Ловец Снов | ходы игроков | I. Диана

После полудня она вышла к шоссе. Солнце сжигало небосвод.
Держа руки в карманах, смотрела она на автомобили, несущиеся по глади асфальтовой реки непрерывным потоком. Брода у этой реки не было.
Она пришла с холмов. С тех, что простирались у нее за спиной однообразным пейзажем. Она не помнила пути сюда. Кто-то вырвал из ее памяти несколько листов и пустил их по ветру. Воспоминания стоили не дорого. Они не стоили ничего.
На зубах скрипел песок. Едкая ржавая пыль въелась в кожу, делая ее еще более смуглой, чем она была на самом деле. Она допила остатки теплой воды из пластиковой бутылки. И отдала бутылку ветру, он покатил ее вдоль дорожного полотна.
По ту сторону шоссе ее ждала «Веселая миля» - бар и небольшой мотель на десяток комнат, где все пропитано въедливой пылью с холмов.
Она долго ждала просвета в потоке машин, которые пролетали мимо, обдавая ее запахом бензина, машинного масла, тревожными гудками клаксонов и ревом двигателей. Она могла бы ждать вечно, но возможность пересечь шоссе представилась раньше. Она торопливо перебежала на другую сторону, чувствуя, как проминается горячий асфальт под подошвами ботинок. Глотая горячий воздух, поднимающийся от дороги вверх. Запах сухих трав остался позади, по ту сторону шоссе.
На стоянке у «Веселой мили» было пустынно. Пара трейлеров, одна потрепанная легковушка. Ветер гонял мусор, играл в салочки сам с собой, ласкал облезлые рекламки, криво налепленные на стену бара. Вызывающе смотрелся среди них красочный плакат, не успевший выгореть на солнце: «Смерть Ангелам». С плаката взирал на нее юноша с крыльями как у стрекозы. За голову таково вот мертвого юноши обещали впечатляющую сумму. Она задержалась, чтобы посмотреть ему в глаза, на месте которых кто-то выжег сигаретой две дыры, и вошла в бар. Немного замешкалась в дверях, попав с яркого солнца в прохладные сумерки. Вздрогнула как испуганное животное, выдохнула и вспомнила, что зовут ее Диана. И все это ей снится. Снится уже который раз. Жаркое солнце, шоссе, машины и бар «Веселая миля» куда ей непременно нужно попасть, но в потоке машин нет просвета, и она никак не может перейти через шоссе. И это обидно до слез.
Но сегодня все было не так. Сегодня она перешла шоссе.
В баре уютно бубнил телевизор, тикали круглые пластиковые часы на противоположной от входа стене, с трудом отсчитывая секунды и минуты. Забитый пылью механизм еле шевелился, и часы никогда не показывали верного времени.
- С возвращением, леди, - сказал бармен по имени Келли, едва она вошла, и глаза ее привыкли к полумраку. – Ваш номер, как всегда, четвертый.
И выложил на стойку ключ с круглым пластиковым брелком, украшенным цифрой четыре.

Горячий асфальт пах июльским полднем и долгой пешей дорогой, шелестом хрупкого билета на самолет, громкоговорителем стального аэропорта, нагретой резиной и пыльным путешествием, когда сидишь в автомобиле, провожая взглядом мелькающие окрестности. До бесконечности погружаясь. Дорога пахла хорошо. Дорога пахла как надо, если вы меня понимаете, конечно…дорога была наполнена чем-то искристым, и мне нравился ее особый, суетливый и заманчивый одновременно дух, обещающий приключение. Мне нравился ее электрический настрой.

