Гоблинский Гамбит | ходы игроков | Ватага Скарри

Луна родилась! Триада I, ночь 1
__________________________

Восемь и три ночи гоблины шли по голым скалам, пока не началась вьюга.

Гоблины почти не спали прошедшим днём. Мудрено ли спать когда в желудке пусто, а чтоб спрятаться от продувающего ветра приходится зарываться в сугроб, так теплее. Чуть боле дюжины гоблинов сбились в кучку, в середине были трое подростков, затем женщины, затем, кругом прочие. Тепло тел и дыхания растопило часть снега в тесной “пещере” выкопанной ими в сугробе под скалой, влага проливалась сквозь камни, и хоть ветер над ними и нёс ледяную крошку через ущелье, внутри температура был выше замерзания воды. Но всё равно этого было недостаточно, чтобы жалкое тряпьё согревало их как следует, и подвывание пустых желудков вторило стуку их клыков. Снег таял во рту и им можно было напиться, хоть после этого и морозило внутренности.

К вечеру вьюга стихла. С трудом распрямляя промёрзшие суставы и заставляя работать сведённые мышцы, гоблины выбирались на воздух. За вождём, цепочка потянулась вслед заходящему солнцу, заливавшему фальшивым золотом заснеженные пики.

За недалёким перевалом воздух неожиданно потеплел. Гоблины зашагали живее по спускающемуся склону, пока их не остановил возмущённый клёкот и хлопанье крыльев. Часть брызнула в стороны, прячась за скалы, часть вскинула жалкое оружие. В скупом свете только родившейся луны над гоблинами закружили зловещие силуэты грифов. Забренчала спущенная тетива, вторая. Полетели заточенные палки-копья и яростный клёкот превратился в булькающие хрипы под стук по камням части копий и стрел, пролетевших мимо. Под лунным светом обезумевшая от голода ватага раздирала когтями тела двух птиц, запихивая кровавые куски плоти в рот вместе с обломками перьев и мелкими костями. Те, кто не смог пробиться к трупам трупоедов, нашли гнездо с птенцами и разграбили его.

Кровь и плоть расшевелили промёзшие сердца гоблинов и те зашагали живее. На поясе у Шника болтался череп грифа, Ннада тащил растопку из сердцевины гнезда, а Укуругар напихал в мешок перьев.

Оба склона ущелья по пути ватаги стали покрываться костями. Поднятые оказывались старыми и хрупкими и не годились на оружие и инструмент. Сначала редкие одинокие белые обломки, потом и целые костяки животных и двуногих, а за ними уже трибуны каркасов молчаливо встречали парад гоблинов пустыми провалами глазниц. Ущелье распахнулось, открывая три прохода. Хруст мелких косточек под лапами гипнотизировал, и хорошо что вождь, почувствовав что-то успел подать короткий тихий рык опасности.

Гоблины брызнули в стороны, прячась за скалы. Теперь все уже слышали хлопанье крыльев, мощное и резкое, не похожее на шум птиц. На скалу над прячущейся ватагой упал острый силуэт, закрывая звёзды. Длинная пасть, усеянная мелкими зубами, распахнулась, и потусторонний крик затанцевал в скалах вместе со своим эхом, парализуя тело и волю. Силуэт сорвался, делая круг над ущельем и скрылся за скалами. Хлопанье затихало пока не исчезло вовсе. Паралич стал покидать ватагу.

Скарри был напуган. Не подавал виду, но к земле прижимался так сильно, что крошка каменная вонзалась в щуплую, исхудавшую грудь гоблина даже сквозь плотно запахнутый плащ. Но даже тогда он продолжал буравить своим единственным глазом небо, следя за движением этого чудовища, будучи готовым, при малейшем признаки опасности, рвануть со всех ног и из последних сил. Тварь полетала вокруг, присела на скалу, сотрясла воздух громким криком, грузно сорвалась со своего насеста, после чего исчезла за пиками. Вождь проводил взглядом жуткого монстра, и постарался как следует запомнитть направление, в котором тот удалился. Всегда, всегда надо знать откуда может прийти опасность.

