- Будет тебе карта. - Отозвался Длинный. Предложение Лазаря относительно себя он будто бы проигнорировал, но Шешель и так знал - согласится. Ему просто некуда деваться, так что стоило ли вообще говорить о каком-то согласии? Разорённое церковное подворье было лучше сгоревшей хаты, где ютились все бродяги, попрошайки и юродивые.
Пришло время собираться, и идти дальше. Когда охотники решили, что уже достаточно передохнули, Агнешка вновь с видимым неудовольствием погрузила на закорки бедолагу-Длинного, подозвала к себе собаку, и зашагала вперёд, громко чавкая подошвами по грязи. Прихрамывающий Шешель отправился за ней. Через пару километров изменчивая погренская погода смилостивилась над охотниками, и дождь постепенно сошёл на нет. Стало светать, и теперь можно было не бояться, что где-то в темноте за охотниками крадутся волки или какая-нибудь намного более ужасная тварь. До границы Проклятой Земли оставалось всего ничего, и по мере приближения к ней напряжение отступало. Охотники даже позволили себе немного расслабиться, ослабив бдительность, и поэтому для них стало полной неожиданностью, когда Скиф вдруг оскалился и зарычал, встав на месте.
Навстречу охотникам медленно брела лошадь с безголовым всадником. Агнешка и Длинный ещё могли принять это за Безголового Мачека, но видевший его раньше Лазарь сразу же понял, что что-то не так. Конь Мачека нёс его неслышно, а до слуха охотников доносился отчётливый стук копыт по потихоньку зарастающей былью дороге. Да и выглядел конь вовсе не жутким умертвием с обглоданной мордой - самая обычная тощая кляча с засохшей коркой грязи, покрывавшей ноги и раздутое болезнью брюхо. Безголовое тело, наряженное в шинель, тоже не принадлежало Мачеку - оно было обычным человеческим трупом, причём довольно свежим - кровь ещё выходила небольшими толчками из перерезанных артерий, заливая рубаху и шинель, в которую был наряжен мертвец. Тело пошатывалось, еле удерживаясь в седле, и в конце концов всё-таки свалилось, когда замученная лошадь приблизилась к охотникам на расстояние десятка шагов. Оно медленно сползло набок, и грузно упало наземь, оставшись лежать там. Из сложенных у пояса рук вывалилась отрезанная голова, принадлежащая какому-то молодому пареньку, даже не похожему на охотника - наверное, сын кого-то из жителей Предместья. Глаза были выколоты, и мертвец как будто плакал кровавыми слезами, а в рот ему был грубо затолкан плотный бумажный валик. Едва только тело свалилось со спины лошади, как та сразу же встрепенулась, испуганно заржала, встала на дыбы, и бросилась в сторону, галопом удирая от охотников, как будто только этого и ждала. В самом ближайшем будущем эта кляча станет добычей какого-нибудь местного хищника.
Свёрток во рту отрезанной головы оказался старательно свёрнутой запиской, состоявшей из всего одного крупно написанного слова: "ОТСТУПИСЬ!"