Трещина в механизме сработанным годами появилась. Маленькая такая с гнильцой сочится. Трещина в сердцах людей. Пришлось выбирать им по прихоти кучки не согласных, сторону. С кем быть. Убивать вчерашнего товарища, только потому, что он твои взгляды не разделяет. Коридоры Сидонии помнят кровь. Помнят выстрелов туши. Глупые осы пуль вгрызаются в бронированные тела. Дротики в ответ летят. Сознания лишают террористов. А те убивают охранников. Закалывают в узких коридорах военных. Душат рабочие инженеров. Бьют вчерашних начальников. Праздник неповиновения прокатился по модулям Сидонии. Ни кто работать не желает. А только тратить хотят бесценные ресурсы, которые невозможно больше восстановить пока ковчег в межзвездном пространстве находится.
Кобаяси стоит на мостике думает о судьбе ковчега. О том, как в один миг, сломали установленный порядок вещей. Как же был хрупок мир на ковчеге. Как же злы люди населяющие его. Лет сорок назад отгремело первое Ленивое восстание. А это второе. Не менее ужасное. Может людям, нужна война? Может это в их крови уничтожать друг друга? Пусть тогда ковчег взорвут уничтожители. Тогда всем сразу станет хорошо. Звездные боги с радостью примут такую жертву. Эти люди смотрят только в завтрашний день. Некоторые на следующую неделю. Редко кто видит будущее свое лет на пять десять вперед. А капитану приходится задумываться о столетиях вперед. О том, что нужно будет не только сейчас, но и через десятилетия.
Начальник службы безопасности просматривает раз за разом видео самого кровавого штурма за всю историю Сидонии. Отмечает про себя его особенности. То как его люди штурмовали. Какие они ошибки совершили. Извлекает уроки из этого события потомок немцев. Пьет воду и чертит в воздухе схему. В которой он расписывает почти каждое событие несостоявшейся революции. Стрелки между ними рисует, перед глазами его тысячи личных дел. Тысячи тысяч допросов. Показания свидетелей. Видео с камер зафиксировавших теракты. Анализирует все это начальник безопасности и вносит в личный журнал записи. На основе, которых будет улучшена безопасность на всем ковчеге. А так же будут выявлены явные дыры во внутренней безопасности, которые нужно чем то закрыть.
Каждый год в Сидонии улицы замолкают. Звучит минута молчания. Флаги спущены. Люди вспоминают, что было год назад. Кто-то обсирает режим Кобаяси. Другие ее боготворят. Кто то считает, что с террористами нужно было договориться и дать им то, что надо было. Другие наоборот, считают, что восстание так и нужно было подавить. Только быть с террористами жесткими и применять только летальное оружие, травить их как крыс травили на земле. На этой почве иногда возникают драки. Чувствуется в обществе небольшой раскол. Чувствуется, что где то остались оппозиционные ячейки. Их ищет СБ. Временами накрывают цепочки заговорщиков. Теракты предотвращают новые. Но эти меры не особо помогают. Бомбу можно обезвредить. Но как обезвредить то бомбу, которая заложена в душах людей? Как лишить их этой звериной агрессии по отношении друг к другу? А если все вокруг будут не агрессивны то как это скажется на светлом будущем ковчега, не будет ли это периодом застоя на корабле?
***
Мальчик маленький стоит перед дверями биореактора. Войти туда боится. Дед рядом с ним стоит, аккуратно в спину его подталкивает. Входят они в коридор. Растут в нем карликовые деревья. Далеко тянется коридор. На имплантанты вошедших проецируется изображение. Тысячи надгробных табличек. Лица. Улыбки. Грустные мины. Серьезный взгляд. Искорки в глазах. Метров десять они прошли. Мальчик остановился около стены. Рядом с Ивой ростом, которая около десяти сантиметров. Тянет мальчик, пальчик в воздухе нажимает на что то.
Джеймс Лоу. Погиб(32 года Инженер)… В результате теракта на системах СЖО уровень 2Б, модуль номер 1892.
