Пэчволл, 16. Спустя чуть больше часа после входа в Джазадирун.
Отряд искателей приключений шагнул на подъемник, словно в глотку гигантского каменного монстра. Спускаясь вниз все видели, как меняются окружающие стены. Чисто серый камень сменялся на полированный черно-зелёный малахит. После спуска продолжительностью в целую минуту по темному стволу шахты, деревянная платформа с дрожью остановилась. Шахта над головами исчезала в темноте, света факелов не хватало, чтобы осветить её всю. Единственный видимый выход оказался прямо перед нашими героями – обитые железом двери в одной из стен, которые сейчас были распахнуты.
Пол, стены и сводчатый потолок довольно просторного прямоугольного помещения, куда выели двери, были отделаны гладким черно-зелёным камнем, который казалось, полностью поглощал свет - никакого намёка на фрески или какие-либо ещё украшения. По всему было видно, что строили эти стены явно не любители красоты вроде гномов, а существа серьёзные и основательные, ценящие прочность и безопасность выше красоты. Ульфгард поспорил бы с любым на сто золотых против медяка на то, что эта работа дварфов.
Две цилиндрических железных клетки, каждая футов пять высотой и пару футов шириной, свисали с потолка на железных цепях. Дно каждой клетки находилось на высоте примерно пяти футов от пола. Между двумя клетками, посреди зала стояла странная скульптура: положенная на бок колонна футов пять длиной, сделанная из грубо высеченного серого камня и покрытая острыми выступами. Четыре кристаллических придатка выступали из каменной массы в различных направлениях.
Дальний конец помещения всё ещё терялся во тьме - настолько оно было длинным. Так что толком рассмотреть его целиком мог, пожалуй, только Ульфгард. Но и дварфу казалось, что другого выхода из этой комнаты, кроме как через подъемник - нет. Но откуда тогда пришли хобгоблины?