"Чёрт меня дёрнул, это дерьмо смотреть..." – думал побледневший и пока стойко сдерживающий рвотные позывы Джойстрейт. Ведь ясно было что ничего там нет, ещё по следам было все понятно. И Гризли сказал что нет, и коронер бы наверное сказал, если бы не был такой задницей. Честно сказать, Гибсона Ричард недолюбливал, не за что-то конкретное, но вот чудилось в нем какая-то особенная фальшь, ирациональное что-то. Интуиция может быть или просто не желание верить в идеальных коллег по работе, которым просто не место в этом пошлом и грязном мире.
Наконец, оставив труп в покое и отвернувшись от него прикрыв локтем нос, детектив поднялся на ноги, пытаясь немного отдышаться от внезапно пронзившей его толстую скорлупу цинизма — уверенности, что и он тоже смертен и когда-нибудь, неважно даже когда, тоже будет вот так лежать и тухнуть, как кусок просроченной пиццы забытый в тёмном углу холодильника. Вот же дерьмо! Ну и как теперь работать нормально? Сержант Андерсон словно в ответ на его мысленный призыв тут же предложила посмотреть на записи камер. Эр-Джэй, не раздумывая, ухватился за эту возможность выбросить из головы тухлятину:
– Я схожу, – произнёс он, с омерзением снимая перчатки с рук.
Потом похлопал по плечу Цышкевича и предложил напарнику:
– Если там что-то стоящее принесу копию, а ты пока займись, как и хотел, устройствами ввода-вывода информации. Ванную и прихожую я осмотрел, а время дорого. – Ричард глянул на часы, уже был час дня с лишним.
– Андерсон, ведите. – обратился он к сержанту не собираясь слушать чьи бы то ни было возражения и рассчитывая по пути бросить, скомканные в шар, перчатки в первую попавшуюся урну.