Сложнее всего было разуму. Настойки, магия, прикосновения богини в купе с её благодатью были способны творить чудеса с истерзанным телом, возвращать его, по своей воле и прихоти, из пограничного мира в мир живых, не давая душе уйти во тьму и напитать корни родового дерева.
Вот только разум, материя тонкая и непонятная, пребывал в замешательстве и отчаянно боролся с приступами безумия, силясь преодолеть чувства собственного тела и нахлынувшими чувствами. В Сером сумрачном мире разум не ощущал тела и был лишен какой бы то ни было связи с реальным миром. Он нечувствовал боли и не исптывал сожалений, здесь же, в мире реальном и светлом, он ощущал биение сердца, чувствовал как кровь течёт в жилах и как сокращаются его мышцы. Он был несколько потерян, поскольку не мог отличить где закончилась серая пелена и началась реальность и то, что сейчас перед глазами является вымыслом или его собственным безумием.
Оставалось только стоять и терпеливо ждать, когда морок рассеется или разум привыкнет к тому, что не замечал в повседневной жизни. Агония разума, разве может быть что-то хуже и болезненнее, чем неприятие собственного тела разодранным в клочья сознанием? Он уже не понимал, кто все эти люди, о чём они говорят и почему их так много. Всё что он видел, это знакомые лица Феари и Ульриха, чуть размытые лица Шраги и Айронсайда и абсолютно незнакомые лица всех остальных.
"Что они все здесь делают?" - вопрос так и остался в голове, блуждая в лабиринтах памяти. К счастью, ведьмак ещё мог осознать себя как личность и испытывать простые эмоции. Его богиня и друг были рядом - это хорошо. Незнакомцы - плохо. Но если кто-то из них попытается причинить им вред, разум не будет удерживать тело.
"Чёрт, почему нас так много?" - раздвоение или даже растроение личности валерийца сводило с ума. Голоса звучали громко, стараясь перекричать друг друга. Он зажмурился, силясь заставить их замолчать. а потом на помощь пришла леди. Она разом оборвала все мысли, единолично завладев сознанием. Её мягкие и чуть влажные губы скользнули по щеке и валерийцу нестерпимо захотелось заключить её в обьятия. Нельзя. Она богиня, она сама выбирает, а ты лишь жалкий смертный, который должен исполнить её огненную волю.
Вал открывает глаза и преданно смотрит на женщину-бога. Медленно кивает, собирая мысли и воспоминания.
- Оно уходит вдоль реки, моя королева. Быстро, очень быстро. Но я ещё чувствую след. Я могу показать, могу идти, могу сражаться...
Валериец с долей испуга посмотрел на окружающих, словно опасаясь, что его сочтут безумным калекой. Но нет, он ещё может связать разорванные нити своего сознания, он ещё помнит кто он и что должен делать и для кого.