ссылкаТишина опустилась на ночной лес. Огни замерли. Одинокий свет кровавой Селуны освещал пространство. В безмолвии Лириэль опустилась на колени, точно камень упал с небес. Хриплое прерывистое дыхание, слишком громкое, как будто осталось единственным звуком в безумии последней ночи. Обессилевшая жрица завалилась набок, упав в объятия Моргрима, где стрелы не тревожили смертельные раны. Гримаса боли исказила красивое лицо. Губы дрогнули в намерении что-то произнести в последний раз, но смерть стальными клещами держала дроу. Залитая кровью ладонь оторвалась от древка стрелы, чтобы дотронуться жреца Морадина. Слабые дрожащие пальцы едва коснулись темной бороды. В блестящих красных глазах читался вопрос или фраза, но молчали. Напряженное лицо и дрожащие губы вдруг успокоились. Лириэль уже не видела света, теплой огненно-синей, как молнии Кователя Душ, волной пронесшегося по поросшей невысоким кустарником лесной поляне. Красные глаза угасали, взирая на небеса и кровавую Селуну.
Саша стояла рядом. Неверие читалось на лице следопыта. Рядом свился клубком Бублик, кусая себя за хвост в одном из самых древних магических символов. Вновь между мирами дули ветра перемен.
Вышедший на поляну командир отряда, ранее зажимавший нос от крови, внезапно осознал, что течение остановилось. Лесные эльфы молча взирали на дварфа, человека и двух совершенно разных дроу, потрясенные до глубины души, как они заботятся друг о друге. Кроме парня, который должен был сражаться с Моргримом. Он сломал древко арбалетной стрелы, освободив друга как раз вовремя, когда исцеляющая магия заживила болезненную рану.
- За несколько сотен лет я никогда не видел такого, - оценил по достоинству командир, чье лицо заливала кровь. Он говорил тихим, хриплым от сухости во рту, голосом, придающим особое звучание чистому наречию эльфийского. Борьба и сомнения открыто читались в каждой детали ночного охотника. - Вы как будто цените друг друга. И такие разные... - Отзвучали последние слова лидера и чары отпустили смеющегося из-за колдовства Лаирасула. Молодой лучник часто моргал, пытаясь понять, что с ним произошло. - Здесь в самом сердце нашего угасающего дома стоит Обелиск... Обычно мы приходим к нему за кровавой жатвой, но... не сегодня и больше никогда. - Эльфы почтительно слушали главаря отряда и не спешили уходить, какие бы угрозы в их адрес не произносили странники. - Кажется, мы занимаемся совсем не тем, чем следует. Теперь, взирая на вас, я это понимаю, - мужчина вздохнул. Он стер кровь с нижней половины лица, скорее размазав ее по шее. - Если Леди Танца сочтет вашу просьбу достойной, то только она сможет ее вернуть, но необходимо успеть до захода Селуны. Охота, - он показал вдаль в сумрак освещенного фейскими огнями живого леса, - ушла в другую сторону.