Следующие два дня Тень провела под опекой и постоянным присмотром Кэнсая.
Принеся ее в дом врача, тот бесцеремонно лишил ее остатков одежды. Вышвырнул вон ее оружие, громко наказав хозяину унести его кузнецу, чтобы тот переплавил его на на что-нибудь, от чего будет поменьше вреда и побольше пользы. И уложив в постель немедленно занялся раной.
Первый день Тень провела между жизнью и смертью. Лишь однажды, вынырнув из беспамятства, она услышала недовольное бормотание своего негаданного целителя.
- Яре, яре, яре. - Ворчал ненавистный голос. - Что за варварское оружие? Вы же могли себя изуродовать, девушка. Оу..
Заметив что пациентка пришла в себя, слепец положил ей ладонь на лоб и Тень снова окутала спокойная темнота без снов.
Второй день она провела уже в сознании. О чем вероятно сильно жалела.
Самурай все еще пичкающий ее какими то травами, и бесстыдно касающийся ее обнаженного тела, под предлогом залечивания раны, буквально не отходил от постели, не позволяя ниндзя и помыслить о побеге. И строго следя за тем, чтобы она не пыталась двигать левой рукой. Что еще хуже, считая своим долгом развлекать гостью, он изливал на нее бесконечный поток своих "премудростей" и "поучений". Наткнувшись на встречный поток колкостей, грубостей и просьб заткнуться, самурай не стал перечить больной и умолк. А позже, решив что активное бодрствование не идет на пользу заживанию ее ран, и вовсе снова погрузил в сон.
На третий день девушка проснулась уже в прекрасном состоянии. Истощенных в недавней битве, мистических сил она в себе все еще не ощущала. Но физические вернулись к ней более чем в полном обьеме. Кэнсай, разумеется был здесь же. Без своих привычных атрибутов, в одних своих знаменитых "неправильных" штанах, выглядел он неожиданно.. невпечатляюще. Без сандалий на высоком каблуке он оказался совсем и не велик ростом, может быть чуть выше самой Тени, под шляпой скрывалось молодое, красивое, немного женственной красотой лицо и длинная уложенная кольцами на макушке коса. А на загорелом (когда успевает) накачанном торсе не было ни единого шрама.
На груди Тени их впрочем тоже уже не было. Самурай принес ниндзя темно синее кимоно, одолженное ему хозяйкой дома, и обьявил она полностью здорова. Впрочем, при попытке встать и одеться, Тень обнаружила, что события на сегодня на этом не закончились. Перехватив ее на половине дороги, Кэнсай одним легким движением вывернул ей руки за спиной, перехватив оба запястья в левой руке. Затем уселся на пол, в позе сэйдза увлекая девушку вниз и укладывая ее животом поперек своих коленей.
- А теперь мы с вами, юная Тень, вернемся к вопросу о Гордости.
На рассвете третьего дня после гибели бывшего Императора Техоучи Итта Нобусаки, маленькая комнатка в лучах Восхода оглашалась тихим свистом воздуха, рассекаемого ладонью. И с каждым из следовавшим за этом свистом шлепков разрастались алые бутоны роз на белых ягодицах его убийцы.
Боль, скорее унизительная чем мучительная, тем не менее пронизывала Тень с каждым взмахом от места удара до кончика языка. Поровший ее явно знал куда и как бить. Более того, то как он исцелил ее рану, доказывало как хорошо он умеет управляться с потоками ки текущими в теле человека. Но не боль тревожила ниндзя. Уже к десятому удару она заметила, что с каждым из них в низу живота у нее появляется сладкая истома. Возрастая медленно, но неумолимо она грозила окончиться целым каскадом взрывов наслаждения. Шлепки сыпались один за другим, и Тень понимала, очень скоро ей придется или забыв о терзающих ее молниях боли тратить все силы на подавление этого чувства или расслабиться и получить наконец удовольствие..