Элиссандра полыхала радостью - ей удалось избежать ненужных жертв среди своих подданных. И утомление было сладким, наполненным чувством хорошо выполненного долга. Ах, жаль, Криолан не сообразил, что надо ударить атакой. Она же просила его подождать только миг - зачем же он медлил целых полчаса! Но Госпожа не упрекала его за это. Это не его вина, несправедливо было бы укорять вампира за то, что он не умеет чувствовать Элиссандру.
Вся беда в том, что он - не часть её паутины. Будь Криолан связан с нею теми тонкими нитями, что сплетали всех её людей в единую сеть, ей не потребовались бы слова, чтобы подтолкнуть его вовремя. Ей не нужно бы было пытаться вытолкнуть неповоротливым языком приказ. Он бы тогда понял всё сам.
И вот теперь они уходят, оставляя в тылу врага - правда, врага деморализованного, парализованного ужасом. Эти оборванные струны навсегда останутся в душе у каждого из них, и в следующий раз, если им доведётся схлестнуться, они будут лёгкой жертвой для Госпожи.
Элиссандра пила победу жадными глотками, наслаждаясь мигом торжества. И заодно обдумывала приятную мысль о том, что Криолан ей нужен.
- Ургор, - прошептала она коню прямо в ухо. - А что там за клятва связывает Менестреля с его вампирами? Нельзя ли её как-то хитро обойти? Мне бы заполучить хотелось такого помощника в свиту.
Помощника! Взгляд Госпожи упал на Талеману, которая держалась несколько в тени - понятно, почему. Властный жест хозяйки поманил девушку поближе:
- Талемана. Я не забыла про твою провинность. Ты придумала кару? Поспеши.