Раскаленная земля. Столбы серного пламени. Вкус горелой плоти на губах. Мириады тлеющих частиц пепла летают в воздухе. Рев. Огромное чудище, тысячерукое и тысяченогое, стонущее и хрипящее, ворочается, истекая кровью и гноем. Толпа обезумевших тварей бесчинствует, рвет друг друга на куски... Безымянный словно очнулся от забвения, очутившись в самом центре толпы. Доспехи истязали плоть, прорастая внутрь раскаленными шипами. Глазницы давно вытекли и запеклись от жара, и лишь боль оставалась ориентиром. Боль была разная, она то усиливалась, то ослабевала... Безымянный научился существовать в океане боли, различая её оттенки. Когда есть только боль, оказывается, что в ней можно... жить. Дышать болью. Видеть боль. Слышать боль. Можно - только очень, очень больно.
Высокая фигура, большой сгусток огненной боли. Может, он прервет мучения Безымянного своими клешнями?
"А может, я смогу искупить часть своей вины, уничтожив эту тварь?" - мелькнула в голове чужая мысль, сотканная из боли.
"Кто я? Что я здесь делаю?" - мысли всплывали одна за другой, но доспех впился сильнее, и мыслей не осталось. Боль затмила все, и оставалось только поделиться ей с теми, кто окажется недостаточно далеко, чтобы избежать своей судьбы.