[DoW] Новый мир. Новая ссора. | ходы игроков | Эпоха I. И дух носился над...

Маленькая Дикси сидела на ветке тика и смотрела в сторону золотой пустыни, подступившей в этом месте вплотную к лесу. Прелестное создание даже не догадывалось, что много-много лет назад одна из ее родственниц-фей видела внезапное появление этой пустыни, и что ей самой суждено лицезреть что-то необыкновенное.

Светило уже зашло и смотреть на дюны из золота можно было безболезненно, а еще через несколько минут весь мир погрузится в кромешную тьму, как только исчезнут последние отсветы Ока. Вдруг, где-то далеко в лесу феи принялись петь. Такого Дикси еще никогда не слышала - обычно феи только смеются, иногда даже хором, но никогда не поют. Они просто этого не умеют. Тем не менее, в наступившей внезапно в джунглях тишине раздавались убаюкивающие звуки песни, и если бы Дикси знала что такое "слова" и "речь", то с удивлением обнаружила бы, что даже и это присутствует в песне. Фея расправила крылья и собралась было лететь на встречу этим чудесным звукам, как что-то шевельнулось в золотом песке прямо под ней.

Прямо из песчаной глубины появилось что-то гладкое и округлое и стало постепенно подниматься на поверхность, словно всплывая из воды. Голова. Затем плечи, руки, туловище и даже ноги. Существо было очень похоже на саму Дикси, только намного больше и не имело крыльев. Ну и, кроме того, оно было сделано из золота. Пришелец шевельнулся и от неожиданности фея рефлекторно вспорхнула со своей ветки, тут же ударившись головой о другую. Возможно, это было и не смертельно, но, потеряв сознание, Дикси стала падать вниз, ударяясь о новые и новые ветки. Она так и не увидела появление еще одной фигуры из песка.

На сотворение Фербуса и нового народа сил ушло несколько больше чем ожидалось, а кинмиэры пока не могли отдавать ему собираемую энергию. Поэтому Деус чувствовал себя несколько уставшим и творения его в это время также страдали от недостатка оригинальности.

Единственное на что хватил его истощенного трудами ума - дать пару наставлений своему представителю на Алготе и, создать себе место под сон, где никто не мог бы его беспокоить.
После чего усталый творец прилег отдохнуть - на ближайшие несколько сотен лет оставив свой остров без присмотра. Крайне странное поведение для разумной богоподобной машины, но довольно обычное для низкоуровневых живых существ. Возможно, становясь выше, мы также падаем все более низко?

Рахамин серебрянной стрелой ворвался в новый для него мир - Алгот. Он приземлился посреди джунглей центрального материка, проломив пару деревьев, разорвав лианы и смяв заросли кустов, так здесь было тесно, и таково здесь было буйство природы.
Звук ломаемых веток привлек здоровенного хищника, и хотя Рахамин ростом около четырех метров, зверь превосходит его по размерам более чем вдвое. Лязгнув доспехами, ангел развернулся к обитателю джунглей, а кровожадное существо разжигало в нём лишь любопытство. Ранее никогда он не сталкивался с смертными существами, все отведенные ему тысячи лет он провел среди облаков Небесного Города ! Зверь же увидел в незваном госте, посетившим густые джунгли Юры, лишь свой сегодняшний обед и набросился на ангела. Рахамин, не ожидавший такой смелости, и глупости, от динозавра за долю секунды рассек его мечом. С долей разочарования посмотрев на останки ящера, он превратился в яркий клубок света и полетел исследовать заросли, решив быть более осторожным.
Большие листья ближайших кустарников скрывали шикарный вид на золотистый пляж и голубые воды океана. Рахамин не удержался, чтобы принять свой обычной вид и пробежаться в этих водах. Заметив под ногами шевеление, он вытащил из моря какую-то рыбку, тщетно трепыхающуюся в его руках. Её беспомощность напомнила ему беспомощность Отца. Он усмехнулся получившемуся сравнению.
Тем временем, дело клонилось к закату. Рахамин глянул на небеса, где Око проделывает свой ежедневный путь. Скоро проглянутся звезды. Его родина намного дальше мест, где кончаются эти сияющие точки. Он прибыл оттуда, где жизнь била ключом, но нашлись дураки, которые не смогли её сохранить.
- Время творить ! - Крикнул ангел, и весть эта разнеслась далеко по округе.

Плохо-плохо-плохо! Конечно, мир ей нравился, но тот факт, что его покинул её брат, вгонял Алианакиру в уныние.
Ладно, нужно было что-то сотворить. Раз уж так получилось, придётся немного изменит планы... Да, поменять.
Звон, треск. Время начинать эксперимент, создать новую силу в этом мире, на случай, если в остальных не хватит потенциала, чтобы пройти приготовленный любопытной богиней путь.

Мир творился. Обретая очертания, проясняясь как в разумах своих творцов, так и становясь все более и более осязаемым. Но не все могли творить столь неторопливо. Кто-то устал, не в силах ожидать больше, кого-то призвали в другие миры, но часть богов покинула Алгот, и было это темное время.

