно. Натали была настроена крайне решительно, от этого ведь зависели жизни всех присутствующих. А слабовольных и хамоватых она никогда не любила.
Понимая, к чему все ведет, она попыталась противостоять панку и хоть как-то помешать ему в тот момент, когда он стал приближаться к бочкам. Натали с напором быстрым шагом пошла ему на встречу и с силой толкнула. Не с разбегу, конечно, но тем не менее. Она сделала, это намеренно, понимая, что не так уж и сильна. Но не смогла остаться равнодушно в стороне.
- Ты слабовольный идиот,- спокойно добавила она. Нельзя было допустить, чтобы их услышали. Все попросту было бы кончено.

"Константина..."- мысленно повторила новообращенная, имя словно приобретала новое значение. Резкая боль пронзила голову вампирши. Лицо Стеллы исказилось, выдавая боль. Не слушая больше Винсента, она пошатнулась. Девушка попыталась ухватиться за что-нибудь, потеряв равновесие. Она уронила неровную груду книг с тумбочки на пол, неловко задев их рукой.

...она видела легионы кибернезированных горгулий, которые маршировали под монотонные выкрики каких-то фраз. Выкрикивал всё какой-то седовласый мужчина, лет пятидесяти пяти, в его глазах сверкал огонь безумства. Мужчина потрясал дневником Димитрия и радостно сообщал марширующим, что именно эта рукопись помогла. Стелла проснулась.

- Нет,- простонала Стелла,- не отдавайте ему его, не надо... остановите горгулий. Горгулии....они повсюду! Дневник помог сотворить чудовищ, это все дневник... дневник!
Новообращенная всхлипнув опустилась на корточки, она сильно сжала виски руками. Она сидела покачиваясь взад- вперед и постоянно бормотала, повторяя имя Димитрия, что-то о дневнике и горгулиях. Девушка плакала, сжав голову руками и чуть ли не вдавливая ладони в виски. Создавалось впечатление, что что-то засело у нее в голове и мешало нормально мыслить.

-Ну..,- неуверенно протянула Стелла,- у моего сира есть... была некая лаборатория, и он там довольно долго безвылазно обитал. Возможно, ему удалось найти что-то интересное.
Новообращенная стояла держа в опущенных руках бронежилет и некий "образец тяжелой артиллерии", который она взяла рассмотреть получше. Стелла выглядела как маленький потерянный ребенок, при чем с оружием в руках она казалось еще меньше. Сейчас трудно было поверить, что она вампир и способна убивать. Особенно картину дополняли оборотни в человеческом обличии, выглядящие на данный момент как взрослые мужчины. Да, оба они крайне разные внешне, но габариты и возраст схожи. На их фоне Стелла терялась и казалась совсем еще невинным ребенком. В глазах грусть, а в руках оружие.