И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.
6.8 Откровение Иоанна Богослова
-Не беспокойтесь Лара. Я всегда буду к вашим услугам. Мой номер как раз напротив. Оберлейтенант в очередной раз добродушно улыбнулся. Он вообще почему-то в последнее время излишне часто улыбался, в особенности перед этой новой фройлян из Берлина.
-К тому же я уверен , у вас не будет столь уж много времени для любования красотами этой страны. Ибо, извините меня за излишнюю прямоту и цинизм к вашему ремеслу госпожа фон Кёниг- уголки лейтенанта слегка ехидно дернулись - но все эти цверги, духи и таинственные встречи с привидениями, как показывает практика по большей части всегда оказываются плодом разыгравшегося воображения перебравших шнапса и одуревших от постоянного страха солдат. Которым всю ночь в каждом шорохе и скрипе мерещатся вездесущие партизаны. Я солдат Лара , один из многих на этой войне, и мне положено умирать по роду занятия, но я не хотел бы, что бы чья то глупая фантазия и вера в сказки погубила бы еще и вас.
Ганс замолчал. Ответом на его тираду был громкий хлопок закрывшейся двери. Слышала ли она, что он говорил? Черт знает. Ему было неловко, и в то же время он чувствовал, что все правильно сделал. Пусть она выше его по званию и возможно ему не стоило высказывать свое мнение перед ней, но Штеффену почему то было жалко эту девушку. Эту высокомерную избалованную девочку, которая думает, что знает о войне все.
*******************************************************************************************************
Львов. Осень 1941г
ссылкаМелкий моросящий дождик тихонько накрапывал на стекло черного легкового автомобиля, образуя россыпь мелких капель, что постепенно собираясь вместе, стекали тонкими струйками к основанию окна. В салоне пахло смесью дыма от дорогого табака и сырости, что задувало сквозняком через приоткрытое стекло. В небольшом удалении от машины, в сопровождении автоматчиков и овчарок , играя на своих инструментах, по городской улице неспешно шел местный оркестр.
-Что вы такой хмурной Ганс? Неужели вас расстроила вчерашняя беседа с той миловидной фрау из свиты Гейнса ? – выпустив огромный клубок дыма, весело расхохотался один из сидевших в автомобиле. – Да будет вам, мой юный друг. Вы перспективный офицер, сотрудник Абвера, разведчик в конце концов. Скольких еще подобных секретаршечек будет пускать слюни по вам.
В, неспешно следующей за колонной музыкантов, автомобиле находилось всего два человека – оба были одеты в повседневную полевую форму офицера пехотной части, за той лишь разницей , что один был майор, а другой, которого звали Ганс, молодым лейтенантом.
- Да нет, просто как то не по себе- руки лейтенанта нервно сжимали и разжимали обод руля. – Зачем нам быть здесь, господин майор? Это дело Миллера и его головорезов.
Выпустив в окно очередную порцию едкого дыма, Юстус Отто, по привычке, оставшейся у него еще от юных лет, аккуратно затушил остаток сигареты о панельную доску и положил окурок в карман.
-Никогда не знаешь когда на войне кончаться сигареты. – улыбнувшись быстро объяснил он свой поступок лейтенанту. – Сколько лет прошло, а я снова в России и снова экономлю табак, мой дорогой Штеффен.
После, кинжально посмотрев прямо в глаза своего адьютанта, майор с минуту помолчал, после чего слегка улыбнулся и хлопнул Ганса по плечу:
-Все мы головорезы в той или иной степени . На любой войне и в особенности на этой. Бывают такие моменты, когда судьбой человеку уготовано быть именно тут и именно в данный момент и ничего с этим не поделаешь. Мне нужно быть здесь, а я не могу быть без вас Ганс, следовательно - вам так же предрасположено судьбой наблюдать за всем тем что сейчас произойдет.
Достав очередную сигарету и, прикурив ее от бензиновой зажигалки, майор продолжил:
-К тому же зная привычки Миллера, посмотреть будет на что.