Прошло несколько минут, потрясение спало. Тихими окриками Скарри выгнал свою ватагу из укрытий. Воняло. Кажется Сбурб и пара мелких спиногрызов от страха обделались. Бедняга гоблин даже не боромтал, его колотило. Чудо что они не выдали ватагу паническими воплями - ужас и слабость сковали их глотки. Рядом с беднягой Сбурбом стоял нервно оглядывающийся Шник и растерянно теребящий трубку Ур. У последнего давно кончилась его травка, да и костер они не жгли уже несколько дней, поэтому заядлый курильщик чувствовал себя не в своей тарелке и выглядел очень грустным. Его уши обвисли, а набитый перьями мешок на спине, несмотря на свою легкость, казалось весил не меньше десятка стоунов и тянул тело гоблина к земле, что придавало ему еще более удрученный вид.

- Сюда все, быстро! - еще раз прикрикнул Скарри.

Все наконец вышли из укрытий. Толстый Барл, весь в складках кожи, с голодухи сосал свою лапу.

- Шник, вперед идешь, смотри вокруг, внимательно. Тут могут быть еще эти... Скррим, да! - выдал свое первое указанием вождь, обозвав неведомую тварь словом, похожим на ее страшный вопль. Еще раз оглядел нестройный ряд стоящих в ночи гоблинов. И продолжил:

- Другие, дышите и готовьтесь, ночью скррим плохо видит, да, пойдем сейчас, найдем укрытие на день. Шник будет моим глазом, путь покажет, проведет. Все будет хорошо, да.

Каждое предложение Скарри подкреплял энергичной серией кивков, а еще он старался многозначительно глядеть в лица гоблинов и вообще всячески показывал, что бояться нечего, вождь знает что делать и приведет их к теплому очагу и сытной трапезе.

***

Чуть позднее, ватага гоблинов, под предводительством своего одноглазого вождя, спустилась с гор и направилась на юг. Шник при этом постоянно совершал этакие челночные вылазки вперед группы, каждые двадцать-тридцать минут возвращаясь и рассказывая что видел во тьме. Скарри внимательно слушал и продолжал вести всех дальше.

-----

Ватага покинула ущелье костей, двигаясь по пути за луной. Огненных камней Ннада по пути не нашел, но пара выходов жил с металлами встретились, только вот нести руду было не в чем, да и непонятно, в чем её выплавлять. Пещеры тоже встречались но, останавливаться на пол-дороги в пустынных скалах было не за чем. Пол ночи спускались они между петляющих хребтов, пока не вышли на плоскогорье, в маленькую долинку, со всех сторон окруженную вершинами. Сухая глинистая почва была приятнее лапам гоблинов, чем скалы, но ничего кроме жесткого невысокого кустарника на ней не росло. Никого живого кроме высоко летящих птиц, редких ящерок, шмыгающих между кустами на этом крытом пространстве не было. Пойманные теми кто по ловче рептилии были сожраны, но другой еды не было.



Утро застало гоблинов на этой пустынной равнине, и им пришлось дневать под открытым небом, кутаясь в отрепья и прижимаясь друг к другу. Огонь добыть было нечем и нечего было пить. Хорошо хоть густые облака скрывали жалящее солнце.

Вторая ночь прошла в пути по долине и второй лагерь ничем не отличался от первого. Языки гоблинов стали пухнуть от жажды, а мышцы дрожать от слабости. Как и в первый день, стоящие на страже не видели никого живого кроме редких, высоко кружащих хищных птиц.

К середине третьей ночи пути на горизонте заблестела, отражая луну, полоска воды. Ватага невольно ускорила шаг и скоро морды гоблинов погрузились в холодную воду, от которой ломало зубы. Озеро с каменистыми берегами, к которому они пришли, было велико, дальний край его скрывался за горизонтом, но в паре миль от берега в нем торчал скалистый остров.