Пустошь Противоречий

На небольшом островке, среди озер собралось пять десятков ифэ. Они стояли недвижимо, обмениваясь мыслями и лишь незначительно меняли свои цвета. Впереди был один, светящийся прозрачным, белым цветом. Он был стар и мудр. Он говорил.
Трудно сказать, что именно он говорил, но, больше всего похоже на то, что ифэ пришли сюда молиться. Они просили цель, они просили способности. Они вопрошали о смысле своего бытия. Долго стояли ифэ на острове, уже око должно всходить было. И, видно, услышаны были их молитвы, из озера, со всех сторон, полетели к ним светящиеся огоньки. Тут-же тише стало вокруг, но предрассветная тьма озарилась светом сотен светящихся огоньков.
Ифэ поняли. Ифэ поверили. Иэф знают, что им нужно делать.*

Сад рождения.
Око только спряталось, и Колн решил похвастать знакомым, как ловко он научился управляться с огнем. Один момент, и горячее пламя вспыхнуло на кончиках каждого из его пальцев.
- Иче? - спросил один из фрилденов в палатке? - Ну ты типа отжег, дальше то че?
- Даниче! - ответил Колн и уже собирался потушить пламя, как дунул внезапный порыв ветра и огонь мгновенно перекинулся на балахон хвастуна.
- ААА! Спасите-памагите! - кричал незадачливый фрилден, бегая и пытаясь сбить пламя, да только не получалось у него ничего. Ну ни то, чтобы совсем ничего - у него вполне успешно получилось поджечь палатку и всех четверых друзей. Палатка загорелась быстро, и огонь с нее мог перекинуться... Да вот перекинуться огню в пустыне было некуда, но и тушить его было не чем - до ближайшего дерева километра три идти. Сгорели бы фрилдены заживо, да только Проповедник как знал, что случиться такое.
Когда уже все пятеро носились вокруг палатки с криками "ААА!" "горим," и "жжжеться," он появился, как всегда неожиданно, и окатил их ведром холодной воды. Что такое ведро, и где он взял его он фрилденам не поведал, зато начал рассказывать о том что огонь может быть не только полезен, но и опасен. Долго Проповедник говорил - до следующего утра, но фрилдены его не слушали, и мы не будем.**

Равнина Ума
Микото грустил. Олайр пропал, и никак нельзя было почувствовать его. Что делать дальше, величайший из беазу не знал, но знал что не оставит свой народ, что создатель не просто так столь любовно создавал земли вокруг и населял их всяким зверьем и растениями. Знал Микото, что творец любил их, и он тоже любил базезу. Но что-же делать?
И тут увидел Микото то, от чего сердце его возрадовалось: мощный и сильный беазиец, из укрытия выпрыгнул и одним точным ударом, прямо в лоб, повалил могучего афаро. Будет пировать род сегодня. Не будет такой доблесный народ знать голода. Будет Микото заботиться о них, и, может быть, вернется Великий Олайр, и вновь станет заботиться о детях своих.***

Хаитек
- Да будет Миэртек! - сказал Фербус, и принялись кинмиэры копать. Денно и ночщно копали механизмы, сваливая выкопаную породу в море, до тех пор пока не получилось так как Фербус велел. Копали своими руками, ведь не дал иных инструментов Дэус им, но никто не усомнился в необходимости, никто не пытался отлынивать от работы. Все механизмы трудились как один.

Где-то в Алготе
И звенел шум. Жизнь зарождалась, развивалась и множилась. Становясь все разнообразнее, привлекала жизнь к себе внимание. Не только творцов своих внимание. Множество алчущих взглядов устремилось изза грани. Кто-то желал уничтожать, кто-то повелевать, а кто-то просто пожирать. И вот, в небесах над Алготом звезда загорелась, ярче всех остальных. И горела ярче она, от ночи к ночи. Пока огромным, пылающим шаром, затмевающим своим светом даже сияние ока не упала в бесплодные земли Алгота. Так в этот мир пришел еще один Бог. Когда творцы уходят, приходят... Только время покажет, что новому богу нужно.

Огромный скорпион возник на схождении земной поверхности и воды бескрайней. Долго шел он вдоль берега, при этом медленно переставляя ноги.
- Хорошшшооо. НО СЛИШШШККОООМ СПОКОООЙНО!, - завопил он и ударил клешнями по земле, земля потрескалась, и по трещинам потекла вода из океана.
Вода проникала глубоко в недры земные, разливалась, оставляя лишь мелкие бережки суши. Жутким изменениям подвергались вода, земля и воздух, а вместе с ними и жизнь в воде тоже изменялась.
Вода зеленела, из воды поднимались к небу кривые и ветвистые коряги. Возникли гусеницы и мошкара из зелёной грязи. Ветви становились всё больше, зелёные болота разливались всё сильнее и сильнее, зелёный мох начал покрывать корявые деревья. Вскоре корявые ветви высоких деревьев закрыли небо, стало темно вокруг и сыро.

- Хорошшооо, НО МААААЛООО!, - завопил Шират и переместившись на соседние земли продолжил распространять болото.

Жазс был стар. Настолько стар, что кожа его уже почти не блестела в лучах Ока, стала шершавой и покрылась сетью глубоких морщин. А еще он был слеп. Даже другие старики не помнили, когда закрылись веки Жазса - настолько он был стар. Но это не мешало ему вести процессию из двадцати авроров через джунгли. Словно в его мозг был встроен компас, старик безошибочно следовал в одному ему известном направлении, иногда едва не по щиколотку погружаясь в неплотную землю. Обычно авроры не сходили с протоптанных тропинок, поскольку не утрамбованная их ногами земля порой оказывалась слишком рыхлой для нормального передвижения, но это был особенный случай, и все сопровождавшие старейшину покорно следовали за ним.

Молодые стволы деревьев ломались мгновенно, когда тяжелая рука Жазса натыкалась на них, более крупные поддавались только когда он упирался в них плечом. Совсем старые тиковые деревья старик просто обходил стороной. Двадцать блестящих золотом тел продвигались сквозь джунгли, оставляя за собой просеку шириной пару метров, которая, впрочем, снова заростет всего через сезон-другой. Из под ног во все стороны разбегались ящерицы, встревоженные птицы кружили над разрушенными жилищами, а процессия безмолвно двигалась дальше.

Спустились сумерки, и передвигаться в лесу становилось все сложнее и сложнее, но и так слепой старик не замечал этого. Наконец, один из его спутников издал гортанный крик, заставивший Жазса остановиться. Старейшина склонил голову, задумавшись, а затем поднял руку вверх. Словно по команде, авроры бросились в строны, расчищая вокруг внушительных размеров поляну. Сломанные деревья послужат им постелью, звездное небо будет крышей. Еще не успело стемнеть, а путники уже сидели кольцом на подстилке из веток и листьев, вокруг слепого старика.

