Всю дорогу Яна думала только о том, как после всего сможет выбраться из тела Шилли - как вернуться к себе?
Ее тело - ее колыбель, Яне хотелось его, латанного-перелатанного, изломанного рингом и неведомой пустыней, но привычного ей самой, ЕЁ тела.
Ее жизни.
Где она теперь?
В чем?
В ком?
В девочке, внутри которой живет, к которой привязывается.
Но как смогут они потом после всего жить одну жизнь? Девочке нравится Милк, Рихтер уже никто не нравится и вряд ли когда - в топку привязки и якоря в мире таком.
Чего этот мир хочет от нее? Чего ему надобно? Мало что ли дани в пустыне получил? Мало что ли боли и слез ее, мало ее излома, мало ее счастья, мало чувств?
Теперь хороша - чувствовать будто и вовсе разучилась, никого и нечего не жаль ей, себя не жаль.
Дерзкая.
Отчаянная.
Злая и добрая.
Пустая.
Бросить бы все к чертям, завалиться - пусть даже и девочкой Шилли с Яной Рихтер в груди - в первый попавший кабак с дурной музыкой и дурным же алкоголем, оккупировать собой танцпол, расплескивать себя в танце вокруг, много, щедро, бесконечно, до момента, когда каблуки нестерпимы станут и снимет туфли, до отчаяния пляски босиком, много часов к ряду, когда кроме ритма и ее не станет ничего. Совсем. Нигде.
И без того ничего нет. Совсем. Нигде. И ее нет.
Смешно кому-то наверху, грустно кому-то здесь.
Но как же оставит потом она это не свое тело? Как всякий раз до того, пройдя сквозь смерть? Нельзя. Ей можно - Шилли нельзя.
Но да, верно, если придется так и жить друг в друге теперь, рано или поздно и на такой исход согласится Рихтер.
Смысл бы отыскать, только смысла нет.
Бессмысленное множество миров.
Вскидывает Рихтер руку вверх с отставленным средним пальцем - фак тому, кто сверху, показывает.
И улыбается.
Жива Рихтер. Жива Яна.
Входят в дом, ощущает тепло Шилли как свое собственное.
Ба, да он тебе нравится... Эх, Шилли, не при мне только... Подумай давай хорошенько, как объяснишь ему то, что произошло. Обо мне внутри тебя ему лучше не знать - не поймет - но откуда у тебя вдруг навыки тайской боксерши появились, спросить может. Тут несмотря на то, что я косячила, тебе объяснять, ты его знаешь, своим мужчиной мнишь, вот и давай, ищи к нему тропу-тропиночку сама.
Поднимается наверх.
- Милк, Милк! Попала я, проблем огреблась...
Это Рихтер говорит, а вот остальное, скорее всего, Шилли придется.