[Митреласс] вытащила перевязочные тряпки и склянка с раствором, защищающим от заразы.
Лечение, как известно, всегда значительно хуже болезни, и Тамиас приготовился терпеть. Но прозрачная жидкость, попадая на рану, не жгла и не щипала, а только обильно пенилась. Пузырьки остановили кровь, и эльфийка принялась ловко перевязывать ему ногу. В другое время интересно было понаблюдать за её выверенными движениями, но сейчас Тамиас отвёл глаза. Она не знает, что он собирался с ней делать. «Собирался», — повторил он про себя. Всё, что он сделал — это, как обычно, позволил своей ярости вспыхнуть, подчинив эту энергию своей же воле. И вышло всё, как обычно, на загляденье — никто из его новых знакомых не пострадал, а вот попробовали бы прорваться через этих тварей без него! Теперь — как обычно — он забудет свои жуткие мысли до следующего раза. Всё хорошо.
Эльфийка терпеливо выговаривала Тамиасу, а ему страшно хотелось, чтобы она вместо этого случайно ткнула пальцем в рану или до боли перетянула повязку. Но чего он заслуживал от неё — решать было не ему. С помощью Митреласс и Катарины он встал на ноги, но, сделав несколько шагов, от дальнейшей помощи стал отказываться.
— Да бросьте, всё нормально, — твердил он, уворачиваясь от протянутых рук. — На мне как на собаке заживает. Честно, ни одного шрама нигде, ну, кроме… — он махнул у себя перед лицом. — Слушайте, если вдруг начну помирать, я позову, хорошо? Меня так славно ни разу в жизни не лечили. Буду беречься, Ласс — слово даю.
— Ласс, он там в порядке, сильно пострадал?
— Я им не понравился, — жизнерадостно объявил Тамиас, собственной персоной выхрамывая из-за угла. Увидев, что творилось в комнате, он сморщился и покачал головой. — И если они обычно такое жрут, то это прям оскорбление, что меня выплюнули. Может, дальше пойдём? Где угодно лучше, чем здесь.