Речь авроров состояла из гортанных выкриков и шипящих и рычащих звуков, но ее пока не хватало для того, чтобы выразить все, что хотел сказать Жазс. Поэтому он начал говорить, то и дело помогая себе жестами, или даже показывая происходящее в ролях. Этот рассказ старейшина начинал уже в четвертый раз, поскольку ровно четыре дня они продирались через джунгли, ведомые первым из первых.

***

Вначале была лишь воля. Воля богов. Их было много, и среди них был Эквилибрис. Боги сказали: "Да будет мир", и появился Алгот. Великая воля богов сделала Алгот тем, чем он есть. Великая воля богов дала нам воду, великая воля богов дала нам землю, великая воля богов дала нам Око. Но затем боги разделились. Каждый из них хотел сделать Алгот совершенным по своему. Так, Эквилибрис создал землю нашу - Юра, создал ветер, создал дожди, создал джунгли и их обитателей. Велика сила Бога баланса, лишь одним мановением руки творил он, но в каждом творении заключил дух божий.

Но не было в земле, созданной им, хозяина. И все живые твари были равны. Тогда Эквилибрис создал великую пустыню Рождения и поднял из песков его первых авроров и вселил в них дух разума. И повелел он им: "Будьте хозяевами мира сего, и берите от его щедрот. Но берегите баланс и не разрушайте его". "Лишь для того ты создал нас, чтобы мы правили над миром этим?" - спросили первые из первых. Но не было ответа, лишь феи весело смеясь вокруг. Создатель промолчал, но поняли его авроры в сердцах своих, и стали следовать пути баланса, чтобы воссоединиться с Эквилибрисом на небесах.

***

Утром была устроена охота, заключавшаяся в том, что один из авроров с силой ударял плечом в ствол какого-нибудь большого дерева, от чего с его веток начинали падать ящерицы или даже птичьи гнезда, которые внизу ловили другие охотники. В такой чаще крупные анкилозавры не попадались и приходилось довольствоваться малым.

После еды Жазс снова повел путников через джунгли, и снова они шли почти целый день. Но на этот раз старик остановился сам. Прокричал что-то и двинулся дальше один, а остальные авроры снова расчистили вокруг себя поляну и уселись в кольцо, на этот раз без старейшины. В надвигавшихся сумерках над лесом раздавались странные звуки, словно сами боги пели песнь, а златокожие с любопытством смотрели в том направлении, куда ушел старик.

Жазс вернулся через час и принес с собой два кусочка камня. Он молча сел в центре круга, собрал немного сухих листьев и стал стучать камнями друг об друга. Среди авроров раздались вскрики удивления - при каждом ударе из ниоткуда появлялись искры, и вскоре листья загорелись ко всеобщему восторгу.

Авроры видели огонь и раньше, а в некоторых племенах даже был свой костер, постоянно поддерживавшийся и считавшийся священным. Но раньше получить пламя им удавалось лишь от расколотых молнией деревьев, которые встречались крайне редко, а тут всего за несколько минут перед ними появился огонь.

Вокруг сгущалась темнота, а авроры плясали вокруг пламени, периодически подбрасывая в него ветки. Их золотые тела отбрасывали вокруг причудливые блики. На время все забыли о Жазсе, который неподвижно лежал на земле и не участвовал во всеобщем веселье. Хотя, на его губах застыла улыбка. Вероятно, его смерть обнаружится лишь утром, и заботливые руки соплеменников пронесут его бездыханное тело обратно, к самому краю пустыни Рождения. Еще в пути то, что раньше было Жазсом начнет снова превращаться в золотой песок, но его спутники не позволят ни единой крупице остаться в джунглях - каждый аврор должен обрести вечность лишь в пустыне Рождения. Прах к праху, дух к духу. Женщины споют молитвенную песнь и тело будет погребено в золоте. И каждый будет думать о том, что даже Жазс, первым вышедший из этого песка, все же в него возвратился. А дух его достиг равновесия и теперь смотрит на них с небес.

Проповедник стоял на самом краю обрыва, ведущего куда-то вниз - к более низменным, и наверняка, интересным землям. За его спиной уже столпилось несколько сотен фридленов. Будучи объединенными в такую толпу, они уже оживленно переговаривались друг с другом, так что шум стоял нешуточный. Тем не менее, когда Проповедник вдруг обернулся к ним, всё мгновенно стихло. Сотни сердец замерли, и сотни пар глаз с надеждой уставились на аватара. Вчера он сказал, что временно покинет фридленов, что вызвало огромный фурор, и вот теперь все с нетерпением ждали этого момента и надеялись, что это не окажется злой шуткой. Впрочем, их надежды были не напрасны - Проповедник лишь помахал рукой, да необычно малословно попрощался, после чего одним легким движением прыгнул с края острова, к которому тут же подбежало большинство фридленов, чтобы посмотреть, как он полетит дальше.
Их ожидания были оправданы вновь - плащ распахнулся черными крыльями за спиной полубожественного существа, а сам Проповедник стрелой полетел куда-то к горизонту. Еще несколько минут фридлены провожали его взглядами, после чего постепенно принялись расходиться по своим делам. Кроме некоторых. Их больше привлекла бездна, что была внизу, а в их рогатых головах появилась мысль "хэй, если он так летает, почему мы не можем?". И они принялись её воплощать.

Чуть передохнув, Лит продолжила творение.

Для начала перевертыши получили божественное указание построить город и с рвением принялись за дело. Вскоре среди Сердца Леса вырослс будущий центр цивилизации.



Ограничивая распространения "темных" земель от артефакта, богиня подняла леса, чтобы окружить его кольцом природы.

А на дальних и пустых землях, положила начало Великим степям.

