Кир ощутил на мгновение свое сердце в груди как нечто чужеродное. Заворочалось сердце, ткнуло неприятно под ребра, проверяя так ли крепка клетка, как кажется. И улеглось. Утихло. Затаилось до поры. Как будто ничего и не было. Обманчивое зыбкое чувство шаткого равновесия.
Кир втянул голову в плечи, ловя ускользающее тепло собственного выдоха в шарф, перекинул рюкзак с одного плеча на другое, отошел на два шага назад от края платформы, руки поглубже в карманы пальто сунул. Холодно. Внутри холодно. Будто проглотил разом порцию мороженого и теперь лежит оно как раз где-то под сердцем кривобоким куском и не тает. Кир сморгнул, пытаясь сосредоточится мысленно на чем-нибудь приятном. Отвлечься от холода и от мерного звука шагов одного из пассажиров. Не вышло. Напротив, чем больше Кир старался думать о чем-то другом, тем более навязчивым становились шаги, и сердце снова заворочалось в груди, как гусеница которую неприятно травинкой в бок ткнули. А потом еще разок, уже в другой бок, посмотреть как она сворачивается в комок, а после выгибается, пытаясь избавиться от болезненного прикосновения. Только ничего у нее не выходит.