Я вытерла капельку по со лба. Я прищурила веки, глядя как свет преломляется на ресницах превращаясь в долгие золотые мечи, пики и кинжалы. Желтый круг солнца в вышине, лучи, словно лепестки наивной ромашки, солнце напоминало карамельку, так и хотелось сунуть этот раскаленный кругляш за щеку, смакуя долгое беспощадное лето на языке. Карамелькой. Ресницы задрожали, мир слегка исказился и я снова открыла глаза.
Ух. Пронзительный сезон! В конце-концов, небо над головой было таким синим, таким бездонным и таким чистым, что я невольно ощутила желание броситься в эту освежающую прохладу с головой. Нырнуть в нее, и пропасть в ней без остатка, раствориться, рассыпавшись созвездием молекул. Навсегда!
А еще здесь было жарко, пожалуй даже слишком жарко, настолько, что само это слово состоящее из пяти букв, хороших, восхитительных и сочных, тревожных одновременно и бедовых букв, окутывало меня теплым облаком отсыревшей лени.

Я почесала левую бровь, я выдохнула, я снова вдохнула порцию загустевшего кислорода. "Не спать, Диана!" Двинулась вперед. Асфальт источал жар, подошвы ботинок слегка прилипали к полотну, тормозили меня и просили остановиться как будто, когда я осмелилась перейти вброд странную эту реку. Восток. Запад. Бесконечным потоком автомобили неслись с севера на юг, и с юга на север, бескойные звери эти, стальные монстры, рычащие драконы, стремились проткнуть горизонт и сорваться с края земли. Машины мчались, машины крутили землю. Я скользнула в просвет, ощущая легкую тревогу. Неправильное число…Не люблю неправильные числа, не люблю круглые числа и те которые оканчиваются на восемь, или могут составить восьмерку в сумме. Еще не люблю нули и единицы. Поэтому я долго считала автомобили, напряжено вглядываясь, считала эту бесконечную вереницу, когда наконец, поняла вдруг, что сумела пересечь дорогу.
Сумела перейти, и проклятая, черная восьмерка в этот раз оставила меня в покое. Смогла! Я выдохнула, я рассмеялась, я осознала что все это только сон, болезненно странный и яркий на ощупь, какой-то нездоровый, однако привычный, словно старый знакомец. Дианой-во-сне, вот кем я стала, не правда ли, смешно?
Проводила равнодушным взглядом ангела с крыльями стрекозы, припомнив отчего-то такие имена как Уриил, Михаил, был кажется еще Азраил, он сеял вокруг смерть. Все имена заканчивались непременно на "ил", что означало имя божье. Кажется на двевнееврейском...
Зябко поежилась, когда опостылевший жар сменился ледяным прикосновением тени. Зашла в бар, считая ступени под ногами, переступила порог, не желая задевать деревяшку. Это было очень важно! Зайти как следует и не задеть порожек, пыльной подошвой. Не испортить все с самого начала, обойти и миновать беду. Некоторое время, просто наслаждалась своей победой, размышляя о том, все ли сложилось как надо и не напортачила ли я где-нибудь..? Размышляла. А потом все же спросила у бармена, принимая ключи.
- Почему они хотят, чтобы все ангелы умерли? Я имею ввиду плакат, и выжженные глаза, конечно…И потом, крылья как у стрекозы…мне кажется…художник здесь что-то напортачил. Разве у ангелов, не крылья птиц?

