Шаман передал двуручник Харугу, поскольку подобным оружием пользовался только он, и в общем они были готовы двигаться дальше. Единственное, что стоило оставить на трупе демона, это нечестивый символ Оркуса, остальное же вполне могло пригодиться если не им самим, то, возможно, драконам-отцам или заклинателям Роковой Вершины.
На слова жрицы лишь губы сжал плотнее. В общем и целом он старался сделать так, чтобы каждый в его отряде знал своё место и делал то, что мог лучше всего. Так приходилось меньше времени тратить на приказы, ведь в бою каждая секунда была на вес платины. Пояснять Шедхрал, что он хотел просто исцеления было бы глупо, поскольку женщине самой виднее что делать с раненым или убитым.
- Хотя бы честно, - хмыкнул он, ухмыльнувшись краем губ. Будь она одной с ним крови, возможно, поговорили бы более предметно, но Белзагрим сомневался, что они когда-либо еще будут путешествовать вместе за пределами этого задания и всё-таки стал свидетелем того, что жрицу просто так не убить, а значит, с её стороны это было хорошо обдуманное решение на грани её возможностей. - Двигаемся.
После пятиминутного перехода по темному туманному лесу они таки наткнулись на дом, о котором ранее узнали, и, честно говоря, шаман оказался немало удивлён подобным, поскольку ожидал увидеть очередные руины и максимум дырявую избушку, но никак не уютный особняк. Внутри всё так же оказалось уютным, за исключением беспорядка, который устроил его кабан.
- Мясник, лежать, - рявкнул шаман на драконике, и демонический зверь сходу присмирел, хрюкнул и с громким лязгом содержимого седельных сумок бухнулся на бок, дёрнув ножками, будто сдох. Полудракон же обвёл жестом рук окружающее пространство, напоминающее маленькую таверну. - Уж не знаю откуда это всё тут взялось, но выглядит хорошо.
Затем мужчина принюхался и сглотнул слюнки. Пахло чем-то аппетитным и наверняка готовилось нечто в казане не без приправ, за которые Вашик в своей таверне немалые деньги готов был заплатить.
- Что это так вкусно пахнет? - поинтересовался Белзагрим, проходя к столу и переворачивая его на ножки. Оставалось еще шесть целых стульев, так что все члены отряда могли за ним расположиться.