002 Майкл Блэк
-Нет- Слышишь ты в ответ.
-То что выросло в лесу в нем и останется. Они забирают наших братьев и сестер. Они убивают наших отцов и матерей. Оставляют за собой только мертвые пни... Звери когда едят листья. Ягоды обирают, они берут себе столько сколько нужно чтобы им насытиться. Удобряют нас, переносят семена. А люди подобны болезни. Чуме которую пора искоренить - Тебе не обычно слышать голос, но не видеть откуда он течет. Будто все деревья вокруг выражают единое мнение.
- Зачем вам нужны мертвые деревья, они уже умерли только гниют в лесу!? - Леха интересуется. Ему не понятно почему деревья против того чтобы сушняк и гниль отдать.
-Ты отдашь тело своей умершей матери, тем кто из нее стол сделает или дом? - Весьма веский аргумент. Который заставил задуматься твоего волосатого друга.
008 Яна Рихтер
Где то на окраинах гигаполиса. Где то в ебенях...
Большой Тот любил ловить в канале рыбку. И не беда в том что воняла она так будто жрала всю жизнь фекалии, если ее вымочить в ацетоне, а после выпарить над бензином, то вполне есть можно. Человек в безрукавке и рваных шортах спускается к воде. В руках у него моток лески. Разматывает его. Блестит в свете ни когда не гаснувшего фонаря грузило. В черных пахучих водах слышен плеск. Тот замахивается и леска увлекаемая грузилом летит на середину канала. Мозолистые руки, все в шрамах тянут леску осторожно обратно. Что то зацепилось. Большое. Нет это не коряга, но весьма весомое. Неужели донщика поймал сверкает в одурманеном разуме шальная мысль? Упирается в плиты берега тянет что есть мочи улов к берегу.
Нихт. Не рыба эта а срань господня! Если еще господь в этом городе существует! Мешок большой. А в нем девочка совсем юная, лицо ее изуродовано. На обнаженном теле живого места нет. Спазм, сгибается в три погибели, желчью Тот блюют. Черная от синяков ладонь Шилли качается на волнах реки...
Они сковали тебя цепями. В рот засунули тряпку. Кинули в промасленный трюм бронетранспортера. Долго куда то везли. Говори на незнакомом языке. Вели куда то. Вновь вели. Где то то где раздели тебя. Приковали цепью. И избивали день и ночь. Резали тело твое. Добавили к новым шрамам очередные порезы. И кололи тут же лекарства чтобы ты не загнулась от боли адской. Ты молчала зубы крепко сжав. А вот Шили,быстра сдалась. Она все пытающим рассказала. Где ты последний раз видела своих товарищей по группе, все что можно было рассказать. Многое девочка на фантазировала. Зря старалась, ибо как только они выяснили все, что им нужно было от тебя, лекарства перестали колоть. И во время очередного допроса, когда тебе казалось, что изувер не сколько узнать у тебя информацию хотел, а наличие твоих внутренностей, ты умерла. А когда лишалась жизни то слышала смех. Мерзкий противный смех от которого сердце затухающее в последний раз наполнилось злобой. На себя. И на весь этот чертов мир вокруг, едва видимый сквозь заплывшие от регулярных избиений глаза...