- Трезвую?? - воскликнул конунг с искренними чувствами в голосе, и сложно было сказать, больше было сострадания к тяжелой аскезе, или ужаса перед такой судьбой
- Бочку браги мне сюда!! - гаркнул он на половину деревни
Рация молчала. Капитана флотилии как бы инфаркт не хватил от таких новостей на старости лет...
Тем временем, дюжий викинг, чуть меньше самого Олафа, допер десятиведерную бочку, с кряканьем ставя ее к ногам конунга. Моржовый Клык сшиб верхнее донышко, взял протянутую тем же ближником серебряную чашу (емкостью, на взгляд леди Хелсинг, в добрый галлон, а то еще и с пинтой сверху), набрал пенистого алкогольного напитка и протянул Интегре, с сожалением провожая чашу собственным взглядом.
...
А из того, что произошло дальше, леди Хелсинг, несмотря на всю свою крепость тела, духа и несгибаемость воли, запомнила крайне отрывочно. Винландская брага била по голове не хуже секиры их конунга. В голове осталась лишь цепочка вырванных из времени моментов.
Свадебное платье из простой белой ткани, и небольшой венок в волосах из горного луноцвета. На бесплодных скалах Винланда найти даже один его цветочек было непростой задачей, а учитывая его размер с пол-ноготка... сплести венок - отдельный подвиг, на который решался не каждый викинг.
Запах китового жира и короткое церемониальное плавание на свежепостроенном драккаре. Который Интегра же и подожгла случайно, закуривая. После чего им обоим пришлось совсем не церемониально вплавь добираться до деревни - полторы мили в ледяной воде.
Снова брага... леди Хелсинг хоть и была из тех же широт, но она не привыкла плавать среди айсбергов нагишом. Ее напоили и посадили между двух громадных костров греться, под пошлые жесты бондов, демонстрирующие на пальцах, как стоило бы конунгу согреть свою молодую женушку... раз пять, если Клык мужской силы не потерял.
Олаф, колотящий по дружески, ладошками, охальников, ржущих над ним. Потасовка плавно переросла в очередную попойку, по боеспособности Интегры проехались двое, она недолго думая схватилась за палаш...
Медвежьи шкуры, устилающие шатер конунга. Абсолютно невменяемо пьяная, хохочущая Хелсинг в обрывках своего платья, с опаленными от огня волосами...
Похмелье. Воистину страшно оно, настигающее всех без разбора. Неотвратимо и жестоко похмелье, заставляющее жалеть любого, кто родился на свет, и мечтать сдохнуть, или расколоть себе череп о ближайший камень. Как бы долго не длился пир, в котором за две недели умудрились попробовать пить даже керосин из котлов "Матери", мотивируя тем что горит, но на шестнадцатый день на всем острове не осталось ни капли алкоголя. Похмелье пришло.