Дарвин вздрогнул от неожиданности, когда брошенная кем-то тарелка с ризотто угодила прямиком ему в спину. Это был наверняка конец и торжественного вечера, и всей тяжело заработанной честной репутации Храбрецов. Их никогда более не пустят за порог Дома Удовольствий, а возможно не пустят и в само Глубоководье, если, конечно, стражники не решат посадить Храбрецов в тюрьму вместе с Марко Воло или — как его назвали?! — Маркусом Вэндсом. Короче, дело стремительно набирало прескверный оборот с каждой брошенной тарелкой с едой.
Толстяк вздохнул, взял маленькую ложечку, особо стараясь не обращать внимание на стекающее по спине тепловатое ризотто, и погрузил её в пудинг. Вряд ли он сможет отведать где-либо столь прекрасную еду ещё раз, так что Дарвин старался успеть съесть как можно бо'льшее количество блюд и насладиться ими, пока его не выдернут из-за стола.
Помочь своим товарищам он никак не мог. Он не был таким же юрким как Сотти или просто достаточно худым, чтобы проскользнуть под столом, как то сделал Марко Воло. Дарвин мог сделать только вот что: он мог занять много места, сквозь которое вряд ли кто-либо смог протиснуться. В этом отношении толстяк, наверно, мало отличался от существа по имени Норг Крушитель Черепов. Тот был, правда, страшным великаном, к которому вообще приближаться опасно, а маг — безобидным в своей "широкой кости", но эффект был бы всё же одинаковый.
Хлюп! Ещё одна тарелка прилетела, на этот раз угодив в голову Дарвину. Нечто холодное смазало его макушку и ухо. Маг со слезами мировой несправедливости на глазах положил эту тарелку вместе с остатками того, что в ней находилось, на стол, а сам продолжил есть что-то — он сам уже не знал что именно и почти не чувствовал вкуса нового блюда, но останавливаться не собирался, ибо это был первый и последний визит Храбрецов в Дом удовольствий мадам Тафлорн.