Егерь выскочил из люка как черт из табакерки, но окружающим людям было уже посрать. Подумаешь, мужик из ниоткуда, тут из ниоткуда выбралась тридцатиметровая хуйня, грозясь уничтожить всех и вся: чуть в стороне, возле двух грузовиков спешно копошились люди, а все вооруженные бойцы на пятачке вели беглый огонь по твари, похожей на сюрреалистичный бронепоезд: автоматные пули перебили оба хлыста, и покорежили некоторое количество рук, пара удачных выстрелов из гранатомета и ручные гранаты окончательно остановили продвижение твари, но Егерь был занят своим делом: топор рассекал сеть, сковывающую руки Русалочки, времени было мало, а спешка. Спешка это такая штука, в которой забываешь самое главное: к примеру, трос, который был все еще прицеплен к покореженному джипу, крюки, которые все еще держали ее тушу, или предупреждения о сумасшествии Русалочки. Появление рядом с ней мужика с топором врядли могло ее успокоить. Она стала снова биться в истеричных припадках, пока Егерь рассекал путы, с кажды движением топора даровал ей все большую свободу. В экстримальных ситуациях мозг редко генерирует здравые решения. На что могла надеяться Русалочка в котловане коллектора? Хер его знает, ни Егерь, ни Русалочка об этом не подумали, но это было единственное место, где она могла применить свою мощь и хоть как-то укрыться.
Топор рассек один из узлов, стягивающий хвост огромной петлей, почти сразу, подобно пружине, в действие пришла вся масса Русалочки: от резкого движения крюки, впившиеся в ее плоть ударили волной боли по всему телу, на лице ее маска страдания сменилась чистым стопроцентным гневом, захлестнувшим ее с головой, глаза ее были затянуты кроваво-красной пеленой, срывающейся с век крупными каплями слез. Мощный рывок вперед, и руки ее вонзились в горло Егеря, и оба они полетели с обрыва вниз. Толчок, и Русалочка повисла всей массой на тросе, несколько крюков вырвались из тела, вместе с кусками мяса. Глаза ее заглядывали прямо в душу Егеря и ненависть лилась из них широким потоком. Пасть ее раззвезлась в безмолвном крике и выводок внизу пришел в странное маниакальное шевеление. Русалочка несколькими резкими рывками, вырывая куски мяса и подтягивая клубок из Имаго и раскуроченной машины, сократила последние метры до поверхности котлована, кишащего ее детьми, бултыхающимися в смеси нечистот и напалма. Руки, такие тоненькие, но неимоверно сильные, приводимые в действие чистым безумием, погрузили Егеря с головой в кишащую массу.
Фейри-Джанк притуплял боль, но не эту: сотни мелких зубов вгрызлись в его тело, вырывая куски мяса, визг выводка бил по ушам, и он нарастал по мере того как сплошной волной на них надвигался Рев. Огненный вихрь разом захлестнул котлован.