Все травы да цветы. Стада разнообразных копытных, подчас самых диковинных за которыми охотяться быстрые и могучие хищники. Тучи насекомых, стаи птиц.

И вот, на островке озерном, в лучах сияющих Скитальцев, явились Близнецы первоподобным главам Семицветья, и двуголосицей залили их сознанье:

"О мудрые и глупые, о просвященные безумцы,
Ступайте по следам и отголоскам мыслей наших.

Пусть будет среди вас Противоречье:

Увещеватель возгласил:

Одни пусть ищут свет снаружи,
Повелеваем им следить за ходом Септенера -
Знаменья Звезд и отголоски света,
Законы тел, что разума не знают,
Законы разума, во всех его явленьях,
Эфир связует все на свете - вот слово истины,
Что разгадав поймут, где мирозданья корень.

Сокрыватель молвил:

Иные пусть взглянут внутрь себя,
И, в глубине, что безгранична,
Отыщут пламя первородного огня,
И осознают - что оно первично.
Они пусть также Септенер изыщут,
Но лишь внутри себя - среди мечтаний, грез, иллюзий...
И пусть им мана в помощь будет.


Так орден получил благословение от Близнецов, и был разделен на два подразделения, внешний и внутренний орден.

Внешний орден получил свое название, потому как в него мог вступить любой желающий ифэ, который занимался магией. Орден периодически встречался у Стонущей Сети и обсуждал новые наработки и открытия. Среди участников было много разрозненных групп, но каждая цветовая группа выделялась пока ещё едва различимыми чертами. У каждого был особый талант, о котором ифэ не подозревали, и чем больше искатели углублялись в области своих изысков, тем более явными становились дары, но пока что никто не предпологал, что они как то связаны с цветом.

Спустя несколько столетий выделились касты:
Рубиновые Стражи охраняли границы, Пламенные Прелестники утешали себя беседами и способствовали росту населения, Янтарные Ораторы вели группы исследователей и занимались вопросами взаимосвязи, Изумрудные Провидцы помогали найти безмятежность и покой, Сапфировые Блаженные мыслили о прекрасном... были и другие, но они все также искали себя, пытаясь понять свое предназначение и роль в этом мире.

Внутренний орден состоял из "прозрачных", то есть тех, кто обладал белым сиянием. Это орден мудрецов и провидцев, истинные цели которых далеко опережали безудержность этой эпохи.

Эквилибрис задумчиво осмотрел созданный им вулкан. Он был действительно величественен и вершина его скрывалась за облаками. Лишь одна деталь почему-то не получилась у бога равновесия, и решил он исправить ее. Лавовая река, вытекавшая из жерла вулкана, стала наполняться и вскоре устремилась вниз могучим потоком, не застывая многие километры. И пусть это чудо природы вечно напоминает живущим здесь о боге баланса.

Кстати, о балансе. Бог критично осмотрел Алгот и неожиданно понял, что для поддержания равновесия нужно создать что-то эквивалентное вулкану на противоположном конце мира. Если где-то что-то прибыло, значит где-то что-то убыло - логично рассудил Эквилибрис и создал огромное пресноводное озеро, из которого брала начало полноводная река, на этот раз, правда не лавовая, а самая обычная.

Затем обратил свой божественный взор он на Юра. Был этот континент настолько жарким, что, казалось, жизнь здесь практически невозможна. Однако, видел бог выход из положения, и лишь только подумал он об этом, как вспучилась земля и выросли из ниоткуда горы, достаточно высокие, чтобы на вершинах их было прохладно, и зимой даже иногда выпадал снег. Вершины гор были плоскими и пригодными для заселения растениями и животными благодаря слою плодородной почвы. Но пока здесь была пусто и только легкий ветерок шептал что-то, проносясь мимо. Там же, где все еще было жарко, постарался Эквилибрис поселить неприхотивые растения и животных.

Век четвертый эпохи первой

Олайр ушел весной. Перестал Микото слышать его голос, не было долгие годы ведения его священнослужителям. Народ беазийцев грустил, каждую весну, когда опадали листья сакуры и аппуру, возносил он полные скорби молитвы и звал создателя вернуться. Но были созданы беазу народом, шедшим по Пути воина, и они пошли вслед за Микото. Первый из первых научил беазийцев охоте при помощи кунг-фу. Дичи и добычи было в достатке, росли в числе кланы беазийцев, сражаясь меж собой за охотничьи угодья и доблесть показывая.

Прошло множество лет, наступила очередная весна. И под ветвями усыпанными цветами сакуры и аппуры возносили беазийцы Олайру свои скорбные молитвы. И не поверив сам себе, услышал Микото голос отца своего, и были священнослужителям видения! Вернулся Олайр из странствий, собрал он великую мудрость и знание в Книге Пути Воина - 戦士の道 (Сенши-но-мичи). Он вручил ее Микото и повелел основать крупное поселение Йосаи, столицу беазийских кланов, откуда будет править Микото.

А в центре построить храм Олайру, куда будет приходить паломники со всех племен и постигать мудрость божественную. Так и повелось, что каждый беазиец достигший совершеннолетия совершает паломничество а Йосаи, где в садах сакуры и аппур стоит храм с реликвией Сенши-но-мичи. И собрал Микото чистым сердцем учеников, и священников Олайра и создал из них культ Путь Воина, который сеял веру среди беазийцев и проводил священослужения и ритуалы.

Артефакт

Дивные сны видел Деус на протяжении столетий своего отдыха. Но настало время пробуждения. Бурлящая энергия переполняла отдохнувшее тело Отца Инструментов, а множество прекрасных своей новизной идей роилось в его уме.

Кин был все таким же. Серый, казавшийся безжизненным остров, окруженный бурлящей соленой водой и блеклыми холодными облаками. Однако именно этому куску тведи должно стать оплотом Идеала на Алготе.


