- Мне они ни к чему, - согласился домовик. Он не проявлял к рюкзаку интереса, который несколько дней пылился под рабочим столом фея-травника, а потому легко расстался с вещами вотердипского исследователя. - Большие и людские. Огород ими не удобрить, а вам, наверное, пригодятся.
Помидоры и огурцы, которые разглядывал друид, выращивались со сноровкой. Земля жирная и обеззараженная давала хороший урожай. Растения подвязаны, а лишние ростки обломаны, чтобы сила уходила в плод, а не в зелень. Цветы подобраны без умения, но для красоты. Вьюнам жабец не позволяет плодиться и душить культуры. Единственное, что выбивалось из колеи, это небольшой холмик с венком из диких трав. Увядание тронуло сорванные растения, запечатлев момент в наивысшей точке грусти. Сокрытое почтение и ежедневные подношения хранили теплую память.
- Потом... а вы все равно возвращайтесь. Хозяйка всегда говорила, что преграды не должны останавливать.
За время разговора к Фьерну перекочевал дневник. Он охотно разглядывал арканы, задумчиво перелистывая засаленные по краям страницы и улыбаясь очередной закорючке, имевшей шутливое значение для знатоков. Белый кот разгуливал вокруг, изучая чуждые запахи и обстановку. В руки жабцу не давался, но не шипел.
- Сложно сказать, что конкретно делает башня, но элемент ее влияния на окрестные земли вполне возможно схож с потоками чар за пределами эльфийского царства. Не могу сказать точно, несет ли оно нам и растениям вред, послужило ли оно фактором преобразования ряски, но оно как-то изменяет.
Друид почувствовал влияние, о котором говорил Фьерн. На удивление, друид находил в себе познания, которые ранее не приходили в голову, точно с шелестом листвы ему нашептывали сокровенные тайны, а он не понимал или не слышал. Впрочем, это могло оказаться влияние связи с Астрид, который за многие годы не проявлял истинной натуры.
- Однако, как поведал наставник Сайонара, наш путь лежит в закрома местного архимага, хотя в башню заглянуть полезно, хотя бы чтобы убедиться в ее назначении пока у меня не вырос третий глаз, - усмехнулся колдун случайно пришедшей на ум шутке.
Он потер лоб. В действительности от особенности магии башни Фьерну делалось не по себе, а неизвестность вынуждала накручивать разные неприятные теории, о которых чародей старательно умалчивал, чтобы не пугать спутников напрасно.
Разговоры стихли, Дакоста обрел хорошие сапоги, которые оказались впору и не терли пятки, и настало время прощаться. Домовик проводил их до выхода, а змея взглядом. Он встрепенулся, понимая, что аболес вернется, но не паниковал как это бывает у долгоживущих существ. Он умел принимать удары судьбы. Красавец Фьерн подобрал кота на руки, понимая, что им предстоит очередной утомительный переход через заросли амаранта. Это обстоятельство утомляло колдуна. В волосах застряло несколько длинных красных цветков амаранта, которые мужчина терпеливо отбросил в сторону.
Астрид, покинувший теплицу вперед странников, ожидал снаружи, свернувшись кольцами и предупреждающе гремя кончиком хвоста. На змея обрушились воспоминания прошлого. Тщеславные мысли бередили эхо голосов. Влажные тропические леса пестрели жизнью. Огромные хищные ящеры бесшумно охотились, неся за собой смерть. Обыватели вели примитивный образ жизни, не ведая о тенях, собирающийся на призыв. Северяне поклоняются древним камням, но никто иной, как Астрид помнил, что не важно место, а важен дух. Имена даны камню и воде, всему сущему.
Когда-то будущий архидруид удовольствовался одним племенем диких эльфов, поддерживая порядок Сильвануса, но достаточно было совершить проступок, а за ним следующий, чтобы понять, что сила природы исходит не от богов. Ему не нужно благословение Отца Дубов, чтоб установить новый порядок. Мир жив без поддержки или помощи верховных духов. Он сохраняет себя и совершенствует. Он существовал в гармонии до богов и продолжит, даже когда Солнце покраснеет. Кем был Сильванус как не смертным, который постиг тайны природы достаточно, чтобы вознестись? Слепая ничтожная вера, которой подвержены даже эльфы, сделала его в глазах примитивных сородичей божеством. Он велел защищать тропические леса, но поощрял приношение жертв и разрушенных поселений. Его догматы глупы и противоречивы. Одинаково Астрид уничтожал поселения и леса, властвуя над зверем, древом и разумным созданием. Рабы и опиаты это лишь оружие перед величием. Однако, этого бы не было, если б не тени среди густой листвы и лиан. В поисках мудрости ничто не помогает, как форма зверя. В этой жизни он иной. Нет былых мощных лап и ряда острых зубов, не слышат чихающие призывы охотники, он более не одной с ними крови, но тени властвуют не только на юге. Зыбкая память веков подсказывала Астрид, что новолуние приносит ответы, где за ликом звериных масок скрывается двуногий охотник.
