Как же так вышло? Тамиас не мог уверенно ответить ни сейчас, ни много позже. Быть может, Монтарону помогали особенно отзывчивые сверхъестественные покровители. Или его невероятная реакция была результатом тренировок того самого серокожего дварфа. А ещё они сами просчитались, думая, что полурослик захочет что-то доказывать, и вообразив, что время работает на них. Но Монтарон ничего такого не хотел, а время… время решило обернуться против Тамиаса. Сжатая внутри него пружина требовала выхода слишком долго.
Когда взметнулось пламя, оно уже было светло-серым. Воздух стал колючим и тяжёлым, а зрение затуманилось больше обычного. Но даже через заполнившие комнату тёмные хлопья Тамиас слышал, как в дальний угол забился и скулил щенок. Ярость сменилась удивлением, а ему на смену пришло незнакомое, невероятное, невозможное чувство — страх. Не за себя, но за потерявшего разум сородича, который беспомощно копошился в мокрой листве. Тамиас кинулся к нему прямо через огонь, забыв выпустить когти и не обращая внимания на то, как на его груди резаными лоскутами сгорает шерсть.
— Брось! — зарычал он безумцу, прыгающему перед распахнутым окном. Слова казались избыточными, ненужными. Раздражение от необходимости опускаться до разговора было так велико, что хотелось растерзать кого-нибудь, и Тамиас уже подался вперёд, чтобы наказать наглеца, который — теперь это было ясно — только притворялся ему равным, который обманом заманил его в ловушку… «Нет!» — его накрыл импульс такой силы, что Тамиас отшатнулся, словно от удара в лицо. — «Он твой». Мысль была столь же короткая, как и двусмысленная, но самое странное — она словно принадлежала кому-то другому.
Новое ощущение отрезвило Тамиаса. «Я разберусь с тобой после», — с угрозой, но почти спокойно подумал он. А вслух сказал хриплым и низким голосом:
— Беги отсюда! Я за тобой!
Он пристроился к кровати сбоку, расставил ноги, упираясь в пол, и стал поднимать её, чтобы опрокинуть на ковёр и сделать мостик через озеро пламени.