Диана спросила и тут же почувствовала на себе холодные взгляды немногочисленных посетителей "Веселой мили". Словно все они в один миг стали ее врагами. Почувствовала как прячут они руки глубоко в карманы, как кто-то неловко стакан опрокинул и холодное пиво пролилось на стол, а кто-то просто чертыхнулся сквозь зубы.
- Откуда вы пришли, леди? Что спрашиваете такие глупости? - с раздражением спросил кто-то из них. - Ангелы с птичьими крыльями? Веселенькая чушь. Где вы этого набрались? Ангелы, это твари, летающие лишь ночью. А днем, живущие среди нас...
- Тихо, - сказал Келли и говоривший умолк на полуслове. Келли взглянул на Диану ласково, так мог бы отец смотреть на свое несмышленое дитя.
- Кто-нибудь из вас видел ангела? - поинтересовался Келли, ни к кому конкретно не обращаясь. - Живого или мертвого?
Ему не ответили.
- А кто-нибудь видел того, кто видел ангела?
Кто-то заерзал на стуле, невнятно бормоча себе под нос ругательства.
- Так будете рассказывать, когда увидите, - закончил Келли. - Не обращайте внимания, леди, - Келли склонился поближе к Диане, так, что она почувствовала его запах. Запах крепкого табака и хорошего виски, и кофе. - Люди боятся того, чего не понимают. Никто не знает кто такие ангелы, может это просто выдумка.
- Ванильный дым тоже выдумка? - спросил все тот же из посетителей и Диана рассмотрела его колючий взгляд, адресованный ей, но не Келли. Келли здесь боялись. И уважали. Диана поняла это так же отчетливо, как и то, что своим вопросом, вызвала к себе ненужный интерес.
- Ванильный дым не выдумка, - сказал Келли. - Но кто может подтвердить, что его продают именно ангелы. Я вот слышал, что Тони им понемногу приторговывает, может он ангел?
В углу хмыкнули.
- Вот и я о том же, - усмехнулся Келли. - Даже если Тони прилепить крылья к его тощим лопаткам, вряд ли он полетит.
- Полетит, если хорошего пинка наладить, - встрял в разговор кто-то еще, чьего лица Диана не могла рассмотреть в полумраке бара.
Кто-то хрипло засмеялся. Разговор свернул в другую сторону и к Диане быстро потеряли интерес. Но было понятно, что стоит ей высунуться с каким-нибудь вопросом, подобным предыдущему, и все вернется на круги своя.
- Не стоит задавать такие вопросы, - шепнул ей Келли. - По крайне мере, не здесь.

Ванильный дым…
Здрасте приехали, и что дальше, скажите на милость? Пыльца с крылышек фей. Озорной Питер Пен собственной персоной…Остров Небыляндия, вечное детство и бесплатные полеты посредством авиакомпании «Смех-Аирлайнс»? …Вот только если честно, на роль красавицы Венди я плохо гожусь.
Да и того, высоты боюсь тоже. В конце-концов, около ста шестидесяти самолетов разбиваются за год, довольно таки неприятное число, если задуматься.
- Ну ладно. – Я слегка покачала головой, обращаясь к этому…как его…Келли кажется…
- Тогда, наверное, спасибо вам. Ну и что ж, пойду в свой номер...
Нужно было еще что-то сказать, как-то исправить впечатление, показаться умной или крутой, или хотя бы с изюминкой девушкой. Но, я ведь никого не знала здесь ровным счетом, а взгляды, когда я ангелов этих чертовых помянула, дружелюбными совсем не были…
«О, да. Детка. Определенно ты не произвела фурор»
Как и всегда впрочем. Я пригладила волосы сбрасывая непослушную прядь со лба, и подумала, что если это сон, должно быть, есть возможность проснуться. Или скажем…стать всемогущей словно волшебница какая-нибудь, ведь у снов своя извращенная логика, и где-то я слыхала, что дескать если поймешь, что спишь, можно делать в своем сне что угодно: Хоть Биллом Гейтцем родиться, хоть чечетку, на сломанных ногах с увлечением отбивать, отрыгивать котят и мяукать бабочками. Невозможного нет. Попробуем?