На камнях в воде можно было найти ракушки и племя стуча зубами от холодной воды, натаскало себе хоть какой-то пищи. Дальше по берегу нашелся столб с обрывками гнилой верёвки и обломки лодки. От причального столба на восток уходила еле заметная, давно не хоженая тропа. Древесина была достаточно сухой и прочной, чтобы добыть из неё уголёк и вскоре дымок заструился над доской, которую Ур старательно “высверливал” заточенной палочкой. Беда в том, что огонь на этой равнине будет видно издалека... Ожидая решения вождя, Укуругар наконец, впервые за несколько лун, запыхтел трубкой с остатками своего зелья.

Они нашли воду,это хорошо. Они не нашли еды, это плохо. А еще вокруг сухая пустыня, это очень плохо. Чахлые кустики под ногами в пишу не годятся. Охотиться то же не на кого, разве что мелкие грызуны или ящерицы, но племя на такой пище не вырастет сильным. Им нужно хорошее место, где много дичи и еды, а природа не такая жестокая. Нужно искать.

Такие мысли крутились под черепом Скарри. А пока он наказывал кому и что делать. Укуругара решено было пока оставить в покое, огонь им он уже принес и то хорошо. Шник и Златик были посланы в разведку, поглядеть что за тропа, куда ведет. Барл, Хоп и Сбурб сооружали костер под присмотром самого вождя. Чарв осматривал самок и детей, они переносили переход все хуже и хуже. Не привыкли к такой жизни, бедняги. Наконец Ннада все ходил и примеривался к столбу. И потрогает, и понюхает. Любитель что-либо мастерить, он, кажется, имел виды на этот старый кусок древесины. Посоветовавшись с вождем, гоблин приступил к работе.

Расправившись с костром, вождь и еще двое из старших гоблинов собирались пройтись вдоль берега и поискать еды.

Костёр весело запылал, освещая пустынный берег.
Гоблины довольно заворчали, теснясь вокруг, подставляя ещё помнящие холод горных снегов бока живительному теплу.

Вождь с тремя бойцами пошел на добычу. В пяти стрелах от яркого костра ничего не сохотилось. Змеи шуршали среди кустов но быстро скрывались в трещинах земли. на мелководье были всё те же ракушки, да нашлась пара раков. Пока гоблины мочили ноги в холодной воде, Скарри, в очередной раз осматривая горизонт, обнаружил что-то тёмное дальше по берегу, на границе видимости, чуть возвышающееся над кустарником. По приближению оно оставалось неподвижным.

Лапы вождя были бесшумно ступали по сухой земле, и наконец уже можно было различить фигуру сидящего скрестив ноги тощего человека, замотанного в тряпьё. Фигура была полностью неподвижна и беззвучна, и даже признаков дыхания не было заметно. Приблизившись ещё, сквозь порехи тряпья можно было заметить белые кости. На берегу, перед еле заметными остатками давнего костра сидел скелет, безотрывно глядя на остров посреди озера пустой правой глазницей. На левой была повязка. Первая попытка прикоснуться, и он повалился вперёд, рассыпаясь на куски, череп раскололся. Все что у него возможно когда-то было с собой, время превратило в труху, кроме бронзового гребня, когда-то зажатого в развалившихся пальцах. Вождь наклонился за ним, и когда поднимался, ему показалось, что на острове мелькнул крошечный огонёк. Между тем, из лагеря долетел шум, и отвернувшийся на пару вздохов в ту строну Скарри, ничего больше не смог разглядеть в дальней черной полоске земли за блестящей в темноте водой.



По возвращению к костру там обнаружилась пятнистая плоскоголовая рыба, здоровенная, длинной с гоблина, уже со вспоротым брюхом. Довольный Укуругар чавкал половиной её печени. На деревяшке лежала вторая половина, оставленная вождю. Оказалось, что на свет костра к берегу приплыло несколько огромных рыбёх, и копью охотника сопутствовала удача. Теперь племя может отъесться как следует!




Из рассохшегося столба флягу было не выдолбить, но Ннада сделал кое-что полезное — огненоску. Расковырял кусок деревяшки, прожег углями внутри сердцевину, натёр из скрученных жгутом веток кустарника трута. Угли в такой деревяшке могли тлеть весь день, лишь следи, чтоб трут не прогорел, и в любом удобном месте можно было развести огонь за пару минут.

