Чудовищная рана, которая снесла бы полбошки какому-нибудь ополченцу, всего лишь рассекла лысую голову монаха. Определенно, Келемвор замолвил за Алека-Дэда словечко перед Тиморой. Или же кто-то другой из богов, кому, возможно, было просто интересно наблюдать за тем, что же произойдет с двумя личностями в голове монаха.
Несмотря на рассеченную голову, жгучую боль и заливающую глаза кровь, монах продолжал мужественно биться. И добился до того, что ударом в грудину заставил одного своего врага судорожно хватать воздух. Ударом в горло второму (эх, слабовато), заставил другого орка захрепеть и даже отступить. Добить бы его, мелькнула мысль у Дэда, да не судьба. Три черных стрелы мелькнули и ударили в орков. Ну и больше всего в данной ситуации не повезло тому, который успел получить по шее. Орк захрипел и рухнул на землю, испустив дух за миг до того, как его голова коснулась земли. Упал и замер. Готов.
Но тот враг, что получил в грудину, умирать не захотел. Вопреки желаниям монаха, он не только собрался с духом и восстановился после ранения, но ещё и резко и внезапно махнул своей сабелькой, больше напоминающей топор-переросток, чем саблю. От тут то Дэду снова стало нехорошо. А скажите как мне, на милость, кому станет хорошо с рассеченным плечом? Хотя может, конечно, и обошлось.
А далеко на севере, в паре десятков метров, Сетте сражалась с другим орком. Как обычно, яростно и беспощадно. Молниеносно проскользнула между ног у своего врага и безжалостно затормозила. Безжалостно - это потому, что тормозила она своим мечем и не об землю, как кто-то мог бы подумать, а об гениталии орка. От тут бедняге стало совсем не хорошо, с визгом он рухнул, а тифлинг победоносно вскочив ему на спину, оглядела поле битвы. И вовремя, потому что прямо на воровку с воплем несся другой серокожий засранец. Но и этот орк особой опасности для Сетте не представлял - она легко ушла от его слишком мощного и потому слишком предсказуемого удара и даже полоснула агрессору мечем по спине. Вот только кольчужка у орка оказалась крепкая, так что даже срезать вонючий волосок с его спины у Сетте не получилось.
Но настоящая эпика сейчас творилась вокруг паладина. Клинок превратился в какую-то безумную машину смерти и разрушений, нанося сокрушительные удары по окружающим его оркам. Вот только что он успел плотно и навсегда успокоить четверых агрессоров, а теперь добавил к своему счету ещё двоих. От это и называется "машина убийства". Но, безусловно, делал всё это паладин исключительно из соображений несения мира и справедливости. Особенно из соображений несения мира.
Вот так и махал, махал паладин своим мечиком-переростком, сносил оркам головы и другие части тела, как вдруг, один из подлых орков решил обороняться и тыкнул паладина своей длинной заточенной палкой, ну, той, которую у орков незаслуженно называют "меч". И так уж получилось, что ткнул он своей чудо-сабелькой паладина прямо в незащищенное броней место. От это было больно. Клинок ашь зубы стиснул, но бой не бросил. Понимает ведь, что брось он сейчас битву, без него всех остальных то положат. А такого он, как поборник сил Света допустить не мог даже в мыслях.
Вот так и думал Клинок над особенностями бытия, когда в бой наконец вошел жрец. Молитву свою вознес к божеству, призвал силу его, помолился, стало быть и тут же из оружия его во врагов лучи света ударили. Ошарашили и оглушили супостатов, кого поморщиться заставили, а кого ослепили практически. Вот тут то грустно стоящий рядом следопыт и понял, что пора пользоваться моментом. И пока стоящий рядом с ним серомордый моргал, башкой своей тупой мотая, вогнал ему Рикард острие меча прямо в брюхо. А как известно, меч в брюхе - это исключительный аргумент в пользу того, чтоб успокоиться и прилечь. Вот, собственно, орку (или орогу) ничего иного и не оставалось - прилег он и затих.
А на место убитых орков уже и новые набегают. Да орут что-то, зло так, по-хамски. В пору уже испугаться и домой бежать, да только дом то ох как далеко, а орков то он как много - поди догонят, да непотребство совершат. Так что лучше уж драться с ними, драться до конца. Вот и деритесь.