Спуск с холма, за вычетом попыток Лазаря не потерять равновесие и не плюхнуться в грязь, прошёл без приключений, и вскоре охотники смогли приблизиться к границе превращённой в крепость деревеньки. Пройдясь вдоль частокола и вновь обнаружив уязвимость в нём, охотники принялись за дело. Общими усилиями они смогли понемногу раскачать и сдвинуть брёвна, в чём им активно помогал даже Скиф - собаке было только в радость получить возможность покопаться в мокрой земле. Иногда могло показаться - а может, и не показаться - что с противоположной стороны стены слышится какой-то посторонний шум, будто бы там есть кто-то, кто может заметить их деятельности. Охотники замирали, прислушивались - но не слышали ничего, кроме шума бушующего ливня.
В конце концов, сумев создать минимально-необходимую для проникновения брешь, охотники по одному протиснулись внутрь, и оказались в стане врага. Они выбрались в узком окраинном проходе между задней стенкой чьей-то хаты и бревенчатого ограждения, которое только что преодолели. Им повезло, что задняя стенка хаты была глухой, без единого окошка, хотя бы даже совсем маленького, и никто не мог случайно увидеть, как медленно разрушается ограждение, и как пробираются внутрь незваные гости. Прокравшись вдоль этой стены, охотники выглянули из-за угла, немного осмотревшись, и поняли, что попали жилую часть деревни, состоявшую из шести плотно скучкованных хат, чисто символически разделённых невысоким, полутораметровым забором. В дождь на улице было пусто, но в каждом доме мерцали отсветы пламени свеч и ламп, свидетельствующие о том, что все эти дома населены, и хозяева дома. С величайшей осторожностью охотники отправились вдоль частокола, обходя жилую застройку по самой окраине, где обнаружить их не мог никто. Кроме, разве что, сторожевых собак, что забрехали, почуяв вторженцев, но нерасторопные хозяева выходили на лай слишком поздно, когда охотники были уже далеко. Бдительные сторожевые псы за свои старания получали лишь брань и пинки, после чего вымокший под дождём хозяин, бурча, отправлялся обратно в дом, светя себе под ноги керосиновой лампой.
Дважды им пришлось останавливаться и залегать. В первый раз - когда они пробирались мимо какого-то дома, и в этот момент к окну подходил его хозяин. Тогда охотники опрометью бросились к стене, присев и прижавшись к ней спиной, будто пытались слиться с просмоленными брёвнами, пока окно прямо над их головами открывалось.
- Кто тут?! - Требовательно спрашивал в дождь хозяин. Он был так близко, что охотники, задрав головы, могли сосчитать количество зубов в его приоткрытом рту. Надо сказать, количество это было незначительным. - Кто тут?! Покажись!
Детина с неправильным, бугристыми черепом, выраженной нижней челюстью и жуткой гнойной язвой на том месте, где должен быть нос, задавал этот вопрос пустоте, водя лучом фонаря по улице и высматривая вторженцев. Если бы ему хоть на секунду пришло в голову посмотеть прямо вниз, он заглянул бы прямо в оба дула наведённого на него дробовика Лазаря. Лазарь был единственным, кто держал мужика на прицеле, потому что Агнешка сейчас изо всех сил зажимала пасть Скифа, лишь бы пёс не вздумал сейчас залаять. Но спрятавшиеся под отсутствующим носом селянина охотники в итоге так и не были им обнаружены, потому что, по-видимому, хозяин дома ждал кого-то другого.
- Антек, ты чтоль?! - Хрипло спросил владелец этого дома. - Прячешься? Прячься, прячься, дурила. Ещё раз у меня куриц потаскаешь, так потом не спрячешься! Из-под земли достану!
И, ворча что-то там про себя, мужик закрыл окно. А охотники поняли, что всё это время даже не дышали.
Второй раз прятаться пришлось, когда охотники уже выбрались к дороге, что делила деревню надвое, и вела как раз к пещере в самой дальней её части. Вовремя заметив впереди свет и движение, крадущиеся по обочине, и Агнешка, и Лазарь бросились в сторону, и ничком залегли прямо в ближайшем овраге. В этот овраг, очевидно, сваливали всякие отходы, которые теперь ещё и размыло дождём, и охотникам пришлось лежать на склизкой, гниющей куче тухлятины, вдыхая все эти немыслимые ароматы, пока совсем близко от них гремела колёсами телега, запряжённая двумя тощими клячами, которых вёл под поводья мужик с ружьём. Рядом с мужиком шёл подросток - тощий, головастый, в полушубке с чужого плеча и огромных, совсем не по ноге, кирзовых сапогах, но ружьё доверили и ему. Охотники слышали их разговор, пока пытались не выдать себя ни одним лишним движением, и даже боялись проронить слишком громкий вздох.
- ...всегда возле меня, и ни на шаг не отходи. - Наставлял малого взрослый. - И пока не скажут стрелять, не стреляй, даже если кого из них увидишь, понял? Одного свалишь или двух, а толку никакого, а они завтра мстить придут, опять чью-нибудь хату спалят. Нам надо мимо пробраться, чтоб покойноков в ручей свалить. Тогда эти гады сами повымрут через месяц.
- Да знаю я, батька.Ты уж сколько раз говоришь это. - Отвечал тот, что поменьше. - Я запомнил, честное слово. Всё как наказано сделаю, как вы с атаманом велели. Стрелять не буду, пока не скажут, и от тебя ни на шаг. Когда выходить-то будем? Уж не пора ли?
- Как проповедь кончится, так и выйдем. Если меня потеряешь, не ищи, иди сразу к телеге. Она у ворот будет стоять у самых. Без меня не поедут, не боись. Поможешь мужикам покойничков млынарских загрузить. Все соберёмся и поедем.
Запряжённая истощавшими лошадями телега проехала мимо. Охотники остались незамеченными, и как толькоубедились, что опасность миновала, немедля поднялись из оврага, и поспешили к пещере.
А вот и вход. Охотники засели в кустах примерно в пятидесяти шагах от пещеры, внимательно осматривая вход в неё. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не просто пещера, а какая-то старая, заброшенная шахта. Охотники разлядели в темноте смутные очертания рельс, заходивших в зияющий провал, и поваленную набок вагонетку рядом. Охранения у входа никакого не было - часовые не были выставлены, и охотники подрзревали, что причиной тому - всё тот же Дождь. Зато, надо думать, охрана была в поставленном широком шатре рядом. Шатёр хлопал на ветру, а внутри мерцал огонь и были отчётливо видны силуэты как минимум троих селян, сидевших у огня полукругом и пускавших по кругу бутылку с чем-то горячительным. Обитаема была и шахта - хоть отсюда и не было видно никого, но изнутри точно также шёл свет оранжевого оттенка - там горел либо костёр, либо факел. Шум дождя сейчас был охотникам на руку - из шахты их не услышат точно, пока они не устроят тут стрельбу.