Счетовод неуверенно улыбнулся. По-детски и радостно. Он почувствовал себя пришельцем в эфемерной сказке, которая могла бы исчезнуть, но в силу какой-то невероятной удачи осталась. Или как если бы нашёл неучтённый дебет в квартальном сальдо (что, впрочем, равнялось сказочным обстоятельствам).
Ноль перевёл для Тибо и всех, кто не понимал:
— Постой, да. Он благодарит, но хлеба не хочет. Спрашивает, что мы тут делаем. Мне кажется, олень нам не очень, э-э, доверяет.
Затем Ноль указал на Тибо, с трудом вспоминая те случайные слова, которые его память удержала из вечерних рассказов старой Греты. А ведь вся детвора Кловерли втихомолку хихикала над тем, что старуха сама выдумывает этот язык и все свои истории…
— Это Тибо. Добрый. Не обидит. Мы вынюхиваем сделанное-не-из-леса, за которым охотятся… стая? Дети? Да, стая хищного дракона. Ты знаешь здесь что-то сильное? Вкусное для дракона. Место силы. Или что-то не-из-леса. Злое. Старое. Старше деревьев.
Ноль запинался, иногда не зная, как рассказать оленю то, что понимал человек, но вряд ли знал зверь.