Между тем колонна играющих музыкантов свернула за очередной поворот и вышла, в старый заросший сквер. Следуя приказу Отто, Штеффен заглушил мотор, и остановил свой автомобиль у самого края импровизированного амфитеатра, так, что бы не быть слишком близко и в тоже время отчетливо видеть все, что будет происходить в дальнейшем.
Музыка прекратилась. Было слышно, как по крыше автомобиля тихонько настукивает усилившийся снаружи дождь. Через лобовое стекло, сквозь смахиваемые дворниками потоки воды, было видно как группа вооруженных солдат , методично расталкивает толпу музыкантов, пытаясь их выстроить в подобие полумесяца , вокруг стоявшего в центре скрипача.
-А где дирижёр? – машинально спросил Штеффен.
- Вроде здесь в городе , в Яновском лагере. Я слышал у коменданта на него есть какие то виды. – поежившись от холода и закурив очередную сигарету, мимоходом ответил майор. Весь его взор был сосредоточен на группе «узников».
Между тем солдаты, словно пастушьи псы с безвольными овцами, расставили музыкантов в свою незамысловатую фигуру. Издалека было плохо видно выражение лиц стоявших под дождем людей, но судя по тому, как молча и безвольно они себя вели, было ясно, что психика их была подавлена и они удрученно ждали своей дальнейшей участи. Позади зиял адским оскалом зев недавно вырытого котлована, не двусмысленно предсказывающий исход предстоящих событий, а стоявший вперед ощетинившийся оружием взвод солдат только и ждал команды , что бы обрушить оглушительный ливень пуль на несчастных.
Ганс с силой сжал руль. Его естество с непреодолимой жадностью впитывало происходящее, дабы в дальнейшем отложить все это глубоко в подсознании на всю оставшуюся жизнь, преобразовав в бесконечный калейдоскоп ночных кошмаров. Штеффен с нетерпением ждал канонады выстрелов, ему хотелось , что бы все это быстрей закончилось, что бы все это быстрей вычеркнуло из его жизни. Он жаждал вернуться на другую войну, туда где есть враг и он может так же убить тебя, как и ты его. Но ожидания не суждено было сбыться…
Офицер , что командовал расстрельной командой все не отдавал приказа. Вместо этого он , достав из кобуры пистолет, не спеша подошел к стоявшему в центре скрипачу и , махнув возле носа остолбеневшего от страха человека стволом своего люгера, на ломаном русском громко крикнул: « Игай!». Несчастный не сразу понял смысл обращенной к нему фразы, и оторопело уставившись испуганными глазами на немца, еле дыша , заикаясь спросил : «П-простите г-господин офицер?».
-Игай! – злорадно улыбнувшись, повторил офицер. – Музыка, радость. Игай!
В дополнение к своим словам , и что бы по-видимому более точно с мотивировать музыканта, немец , передернув затвор, приставил ледяное дуло люгера ко лбу приговоренного.
-Игай! – уже раздраженно выкрикнул он.
Быстро подхватив скрипу, музыкант начал не спеша наигрывать мелодию. До уха Ганса донеслись робкие нотки польского танко «el sol sueno». Довольно ухмыльнувшись офицер повернулся к стоявшим вокруг него оркестру и ,приободряющее взмахнув руками, так же весело крикнул :
- Игай! Музыка, музыка! Корошо, радость!
Подхватив такт скрипача, один за другим музыканты поднимали свои инструменты и постепенно встраивались в ритм мелодии. Казалось, не было вокруг ни чего. Ни солдат, ни котлована за спиной, ни смерти. По скверу лилась мелодичная и в то же время печальная мелодия танго. «Танго смерти»- как в последующем назовет ее Штеффен . Лишь шум дождя тихонько аккомпанировал музыкантам.