Разведчики вернулись. Тропа через несколько миль поднимается в горы и выходит на дорогу, идущую с севера на юг. Ничего примечательного на ней они не нашли.


Для постели кустарник был жесток, но сухой песок, был куда как более уютной кроватью, чем заснеженные камни, особенно на голодный желудок.

Третья ночь завершалась, и над темнеющими на востоке пиками, покинутыми гоблинами несколько ночей тому, загоралась заря, пожирая звёзды.

Вечер. Скарри открыл свой единственный глаз, убрал руку с тяжелого каменного ножа на поясе - будь готов, всегда готов - встал с земли. Песок был теплый и давал тепло телу гоблина, сама земля словно говорила - вперед, к новым горизонтам, вот тебе тепло, вот тебе сила! Мысль понравилась вождю племени Новосолнц и он осклабился от удовольствия. Огляделся. Некоторые из его соплеменников так же пробудились рано.

Ур уже попыхивал своей трубкой, собрав каких-то чудных корешков, разложив их перед собой на песке и выбирая среди них наиболее "годные", как он сам выражался. Скарри не разбирался в травах, а у Укуругара были все задатки шамана, он даже впадал иной раз в настоящее буйство и как будто разговаривал с духами. Но к шаманскому бубну никогда не притрагивался, может духи говорили ему только плохое, а может охотник не любил всех этих запредельных дел. Скарри не знал, хотя с Укуругаром был знаком давно, еще с тех пор когда у верхов был Дур.

Дальше, чуть в стороне Шник сидел и глядел на остров. Хороший гоблин, молодой, неглупый. Чем то напоминал Скарри его самого тех времен, когда он мог видеть луну в обоих глазах. Хотя сейчас он вообще-то должен был стоять в дозоре, а не пялиться на какой-то кусок земли посреди воды, невесть как туда попавший. Его очередь была последней, жуткие часы предутра. Но раз Скарри проснулся живым, шпынять его не имело смысла, Шник всегда хорошо смотрел в ночи и оберегал покой вождя и племени, не имело смысла ругать его сейчас, если не смотрит, значит все хорошо. Шник, кстати сменил свой костюм. В горах он покрыл свое тряпье мхом и каменной пылью. Пробовал даже снег намазать на макушку - все чтобы быть незаметнее. Увы, тот таял, тек и холодил череп, разведчику пришлось оставить эти идеи. Сейчас, заместо мха и серой пыли, он был обсыпан и истер песком и известью, а в складках плаща и тряпье, окутывающем тело, висели веточки сухого кустарника и пучки травы. Силуэт из пепельно-серого с вкраплениями зелени, окрасился теперь в пастельно-желтые тона.

Остальное племя спало. Пройдя мимо похрапывающих самок, их положили ближе к воде, дальше от костра - мало ли кто мог прийти со стороны пустыни, Скарри направился к Шнику, по пути поприветствовал Ура. Тот впрочем не ответил, его глаза были закрыты, а сам он покачивался взад и вперед. Жуть. Вождь обошел его по широкой дуге. Вблизи оказалось, что Шник смотрит не на остров, но, достав из воды водоросль задумчиво ее разглядывает. Гоблин был мокрый, с него капало.

- Ходил в воду, Шник, да? - поинтересовался Скарри.

- Да, вождь, ходил, - Шник всегда называл Скарри как надо, "вождем", настроение того еще поднялось, - она холодная и мокрая, вождь. В ней растет эта странная трава. А вокруг днем тепло и сухо. И трава другая.

- Скрыться не поможет, Шник. - Скарри понял, куда тот клонит и о чем думает. - В воде живут рыбы, а они не ходят, снаружи умирают, да. От рыб не нужно прятаться, да.

Шник посмотрел в воду и поковырялся пальцем в носу потом выдал:

- В горах тоже было не от кого прятаться, пока не прилетел скррим...

Значит до сих пор испуган. Вот дела. Даже ссыкун Сбурб вроде как отошел от той встречи. Хотя Скарри и самому первые ночи снились эти жуткие крылья и вопль. Да и сегодня. Но все таки Шник разведчик.