Взметнувшись подобно серебрянной комете ввысь, к самым облакам, Деус оглядел бушующее море вокруг, дымку в дали, за которой скрывались государства других творцов, и, наконец, устремил свой взор на Кин, что лежал под ногами своего создателя, словно маленький камешек с блесткам слюды на серой шершавой поверхности.

Секунда расчетов, на которые у иных цивилизаций ушли бы столетия, протянутая вниз, к поверхности Алгота длань - потоки чудовищных энергий устремились вниз, заставив серые облака разойтись, а море успокоится на пару лет. Механизмы, осколки тела Создателя, спавшие в недрах гор Кина, приняли силу Деуса, а вместе с ней и его волю. И началась работа.

Они рыли, крушили, копали, ломали - сначала. Потом - строили, сваривали, скрепляли, расчищали. Постепенно Кин начал менять свой облик, приближаясь к такому виду, который было необходим его правителю.

Ангел летел ввысь средь облаков Алгота и радостью наполнялось его сердце, когда он видел совсем молодых детей этого мира. Рассекая воздух широкими взмахами белоснежных крыльев, он пошел на снижение к водам могучего океана. Буйный и мощный, океан будто решил показать Рахамину весь свой характер, пытаясь объять его гигантскими волнами и навсегда утащить в свои далекие и холодные глубины. Рахамин лишь рассмеялся, спустившись ниже, на большой скорости рассекая воду, наслаждаясь каплями солёных брызг, и смесью невероятных ощущений от буйства природы и полёта.
Вдалеке показалась земля, и Рахамин сделал крен, заходя на второй круг. Десятиметровая волна прошла вперед, и Рахамин очутился над пропастью зияющего нутра океана. Ангел наконец остановился, лишь мощными взмахами крыльев поддерживая себя в воздухе.
Он вытащил меч и направил его сияющее рунами лезвие в сторону бездны. - Нарекаю тебя Эфренатус ! Ты - Непокорный -, и воды твои станут смертельно опасным испытанием для тех, кто захочет их пересечь! - Вскричал ангел. - Но ты мёртв, от глубин и до самой поверхности!
После этих слов небо осветила ярчайшая вспышка молнии, ударившая в то место куда указывал меч. Океан заволновался еще сильней, и яростно рычал бы, если бы мог. Вместо этого пронзительно выл ветер. Энергия молнии никуда не исчезла, а быстро распространялась в океане, создавая красивое свечение, будто утонувший светильник огромных размеров.
Свет, проходя сквозь воду, изменял её структуру, пробуждая дремлющую в океане жизнь.
Меч со звоном спрятался в ножны, и ангел удовлетворенно улетел прочь.

Пожалуй, стоит немного поучаствовать в заполнении бескрайних просторов мира. Конечно, богине нравились созданные много лет назад ледяные леса, ей было интересно наблюдать за народом райко, летать по миру и смотреть на творения других богов, но пора было, пожалуй, и самой что-нибудь сделать. Лёгким взмахом веера срезала она длинную ветку обледеневшей сакуры и понеслась в сторону безжизненного моря. Аккуратно коснулась пальцами воды. И пошла вниз, ко дну, освещая морскую пучину ярким голубым сиянием. Пусто. Стоит исправить. Алианакира аккуратно положила ветку на песок. Вспышка. Жуткий треск, эхом пронёсшийся по океанам. Хаос разрываемой божественной силой земли и возникающей в этом безумии жизни. И вскоре вокруг раскинулся невероятный подводный мир. Пора вновь подняться наверх. Поговорить с Первым Чародеем. Поднять горы, прорезать русла рек. Ждать и наблюдать.

Око поднималось над Алготом и вновь пряталось, поднималось снова и вновь скрывалось. Много-много циклов проходило. И мир продолжал меняться. Новые виды и целые системы видов появлялись на земле и в океане. Новые горы взмывали к небесам. Огромные участки суши поднимались из морских глубин, и некоторые даже поднимались в само небо. Ничего бы не было, если бы не могущество богов, решивших вдохнуть жизнь в этот мирок.
***

Пустошь Противоречий

"Хорошо говорить о орденах" - думал молодой ифе, стараясь проникнуть мыслями в задум Близнецов. - "Аот только от Призмы Септенара пользы то никакой - стоят себе, в себя уходят. Ни ответов, ни советов. Вот бы..." - мвсли ифэ прервались странным, почти насильственым образом. "Странно," - думалось сгустку света, - "куда подевалось то, о чем я думал?" А потом о увидел Свет. Такой-же, как тот из которого был соткан сам. Такой-же, да не такой. "Мудрецы называют эту штуку эфиром" - думал он. "говорят, Творцы дали его нам, чтобы удовлетворить все наши нужды... Вот бы еще кто-то знал как." На поясе зашевелился шепот, ифе пошевелился, издавая странный свист, шепот утих и начал светиться спокойным, голубым светом. Эфир вспыхнул ярким светом, даря ифе сытость и успокоение.
Лишь спустя много циклов, когда он стал взрослым и мудрым, и почти прозрачным, он понял что случилось тогда.*

***

Сад рождения

Проповедника не было, и не было давно. "Ну и пусть Зьявирлис сдохнет. Чтоб ему вечность в пустыне без воды сидеть." - думало большинство фрилденов. Но только не Каир. Этому непоседливому рогачу было не до того. У него у самого было полно идей, как прославиться так, чтобы его поминали не меньше чем Зьявирлиса.
И ведь поминали. Последний эксперимент, в котором он хотел показать что "червие не будет нападать, если не голодно" закончился тем, что червяки сожрали два десятка его приятелей, которые пришли полюбоваться на то как Каир облажается. Жаль конечно что никто не видел его наглой улыбки и не слышал "ну и кто теперь облажался?" - от него. Но то что он за просто так скормил два десятка приятелей червям - все фрилдены узнали быстро. Кто-то даже начал его уважать, считая что он это сделал исключительно для лулзов, но большинство все-же считали его лузером.
В данный момент Каир сидел в тени дерева и разделывал невесть как заохоченого червя. И тут с неба слетел гипогриф. Разумеется Каир, как и любой порядочный фрилден принялся бежать куда подальше и вопить что есть мочи. Но гипогрифу он был не интересен. Животное уселось над трупом червя и и начало его поедать.

