- Я не это!.. – звонким голоском возмутилась лейтенант, заливаясь краской ярче прежнего. – Имела в виду, - разволновавшись от чудовищной двусмысленности и вполне очевидного предложения, рыженькая полностью перешла на ручное управление. Плохо контролируя бурю эмоций из смущения и протеста, яростно посверкивая на Дюпона зелеными глазами в зеркало заднего обзора, Ортега опасалась, что машина неверно примет ее ментальные приказы и им не избежать аварии.
- Ведите себя прилично! – заявила девушка, немного справившись с негодованием. Куда сильнее Эсперансу занимали иные мысли. Она то и дело кидала любопытные взгляды на автомеханика, размышляя, откуда у него подобные деньги. Неужели он всерьез готов заплатить ей полторы тысячи кредитов за одну ночь любви – ее месячную зарплату?!
«И откуда у террористов подобные деньги? Как-то это неправильно! Нечестно выходит! – наивно полагала Ортега, стараясь не заводить разговор о финансах во избежание очередной лавины шуток».
Но куда лейтенанту… без шуток!
Обнаружив одинокий квадратик с подозрительно улыбающейся рожицей, Эсперанса замолчала и призадумалась, пытаясь определить неидентифицируемую с ходу вещь с рифлёными краями отрыва…Неожиданная догадка расставила ударения по местам. С широко распахнутыми глазами, рыженькая принялась жонглировать квадратиком, лишь бы не касаться столь интимной вещи, словно в руки ей попал уголек, который ни в коем случае нельзя уронить. Кое-как закидав презерватив на стол, она щипцами переложила его в пластиковый пакет и запечатала, прикрыв половину лица ладонью, только бы не видеть ухмылку Дюпона.
«Надеюсь, этого никто не видел, - подумала Ортега, взглянув на темную зеркальную гладь стен ее кабинета, позволявшую стоящему в коридоре начальству или проходящим мимо сослуживцам наблюдать за работой».
Вспоминая же про полторы тысячи кредитов и треклятый презерватив, Эсперансе становилось совсем не по себе!
***
Оказавшись дома, Эсперанса про себя вздохнула с облегчением. Небольшая эргономичная квартирка без излишеств в белых тонах крайне радовала. Среди белизны цветом выделялись несколько ее личных вещей: статуэтка второго призового места по бальным танцам, книга дневника в черном переплете и черная коробочка косметички, которые ожидали в спальне на тумбочке под зеркалом. Лейтенант же, хлопнув два раза в ладоши, включая свет, осталась в коридоре раздеваться: стянула высокие сапоги, от которых за весь день начали болеть ноги, скинула успевшую надоесть куртку (табельное оружие вместе с кобурой она сдала, а своего в доме не держала, полагаясь на бдительную охрану теми же федералами), и не без наслаждения стянула проклятые бронированные штаны, которые стесняли ее в движениях.
- Ууу, - издала она звук наслаждения, избавляясь от одежды. Кинула беглый взгляд на мужские ботинки, пожав плечами. На секунду задумалась, после какой пьянки с друзьями они остались, и ушла в спальню в одной майке и очаровательно милых розовых кружевных трусиках, ступая босыми ногами по пушистому ковру.