- Ты, Шник, мой потерянный глаз, да. Ты должен смотреть далеко, но видеть тебя никто не должен. Я понимаю тебя. Но когда скррим вернется в другой раз, мы будем готовы, да. Мы должны постараться сделать так, Шник. Он не застанет нас врасплох, да. Или нам будет где укрыться, или Новосолнца будут сильные и сделают то, что никто из гоблинов не делал до этого. Убьем тварь, да. Кто знает,может ты его и сразишь, да, Шник "Убийца скррима". Хорошо на слух, да.

Шник посмотрел на вождя, недоверие читалось в его глазах.

- Ладно, а пока отнеси эту штуковину Уру, он наверное такими пыхтеть не пробовал, да.

Скарри ткнул пальцем в водоросль и кивнул, для пущей важности.

- Заодно разбудишь остальных, надо идти. Тут хорошо, но это не то место, где гоблин может много есть и спать в тепле. А когда гоблин мало ест и плохо спит, он станет слабый, да. А слабое племя умрет быстро в этих землях, так чую я, Скарри, да. Иди.

Шник резво поднялся и понес водяную траву к Укуругару. Скарри посмотрел на остров. Что-то в этом куске земли, брошенным на водную гладь, есть. Но ступать в мокрую прохладу, под которой прячется коварное илистое дно и вооот такие рыбехи. Нет, ему и так не хватает некоторых частей тела. Он достал диковинку, найденную на теле существа на берегу. Что это? Надо показать Ннада.

Луна юна. Триада II, ночь 1
__________________________

Рыбищу племя сожрало ещё ночью, с плавниками и головой, и пока их животы благодарно урча, переваривали обильную еду.

Ннада в предгорье увидел оружейный камень и криком подозвал всех остальных гоблинов, показывая. Из этого можно наделать анконечников, да вот только в руках унести можно только один кусок, а в мешке из тряпья - тройку. А лапы у него и так заняты огненоской, которая всему племени нужна.

Гоблины шли по ровной, пустой дороге, на юг. Свежих проезжавших на ней заметно не было. В миле пути им встретился мост над глубоким ущельем. На дне тёк ручей, видимо, вытекавший из озера, и наверняка ведший к местам, к которым стремился вождь: где мягкая земля, деревья, живность и тепло. Вот только по крутым стенам ущелья спускаться было опасно, и с занятыми лапами этого не сделаешь.

Loco invicem mille verborum

Понукаемые вождём, гоблины неохотно полезли по склонам, ворча и шипя. Короткие копья, те у кого они были, заткнули сзади за пояса, подмотали плащи и подоткнули рванину.

Первой сорвалась одна из самок. Взвизгнув, соскользнула с камня, ещё раз коротко вскрикнула от первого падения и уже немым кулем ударясь о скалы, полетела в ревущий снизу поток, унесший её в свои пенных водах.

Вторым закричал Ннада. Гоблин висел на одной передней лапе, безуспешно царапая остальными скалу в поисках хоть какой-то щели, за которую можно зацепиться. Его топор, выскользнув из-за пояса, разбился вдребезги о камни ниже. Верёвка вовремя подоспевшего вождя спасла ему жизнь. В этот раз.

Неуклюжий Барл, несмотря на отвисшие складки кожи когда-то надутого живота и оттягивающий плечо мешок с камнями на удивление почти не спотыкался и не оскальзывался, хоть и полз по скалам медленнее всех, задерживая племя.

К середине ночи Гоблины спустились к ручью, шумевшему порогами среди отвесных скал. Изредка они могли идти по намытой со скал то по одну, то по другую сторону потока гальке, но нередко им приходилось мочить ноги, а то и живот, перебираясь по скользким камням через пороги, часто спотыкаясь и вымокая целиком. На одном из порогов упавший детёныш не успел ни за что зацепиться, и ручей забрал и его.

Понемногу ручей расширялся, становясь спокойнее и пороги появлялись реже. На камнях появился мох и редкие кусты и кривые деревца с висящими корнями — на скалах над ручьём.

