Найти, чем порезать салатик из водорослей, реши Альдо все-таки искупаться и набрать для такого блюда ингредиентов, получилось без особого труда: осмотрев валуны рядом с тем местом, где песок переходил в глину, путешественник обнаружил два подходящих камня, один из которых напоминал широкую непрозрачную линзу, а другой, очевидно, был раньше похож на блинчик, но раскололся посередине, став чем-то подобным скребку. Однако, когда кендер отложил находки в сторону, чтобы освободить руки, и направился к крабам, для него вдруг стали очевидны две вещи: во-первых, живые крабы кусаются; и во-вторых, огонь, чтобы их приготовить, развести нечем.
В это же время, Сглаз вдруг поднялся на ноги и отступил от Дориэля на шаг:
– Слышь, остроухий, ну-ка руки убрал! – он втянул голову в плечи и с отвращением оглянулся в сторону моря, чувствуя холод нараставшего ветра, а затем стал шарить руками по своей одежде в поисках, очевидно, оружия. Ничего не найдя, человек развернулся и направился к тому концу пляжа, где край утеса соприкасался с морем.
– Вы сами по себе, – бросил он напоследок, удаляясь от группы.
Дориэлю осталось искать инструменты для розжига в одиночку. Эльф не знал, как определить кремень среди прочих камней, и пощелкав несколько камешков друг о друга, пришел лишь к выводу, что все они мокрые и звучат одинаково. Оставалось попытаться разжечь огонь силой трения, и первое, что из подходящего дерева бросилось ему в глаза – сухие кусты. Конечно, наломать веток, не оцарапавшись об колючки было той еще задачкой, но даже если бы Дориэлю удалось сделать это, что именно следовало делать дальше он тоже не знал. Очевидно, что сухие палки нужно было бы потереть друг о друга, но как долго? Казалось, подобный метод разведения огня займет вечность, и хотя эльфы живут тысячу лет, закат его ждать все-же не будет.
Шишими, с другой стороны, времени не теряла: присмотревшись и даже принюхавшись к обстановке в поисках неизвестных чудовищ, гоблинша с уверенностью смогла бы сказать – на этом берегу жило что-то большое. Раза в три больше неё. Это что-то жило в воде и иногда выползало на берег – характерные следы на песке говорили или о тяжелом хвосте, или о больших плавниках, но отсутствие на пляже какой-либо подходящей травы или пятен крови свидетельствовало о том, что питалось оно все-таки под водой. А может – как могла бы подсказать ей гоблинская интуиция – оно утаскивало добычу под воду, топило и разрывало на части среди подводных камней и кораллов.
Уловила торговка и еще кое-что. Плеск. Что-то большое, шумно дыша, плыло к берегу, гребя массивными конечностями и борясь с волнами. Шум прибоя почти заглушал эти звуки и если бы Шишими не прислушивалась, ни за что не услышала бы их. Волны же скрывали, что именно плыло, но всмотревшись в даль, ей по крайней мере удалось увидеть непонятное черное пятно, приближавшееся к скале у края лагуны.
После того, как «Сирлин» разломило на части и морская вода хлынула в трюм, единственным шансом Аякса на спасение было попытаться сломать клетку и броситься в море. Произошедшее слилось теперь в памяти в необъяснимый бурлящий хаос, где волны смешивались с обломками корабля, крики людей, раскаты грома, стихия, что бросала даже огромного минотавра из стороны в сторону, а затем – взошедшее над морским горизонтом яркое солнце, усмирившее волны и вернувшее миру порядок. Сил ему было не занимать и потому, ухватившись за какой-то жалкий обломок, он все же остался жив, вырвавшись из – казалось когда-то – безнадежной для него ситуации. Теперь же берег неизвестной земли приближался. Аякс не знал, как называется такой берег, но видел, что камни с одной стороны значительно ближе к нему, чем далекий песчаный пляж, куда выносило обломки. Волны то и дело захлестывали с головой и грести теперь к каменистому выступу казалось естественным, хоть течение и тянуло его прочь от скал. У какого-нибудь человека не хватило бы сил, чтобы перебороть волю стихии, но у Аякса – впервые в его жизни – был выбор.