Шутка, небольшое весёлое действо, которое задумал человек не удалось. Доморощенный воришка, который должен был получить небольшой урок и стать посмешищем для своих собратьев по цеху, был явно любимчиком богов.
Задумака с треском провалилась. Мягкая улыбка утонула в гримасе боли, когда этот треск прозвучал в районе грудины. Трещащие и ломающиеся рёбра, раскалённым щипцами вырванный из лёгких воздух, тёмно-красная пелена перед глазами, мерцание и круговерть звёзд в чистом синем небе.
Удар был столь сильным и неожиданным, что человек даже не понял, как оказался в нескольких метрах от шатра. Только скатившись кульком по ткани и оказавшись на земле, он смог различить примятую и пожухлую траву перед глазами. Голова кружилась, организму катастрофически не хватало воздуха. Прижимая левую руку к груди, Никто поднялся на четвереньки и попытался вдохнуть. Острая колющая боль стилетом пронзила грудь, а рот и губы задёргались так, словно это был не человек, а выброшенная на берег рыба.
Секунды, словно песчинки часов, с грохотом проваливались в колбу застывшего времени. И без того ослабленный отсутствием еды и длительным пребыванием на солнцепёке организм, сражался с волнами накатывающего забытья, стараясь не потерять ту хрупкую грань, за которой наступает чернильная пустота. Пять секунд, десять. Лёгкие начинает жечь огнём. Человек старается не шевелится, медленно. маленькими глоточками оно втягивает в себя воздух. Словно капли студёной колодезной воды на раскалённую сковороду, они приносят малую толику облегчения, приглушая клокочущее внутри пламя.
Человек остаётся на земле и вряд ли сможет подняться в ближайшие время. Треснувшие, а возможно и сломанные рёбра, надёжнее стальных цепей, удерживают его от любых телодвижений. Но он улыбается, ему смешно от собственных мыслей:
"Отлично, просто великолепно. Сначала Вы лишили меня надежд, затем всего, что было дорого. Сделали меня пустой оболочкой. Вы отринули того, кто решил идти своей дорогой, сделали изгоем, прокляли, лишили своего покровительства, забрали свои дары. Что же, смотрите и удивляйтесь. Я всё ещё живой. Всё ещё дышу и существую. Вам не сломить меня, сколь бы вы не старались. Ни боль ни смерть не страшат меня. Благодаря вам, я познал их сполна, когда сеял семена гнева, а пожинал плоды боли и разрушения. Я смеюсь вам в лицо, Боги."
Сквозь плотно стиснутые зубы, человек растянул широкую улыбку. Раньше он полагал, что лишился благословения Сумрачной Леди, теперь же и талант, переданный старым ведьмаком, отказал ему. Ведьмак, словно старый пёс, потерял нюх. Стоя возле шатра он не уловил, не ощутил и не почуял ничего, что сообщило бы об опасности, колдовстве или изменении в полотне мира. Что же, пусть так, теперь он уже не сможет заработать охотой на монстров, сбором трав и врачеванием, зато из него может получиться замечательный базарный шут-менестрель. Да, умения играть на струнах, знания песен и сказаний позволят ему обеспечить себя монетой на день. В прочем, переупрямить богов, задача не простая. Они могут лишить его пальцев, рук и языка... Плевать, но им никогда не сломить его. Его! Каина Редклифа из Иркланда, упрямого, словно стадо баранов, сукина сына, взрослого мужчину с израненной душой маленького мальчишки, не знавшего любви и не видевшего ничего кроме боли войны, постоянных лишений и человеческого отчаяния.