Ульфгард сплюнул на пол зуб, давно уже шатался негодяй, и угрожающее огладил пропитанную кровью бороду своей шипастой перчаткой. Лучше выглядеть он от этого не стал, конечно, но вот унятию боевого запала этот жест кажется поспособствовал. До этого следопыт готов был зарубить врага на месте.
Наконец, отпихнув ботинком меч однорукого, дварф произнес приставив к хобгоблинскому горлу лезвие секиры:
- Убить? Так легко ему не отделаться! Я щетаю, - дырка между зубов забавно поменяла его произношение, хотя не всегда это было заметно, - он должен отработать все зло что причинил и Клен, и остальным рабам. Пусть это послужит ему ПОСЛЕДНЕЙ возможностью выбрать верный способ жизни!
Пафосный следопыт заставил бы его ещё в качестве покаяния и обриться на лысо, но был слабо знаком с культурой хобгоблинов* и боялся попасть впросак. Дварфы обычно ценили свою культуру, не слишком то интересуясь нравом союзников и тем более извечных врагов.
[спустя некоторое время]
С иглошипой твари необходимо было побыстрее снять шкуру(ценная вещь) и ещё клыки там, печень может быть. Что прочно усвоил Ульфгард за свою карьеру подручного алхимиков, так это принцип: чем отвратнее выглядит монстр тем ценнее в ней ингредиенты. Но прежде... дварф направился прямиком к столбу с забитыми(и забытыми в пылу сражения) детишками. Его секира грозно сверкнула прежде чем перерубить кольцо удерживающее скованных жертв Казмоджена. Когда ребятки отчего-то начали реветь в три ручья, несколько растерянный следопыт смог только выдавить:
- Мы это. Герои как бы. ... Теперь вам нечего бояться отроки! - Ульфгард беспомощно посмотрел назад на Бадди, дети это был не его конек. Мягко выражаясь.
*Ну разве кроме того факта что у них процветает культ силы, дварф вообще ничего не знал. Впрочем это-то об хобгоблинах известно каждому.