Офицер неспешно ходил вокруг оркестра и словно дирижёр палочкой размахивал люгером в такт лившейся мелодии. Неожиданный оглушительный выстрел разорвал образовавшуюся гармонию звука и природы. Один из музыкантов упал в грязь, окрашивая лужу в ало красный цвет. На лицо скрипача брызнула смесь из крови и чего-то серо-белого. Опешивший от подобного музыкант вздрогнул и ненароком прервал свою игру. Но яростное «Игай!» - вновь донеслось до его слуха, и он вновь остервенело сжал свой смычок. Над начавшими желтеть деревьями , сквозь шум падающей воды снова полилась печальная мелодия подхватываемая оркестром, и словно грозовой барабан, в такт переливающихся в ней нот, звучал очередной выстрел, уносивший с собой еще одну жизнь. Обреченные музыканты, подобно безвольным зомби с непонятным обычному смертному фанатизмом , продолжали играть , словно не замечая , что их становиться все меньше и меньше. С каждым поворотом музыки , словно сорванный с дерева листок в придорожную грязь падал очередной трубач, виолончелист, аккордеонист. Всех их , одного за другим поглощало неумолимое «Танго смерти» на погибель оставшимся и на потеху, скользившему меж них словно призрак, немецкому офицеру.
Прозвучал последний выстрел, а вместе с ним и закончилась зловещая мелодия. Обливаемый дождем, в окружении трупов своих товарищей, скрипач медленно опустил свой инструмент. По его лицу текла размзанная водой кроваво серая смесь. Он медленно поднял взгляд на стоявшего перед ним офицера. Будь Ганс тогда рядом , то непременно увидел все то презрение, всю ту отвагу что излучали глаза несчастного, перед лицом палача, все то безразличие к смерти , что испытывал тогда музыкант.
Подойдя к последнему, оставшемуся в живых, офицер широко улыбнулся и поднес раскаленный от выстрелов ствол пистолет прямиком к носу скрипача, после чего нажал на курок. Приготовившись так же принять свою судьбу, музыкант инстинктивно сжал глаза - раздался громкий щелчок…… Пистолет не выстрелил!
-Оп! – раздосадовано раздалось в образовавшейся тишине. Хлопнув музыканта по окровавленной щеке, офицер в очередной свой бесчисленный раз улыбнулся, после чего достав чистый носовой платочек начал вытирать измаранную руку.
- В лагерь его – донеслось до солдат. - Много чести будет а то . Пусть героически сдохнет там , в компании своих кошерных друзей.
Более не обращая внимание на узника и, словно потеряв к нему всякий интерес, офицер неспешно направился к стоявшему неподалеку грузовику.
***********************************************************************************************************************************
-Поехали Ганс. На тут тоже больше делать нечего - донеслось до Штеффена.
Сидевший рядом майор раскрыл лежавшую все это время на его коленях красную папку и достал от туда поблекшую от времени старую фотографию.
-Ну что «Сапфир», прощай. Извини что так. Не все герои ныне нужны своему отечеству…
Достав зажигалку Отто несколько раз ширкнул по кремнию пытаясь добыть пламя, после чего опустил в огонь край пожелтевшей фотокарточки и , дождавшись пока она почти вся догорит, аккуратно выбросил ее в открытое окно.
-Ну все Штеффена поехали отсюда. Тут уже не наш спектакль – раздражённо буркнул он медленно приходящему в себя адъютанту.
***********************************************************************************************************************************
Связаться с рекомендованными ей еще в берлине людьми из СС не составило большого труда. Лара с легкостью вышла на одного из местных заправил черного ордена, некоего штандартенфюрера Маттиаса Ленца. Из разговора с ним фрау фон Кёниг выяснила, что место ее назначения не так уж и далеко от города- всего то пара часов на автомобиле по лесам. К тому Ленц заверил ее , что в случае крайней необходимости на объекте для нее вполне найдутся не менее комфортабельные условия для проживания, чем в гостинице.
-Приставленный к вам лейтенант Ганс Штеффена, очень опытный и надежный боевой офицер, вы во всем можете положиться на него. Завтра он доставит вас прямиком на место и разъяснит все, что вам будет интересно. Рад был с вами заочно познакомиться госпожа Кёниг. Я думаю, утром нам еще представиться возможность познакомиться лично. Желаю удачи в вашем расследовании. До завтра.
В трубке послышались монотонные короткие гудки.
-Госпожа, прибыл последний чемодан. – послышался голос горничной – что прикажете делать с вещами?