"Наконец-то я дома," - подумал мародер, выходя на улицу. Здесь, в Эдеме, каждый глоток воздуха, каждая попавшаяся на глаза вещь, каждый аромат - все это пьянило и вытесняло из головы прежние заботы, позволяя каждому человеку раскрыться и впитывать удовольствие каждой клеточкой его тела.
Каждому, кроме него. Вместе с восторгом, который переживает любой пользователь Эдема, Бахчисарай всегда испытывал слабое, но отчетливо щемящее чувство стыда. Стыда за несовершенство иллюзии. Наметанные органы чувств легко находили дефекты в создаваемой машинами реальности: на лице прошедшей мимо красотки поползла карта нормалей, в падении игральной кости есть легкий физический дефект, в звуке двигателя шикарного авто слышатся электронные нотки. Вранье - искусство, а это именно то, в чем хозяева райского сада никогда не были сильны. Осознание всего этого вызывало легкое чувство раздражения, обычно лишь усиливавшее желание забыться в утопическом мире.
Обычно, но не сейчас. Сейчас мародер отправился в указанное Петровичем место.