Затишье перед бурей.
Живущему ли у моря не знать, что значат эти слова?
Когда духи ветра надолго умолкают, воздух над морем напивается с поверхности его вод и согревается в лучах солнца. Изнеженный и изнеможенный поднимается он все выше, расходясь в стороны, теряя тепло, но не влагу, пока не застынет в зените своего восхождения. Неловкий, неустойчивый, неуверенный. Словно размышляя, пролиться ли ему дождем на землю или подождать еще немного. И когда духи ветра снова вернуться в те края, достаточно легкого касания их ладоней, чтобы разрушить равновесие этого невидимого карточного домика. Там где было чистое небо - грянет буря.
Когда это случится? Сегодня ли? И что послужит тем толчком, что разрушит спокойное равновесие затаившего дыхание восхода? Это неведомо мне. Это неведомо вам. И тот, кто знает все, не торопится делиться с нами подробностями, усмехаясь в бороду. И нам остается лишь набраться терпения и ждать, внимательно всматриваясь вокруг себя, внимательно всматриваясь внутрь, внимательно прислушиваясь к тишине в нагретом ласковым солнцем воздухе.
Тишина. Тишина, царившая у монастыря слепых пророков, не была той Тишиной, о которой размышлял его нечастый гость, хотя и пряталась в ее тени. Это было вежливое молчание людей не желающих отвлекать кого-то от мыслей. Уже который день она царила в окрестностях, разительно отличаясь от обычной толкотни и споров, что вы могли застать тут прежде. Монастырь словно вымер, и лишь одна неупокоенная душа бродила по его саду, вычерчивая на его белом песке, нежном крошеве из переломанных скелетов ракушек, плавные линии. Словно бы следы от невидимых потоков.
Вместо деревянных грабель, что обычно используют для сада камней, он чертил их коротким, меньше своего роста, стальным шестом с навершием в виде головы дракона. Оттого каждую линию ему приходилось проводить отдельно, снова и снова возвращаясь к пройденному месту. Но, кажется, это не слишком беспокоило этого человека. Мысли его были далеко.
Говорят он знает все. Это конечно глупости. Говорят нет места в которое он не мог бы заглянуть. И это тоже далеко от правды. Говорят духи ветров рассказали ему тайны всего мира. И это уж совсем чушь. Словно этим вечным непоседливым детям есть дело до мимолетных человеческих секретов. Все что он умеет, это читать следы на белом песке жизни, оставленные водами реки времени. Как умелый охотник видит по следам на земле где прошла газель а где залег барс, он видит где вихрь событий разметал спокойную гладь речного дна. Или размечет. Внимательному достаточно.
Закончив последнюю линию, человек побрел вдоль несуществующего потока огибающего угловатые черные громады камней. Сандалии едва касались песка, не нарушая созданного рисунка. Один из этих валунов станет скамейкой для медитации. Может быть этот? Человек присел на камень и, прислушавшись к своим ощущениям, удовлетворенно кивнул. Мгновение и он уже сидит в позе лотоса. Такой же неподвижный как теплый темный гранит под ним.
Много лет назад, когда он буквально на ощупь добрался до тогдашней обители слепых пророков, практических первым, что он услышал от вышедшего ему навстречу старичка, было: "Открой глаза, мальчик, иначе так и будешь спотыкаться". Но стоило ему последовать совету, осторожно приоткрыв правый глаз, как он тут же получил в него узловатым старческим пальцем. "Ну что за болван? - сокрушался над ним скрипучий голос - Я сказал тебе раскрыть глаза, а не пялиться ими вокруг почем зря!"
Самым непочтеннейшим образом хихикнув, сидящий на нагретом добрым, усталым и безразличным солнцем камне, человек глубоко выдохнул, успокаивая дыхание и изгоняя посторонние мысли и открыл глаза не поднимая век.
А затем открыл их еще раз.