***
Прогулка через заросли амаранта в поисках лошадей проходила без происшествий, пока Аунтилие не пропустил одну из ловушек. Он понял это, когда наступил на "листок". Кнопка под весом эльфа щелкнула. Долго охотник не решался ступить, опасаясь взрыва. Незавидная судьба ждала калеку в заброшенных местах, но Леди Удача улыбалась тому, кто ведет ее верного жреца сквозь опасности и испытания. Ловушка не взорвалась, но едва эльф шагнул в сторону, как внутри брызнул слабый огонек выгорающего до последней капли алхимического состава, зашипевшего и захлебывающегося нехваткой воздуха. Однако, удача переменчива и в следующий раз могло повезти меньше. Аунтилие ступал осторожно, пока они не вышли к мельницам. Жернова внутри зданий что-то мололи. Астрид почуял знакомый запах... пива. И человека. Кровь оросила травы. Помимо воли сработали животные инстинкты, когда погремушка объявила чужаку быть осторожным. Скрипели лопасти одинокой мельницы, дорожку к которой кто-то проторил, а свежие следы тяжело нагруженного человека насторожили охотника, ведущего группу. Неподалеку жевал кустарник белоснежный конь Дакосты. Его появление без Речки и красные пятна крови на шерсти без единого повреждения вызывали вопросы.
***
Неизвестно что привело служителя Ильматера в забытые земли эльфов. Однако, он, как и многие, посетил древний колдовской лес. Он радовал красотой и обманчивым благолепием за ширмой которого скрывались жестокие хищники, как в любом из миров.
Много дней искатель знаний провел в пути. Прошел замерзшую реку Дессарин и посетил леденеющий Секомбер. Вотердип замерзал, но богатство и чары сберегали аристократию, торгашей и магов. Вело ли паладина чутье или иная цель осталось неведомым.
В середине дня рыцарь добрался до сокрытых в гуще лесов руин. Смешанная архитектура что-то напоминала, но название ускользало от воина света. Он заметил в кустарнике скелет человека, одежды на котором истлели от времени. Оставаться на месте, где недавно, возможно, бесславно погиб другой, Зигфрид не хотел и направился в приглашающе распахнутые ворота. Старые кости гиганта украшали огромный каменный зуб, но не это привлекло странника, а обожженные котлованы. Тишина в округе угнетала. Не пели птицы, а только шелестели древние дубы. Нечто неправильное витало в воздухе. Встревоженный открытием, что ямы в земле созданы магией, рыцарь поднялся. Его смущало ощущение, будто за ним наблюдают. Чутье оправдало предчувствия. Шум копыт приближался, когда слева мимо него пронеслись резвые кони. Рыжая тонконогая в полной амуниции и с седельными сумами, и богатырский белоснежный конь с роскошной длинной гривой. Последний двигался грузно и прихрамывал. Напуганные вспотевшие лошади едва не затоптали Зигрифда, но обошлось. Предательское чувство безопасности исчезло, когда испуганные звери шарахнулись с громким ржанием от кустарника.
- Люди, никогда не поймете, что вам здесь не место, - презрительно отозвался эльф, отодвинув скрывавшие фигуру ветви кустарника. Зеленые одежды незнакомца помогали легко сливаться с растительностью, словно духу или невидимке. Он схватил рыжую кобылу за узды. Она вставала на дыбы и ржала, но одноглазый мужчина не испытывал страха перед зверем. Он положил ладонь на лошадиную морду и шептал нежно на эльфийском. Красная бандана скрывала уродливый шрам. В глаза бросалось отсутствие уха у лучника, который скорее по традиции носил исконно эльфийское оружие.
- Я бы пожалел тебя, edan, но боюсь от тебя будут только проблемы. Пристрелите его, - скомандовал командир, спокойный и безразличный к участи ильматерита. С высоты человеческого роста на Зигфрида посыпались стрелы. Главарь хладнокровно наблюдал и после того, как воин щитом отразил стрелы и как направился к цокающему языком эльфу. Паладин был не из тех кто побежит от противника, даже превышающего его числом. Однако, остроконечные длинные стрелы зорких эльфов отыскали брешь в доспехе. Тонкий боевой наконечник вонзился в спину рыцаря, когда он собирался сойтись с одноглазым предводителем один на один. Эльф выхватил элегантно изогнутую саблю и шлепнул рыжую кобылу по крепкому заду, прогоняя прочь. Однако, случилось невероятное. Смазанный ядом наконечник поколебал уверенность воина. Он прошел пару шагов, но члены прекратили слушаться. Белоснежный конь, заметив это, приблизился, закрывая могучей фигурой священного воина. Он топнул подкованным копытом о каменистую землю. Кроме узды коня ничто не стесняло.
- Tampa! - скомандовал эльф, подняв ладонь. Он явно ценил жизнь животного выше людской. Сложно сказать, какая мысль заставила Зигфрида влезть на спину могучего и грациозного создания, когда он прижимаясь к шее коня умчался прочь. Сон одолевал человека. В мыслях царила мешанина. Руки слабели, а как он добрался до помещения, заставленного бочками, где мерный скрип колеса убаюкивал сильнее колыбельной, Зигфрид толком не помнил. Он боролся, чтобы не заснуть, но обстоятельства были выше человеческих сил. В глазах троилось, по спине текла кровь, пропитывая поддоспешник, а губы как одеревенели, не в силах произнести молитву. Казалось у него такие же связанные кровавой лентой руки, как у Сломанного.
Спасение было близко, когда очередной эльф в зеленых одеждах вошел в помещение. Зигфрид понял, что охотники Ардиипского леса не оставят его в покое.
- Пусть. Он все равно умрет, - отозвался командир, оставшийся где-то далеко позади.
***
Аунтилие представилась возможность первым лицезреть привалившегося боком рыцаря со святым символом, перекрученным на цепочке после дикой скачки. Расфокусированный блуждающий взгляд и расползающаяся на полу кровь раненого свидетельствовали о тяжелой стычке, пошатнувшей ильматерита. Одежды вотердипца и аристократические черты лица выдавали в незнакомце человека статусного, а эльфийская серебристая стрела традиции гостеприимства Tel'Quessir.