спустя неделю
-Смотрите-смотрите! Живой гипогриф - Каир показал всем окружающим, а их собралось немало, на зверя. И обратите внимание, он совершенно не опасен! Нет, конечно он может съесть кого-то из нас, а может и я что-то перепутал. А вообще, прикол хотите? - И громко стукнул по песку, сразу запрыгнув на массивный камень рядом с которым стоял. Именно так, по слухам, начался его "фокус с червяками" и пришедшие фрилдены начали лихорадочно бегать с места на место, ища спасения. Каира это явно забавляло. Когда же Червь все-таки появился, и откусил ноги одному из зрителей, шутник хлопнул своего гипогрифа по спине, и тот в несколько взмахов крыльями подлетел, схватил червя и поднялся с ним в небо. Когда он его сбросил, туша упала на песок прямо рядом с ошарашеными зрителями и заляпала их своим внутреним содержимым.
- Ну как? Впечатляет? - вовсю ловил лулзы Каир. Но это еще не все! Я обнаружил что гипогриф может давать вкуснейшее, питательное молоко. Мне нужен доброволец. Нету? Жаль, ну, может в следующий раз.**
***

Йосаи
- У каждого в нутри есть огонь! - говрил жрец слушающим его беазу слова услышаные от Микото, перед ним была сложена груда веток. - Это огонь, что вложил в нас творец. Каждый может призвать его. -Жрец задумался. Ветоки вспыхнули и весело затрещали. - Огонь наших душ - это оружие, но не только. Славный Микото говорил мне слова Великого Олайра. Огонь даст нам силы. Мы должны использовать его.
Ночью пылало много костров. Беазу грелись вокруг них, соревновались в силе и проворстве. Кто-то пытался жечь то что е горит. Кто-то жарил мясо. Как ни странно, но огонь подчинялся Беазу. Не выходил из под контроля и оставался в местах для него предназначеных. Наверное огонь, что внутри беазу, действительно мог контролировать огонь что снаружи.***
***

Дэор сидел за небольшим резным столиком, передвигая шахматные фигурки. В полной темноте, конечно, нужно сохранять свой имидж.
"Вот появились расы... Какие-то странные панды... Кто они вообще такие? Они мне не нравятся. Хм... А может тоже создать расу? Что я один, как дурак, без последователей? Стоп-стоп-стоп. Что? Создать расу? Да где это видано, чтобы Смерть создавал расы? Где это я вообще таких мыслей набрался? Это всё, наверняка, панды. Да. Точно. Нужно сделать кое-что, чтобы они меня не раздражали. Может быть оно и пару десятков других тварей убьёт".

И решила Лит, что потрудилась в Первую эпоху немало и это надо отметить. И воздвигла она Пик Любви, рядом с Сердцем леса. Чтобы благодарные перевертыши могли почтить свою Богиню.
Артефакт: (56-34)

Долго любовался Шират своим болотом, но ничтожно маленьким оно было. Решил голодный бог расширить его.

Век пятый эпохи первой

Душе пушинкой
Лететь ли вместе с ветром
Решит катана.
Но мужественен взгляд
Пред боем самурая.

Путь Олайра.

Олайр много ходил по пустынным землям Хииро, гостил у сестры своей, созерцал мудрость ее творения. Он любил начинать творить весной, ведь именно с этого момента начинается новый цикл бытия. Вот и в этот раз, ранней весной медитировал он под ветвями цветущих сакур и аппуры, набираясь вдохновения, тогда как силы божественной было у него предостаточно.

Выбрал место подходящее Олайр (24.15) и пустил через себя вихрь потока божественной силы. Он напомнил недра земли металлом чудесным маигару (がる), был он легче воздуха! Так кусок руды с небольшим количеством примесей миагиру падал на землю медленно, как пушинка. А сплав с равными долями железа и миагиру парил бы в воздухе, а с увеличением доли миагуру – стремился бы взлететь! Наполнял недра Олайр миагировой рудой все сильнее, и поднимал кору, образуя горы. Понимающая сила залежей чудесной руды вырывала целые острова и уносила их ввысь, образуя целые архипелаги, парящих на разной высоте островков.

Поднятые земные пласты и воля Олайра создали здесь множество родниковых ключей, что образовали озера на вершине плато. Отсюда брала свое начало великая река Коген (高原), что текла далеко в глубь Хииро. Также недра богато наделил Олайр, покровитель металлов, месторождениями - меди, олова, железа, серебра и золота. Бережно засеял земли эти бог растениями и заселил животными.

Склоны плато густо заросли хвойным лесом высоких фуматсу, лиственными натто с орехами, оку с массивными стволами, сребролистными каеде с красной древесиной. Правда на летающих островах все больше можно найти небольшие горные асакуры, ааппуры, асерри и каеде. Растет здесь и железное дерево тетсу (鉄), что корнями набирает в себя металлы из богатой рудами почвы. Древесина тетсу настолько крепка, что поддастся только топору или инструменту из мисуриру. Также прочностью металлических руд наливается вьющийся дойо, что сплетает и соединяет парящие острова. В лесах тут множество сортов ягод бийри, что цветут и плодоносят поочередно почти весь год. Само собой, в этих землях прижились и асими, и таке.

