4.0. Неопределенность.
А вот тут, мы нажмем на паузу. Все нажимают на паузу в такие моменты. За мгновение до кульминации. Смотаться по-быстрому на кухню за бутылкой колы, разбудить друга, который уже задремал, доскакать до толчка и поссать, спешно выдавливая содержимое мочевого пузыря на желто-серую керамику. И все быстро, в припрыжку, так, словно персонажи, нелепо застывшие на экране не могут подождать еще секунду. Момент до кульминации. Самое сладкое, что может быть в истории. Тот самый момент, когда ход повествования с треском начинает вспарывать Гордиев узел сюжетных линий.
Пух подался назад, добродушно посмеиваясь, мощная лапа опустилась на голову Пятачка, подминая видавшую виды шляпу. По-братански, игриво и беззлобно, он стащил ее почти на самый нос детектива.
- Черт, я так и знал, что ты, с твоей светлой башкой до всего допрешь сам. Только секретность эта вся, она ведь, не по той части то.
Он встал рядом с хряком, опустив ему на плечо массивную лапу. Мощь, сравнимая с гидравлическим механизмом мягко обхватила шею Пятачка, приминая его рожу к мохнатому боку:
- Ты, ведь, даже не подозреваешь, башка твоя садовая, кто пожаловал сегодня в Участок, и какие размашистые дела сегодня начнутся.
Непроизвольный припадок паранойи, шальная мысль, которая не могла не проскочить в расшатанном разуме: "Стальная хватка этого Медведя способна свернуть твою жирную шею одним движением". И взгляды десятка вооруженных людей в черной форме, которые, сфокусировавшись на туше Пятачка заставляли его потеть, ссаться и дрожать. Каждый из этих людей не просто смотрел на жирную тушу, каждый из них мысленно целился.
- Что, скажете, друганы?, - жизнерадостно он обратился к людям в черном, улыбаясь во все сорок два зуба.
- Чтож, детка, видимо, сегодня хороший день, чтобы пойти на уступки, - Фея ответила уклончиво, но, вроде как положительно на просьбу Красавицы. Да и значила ли что-то эта маленькая договоренность на фоне грядущих перемен? Еще один вопрос, ответь на который некогда, а потом уже и незачем.
Кот-с-Сапогах ловко выхватил Красавицу почти на самом входе. Говаривали, что он редкостный проныра. Ну чтож, по крайней мере, обходительный. Чем то он напоминал вымышленного ребенка Красавицы и Чудовища, о котором часто говаривал "Чудик", в те моменты, когда не долбил пыльцу в обе ноздри. Мелкий, шустрый, с хорошими манерами и отменной шерстью:
- Вы, дамочка, сами должны понимать. Нет, я, конечно, ваш образ жизни не осуждаю, но не до чего хорошего это не доведет. Конечно, мы предоставим вам возможность с ним поговорить, - кот трепался почти без умолку, провожая Красавицу по узким коридорам Хартии. Пальцы ее коснулись медальона. Занятная побрякушка, не дешевая. Золото, роспись по фарфору. С одной стороны не было ничего удивительного в том, что у Чудовища могли сохраниться не спущенные на наркоту драгоценности, с другой - почему Красавица не видела эту побрякушку раньше? Да и не склонен был ее муж к украшениям. Медальон был тяжелым. Слишком тяжелым для своих размеров что, определенно, говорило о чарах. Закрыть глаза, зажать в ладони желтый кусок металла, пронизанный нитями чародейства, пытаясь уловить их суть.
- Я сразу предупрежу: в руки он к нам попал уже в довольно тяжелом состоянии. Угрозы для жизни нет, но Джек поработал над ним очень основательно. Думаю, тот факт, что взяли его без драки, голыми руками, уже о многом говорит.
Тепло, сила, забота и небывалая скрытая мощь исходила из медальона, заглушая боль в запястье потоком тепла. Опасности не было.
Шаг в глубину тюремных помещений. Светлые стены блекнут под потеками тьмы, струящимися из камер. Усердный уборщик стирает черные лужи и следы, расползающиеся по лазурно-голубому полу. В одной из камер ревет и заходится в плаче сказочный эльф, оно и не удивительно, ведь ужас, практически физически ощущаемый, пробивается через решетки без проблем.
- Красавица, - хриплый голос, знакомый, но, словно покореженный болью, - Прости...
Из тьмы вываливается мохнатая лапа, сжимает прут решетки, секундой позже подтягивая на свет большой кусок мохнатого стейка с кровью. Тьма затягивает большую часть его тела, да и оно к лучшему, наверное.
- Нет-нет-нет, - Белоснежка улыбается, откровенно, радостно, но яйца холодеют сами собой, - Мистер Седьмой Гном должен присутствовать на переговорах, - Пальчик ее касается Той-самой-кнопки-вызывающей-трепет и все возражения проходят сами собой. Они следуют через проходной коридор Хартии на задний двор. Впереди - три Гнома. Широкие спины, нагруженные автоматическим оружием и снаряжением, среди которого болтается и волына Кролика. Внутренние часы ведут отсчет: шестьдесят секунд, полет нормальный. Они выходят из неуютного нарочито выбеленного нутра Хартии на задний двор, под дождь. Все готов для говерного матча в захуярьбол: пожухлый газон, залитый водой, косые струи дождя, и мощный свет прожекторов. Две команды занимают места друг напротив друга: семь пар оружейных стволов взирают друг на друга. Люди, похожие на механизмы, застывают в железной стойке: оружие на плече, каждый имеет свою четко выбранную цель. Гномы, вальяжно, сжимающие автоматы и ручные пулеметы, о пояса так переводящие прицел с Пиноккио на людей и обратно. И лишь Белоснежка не отрывая глаз от прицельной планки пистолета, не отрываясь смотрит на Пиноккио. Главы фракций входят в центр поляны: наиболее яркое пятно света, влача за собой Кролика. То ли как судью, то ли как мяч, то ли, что наиболее вероятно, как целый пучок крольичьих лапок на удачу.
"что бы ни происходило - не вздумай вмешиваться" и вот оно, сука, происходит, прямо блядь, в полуметре от его носа.
Добрая Фея проводит рукой по корявой груди Пиноккио, ее рука скользит вверх, по шее лицу. И, нет, блядь, это не начало самого забористого порнофильма. Все нутро у Кролика сжимается в комок, а очко от напряжения, кажется, готово перекусить лом.
- Ах, мой бедный мальчик, как долго ты ждал этого момента.
Кора крупными кусками начинает осыпаться с его тела, открывая бледную кожу, испещренную лиловыми бороздами шрамов. Деревянный гигант беспомощно со скрипом заваливается на одно колено, а маленькие аккуратные руки Доброй Феи смахивают с его головы толстый слой щепок и коры..
Маленькие мясные механизмы убийства синхронно скрещивают линии огня на маленькой сценке воссоединения, гномы, отклячив челюсти, опускают оружие, а Белоснежка продолжает свердить взглядом голову Пиноккио, через прицел пистолета.