И вот, когда Строри увидел теснину меж двух рядов сомкнутых щитов, щетинящихся железом, и глухие забрала вражьих шлемов над их верхней кромкой, его сердце возликовало. Наконец-то можно будет схлестнуться с достойным противником, а не всякой гоблинской шушерой, о которую и топор марать стыдно!
Каково же было разочарование героя, когда казавшиеся такими стойкими ряды неприятельской пехоты подались назад, прочь от напирающего Флеймберда, и огрызнулись пламенем. Вместо честной рубки вышел пшик...
Строри с секунду стоял, как будто в карман насрали - растерянность постепенно переходила в ледяную злобу. Его нагрудник раскалился, штаны дымили, кончики усов тлели, как запальные фитили торгейровских разрыв-банок. Дворф все понял. Перед ним были не настоящие подземные воины, а так, девоньки, пиписькины шляпы! Он насмотрелся на подобных вояк на поверхности - нацепит иной наружник блестящие латы, притащит дедовский двуручник, в драконьей крови закаленный, и ну вещать всякое о чести и славе, зато как до мало-мальской стычки доходит, сразу гузном трясет и в тыл торопится. Такой пехоты каждый половозрелый Флеймберд готов был рубить по пол регимента в одну бороду, а Строри был не какой-нибудь там "каждый", он был целый Строри!
В общем, разгоряченный добела злобой и собственными благочестивыми мыслями, отважный воевода врубился в самую гущу неприятеля, как артель лесорубов в негустой соснячок. Молодецкий посвист боевого железа посекундно сменялся скрежетом вспарываемых бронь, и из вихря рукопашной во все стороны летели чьи-то щиты, молоты и отчужденные у хозяев конечности.
А Асгрерд все погонял втягивающийся в коридор хирд:
-Со мной! Становись! Держать строй, холера! Все сюда, Морготово семя!