Вечером Конь вынужденно проявлял за столом похвальную умеренность - предупреждение о проводимой на рассвете церемонии не давало разгуляться как полагается, чтобы все увидели, что потомок Сигурда Щитоеда умеет уважить гостеприимство! Увы, увы...
Ритуал взволновал молодого воина. Немногие могут похвастаться в том, что стали непосредственно орудием богов! Но волнения Конь старался не выказывать. Его предки сохраняли самообладание сражаясь по колено в собственной крови и мало было бы уважения к их памяти в том, чтобы показать, что песни жрецов беспокоят тебя больше, чем должно.
После слов конунга Сигбьёрн чуть торопливей, чем позволяла учтивость, отломил хлеба, макнул его в чашку с кислым молоком - и замер. Назвать себя? Он не думал о таком. Он вообще не думал, что кто-то может называть себя, в его мире имена людям и вещам давались обычно кем-то - во всяком случае, оба своих имени он получил именно так. Но если ни годи, ни вельвы, ни конунг не хотят дать им имя - это не просто так. Воин честно попытался представить, как он мог бы назвать... не себя, их всех. Не получалось. Выручила Линда - дочь Озерного края уже показала, что знает больше, чем доступно простым людям, и ее словам Конь доверял - особенно когда та говорила то, против чего у него не было возражений.
- Гончих неба* ковер** норны***
Сплели Торстейну-конунгу -
И на этом поле пряжи****
Выткан конь****** земли браслетов*****.
Туманно, как и подобает будущему скальду, согласился Сигбьёрн. Соколы - это было хорошо.
//--------------------------------------------------------------------------------------
* - гончая неба - сокол
** - ковер сокола - рука, длань
*** - длань норнов - Длань Судьбы
**** - поле пряжи - ковер
***** - земля браслетов - рука
****** - конь руки - сокол