В горное озеро запустил Олейр разную рыбу, в том числе оиру и паику, из озера они расплодились по всему течению реки Коген. Здесь порхают между цветами, опыляя их, десяток разных видов чьо, у всех разный рисунок крылышек. Шкурка обитающих здесь роттенов и анеко особенно хороша и ценится значительно. Есть здесь и дикие стаи ину. Для сару на парящих островах, соединенных дойо, настоящее раздолье, их расплодилось тут сверх всякой меры. Еще острова могут похвастаться пестрыми птичьими базарами, кого тут только нет: и любящие воду курены и аширу, лесные красавцы кижи, ночные фукоро, парящие фуруко и фаши. Настоящими же королями парящих островов являются грозные гурфины, что обитают крупными прайдами и охотятся стаями.

Продолжил Олайр творение лесами Мори, что хорошо разростались в умеренном климате. На берегах великой реки Коген (22.13) и (19.17) засеял он растения и завел живность, не наполняя недр и не меняя ландшафта. Леса эти были достаточно густыми, были в них высокие хвойные фуматсу и лиственные орех натто, ветвистый оку, сребролистый каеде. Реже встречались рощи сакур, аппуры и серри. Также росли тут разные ягоды бийри, что цвели и плодоносили в разное время теплого времени года. Встречались тут и асими с таке, но последний был мелковат. Росло здесь множество грибов, в том числе сытный и полезный шитаке.

В водах великой реки Каген, ровно как и в маленьких речушках и озерах, плодились рыба и раки, в том числе оиру и паику. В чаще порхали в своем танце хороводами пестрокрылые чьо. Жужжащие насекомые ка любят полакомится нектаром или кровушкой животных. В лесах Мори живет множество роттенов, анеко и сару. Ночью воем на луну дают о себе знать стаи диких ину. Шика с ветвистыми рогами и хитсу с витыми пасутся в этих лесах большими стадами. Не так много здесь птиц, как в парящих островах, но ночных фукуро, красавцев кижи, юрких фуруко можно встретить в достатке.

Жизнь в Йосаи.

Между тем, Микото жил среди беазу в Йораи, от имени Олайра правил он храбрым народом. Год за годом приходили беазийцы в Йораи почерпнуть божественной мудрости в Сенши-но-мичи, спросить у Микото толкования обретенной мудрости. Один за другим признавали сёгуны беазийских родов мудрость и власть первого-из-первых-беазу, и присягали ему в верности. Так год за годом объединились все беазу вокруг Микото и Йораи. В день, когда последний сёгун принес клятву верности, заложен был Великий храм Исэ, и сердцем его стал алтарь с книгой Сенши-но-мичи.

Рассказывают беазу легенды, что было великое противостояние на Небесах – битва меж великим воином Олайром и покровителем смерти Даэром. И длился их поединок три дня и три ночи, тогда был ранен Даэр и бежал. Но злобу свою и горечь поражения воплотил он в Порчу, что послал на народ беазийцев.

Предупредил Олайр через Микото и жрецов детей своих о грядущем испытании, и искали они ответов о том, как побороть Порчу в книге Сенши-но-мичи. Хоть и ждали Порчу, но ее проявление ужаснули молодой народ. За неделю прогорал и стар, и млад - погибал в кровавом беспамятстве, и уносил на тот свет с собой близких.

Сенши-но-мичи и жрецы Олайра помогали беазийцам справиться с заразой. В Йораи было освоено знание Знахорства – беазу ворожили, использовали лечебные травы, отвары и бальзамы для борьбы с Порчей на ранних стадиях. Микото с учениками учил беазийцев новой технике кунг-фу – лечебным медитациям. Разум и дух верховны над телом и плотью, техника лечебных медитаций позволяет направить внутренние силы на лечение болезней и ран. На ранних стадиях при ее помощи получалось исцелиться, на поздних облегчить страдания, сохранить разум и предотвратить заражение других беазийцев.

Чтобы Порча не распространялась, умерших сжигали. Когда же эпидемия прошла, обычай сжигать умерших остался, как напоминание о тех днях.

Описания:

Миагуру, парящие острова

Мори, леса умерянного климата

Джок был самым сильным и ловким в своем племени, поэтому и жену он себе выбрал самую красивую. Сейчас женщина хлопотала у костра снаружи хижины, но аврор все равно наблюдал за ней через щели в прутьях, из которых их дом был изготовлен. Будь Джок поэтом, он бы подумал о том, как прекрасен ее стан, как изящны ее движения, как великолепны ее бедра, грудь, волосы... Но Джок лишь задумался над тем, что надо бы сходить в Пустыню Рождения и набрать немного золотого песка, чтобы предложить жене зачать ребенка.

Следуя куда-то по своим делам мимо их хижины прошел еще один аврор. Прошел и посмотрел на женщину у костра, да так что кровь закипела в жилах Джока, ведь муж увидел в его глазах отражение собственных мыслей. Мужчина выскочил наружу, но другой аврор уже успел уйти.

- Иди в дом, - сказал Джок. - Пока ты здесь другие мужчины смотрят на тебя. Я не хочу, чтобы они смотрели на мою жену.

- Но как тогда я буду готовить тебе еду? - удивленно спросила женщина. - Как я буду менять гнилые прутья в нашей хижине? Как я буду ходить в лес за ватерией?

Эти вопросы застали Джока врасплох. Не сумев ничего придумать, он был вынужден оставить все как есть, но мысль эта засела у него в голове очень надолго. Слово "ревность" появится в языке авроров еще очень не скоро, но само это чувство уже захватило аврора, хоть он и не мог его объяснить. Думал он об этом и в тот день, когда отправился на охоту вместе со своим братом, Наргилом.

Как правило, в охоте на анкилозавра принимало участие пять - шесть авроров, но братья достигли в этом такого мастерства, что предпочитали делать это вдвоем. И координировать действия проще, и добычу делить на двоих куда приятнее. Сам процесс был отработан до автоматизма. Сначала нужно было найти пастбище этих травоядных ящериц, затем подойти к ним поближе. Проще простого - животные не расценивали небольших авроров как какую-то угрозу для себя и подпускали довольно близко. Оказавшись на достаточном расстоянии, Джок быстро подбегал к анкилозавру и запрыгивал прямо на его огромный хвост. Все стадо в этот момент стремительно разбегалось, очищая поле дальнейших действий. Хвост - главное оружие анкилозавра. Длинный, оканчивающийся твердым роговым наростом, его удар вполне мог оказаться смертельным. Но не с аврором, повисшим на нем, ведь Джок весил едва ли не треть массы своей жертвы. Тут уже в дело вступал Наргил, который взбирался ящерице на спину и бил ее по голове до тех пор, пока трескался череп.

