Возражений не было. Горбун рванул через затопленный лес быстрее прежнего, постепенно по наитию выбираясь на более мелкое место. Для пассажиров это означало несколько минут отдыха и раздумий, которые каждый предпочел потратить по-своему.
Они сидели вчетвером на пологой крыше робота, схватившись руками за специальные зацепы в виде железных скоб. Скобы эти проходили по площадке тремя ровными рядами - вдоль конька, и вдоль боковых краев. Расстояние между креплениями было таково, что можно было удобно опереться подошвами в скобу около края, зацепиться рукой за ручку на коньке - и лежать на крыше в расслабленной позе, надежно зафиксировав положение тела.
Маша скучала, пытаясь поточней выдумать, кем все-таки был тот благородный мужик, спасший в ее воображении двух прекрасных дам - ни одной из которых, что характерно, не была она сама. Как ни странно, ему подходило любое сравнение. Джон Сина? Да. Солдат-76? Очень точно. Оливер Квин? Черт возьми - он во плоти. Халк Хоган? Ну... Эм...
Ладно, надо переключиться на одноклассниц. Вот Марина Пчелкина (за глаза - щелезубка) - пусть она на самом деле окажется дельфином в теле Пчелкиной! Но нет. Идея не то, чтобы плохая, но не подходит образу. Марина - она человек нервный, замкнутый, совсем на общительного дельфина не похожа. У нее уже четвертый сверхкомплектный зуб выдергивают - пусть будет не дельфин, а акула! Да: она будет гибрид женщины с акулой, что провела юность в монастыре на вершине подводной горы, обучаясь у дельфинов мудрости машиностроения. Или это было у Родригеса? Хм...
- Маша, ты жива? Тошноты нет? - подала голос Лиза, в этом сне выступающая в роли строгого доктора.
Лиза появлялась в сновидениях далеко не впервые. По факту, когда Баранкина-мародер окончила гусарские курсы и была переведена на фронт - одноклассница начала мелькать во снах едва ли не ежедневно. Это, с одной стороны, было логично - по сюжету, Беклемишева играла роль врача с пугающим пристрастием к рафинаду. Но пугали не только масштабы, в которых худощавая молодая врач поглощала сахар - но и ее удивительная проницательность. Однажды, в завершение длинной беседы психотерапевтического характера (интересно, их проводят со всеми - или только с Машей?), Лиза откинулась на спинку своего стула и, покачиваясь на двух задних ножках, задумчиво произнесла: "Тебя никогда не занимал вопрос - будешь ли ты видеть сны, когда умрешь?" Поэтому Беклемишева - это совершенно точно агент какой-то тайной полиции, которую послали сюда шпионить. Причем, шпионить за Баранкиной. Как бы скучно это ни было.
* * *
Оглядываясь на бегу, Асимптота то и дело замечала на воде конусы волн, расходящихся от плывущих за Горбуном многоножек. В другое время, космонавт просто встала бы на встречный курс и прорубилась насквозь - но сегодня, на ее спине лежало четверо пассажиров. Поэтому, она избегала контакта - а многоножки продолжали мелькать где-то на краю поля зрения, далеко за пределами досягаемости верного меча.
Наконец, вода под ногами шагохода сменилась твердой землей - лейтенант Майднбах добежала до суши. Добежала - и почти немедленно обнаружила себя стоящей у основания обрыва почти десятиметровой высоты, поросшего кустарниками и корнями гигантских деревьев. Вскарабкаться вверх было возможно - но любое промедление позволит многочисленным вражеским тварям облепить Горбуна собой и своим клейким воском.
Раздался хлопок, и в высоте зажегся огонь осветительного снаряда. Тьма отступила, и теперь все пятеро выживших могли увидеть, в каком положении они находятся. Горбун стоял посреди каменистого берега двадцатиметровой ширины, кое-где присыпанного неоттаявшим снегом. Позади был обрыв - корни, его покрывавшие, росли достаточно густо, чтобы человек мог по ним подняться вверх, или же найти себе укрытие. Впереди находился медленный спуск в реку, из которого одна за другой на сушу выползали многоножки, около десятка. Еще дальше впереди, на толстой лиане, опоясавшей ствол сосны-великана, стоял на четырех ногах мех-клевец. На расстоянии не менее трехсот метров, он казался совершенно игрушечным:
- Сдавайтесь, ████! - раздался усиленный громкоговорителем голос пилота. Отдельные фрагменты речи ускользали из сознания, что безошибочно определяло владельца голоса как человека, пораженного Протоколом. - У меня нет приказа вас убивать! ██████ двигатель палаша и ██████ █ ██████ руками, иначе мы ██████ вас без ████ ███████! Колмогоров - █████, и лишь ██████ этого не видит! Сдавайтесь, и мы █████████ вам ██████ обращение! Но если вы не ██████ в течение ████ секунд - я открою огонь на поражение! Время пошло. Десять...
Десять секунд. У Асимптоты и ее отряда было всего десять секунд, чтобы ██████.