Ксандра Лоу. Погибла(29 лет Эскулап)… В результате теракта в жилом секторе. Уровень Гамма 4 модуль номер 732
Джесика Лоу. Погибла (6 лет Без профессии)… В результате теракта в жилом секторе. Уровень Гамма 4 модуль номер 732
Слезы на маленьких глазках наворачиваются. Помнит, как по коридору шел со школы. Денек был тревожный. Еще по новостям передавали о террористах, каких то. Бегали дяди из Герметика. Мальчик к стеночкам жался, старался им под ноги не попасть. Еще, какие то дяди бегали. Злые. Не чего вокруг не замечали. Рыскали взглядами. Страшные такие. Вжался он, в стену пропуская их. Дверь дома видит открытую. Вещи разбросаны. Мамино платье. Разорванное. Кровью залитое. Поднимает его. Сморит. Кровь к ладошкам прилипает. Идет в модуль родителей. Идет по кровавому разводу. Кровь к ботиночкам липнет. Следы кровавые на полу остаются. Дверь приоткрыта. Замок сломан. Мать на кровати лежит. Обнаженная, руки ноги в стороны раскинуты. Все тело изрезано. В крови вся. Рот и глаза открыты. Весь пол кровью залит. Кровью залиты и стены. Кровь на кровати. Кровь на маленьких ладошках. Кровь на маленьких ботиночках…
Опускается он на колени перед ивой. Шмыгает носом и плачет. Ни какие психокоректируещие программы не дадут забыть такое. Плачет он вспоминает, что ублюдки сделали с матерью. Комок в горле появляется после воспоминаний о сестре. Носочек белый в крови, часто ему в кошмарах являлся. Где он входил в комнату. Мать окровавленная, израненная, поднималась с кровати. Идет к нему. Что-то говорить пытается. Но вместо слов из губ вырываются крови толчки. Кровь с губ льется. Булькает. Видит мальчик шею перерезанную. Видит, ладони багряные к нему тянутся. Сколько еще таких вот мальчиков и девочек война сиротами оставила? Знают только врачи психокорректоры у которых до сих пор от пациентов отбоя нет. Война наложила отпечаток на каждого.
***
-Браво мать вашу, где вы? Какого? Да вы… Ах еб. Держитесь. Мы как с этими мудаками разберемся, сразу к вам на подмогу – Сержант махает руками, в лице меняется постоянно, шлем он снял весь диалог происходит в его разуме, через уцелевшие контуры ноосферы. Его отделение штурмует модуль в котором забаррикадировались террористы. Дверь удалось взломать штатными брутами, благо защита переборок сильно устарела, что сильно повлияло на успех процесса.
-Отделение, пиздесу полная у браво, зажали их в коридоре, придется только с Альфой штурмовать. – В руках трофейная винтовка зажата, штатный, супер гуманный иглометатетль пулей испортило, выкинуть пришлось, о чем Макс совсем и не сожалел.
-Кик дверь открываешь по моему приказу. Зиг и Тир кидаете газовые гранаты. Я не думают что эти сволочи успели заминировать проход. Я первый иду. За мной Кик, Зиг и Тир зачищаете оставшихся. Расклад ясен? – Мысли ответы проецируются в боевых имплантатах сержанта. Налобную повязку поправляет. Взъерошивает рыжие волосы. Каску на голове застегивает. Винтовку в руки, ремень через шею пропускает. Помнит он обучение. Суровый анекдот про то, как винтовка в одну сторону полетела, а солдат в другую, и как они потом долго друг друга искали. Ремешки все проверяют. Затворы щелкают. Снимают винтовки с предохранителей. Замыкают конторы шлемов, это конечно не космические скафандры, но чтобы самим газа нейропаралитического не надышаться хватит.
