"Игла что ложка" - подумала Мел. И в том, и в другом существовало неживое, нечто более сродни вечности, чем человеку. Два разных существа, две силы, но родственные души, ведающие, что за гранью, там, где ничего нет, только пустота, она же спокойное счастье, всепринимающая любовь.
Возможно, именно поэтому отчасти Мелья понимала то, о чем говорил ведьмак, хоть и действительно лишь отчасти - она не могла обернуться им, не могла видеть его глазами и творить его руками, а значит не могла понять полностью. Никто не может стать другим, стать абсолютно не самим собой. "Отчасти" девушке вполне хватало, чтобы чувствовать его, видеть за человеком, за его внешним спокойствием и достоинством боль.
Ей бы хотелось вылечить душу, выкорчевать и выкинуть прочь боль, но это решительно нельзя было сделать. Такое может быть подарком близкого человека, друга, а Мел не была другом своим спутникам. Еще не была. Возможно, когда-нибудь у нее выйдет. Такое может быть подарком самому себе, ведь выкинуть боль означает передать ее другому, только переплавить, видоизменить внутри самого себя даст возможность избавиться истинно. Возможно, Валор позволит себе отпустить боль: излечиться - всегда и в первую очередь огромный труд самого пациента, щедрый подарок самому себе.
Может ли игла преподнести себе подарок?- Пусть мой отец мало знал о ведьмаках, но теперь я точно уверена - был прав насчет вас.
Валор видел суть. Смотрел с другой стороны, а видел то же, что и дочь алхимика.
- Именно поэтому, жемчуг будет бесполезен и даже опасен в молодильной мази, а вот в лекарском зелье второй по важности ингредиент. Результат кропотливой работы и ежедневного труда, доказательство бесконечного стремления живого жить. Затем же в лекарском зелье необходим мед, для получения ложки которого 200 пчел должны собирать нектар в течение дня, и столько же пчел должны заниматься приемом нектара и обработкой его в улье.
Мелья улыбнулась Валору, и была эта улыбка теплее тысячи солнц, потому как принадлежала влюбленной женщине. И пусть любовь перевертыша не была предназначена ведьмаку, ее жизнь теперь была предназначена миру, всему и всем, и ведьмаку тоже. Мел сутью своей была нематериальной - энергией, пронизывающей мир, сейчас она это чувствовала, ощущала кожей. Она лучилась счастьем и каждое мгновение отправляла эту радость в мир вокруг. Ее подарок, ее благодарность, ее предназначение, оборачивающееся ответной улыбкой мира для нее. Бог целовал Мелью в каждое из мгновений.
Вокруг властвовал день, яркий, светлый, такой солнечный, в котором трава имеет свой самый зеленый цвет. Рыжие волосы Валора, казалось, горели огнем. Внутри Мельи же властвовала ночь, которая, как известно, обладает способностью являть миру истинное лицо всех вещей. Внутри Мел плескалась не обычная ночь, не каждая. Вальпургиева! Бельтэйн. Ночь большого солнца. Такую одни считают праздником плодородия, а другие главным шабашом ведьм. Ночь женской сути: женщина сутью плодородие, она же сутью ведьма. Каждая - ведьма, каждая - берегиня, каждая - ворожея.
ссылка- Ты голоден, Валор? Я очень. Пора немного перекусить.
Мел пригласила Валора к столу, отломив два ломтя свежего хлеба, протянула один ведьмаку.
- Съесть нужно решительно все, да, чтобы этому вредному рыцарю, который предпочел турнир мне, пришлось остаться голодным. Хотя... Нет, голодный человек - злой человек, как говорила бабка Ягдаша.
Ведьма Мел хохотнула и свернула жемчужное ожерелье на запястье подобно четкам, следом она поманила рукой к себе мальчишек.
Обоих девушка похвалила за выполненную работу и поинтересовалась не хотят ли те разделить с ними трапезу. Мальчишки согласно положению молчали, но Мелья уловила интерес одного из них: любопытство вызывали крабы. Мел показала, как раздирать клешни и пригласила есть с собой: мир никогда не состоял для Мел из служивых и властьимущих. Мел знала: любой другой человек в чем-то многим больше ее.
- Никогда не любила есть в одиночестве. Это самое скучное из всех занятий, Валор, как считаешь? - Мелья жевала хлеб с непревзойденным аппетитом, но ничего другого есть не стала.
После перевертыш не позволила мальчишкам убрать со стола и велела одному из юношей сыскать и привести к ним столяра, а другому - найти их компании трудяг под ее руководством на нынешний вечер девушку.
Когда Валор и Мелья остались одни, Мел разожгла поодаль от большого костра три маленьких, выстроенных между собой в линию. В один из костров перевертыш выкинула крошки хлеба, в другой скелет съеденного краба, третий остался не тронут.
- Если тебе нравится готовить, можешь заняться мясом, Валор. Верно, перекус на скорую руку не может насытить взрослого мужчину. Если тебе не нравится готовить, оставь это занятие мне и смотри, что стану делать. В любом случае немного наблюдай, когда в какой-то момент тебе захочется вмешаться, сделай это, доверяя своей интуиции.
Дочь алхимика омыла водой ливский корень и принялась растирать тот в ступке. Когда упругий корень превратился в труху, девушка влила в ступку немного воды и несколько капель пантов на меду.
- Снадобье девяти обращений, говорят. Рога оленя срезают с весны до середины лета, когда самцы наиболее активны, а панты легко отрастают заново. Конечно, нужно быть уверенным, что торговец чист, если животное, чьи рога в настойке, убили, превращение зелья не произойдет, один гнилой ингредиент разрушит всю смесь, Валор.
Когда ее костры прогорели, Мелья собрала по горстке пепла с каждого и смешала в железной кружке с водой и содержимым ступки.
Смесь пока даже отдаленно не напоминала зелье, каша из всего подряд и только. Мел знала, чего не достает "каше" до того, чтобы обернуться магией. Сердце зелья всегда самый необычный ингредиент, но сердце лекарского зелья Мелья легко могла достать.
Мелья поставила кружку на горелку и принялась убирать со стола сама, мыть ступку и чашки - обычный труд доставлял удовольствие, помогал справиться с тем адом, который время от времени заполнял Мел - страх за жизнь значимого другого, ад незнания, смерть ожидания, которым Мел противопоставляла свою жажду творить и жить.