Эти полгода выдались весьма насыщенными. Обучение охоте на чудовищ и противоестественных тварей чем-то смахивало на подготовку в королевском военном училище. Основное и почти единственное различие, наверно, заключалось в более индивидуальном, чем там, подходе. А так... Брат Малькольм был чертовски похож на старика Гернберри, преподававшего в училище основы тактики и артиллерийского дела: такой же глуховатый и подслеповатый, с невнятным говором из-за беззубого рта, но знающий свой предмет лучше, чем кто бы то ни был. К нему Вильям привык быстро. А вот дочь лорда Сэлби он сперва не принял всерьез и только через несколько недель смог признать ее в своей уязвленной гордости не учителем, но во всяком соперником, превосходящим его в умении обращаться с холодным оружием, точно. Больше всего Вильяму понравился шотландец Макклер, как своей немногословностью, из-за чего молодой человек, также не любивший болтать много и попусту, чувствовал рядом с ним себя комфортно, так и своим мастерским владением огнестрельным оружием, что, разумеется, ни у кого не могло не вызывать уважение.
И все эти насыщенные полгода Вильям практически полностью отдавался обучению. Первым делом он попытался закрепить для себя жёсткий режим дня, не терпящий никакие отступления в сторону, но потом сам же и принялся его нарушать: если на "занятия" Вильям ходил исправно, то вместо того, чтобы посвящать толику свободного времени упражнениям с пистолетом, винтовкой или саблей, он мог броситься облагораживать свое временное обиталище (так, по пустякам: стол переставить, нежилую комнату прибрать, принести крупы и кофе из ближайшего трактира) или зачитаться книжкой стихов, найденной на одной из книжных полок дома, или же выйти на вечерний моцион в город. Прогулки по запустелым улицам не пугали его вросшими в землю костями. Не, тут стоит отметить, что, конечно, его само собой настораживало и напрягало множество свидетельств смерти, что можно было здесь встретить, заставляло думать о том, осталось ли в Бедфорте какое-либо чудище, впавшее за отсутствием добычи в спячку, но в конце концов он привык к подобным "достопримечательностям" и эти мысли более его не обременяли.
Обилие тварей, которых пришлось изучать, неприятно поразило Вильяма и заставило его люто ненавидеть Джона Феттерса. Он в своем безумии вверг в пучину опасностей весь мир. У людей толком не было каких-то особых способностей, чтобы иметь нормальные шансы на выживание, коль они встретятся с чудищем или... с себе подобными, испорченными магией. Магия. Она всё опошлила, став уделом избранных. Если бы каждый мог колдовать, если бы Вильям мог колдовать...
Но он не может, как бы в глубине души не хотел. Зато он вскоре научится использовать хитрость против превосходящего его по всем параметрам врага. Хитрость и пули станут его оружием.
Когда наставал черед Вильяма нести еду Джону Феттерсу, он делал это тщательно и холодно, не говоря с пленником и не пытаясь вслушиваться в его слова. Молодой человек охотно пристрелил бы этого изменника Господа и природы, нового Иуду, если бы лорд Сэлби выдал ему такой приказ.
Что же касается обучения владению оружием, Вильям показывал весьма хорошие успехи. Тяжелое и древнее холодное оружие он отверг: он не был достаточно силен, чтобы без устали размахивать двуручным мечом достаточное время, кувалды и булавы ему не нравились, потому что они были кувалдами и булавами, оружием для тех, кто полагался лишь на грубую силу, но не на изящество своих движений, арбалеты попросту устарели, когда появились пистолеты, и лишь одна сабля, легкая турецкая сабля, которой можно было фехтовать не хуже, чем рапирой, пришлась ему по вкусу. На нее и пал выбор молодого человека по причине ее легкости и привычности (она похожа была на кавалерийские сабли, но те — тяжелее).
К сожалению, фехтованию обучала Кэтрин. Где это было видано, чтобы женщина благородного происхождения (безродная Холи Бетлем была совсем другой случай) носила мужскую одежду и пыталась себя выказать мужчиной (как показалось это Вильяму сперва)?! Огоньку добавляло и то, что Кэтрин могла колдовать. От этого симпатий к женщине совсем не прибавилось. Хотя, стоит признать, Вильям очень внимательно выслушал ее, как действует магия и что необходимо учитывать, борясь с магами.
Молодой человек держал язык за зубами, не позволяя себе никаких "остроумных" высказываний. Ему не требовалось ничего говорить или доказывать, но он хотел указать дочери лорда Сэлби ее место женщины единственным доступным для него способом — фехтованием. Однако легкой и хоть какой бы то ни было победы над ней ему было не видать. Проигрывая ей раз за разом, Вильям стал считать ее своим соперником и заодно научился обращаться с саблей и ножом на приемлемом уровне. В королевском военном училище фехтование было для него тягостью, а тут у него впервые стало что-то получаться.
Самых больших успехов молодой человек достиг под руководством Макклера. Благодаря советам шотландца и нескольким его приемчикам, Вильям заметил, что стал точнее и быстрее стрелять из револьверов и пистолетов. Ну и, разумеется, он научился управляться с винтовками.
С приездом сэра Стивенсона почти что каждый день стал праздником. С большой охотой Вильям примерялся то к одному пистолету, то к другому, приятно удивлялся многозарядности и точности орудий, отсутствию осечек, изучал другие виды оружия и носил изготовленные специально под его размеры доспехи. Сэр Александр Стивенсон, одно слово — мастер.
С другими "учениками" молодой человек контактировал в основном по необходимости, отказываясь по возможности от совместных посиделок и вообще совместных каких-либо действий в свободное время. Если отказаться не удавалось, то большую часть мероприятия молчал, отвечал односложно, смотрел часто куда-то в сторону и в душе страдал. Он не боялся показаться нелюдимым своим товарищам.
Полгода пролетели незаметно, и Вильям чувствовал себя готовым к выполнению первого задания.
* * *
Вильям глубоко вдыхал морозный воздух. Если бы он не знал, что здесь обитает тварь, которая нападает на рыбаков, он бы никогда не сказал, что здесь, в этом холодном великолепии, обретает кто-то опасный. Слова в голове неожиданно уложились в небольшой незамысловатый стих:
"В холодном озере
Покой и тишина
В холодном озере
Кругом одна весна
И только небо наверху
За озером следит
Смотря на эту чепуху
Задумчиво молчит"
В любом случае им необходимо было определить, что за чудище им предстояло убить. Задумавшись, Вильям пристально вгляделся сначала в разбитую лодку у берега озера, а затем и на рыбацкие домики, стоявшие выше по склону холма.
— Чудовище может обитать, как под водой, так и, допустим, на том островке, — высказался Вильям. — Я предлагаю начинить взрывчаткой одну из лодок и подорвать ее, когда она достаточно отплывет, чтобы заставить чудовище показать себя. Или попытаться выманить его рыбой или мясом.
Была какая-то причина, по которой неведомая охотникам тварь нападала на рыбаков. Защищала свою территорию? Отнимала добычу, т.е. рыбу? Просто любит есть человечинку?