-Вперед! – Здоровенный негр лапищей в тактической перчатке дергает дверь. Гранаты внутрь летят. Хлопки приглушенные слышны. Шаг. В дым. Очередь перед собой. Рукой стены коснулся. Шелк. Поменял режим зрения. Вовремя. Чуть не споткнулся о перевернутые и сложенные друг на друга тумбочки, на манер баррикады. Очередь в высунувшуюся из за баррикады голову. Жар боевых стимуляторов в крови. Тяжелая поступь Кика сзади. Гулко ухает его пулемет. Соблазнительные боковые проходы. Нет, по ним нельзя идти. Там ждут. Руками хватаешь за верхнюю тумбочку. Вверх лезешь. Ты на вершине царь горы. Видишь повстанца. Тот с арбалетом. Новенький арбалет. В тебя целится. Морду платком прикрыл. Кашляет сильно. Еще секунда и свалится он. Но успеет в тебя Макс, стрелу пустить. Ей богу палец на курке дрогнет. Чертов ствол винтовки медленно, очень медленно поворачивается в сторону террориста. Пальцами, онемевшими от напряжения, чувствуешь, какой воздух стал тяжелый. Тот палец, что курок тянет, еле двигается. Электрический заряд инициирует заряд в патроне. Расцветает яркая вспышка в канале ствола. Как поршень толкает она тупоносую тяжелую пулю вперед. За ней еще одну товарку из магазина. И еще. И еще. Четыре тяжелые красавицы одна за другой вылетают из ствола, медленно летят. Пока время застыло вокруг. Раскалены у них головки. Хвосты ударных волн по пятам следуют за пулями. Первая входит в грудь бедолаге с арбалетом, волна собирается швырнуть его на стену. Вторая вонзается чуть ниже подбородка следом за первой. Третья разносит голову террориста по окрестностям. Ну а четвертая рикошетит от стены. Летит куда-то влево, где разбивает цветочный горшок. Рука с арбалетом дернулась. Стрела пущенная плечами арбалета, вместо того чтобы в слабозащищённую шею вонзится, едва чиркает сверху по каске. Кик тоже на баррикаду залез. Стреляет на движение пулеметчик, сервоприводы компенсируют отдачу с лихвой. Подавляет противников он до тех пор, пока замыкающие не становятся ведущими. Вытягивают террориста с пистолетом за поясом. Тот задыхается от газа. Швыряют его на пол. Руки браслетами связывают. Еще один в шкаф залез. Прикладами его обрабатывают. Кашель надсадный выдал его. Выстрел слышен. Гулкий такой. Зиг вылетает из прохода, в который только что зашел. Винтовка гулко стучит по металлическому полу. В пластинах грудной брони вмятин ужасных племя. Задохнется боец если ему не помочь. Мысли приказы Макс формирует. Сам мчится на помощь брату по оружию. Видит в дыму морду в противогазе. В руках у него странный агрегат о трех стволах. Самодельное оружие. Видимо впритык в Зига выстрелил, его и отбросило. Падает Макс на пол. Ноги раскинул, спускает курок. За друга мстит. Морда в противогазе опасность замечает лишь после того, как очередью его отбрасывает на пол. Встает оперативник, видит на тактической схеме, что к нему бежит Тир. Кик в это время всех прикрывает. Очередь ссадит в красный треугольник, который быстро превращается в черный крест. Был когда то человеком он. Разве люди так поступают друг с другом? Сколько товарищей переобували эти выводки. Нет им места среди людей. В труповозку их в реакторе им самое место. Зло мыслей в голове витает. Маска шлема слегка изнутри запотела, обдувы включаются время от времени. Тир снимает броню с поверженного Зига, тот бледными губами, сквозь забрало шлема видно, воздух хватает. Наверно у него пару ребер сломано.
