Просмотр сообщения в игре «Ловец Снов »

Вспомнила...
Волосы девушки бьются на ветру, как крыло испуганной птицы. Выгоревшие на солнце пшеничные пряди змеятся, создавая ощущение бесконечной текучести и беспокойства. И вся она, ломкая и угловатая, словно мальчишка-подросток, одетая в застиранный синий комбинезон с чужого плеча, который висит на ней мешком. Белая футболка с растянутым воротом лишь дополняет этот праздник бесприютности. Мысли девушки далеко, глаза затуманены призрачными мечтами. Она забавно морщит нос, словно возражает невидимому собеседнику и иногда кусает обветренные губы. Ее руки, как и лицо, и шея, сплошь покрыты веснушками. Ее сложно назвать красивой, но в ней есть неуловимая дикая нежность, вечная тоска о несбывшемся. Один ее взгляд способен сказать так много или не сказать ничего. Она – вечная девочка, недосягаемая святость, граничащая с бесстыдством. Мечта. Возлюбленная.
Она протирает лобовое стекло, пока Чарли заправляет машину.
- Если хотите, я могу проверить масло, – говорит она, отводя рукой прядь волос, падающую на глаза.
- Это ни к чему, - отвечает Чарли.
Ее отец, высокий седой мужчина, отгороженный от мира стеклянной дверью заправочной станции, говорит с Яном. Чарли видит, как беззвучно двигаются его губы, словно в немом кино. Иногда он украдкой смотрит в сторону Чарли, ему не нравится, что его дочь разговаривает с проезжим мажором, приехавшим в новенькой машине со столичными номерами. Чарли на это плевать. Он вытаскивает из кармана сотню и дает ей.
- Это слишком много, - говорит она, беря купюру двумя пальцами, как дохлую мышь.
- Меньше у меня нет, - говорит Чарли.
Звучит это как-то неприятно, но ничего не поделать, меньше у него и впрямь нет. Девушка не уходит. Ее брат, ворочающий колесо у ворот гаража, уже просверлил дырку у Чарли во лбу. Чарли все равно, он в темных очках. Они ничего не отражают, кроме солнца и неба. И лица девушки.
- Как тебя зовут? - спрашивает он.
- Эми.
- Чарли, - кивает он.
- Вы издалека приехали, - замечает она.
Он пожимает плечами. Выражение ее лица не меняется, она смотрит на него. Он из другой жизни.
Ян возвращается к машине. Белоснежная рубашка источает холод. В руке пластиковый стаканчик с дешевым кофе, в зубах не прикуренная сигарета. Он расплатился за бензин и они могут ехать. Он смотрит на Чарли удивленно, слегка приподняв брови. Постепенно удивление сменяется пониманием. Ян видит то же, что и Чарли. Он видит свет, окружающий девчонку. Он садится за руль.
Когда они уезжают, Чарли смотрит в зеркало, девушка все еще стоит там с проклятой купюрой в руке. Жить ей остается не больше восьми месяцев.
Ян давит на газ, увеличивая расстояние между ними и девушкой.
Этот сектор не самое приятное место для жизни. Слишком жарко, слишком пыльно и ветрено. Ржавые чахлые холмы на тысячи миль. Все города похожи. Везде одно и то же. Чарли смотрит в зеркало пока девушка не скрывается из виду.
Ян сосредоточен. Мелькают груженые фуры, рекламные щиты.
В клубах пыли машина въезжает на стоянку у бара «Веселая миля». Пыль оседает. Ветер гоняет мусор. Ни души. Пару минут они просто сидят в машине и молчат.
- Приехали, - говорит Ян.
Чарли не отвечает. Он инспектирует свои карманы в поисках сигарет. Наконец, он находит искомое.
Происходящее ему не по душе.
- Багажник открой, - говорит он и выпрастывает длинные ноги в тяжелых шнурованных ботинках из машины. Грузовики несутся мимо по шоссе. Отличное местечко для пикника, как ни крути…
Чарли достает из багажника синюю спортивную сумку. Они движутся через стоянку к бару - две черные тени, распятые на солнце.
Ветер треплет наклеенные на стену рекламки.
Дверь открывается со звоном колокольчика. Чарли и Ян шагают со света в темень. Мишени в проеме двери.
Но ничего не происходит. Потому что все уже произошло до них. В баре темно и холодно. Кто-то перестарался с кондиционером. Под ногами хрустит битое стекло. Запах разлитого спиртного и крови шибает в нос. Тихо. Слышно, как тикают часы на противоположной от входа стене, отсчитывая секунды.
Все мертвы. Лежат там, где их достала очередь.
Восемь секунд.
- Пошли отсюда, - это Ян.
Они выходят на улицу. Под ослепительное солнце...
Иртье вспомнила и тут же поняла, что это и в самом деле, вовсе не ее воспоминания. Но воспринимаются они так, словно она сама там была.