"Шу!" - прикрикнул Хельмут на невольника, нахмурившись и потрясая патлами. До двери далеко, так что весь этот гам её не должен достигнуть да и у длинноухих сейчас забот хватает да и, видать, нечасто сюда кто-нибудь заходит - Прыщ перевёл взгляд на пожелтевший скелет. Понятно почему этот безъязыкий бесится так, понимает что его кости так же будут тут лежать рано или поздно. Видать, совершил он что-то очень серьёзное раз бросили его сюда, без вины на такое не обрекают. И тут Хельмут вспомнил себя. А что он такого сделал, чтобы загреметь на каторгу? Жил себе просто и жил, никого не трогал. Заслужил он разве такую проклятущую работу в самой серёдке земли под кнутами надсмотрщиков? Бродяга ещё раз взглянул на пленного остроухого. Может, и вот с ним что-то подобное произошло. Хельмут насупился. Был он человек не злобливый, запросто так никому ничего дурного не делал и вот даже стало ему этого доходягу как-то жалко. Пускай и не человек он вовсе да тоже живое существо. Сможет ли он жить потом, зная, что обрёк его на гибель. К тому жеж местный, должен знать устроено логово это проклятущее и где выход находиться. Сколько он тут сам то сможет ещё бродить, пока найдёт его? Может, и сгинет тут никогда больше света не увидивши. А этому жмурику самому тут делать то нечего. Может, и выведет он Хельмута отсюда. Поможет сбежать. Опасно это было, ох опасно. Неведомую тварюку сказочную на волю выпускать. Но тварюка была точно такая же обездоленная и как сам Прыщ, так что что-то общее у них всё же имелось. Да и мелкий он и слабый. Если кинется, то должен его Хельмут без особого труда забороть.
Наконец решившись, Хельмут подошёл к камере с невольником, достал ключи и ударил по прутьям.
-Я тебя чик-чик, - бродяга указал ключами на прутья и повернул, словно открывая, - А ты - не драться, не драться, - нищий несколько раз ударил кулаками в воздухе, а затем отрицательно замотал головой. Прыщ внимательно посмотрел на заключённого, стараясь разобрать поняло его существо или нет.