Ее ждал маленький гостиничный номер. Кровать, как-то слишком аккуратно, едва ли не по казарменному застеленная темно-зеленым покрывалом, с выцветшим золотым узором по краю. Это покрывало, пожалуй, было самой роскошной вещью в номере. Кремовые шторы, наглухо отсекающие унылый пейзаж за окном, от унылой казенности самого номера. Что-то подсказывало, что шторы никто никогда не открывает. В этом нет никакого смысла. Только псих будет любоваться чахлыми холмами до самого горизонта.
Гудел кондиционер, исправно наполняя помещение прохладой с привкусом мятного льда. Маленькая ванная комната, похожая на раковину из которой вытряхнули улитку, сияла стерильной чистотой и неожиданно белоснежными полотенцами.
В холодильнике пиво и газировка. В шкафчике махровый халат и тапочки.
Настораживающая обыденность, вгоняющая разум и тело в подобие оцепенения.
И тут же отрывистый стук в дверь, и Келли с улыбкой и извинениями.
- Совсем забыл, это вам, леди.
Вот теперь все. Картина завершена. В руках у Дианы сложенный вчетверо листок, а Келли удаляется к входу в бар. Ветер заметает в номер песок. На листке написано:
"Тами говорит мне всё, что мне нужно, и только правду!"
И ниже:
"Иртье Акер умерла от остановки сердца."

Прохладный уют стерильного номера, выспреный, словно рассказ писателя недоучки обволакивал тело мокрой простыней, убаюкивал и вгонял в депрессию, навевая мысли суицидальные и черные. Тряхнув головой, я прошла в ванную комнату. Хмыкнув, пустила в раковине теплую воду решив ополоснуть руки для начала. Эту процедуру, умиротворяющую такую и привычную, люблю с детства, - в каком-то смысле это уже ритуал – сначала мылить неторопливо кисти рук, пропуская пену под ногтями. Мягкие, душистые облачка радужных пузырей создавать, тщательно выскребая ладони, потом посчитать до ста, чтобы точно всяких разных микробов убить, потом ополоскнуть кисти под холодной водой. И...возможно, повторить…если что-то не удастся с первого раза.

Прислушиваясь к дружелюбному бормотанию крана (нет ничего лучше в целом мире звука льющейся воды), похлопав себя по щекам (пять раз), я снова вернулась в номер с сожалением, завинтив напоследок вентиль. Теперь я была готова подумать над запиской. Подошла к окну, раздвинула шторы, наслаждаясь абсолютно безрадостным этим видом. Стеклянная пустыня напоминала запустение царившее в моей собственной голове. Хаос безумия. Ноктюрн неразберихи. Возникали красивые слова на языке, сладкие, словно круглые карамельки. Было не очень-то понятно, кто такая Иртье Акер и почему мне должно быть холодно-жарко-как-то-еще от ее смерти; было неясно, о каком именно Тами идет речь. Решив добавить драматичности данной сцене, я сурово уперла кулак в собственный подбородок, нахмурив пафосно брови.
Минуты утекали, умирали, грохоча словно камнепад. Осыпались одна за одной. Суровое уныние мне не помогало, рука заболела, я почувствовала себя глупо. Справедливо порешив, что сидя в номере ничего интересного в этом сонном королевстве не узнаешь, я решила отправиться вниз чтобы потрепаться языком с «любителями» ангелов. Начнем с жирного Келли перво-наперво, хотя он и не жирный конечно...мне просто нравилось словосочетание. Акцентированое вот какое-то.
Лучше всего, конечно, подходило словосочетание Жирный Тони, но никакого Тони я увы не знала...

Телефонный звонок настиг Диану, когда она уже собралась покинуть номер. В солнечном свете, льющемся из окна, старый белый телефон на тумбочке, показался куском янтаря, внутри которого застыли детали, провода и чье-то бьющееся сердце. Иллюзия рассеялась мгновенно.
Остался лишь звук.
Настойчивый телефонный звонок.
На двери в ванную расцвели бледно-зеленые буквы, всплыли на поверхность как рыбы из глубины. Пункты меню:
- Склад
- Таксопарк
- Зал ожидания
- Выход
Из под кровати, там, где покрывало немного не доставало до пола, торчал угол чемодана. И Диана могла бы поклясться, что мгновение назад его там не было. Но точно так же она могла поклясться, что знает шифр к его замку: 3944.