У входа в торговый зал началось какое-то движение. Сперва один из латников Намра нерешительно пробасил "Не велено", потом другой ему злобно цыкнул, затем еще чей-то голос полунасмешливо-полустрого ответил им обоим. А после короткого разговора скрипнула, открываясь, решетка и у входа в зал показался гном с черной аккуратной бородой, в тяжелом костяном доспехе с красной подстежкой. На поясе гнома красовалась тяжелая булава - легендарный Прут Конуга, откованный по легенде для самого основателя клана.
- Не нужно никуда ходить, Хлорин Хаммерфист. Торок сам пришел к тебе. Можешь не волноваться в этот раз это действительно я. Мне уже доложили о том, что произошло и к каким, печальным, последствиям привело. Заверяю тебя и Совет, что искренне сожалею о произошедшем и прошу прощения, что не явился сразу же.
В общем я здесь, перед вами. И теперь смиренно прошу, - при этих словах Торок слегка поклонился, но так, что поклон выглядел скорее одолжением, нежели выражением смирения, - Прошу допустить лекарей к раненым воинам и позволить забрать погибших.
Мастер Дулин, - кивок в сторону лидера Стоунболтов, - извини меня за то, что преградил путь твоим гномам. Сперва не разобравшись в донесениях, я решил, что мой клан стал жертвой предательства, и старался обеспечить безопасность хотя бы тем казад, что окружали меня.
Что же до пролившейся крови, то могу призвать самих Валларов в свидетели - Гремучие Рубахи всегда платили за кровь только кровью и, нередко в десятикратном размере. Но теперь... теперь я не хочу мстить. Надеюсь вы поймете меня - сейчас отвечать на оскорбления оскорблением, на кровь кровью значит похоронить надежду вернуть Первое царство.
Хлорин Хаммерфист, обращаюсь к тебе. Если той крови, что ты уже пролил, не ведая что тваришь, тебе не достаточно, то я - Торок щитолом, Конуг Гремучих рубах - готов принять твой вызов и биться с тобой до смерти. Если же ты скорбишь о произошедшем так же, как и я, прошу - отпусти моих гномов... и позволь нам уйти.
Клан Гремучих рубах покинет Поход. Поскольку, к своему позору, я не могу теперь гарантировать безопасность гному, убившему столько наших братьев. Клан уйдет и постарается забыть обиду, как забыл ее я.