Ватага добралась до относительно сухой галечной косы под нависающей скалой .
Было влажно и холодно. Всех била дрожь, одежды были мокры, но разжечь огонь чтобы согреться было не из чего и нечем.
Вставала заря.

----------------------------------------------------

Перед ночёвкой гоблины с указками Укуругара сумели набить копьями несколько рыб в локоть длиной, стоявших ямах за порогами, и их жирное розовое мясо, даже сырым, немного насытило ватагу.

Передневав в тени скалы, на холодных, впивающихся в бока камнях, продрогшие гоблины, глядя на алые отсветы уже не видного за скалами, опускающегося солнца, продолжили свой путь.

Ручей расширялся и течение его становилось всё спокойнее. По склонам опускающихся скал появлялись деревья, и к темноте гоблины вышли в холмистое предгорье, проросшее соснами. Ниже по течению ручья были видны дымы костров.

Молча шло племя Новосолнц.

Вождь был мрачен как туча, косичка спала на лицо и качалась туда сюда, закрывая одноглазому Скарри и без того скудный обзор. Гоблин был подавлен. Если бы некоторое время назад ему сказали бы, что он будет так переживать из-за смерти какой-то страшненькой самки и одного мелкого засранца - Скарри лишь недоверчиво усмехнулся бы. Но вот оно! Погибли его подчиненные, по его недосмотру. Что теперь думают оставшиеся? Пойдут ли они за ним дальше? Такие мысли кружились, налетали, угнетали. Уже вторую ночь вождь Новосолнц не спал.

Вскоре племя вышло в предгорье, ниже по склону дымили костры. Все остановились, словно кто то скомандовал "Стоп!". Вождь бы скомандовал, но он молчал. Скарри недобро взглянул на своих подопечных, послушавшихся безмолвного приказа, никем ни отданного приказа, потом перевел взгляд на костры. Склонил задумчиво голову - вождь непогрешим, так он думал. Плохой вождь должен делить участь таких, как Дур. Что же по этому поводу думает племя?

-------------------

Скарри оглядел племя. Некоторые смотрели на него. Ждали. Тот прищурил свой глаз и махнул рукой.

- Шник, со мной идешь, да. Остальные тут тихо сидите, дышите, да. Ур, Ннада, найдите место где не видно будет ватагу. Но чтобы я понял где вы, когда вернемся, да.

Затем вождь обернулся и взглянул на дымы дальше по ручью. Шник уже стоял рядом и тоже щурясь на ветвящиеся в ночном небе дымные столбы. Затем они двинулись, тихо и аккуратно.

Утихший поток, петляя, нес свои воды дальше, туда, куда к середине ночи зайдёт луна. Плескалась рыба, иногда сверкая изгибами мокрых спин над поверхностью воды, редко ухали совы. Редкий туман стелился меж стволами прибрежных сосен и над гладью воды.

Разведчики приближались к кострам. Сначала порыв ветра принёс им запахи: вьючного скота, дёгтя, еды (от него рот мгновенно наполнился слюной).

Ели редели и можно было рассмотреть огни трёх костров, мелькавшие между высоких прямоугольных силуэтов груженых телег. У костров негромко переговаривались люди, скулила пара собак. Растительность и лёгкий веток в его сторону позволяли сноровистому вождю подобраться ближе незамеченным.

Лагерь людей был разбит на поляне, размером в стрелу, с одной стороны примыкавшей к реке, другой -— к тракту. Около восьми телег стояли ломанной линией, костры были разбиты между ними и трактом. У костра можно было насчитать пару восьмёрок людей, у центрального — пару собак с огромными мордами и мощной грудью, но короткими кривыми лапами, на цепи у толстяка в яркой одежде. Сверкало несколько наконечников копий. Люди в большинстве улеглись, часть обходила телеги с едой в руках. Две пары людей колчанами на поясах и копьями в руках отошли к обеим сторонам тракта. Лагерь затих, и лишь мычал временами скот, привязанный рядом со стражниками, да от телег раздавались редкое звериное ворчание и скуление, ... и гоблинская речь?

