- Два золотых!
- Три золото!
- Наглая твоя рожа, я не стану платить больше двух, хоть бы это даже был и последний жемчуг во всей вселенной!
- Это лучший! Это не Васька нашел, это моряк достал...
- ...с самого дна самого опасного моря! Молчи уже, две монеты золотом плачу, а иначе останешься при своем жемчуге сам, можешь себе им хоть грудь увешать, хоть подпоясаться!
- Отчего такой красивый женщин такой злой? Уступлю. Два монет золото и пятьдесят серебро!
А она только смеется в ответ.
- Две золотом и ни монетой больше, ты на нитку эту посмотри, спайка неровная, кустарная, даже если этот жемчуг достал лучший пловец, на ожерелье бусины явно кто попало низал!
- Зачем обижать, женщина, за два золота забирай вот эту белую и тонкую. Три цвета низал мастер с восточной земля, два золота, десять серебро!
- Ульрих, придется, видимо, топить.
И так тихо говорит, на пять тонов тише, чем весь спор до того. До того - громкий спор был. А тут - очень тихо. Так тихо, что торговец опешил.
- Твоя взяла, злой и скупой женщин!
- Конечно, моя!
Еще бы не ее была, всегда ее выходила. Кто же ей - неумолимой женщине, да при таком-то злыдне позади - способен будет перечить!
- А вы сможете, Ульрих, размолотить эти бусины в труху?
Мел рассмотрела ожерелье - спайка, к слову, всюду была ровной, но Мел нужны были лишь жемчужины - сунула ожерелье в одну из корзин, коих уже было у Ульриха в руках две, и еще раз придирчиво осмотрела содержимое обоих.
С ингредиентами они вполне справились, если ей теперь что-нибудь понадобится, она попросит Найджела принести, ее наметанный глаз для какой-нибудь склянки не нужен.
И вот когда Мел расслабилась, понимая, что дело почти сделано, вот тогда и созрела в голове девушки мысль.
- Хм, глупо будет сварить крабов и не приготовить к тому чего-нибудь еще. Соображу-ка я нам волшебный ужин на троих, господа. Ланселот мне в рот, на четверых. Ульрих, пошли!
И направилась к продуктовым лоткам. Выбрала мясо, пряности, ягоды, вино красное и белое, ром, сыр, зелень, шоколад - что можно было попробовать, пробовали здесь же, пальчики Мел касались рта рыцаря, когда красавица угощала того ягодами или шоколадом. И еще она очень смеялась тому, что его руки были заняты корзинами.
- Красивый рыцарь, толстый! - прокричал им продавец хлеба.
- Глистов выведи, такой же будешь! - обиделась Мелья отчего-то за рыцаря, обиделась и не стала у торговца, что кричал, ничего покупать, утащив Ульриха за руку дальше.
А еще увидела одного ловкача, которому денег была должна, а отдавать не хотела, и спряталась шустро за рыцаря, щека к щеке, почти поцеловала.
- Тссс...
Только и услышал Ульрих, и даже когда ловкача и след простыл, Мелья ничего из содеянного не объяснила. В ее руках к тому времени сформировалась третья корзина с разной степени сырым и готовым провиантом. Пока шли к лошади, Мелья демонстрировала рыцарю осанку божественных женщин, неся корзину на голове и смеясь.
Потом долго оба думали, как корзины к лошади укрепить, чтобы не потекли дорогой крабы и не подавились ягоды, чтобы не перехватил запахи чего другого хлеб и не смялась ароматная, свежая зелень.