Была абсолютно уверена, что идея ему не понравится. Знала. Понимала по тому, как он просил их обоих наблюдать его поединок.
И не могла же она предугадать, что его покинет и Валор!
С тяжелым достоинством рыцарь отпускал всех.
Отпускал.
Это было важно ей. Это больно, но это важно.
Не удержалась. Надоело. Слишком сложно так, на расстоянии. На расстоянии всегда сложно, даже когда это расстояние в три шага. Завтра может не быть.
Мелья приблизилась к рыцарю сзади, обвила руками - он почувствовал ее спиной, ощутил руки на боках, увидел эти вредные руки спереди - руки разламывали крабов, показывая ему, что да как. Обнимали. Не обнимали.
- Спасибо... Это именно то, что я хотела услышать. Рано беспокоиться, Ульрих, я еще только приближусь к опасности.
Как вот сейчас. Опасно близко. Она обнимала опасность, как будто делая вид, что занята делом. Она претворно претворялась - это были объятия, это было ради объятий. Только руки сжались, а по запястью потек сок членистоногого. Морской запах снеди только будоражил ее. Разжигал аппетит.
- Спасибо...
Губы ткнулись в ухо, коснулись мочки. Жадно потянул запах рыцаря нос, кутаясь в его волосах. Ульрих пах потом труда и победы, грязью и кровью, пах мучительным выбором и решением.
Завтра не существует. Здесь и сейчас. В котором она еще не пришпорила лошадь. В котором она благодарила его за каждое сказанное слово. Благословляла. Желала. Страстно желала, без цепей и оков, и жгла.
Ему следовало отдыхать - это она понимала.
Но Мел!
Дикая Мел не из тех женщин, что сучат пряжу и ждут, не вышивальница! Воспитанная отцом, она понятия не имела как обеспечить мужчине отдых. Тем более сейчас, тем более, когда разливается по венам желание, вламывается в голову, без спроса, без стука, пляшет внутри.
Панцирь поддался ей, слабой женщине, умеющей быть сильной и ловкой. Разошелся под руками просто и легко.
- И ты... И ты береги себя, Ульрих.
Она наелась "Вы", наелась расстояния. Довольно.