Притаившись в кусту, два гоблина разглядывали лагерь людей. Чуть погодя один из них аккуратно покинул убежище и выдвинулся в сторону остановившегося на ночлег обоза. То был Скарри, Шник же был оставлен наблюдателем.

Скарри пришлось перекрести открытое пространство, чтобы добраться до неровного ряда телег. Галька под лапами не позволяла сделать это быстро, но бывалый гоблин знал толк в подкрадывании и ни камешек не стукнул, пока он не добрался до цели. Лагерь людей мерцал еле затухающими кострами. Изредка кто-то приподымался, чтобы кинуть пару веток, заставляя Скарри неподвижно вжаться в землю, но тут же ложился опять. Собак было не слышно.

Первая телега, к которой приблизился Гоблин была гружена тяжелыми мешками и бочками, пахла корнеплодами, брагой и дёгтем, лежао несколько мотков верёвок. Между бортом и одной из бочек блеснул, подмигивая, полированный рог рукояти оставленного кем-то кривого тесака в старых ножнах. (ссылка)

На соседних телегах стояли клети, укрытые дерюгами. И да Скарри не послышалось — оттуда доносилось гоблинское ворчание.

Скарри помог ватаге гоблинов освободиться, но ему пришлось отступить, потратив почти все стрелы, большинство из которых нашло цель.

-----------------------------------------------------

Отступивших Скарри и Шника окружала непривычная после боя тишина. Легонько шуршали листья крон, вдалеке слышны были крики людей и животных. Шник облизал шершавым языком клыки и сглотнул — хотелось пить.

Как там обстоят дела у ватаги Морза Скарри уже не волновало. Он уже проклинал тот момент, когда решился помочь другому гоблину. У него есть свое племя и оно ждет своего вождя. Если кто-то из них сумеет пережить эту ночь, то возможно они еще столкнутся. А пока он возвращался на стоянку Новосолнц.

Пугливые, но на удивление не прозевавшие часовые встретили пару гоблинов на подходе к временной стоянке.

Племя быстро снялось и под лунным светом гоблины побрели через реку, держа нехитрый скарб в лапах. Вновь промокшее племя вождь гнал через густеющий лес вдоль реки. Мелкая живность резво удирала от шумевшей ватаги, громко каркали над их головами вороны. Рассвет застал группу в глухом сосновнике. Все так же мокрыми, все так же голодными. Шник, когда племя остановилось сразу упал под ветви, на желтую опавшую хвою и захрапел. Скарри тоже чувствовал, что валится с ног. Гоблины тревожно шептались, оглядываясь на вождя, в надежде на рассказ о произошедшем.

- Спать, дышать, да... Я буду говорить вам следующей ночью. Многое произошло... Да. Ур. Друг, стоять в страже, прошу? Судьба племени, Чуть что буди меня. Устанешь - попроси кого подменить. Уснете - все пропало. От вас зависит, целое племя или мертвое! Да...

Вождь повалился вслед зак Шником в хвою и тут же отключился.

Когда вождь открыл глаза, солнце уже изредка выглядывая сквозь плотный облачный полог. Укуругар все ещё был на страже, воодушевленный обращением вождя, крепко сжимая деревянное копье. Уже проснувшееся кроме сопящего Шника и сторожащего вождя Ур'а, племя разбрелось по округе в поисках еды. Один из детенышей рядом грыз уже изрядно обслюнявленную сосновую шишку, второй пихал в рот изломанную шляпку мухомора.

Звуков людей днем слышно не было.

Вокруг была хвойная чаща с поваленными гнилыми и мшистыми стволами, папоротниками, грибами и ягодами, звериными тропами, их пометом и метками. Накрапывал мелкий дождик, почти не долетая до подлеска спрятанного под густыми ветвями.

Где-то недалеко еле слышно шумела река, каркали откуда-то с вершин редкие нахохливщиеся вороны.