Макс вместе с Киком вперед выдвигаются. Чертов модуль, когда они его так захламить успели? Кто-то орет в наушниках. Сигналы о помощи приходят через ноосферу. Потерпите братки, еще немного, свое говно вычистим и за ваше возьмемся. Не умирайте, пожалуйста. Держитесь что есть сил. Нам тоже сейчас очень трудно. По ноге Макса ударяют. Мужик в противогазе, с пожарным топором в руке. Грузный, такой, размером подстать Кику будет. Ежик черных волос на голове. Из одежды на нем только штаны рабочего комбинезона. На голой груди татуировок различных россыпь. На руках они есть. Даже на той руке есть, что топор опускает на голову Максу. Тот даже выстрелить не успел Только винтовку под топорище подставил. Лязг метала об оружейную сталь. Ботинок в живот толстяку летит. Тот ловко укорачивается от удара живот. И слева пытается достать топором сержанта. Чиркает топор по наплечнику. Рука безвольно сержанта обвисает. Да хорошо приложило. Подшаг вперед делает Макс и локтем бьет в солнечное сплетение мужика. Вкладывает в удар всю свою массу. Сбивает с ног мятежника. Сверху на него прыгает. И винтовку поперек горла ему упирает. Стимуляторы впрыснуты в руку. Привет правая ты снова с нами в драке. Жмет что есть силы на винтовку сержант. Поверженный здоровяк пытается скинуть его, себя. Да крепко ногами обвил его оперативник. Жмет стволом на голо. Жмет до тех пор, пока не оседает под ним террорист с глазами, выпученными в окулярах противогаза. Кик рядом. Слышен раскатистый бас его пулемета. Когда это говно кончится? Когда закончится эта война? Подрывается с трупа сержант, дальше по коридору мчится.
***
-В капсулу механохирурга его живо! – Кричит мужик в военной форме без знаков различия. Солдаты без брони тащат носилки в указанном направлении.
-Мне плазма крови срочно нужна. Раненых очень много. С обеих сторон. Как не лечить их? Они же люди? … Есть в реактор сразу отправлять. – Мысленные приказы. Мысленные ответы. Только тело военного медика по струнке по привычке вытягивается, видимо с начальством контакт имеет.
Мимо раненых проносят. Кое, какие сами идут. Еле живые, но товарищей волокут на себе. Девочка в белом халате только вчера курсы окончила, уже рану зашивает. Лицо бледное. Но еще держится умница. Рядом на каталке стонет Герметик. Обоих ног у него нет, жгут на оба обрубка наложен. Мимо бежит еще один врач с чемоданчиком. В голову раненого ведут, повязка окровавленная. Какие бы хорошие медицинские технологии не были на ковчеге, сколько бы медицинских модулей не создавали. Всего это мало. Раненых слишком много чтобы все единовременно помощь оказать. Один из суровых законов войны.
***
-Броневиком таранте двери. Блядь я бы вам стража да, да только не влезет он по габаритам в коридор. Да десант в него засуньте. Нет с патронами напряженка. Мы к такой херне не готовились. Но линии уже запущены. Скоро маслята будят. Да на поражение стреляйте, с трупами потом меньше возни – Штаба как такового на Сидонии нет, каждый из армейского или полицейского командования присутствует в виртуальном штабе находясь в это время в личных капсулах. Или в тех, куда смогли попасть.
На экране вездеход, переделанный военными под свои нужды, носом врывается в двустворчатые двери. Ломаются они под натиском многотонной машины. Пулеметы на башнях разрезают атмосферу модуля очередями. Из десантных отделений всыпают солдаты. Все хорошо экипированы и вооружены. Бой начинается. Террористы плохо вооружены, но их в разы больше. Они пытаются взять числом. Голым энтузиазмом против винтовок и брони. А за что погибают? Не знают. Друзья их гибнут. Вот и они под пули лезут. За будущую хорошую и сытую жизнь. Которую им на каждом шагу обещают. Имя Фримена у всех на устах. Говорят, что только благодаря его умелому командованию до сих пор удается сдержат силы безопасности ковчега.
***
-Че дрожишь сучка? Раньше ты мимо нас проходила задницей своей вертела. Даже не смотрела в мою сторону. А сейчас че молчишь? Я тебя блядь спрашиваю! – Лезвие впивается в изящную шею. Заставляет нежный подбородок вверх подняться. Зеленые глаза лучатся от слез. Текут по щекам они. Капают на живот нападающего. Рядом еще двое, перемигиваются. Ухмыляются. Подшучивают над красивой девушкой. Говорят о том, что покажут, как любить надо. О том, что девушка совсем истосковалась по мужской любви. Плачет девушка. Ждет, что ее спасут. Как всегда в самый последний момент рыцарь появится, герой сериала. Всех злодеев накажает. Перебьет их. А потом будет конец фильма. Поцелуй… Только нету сейчас в округе рыцарей героев, все ушли на фронт вот против таких гадов, как эти воевать. Нет, нет нет… Только не эти мерзкие губы. Шеи касаются. Треск ткани комбинезона слышен. Раздевают ее к стене прижимают. Сначала тот, что с ножом. Она пытается сопротивляться. Сбросить его с себя.