Сегодня все прошло практически по плану, за исключением того, что анкилозавр дернулся в агонии в тот момент когда Джок слезал с него, и аврор упал, поранив ногу об острый камень. Рана была небольшой, но очень много горячего золота вытекало из нее прямо на землю и не знали братья, как остановить кровотечение. Тогда Наргил схватил тот самый камень и стал резать им только что убитую добычу, пока в его руках не оказалась полоска кожи, которой он и обмотал ногу брата. Перевязка помогла. Подивился Наргил тому, как быстро и удобно можно с помощью острого камня разделывать тушу, и использовал его и для того, чтобы разделить добычу прежде чем возвращаться домой.

Джок вошел в хижину, прихрамывая, и бросил жене два куска анкилозавровой кожи, сшитой анкилозавровыми же сухожилиями.

- Носи это. На груди и бедрах. И пусть другие мужчины не смотрят на тебя.

Жена непонимающе посмотрела на аврора и уже собиралась что-то сказать, но потом все поняла. Лишь рассмеялась и не стала возражать, чем немало обескуражила Джока. А следующим утром принесла и ему самому такой же кусок кожи.

- Носи и ты это.

- Зачем?

- Чтобы другие женщины на тебя не смотрели, - заявила жена и, рассмеявшись, упорхнула куда-то по своим женским делам.

Вначале над этой парочкой смеялись - носят шкуры ящеров, будто им свое золото не мило. Но потом все больше и больше авроров стали носить одежду, сначала потому что не хотели, чтобы на их возлюбленных смотрели другие, а потом потому что это оказалось практично. Особенно оценили набедренные повязки охотники - гораздо удобнее бегать, когда у тебя там в разные стороны не болтается, ну или не так сильно болтается. Но гораздо важнее было то, что авроры научились использовать каменные инстументы в быту, хотя в рассказы перед сном на ближайшие сотни лет попадет именно история о Джоке и его жене, чье имя в ней так ни разу и не упоминается.

Следующий век механизмы Деуса продолжали свое дело. Сам же он уединился, раздумывая над дальнейшими действиями по воплощению Идела на Алготе.

***
А пока он думал, Кинмиэры, погоняемые жгучими искрами Воли Деуса, что жила в них, своим нехитрым умишком додумались до весьма интересных вещей. Миэртек расширялся, пещеры становились больше, но численность народа росла быстрее, чем копались жилища. Поэтому пришлось миэрам расселяться на окрестные земли. А там - не теплые горы, а вполне злые заросли тикинитов. Злые - не из-за безобидных механоидных растений, покрывших тускло-серебристым покровом крупные площади равнин Хайсу у подножия Хайтека, а из-за обитавших в них ашуров и шураев, которые не терпели слабых и маленьких кинмиэров на своих территориях.

Те однако, гонимые перенаселением и жаждой новых пространств, никак не могли остановиться перед какими-то неразумными механоформами. Грянула первая война. Хотя, наверное, войной это и не назовешь. Борьба за выживание, разросшаяся до гигантских, межвидовых масштабов. Кинмиэры, вооруженные камнями, палками и своими слабыми лапками, бросались скопами на гигантских ашуров и шураев. Гибли сотнями, но и врагов своих убивали.

***

Кто знает, чем могло все это закончится, если бы не пришел Фербус и не принес бы он с собой подарок Деуса своим последователям.

Перед аватаром, возвышающимся над головами кинмиэров аки Хайтек над Хайсу собралась приличная толпа. Тихо стрекотали они, перешептываясь, обсуждая, предполагая - зачем же просветленный Фербус покинул свой пост у Часов, отсчитывающих время Конца.

Тот стоял и смотрел в небо, в серые тучи, сыпящие снегом и дождем на Кин. Несколько часов он таки стоял, слушая шепот толпы и стук дождя. Никто не уходил, все ждали волеизъявления своего господа. Наконец, Фербус медленным движением вознес свою правую руку вверх к солнцу, вдруг выглянувшему из-за черных облаков, к Оку Алгота, озарившему Кин по воле Деуса. Кинмиэры устремили свои взоры вверх, силясь разглядеть что-то в вышине, освещенной яркими лучами. Недоумевая, они смотрели, не зная чего ожидать. Кто-то упал на колени, молясь Деусу, кто-то начал кричать от радости или страха, кто-то смеялся, кто то плакал. Впервые за много столетий существования народа они не знали чего ждать.

И тут несколько из толпы воздели руку повторив жест Фербуса - тот мгновенно, словно увидел что хотел, опустил конечность и быстро прошагал в толпу, растекавшуюся перед ним словно море перед гигинко. Коснулся он тех, кто воздел руки, веля им идти с собой и увел их к Часам. Оставшиеся недоуменные кинмиэры сколько не вздымали свои руки, так и не получили ничего - ни манны, ни божественного наставления, ни чести быть рядом с Фербусом.

А те кто ушли, не возвращались еще долго. Но вернулись преображенными. Металл их тел искрился радужными отливами - ни чета золотым, серебряным, медным или стальным корпусам остальных. И появилась у них одна способность - могли они усмирять ашуров и шураев, повелевая тикинсэну в их телах. Тем противопоставить новому оружию кинмиэров было нечего - даже самый ярый ашур не мог сопротивляться власти кинмиэров. И прозвали этих кудесников Авиорами, что значило "Спасители", а умение их - Киндо, власть над жизнью.