Ноль и вправду оказался самым обыкновенным счетоводом. Даже свою пухлую счетоводскую книгу из рук не выпускал.
Он с опаской и явным удовольствием поглядывал на спутников, наслаждаясь тем, что угодил в такую пышную компанию. Настоящие авантюристы! Те самые, про которых от Лускана до Аскатлы складывают… ну, эти… ну, по трактирам… не поэмы, не оды… песни, вот. А посмотреть Нолю (который вообще-то занимался пересчётом вин в лесных общинах и брёвен на плотах, а не сыском злодеев и губителей) было на что.
Скажем, на темноволосую Чиару и её удивительную татуировку Ноль глядел с затаёнными мыслями. Этими мыслями, правда, Нолю хватало такта не делиться. Разве что отвечал он как-то слегка невпопад, если с ним заговаривали в этот мыслительный момент.
Зато на закованного в сталь зверолюда, увешанного топорами как ель на Сердцезим, Ноль пялился почти без остановки. Это же надо — чешуя вместо кожи! А хвост! А зубы! А восемь ног! А, нет. Проклятье. Ноги всё же две. Нолю, кажется, было бы в радость, если бы гигантский сударь Драккейн выглядел ещё более необычно, чем он, собственно, выглядел.
И на эльфа с серебряными волосами Ноль тоже смотрел, про себя удивляясь и радуясь, что посланник Волшебного Народа сподобился путешествовать с ними — простыми смертными. Будь его воля, Ноль замучал бы мастера Арлорасила просьбами взглянуть на настоящий эльфийский меч. Или на настоящую эльфийскую магию. Или ещё на что-нибудь настоящее эльфийское.
С другой стороны, когда Ноль не глазел и не считал, он мало чем отличался от седла на своей лошади. Запоминались сходу… разве что, пожалуй, удивительная пунктуальность и ясность речи, непривычная среди пейзан и господских серфов восточных марок. Ноль всегда говорил точно, обычно сопровождая слова кроткой улыбкой. Или молчал. Вспоминал Гринест. Вспоминал, что осталось от него.
В это утро случилось удивительное: седло по имени Ноль заговорило.
— Мои мастера, — заметил юноша, — я два дня обдумывал, как подойти к этому вопросу, но не смог подобрать вежливых слов. Спрошу прямо: каковы окажутся ваши намерения, ежели мы настигнем обидчиков?