-Охохо. Парни А она горячая штука! Ах ты сука! Я тебе блядь сейчас все зубы выбью! – Орет на нее насильник. Кулаком по лицу девушку бьет.
За каждую попытку девушка получает. Бьют ее до беспамятства. Когда первый кончает его место занимает второй. Она уже ничего не чувствует. Безвольная сломанная кукла, которую хозяйка на пол бросила. И забыла за нее. Она уже ничего особо не хочет. Разве что умереть. Вот тут взять и умереть лежа на обрывках комбинезона. Грязная... Умереть… Грязная... Умереть... Как часы тикают мысли на обезображенном лице
***
У какого-то из древних земных царей на кольце было написано – Все пройдет и это тоже. Война прошла. Но оставила мерзкий отпечаток на сердцах людей. Кто-то близких потерял. Всю семью вырезали террористы. Кого то они изнасиловали. А кто-то душу продал богу войны. Тысячи судеб переплелись воедино. В единое древо, всех, кто пережил войну. Которое стоит на кровавой шаткой почве. Толкни его по сильнее и разрушится все общество. По всюду работа кипит. До сих пор устраняют последствия зачисток. Кое-что восстанавливают. А кое-что отремонтировать не возможно. Тяжелые потери для ковчега. Но еще тяжелее было потерять столько специалистов. Не восполнить ценные кадры ни как. Столько проектов перспективных загублено. Столько светлых голов умерло. Капитан сильно расстроилась. Она привыкла принимать тяжелые решения, от которых зависела судьба всего ковчега. Но, чтобы кто-то решил выйти из-под ее руки, восстать против ее правления. Такое было в первый раз на ее памяти. Наверно на каждого последующего капитана придется свой Ленивый бунт. А может самим себе нам опозицию создать и контролировать эти революционные процессы, раз в пятьдесят лет восставать против себя самих же, чтобы люди пар выпустили, но не приносили таких разрушений? Нет, так делать нельзя. Парит капитан в инфосфере планеты. Душа ее по уцелевшим секторам ноосферы скитается. Везде она видит боль потери. Почти каждый человек на ковчеге кого то потерял. Говорят, что в некоторых коридорах до сих пор чувствуется сладковатый аромат трупов. Где она была когда началась война? На мостике? Или на приеме у одного из ковчеговских корпоративных воротил? Это уже не важно. Напрямую она не командовала. Для этого есть генералы и адмиралы, которым война ближе. Ведь недаром они каждый день к ней готовились. Тренировали личный состав. Чтобы когда-нибудь на ковчег пришла мясорубка. А против кого они готовились? Да против своих же людей которым хотелось лучшей жизни. Против тех, кому мозги отравили идеи о том, что всеобщие ресурсы можно взять и поделить. Что система выдачи благ, только тем, кто их заслуживает, не имеет место быть на ковчеге. Нужно сразу всем раздать ресурсы ценные. Пусть ни кто не работает, а ест, пьет и развлекается. Видела Кобаяси, какие зверства эти террористы учинили против лучших специалистов и ученых. Завидовали наверно. Жестоко убивали их. Из за того что модуль у них лучше или кормежка вкуснее. Люди они такие. Как буча начинается, сразу все грехи вспоминают, прошлые обиды. В карман к другим скоты заглядывают. А кто вам так же как они в свое время работать мешал? Трудитесь, несите пользу ковчегу и будет вам на нем лучшее место. Нет, вы захотели стать балластом. А после восстать против образцового общества. Ради чего все это?
***
В цехах кипит работа. Заново начинают стоить то что утеряно. Нет, время на новые проекты, старое бы починить были бы рады. В лабораториях трудятся ученые не щадя умных голов. Проекты по модификации. Проекты по обновлению. Проекты по восстановлению. Работа повсюду купит. И грусть по коридорам Сидонии витает. Еще долго ковчег будет помнить это кровопролитие. Годами будет заживать до сих пор гниющая рана…