Скарри, едва пробудившись, сразу развил кипучую деятельность. Первым делом он собрал все племя, даже женщин и рассказал о произошедшем прошлой ночью. После публично поблагодарил Ур и Шника за проявленные храбрость, отвагу и стойкость. Кроме того, вождь счел необходимым наградить их - Ур получил старый нож-рубило, который Скарри сам сделал из прочного куска кремня, этим ножом он вспорол немало глоток... Шник же удостоился чести обменяться с вождем плащами, что стало символом их боевой дружбы.

Затем Скарри поведал племени о грядущих делах.

Гоблины слушали вождя раскрыв пасти. Сказ о трусливых людишках, пораженных меткими стрелами ловких гоблинов вызвал одобрительное ворчание и шушуканье. А уж как обрадовали Укуругара и Шника дары и похвала - не передать! Завистливые гоблины ватаги споро кинулись выполнять задания вождя. Землянку вырыть не удалось, под мхом и тонким слоем земли и песка оказались камни, но ложбинка выбранная для нее и так была достаточно глубокой, чтобы скрывать большой шалаш в густом ельнике. Шалаш получился кривоватый и дырявый, несмотря на указания Ннада, но зато вмещал все племя и скрывал выложенный из камней очаг, в котором, увы, так ничего не загорелось. Хворост вокруг был сырыми, а смолистые ветви сосен от трения не хотели загораться. Ннада выложил сушиться растопку на камни, но недавно промокшей, ей требовалось еще немало времени в сыром воздухе, под холодными лучами луны, изредка показывающейся среди туч.

Зато место оказалось очень удачным. Кто-то крупнее гоблина вряд ли продрался бы через эту чащу незаметным, не наделав шума. Чуть дальше от реки лес прорезался скалами, в которые можно было уйти от нежданных гостей. Несколько ручьев текли рядом, позволяя быстро спуститься по ним к реке. У реки гоблины нашли подгнившие плохо обглоданные хребты рыб. "Меж'веть!" прошепелявил набитым ртом Укуругар, грызя гнилую голову. В самой реке тоже плескалось немало рыбех.


И еды в округе было полно. Черви из-под камней, лягушки у ручьев и мелкая рыбешка в них, змеи в корнях, гнезда глупых птиц, грибы и ягоды. Пара гоблинов, Хоп и Барл наткнулась на барсука. Хоп пытался заколоть того рогатиной, но барсук увернулся, укусил его за лапу и тявкая скрылся в норе под песчаным обрывом неподалёку скал. Лезть в нору гоблины не решились. Но в общем животы ватаги были неплохо набиты, а местность вокруг лагеря как следует разграблена.

Разведка прошла без приключений. Прошлая стоянка людей на другой стороне реки была пуста. Вернувшись в рассвету, вождь обнаружил племя ложащимся спать. Только Укуруга не было. Нашелся он неподалёку, веселый и не в себе. Морда у него была в пене и крошках мухоморов.

Не долго племя отъедало себе бока на этой стоянке. Кто-то из собирателей потревожил медведя. Косматое чудище гналось за ним до лагеря, а затем и за всем племенем, пока не прогнало ватагу за границу своей терриротрии.

Ниже по реке они встретили еще одно племя гоблинов. Вождь Крэг с опаской встетил чужаков, но косясь позволил им пройти мимо, дальше по течению реки, мимо оскаленных клыков его ватажников.

Ниже по реке лежали пейзанские земли. Периодические грабежи подкармливали ватагу Скарри, но ответный карательный отряд человеческих егерей, заставил племя сняться и отправиться на север. Потеряв несколько слабых гоблинов и самку, переправившись через несколько рек, племя нашло брошенную, полусожженную деревню в глубине глухого темного леса, с огромным пепелищем в центре, усеянным людскими костями.

Кости и немного умения вооружили остатки ватаги, подвалы развалин дали им надежное убежище, а опыт не давал отследить их вылазки до лагеря.
Вот только волки этого леса все не признавали за гоблинами новых хозяев. Еще один член племени был загрызен, прочие нападения были отбиты не без ран. Сытые в листопад, с первым выпавшим снегом они стали злее. Дичь, кормящая племя, пряталась по норам, птица улетела.

Зима близко.