— Здесь точно всё, что при них было? — указала [Салима] на кучу сваленных трофеев.
— Не всё, — ответила Карина. — Анна, дай-ка сюда, — получив от сестры мешочек, она покопалась в нём и вытащила себе на ладонь две золотые монеты, одну красивую и блестящую, другую затёртую и потускневшую. — Вот эта, — показала Карина, — обычная. В столовой Старой крепости такие же плашки под ноги вмурованы напротив каждого ряда, только чёрные и большие, и все разные. Я наизусть знаю, в каком порядке мужики на них идут: «Леший», «Плакса», «Хвост»… Мы их так называли, — она чуть смущённо повернулась за поддержкой к Иванне. — Здесь «Жаба» изображён, видите, глаза пучит?
Карина кинула монетку обратно в мешок и стала рассказывать про другую.
— А здесь, смотрите, мужик в шапке, — видя, что все ждут продолжения, она пояснила: — На монетах шапок не бывает. Не знаю, почему. Не принято. Ни у кого в столовой шапки не было. Но вот пока мы этого сюда вели, я вспомнила. В большом тренировочном зале на полу карта мира выложена из цветных плиточек. И один город там обозначен вот такой же шапкой, вокруг которой лучи солнца расходятся.
На лице Салимы отразилось понимание, и Карина не смогла сдержать довольную улыбку.
— Святой Град Перуга, Старая Умбрия, — отчеканила она, повторив надпись, виденную много раз. — Этих монет у него было много, — посмотрела она на связанного мужика и озадаченно нахмурилась. — Только это очень далеко, шагов десять от Купола. И на дружину двое никак не тянут.