Путь. Совсем недавно Карлик вернулся с вылазки в горы далеко на западе. Но когда ему пришлось идти одному, по собственному желанию — ноги уставали быстрее и сердце беспощадно кололо, будто изнывало от тяжёлого принятого решения. Но характерник принял его ещё давно и ни дня не проводил без напоминаний самому себе, что он сделает это. Кто же мог подумать, что такая долгая подготовка к шагу настолько серьёзному — всё ещё сильное, чрезвычайно болезненное испытание. Но он шёл, и чтобы не думать об этом, чтобы не взывать в душе к болезненным думам, Карлик всматривался в верхушки елей и в цвет горечавки возле лесничей тропки. Это помогало отвлечься. К тому же, как это обычно бывало, когда сердце его горевало, полностью лысый, от того не менее подавленный Ликург понуро опустил голову на груди и начал гортанно напевать песню:
— Вишнё-ёвы-ый садо-ок,
под солнышком цветё-ёт.
Ю-юный волчо-онок,
от гибели идё-ёт.
Рула-ады-ы лягу-ушек,
напевы у пруда-а.
По пятам у волчо-онка-а,
смерть идёт всегда-а... — Песня была медленная, но с звонкими напевами не смотря на дрожащий и тихий глубинный голос. От неё сжимало в горле и сердце начинало биться сильнее. И в теле чувствовала непонятная слабость. Но стоило закончить её, как грусть исчезала также быстро. Он заметил цветущую дикую яблоню среди небольшой рощицы и понял, что ещё жив. Это было величайшим даром, и Ликург находил в нём такую же величайшую радость для себя.
***
Вскоре, он вышел из густого леса в редколесье. Уставший, но не голодный, переисполненный тяжёлой грустью в голове, но лёгким сердцем, он увидел на горизонте дымку от зданий. Это было небольшое поселение. Увидел огромные земли, засеянные золотистой пшеницей и какую-то фигуру между ними. Фигура стояла далеко, но на фоне колосьев казалась неестественно большой. Хотя, это был первое разумное существо за все полторы недели, которые он двигался к неизвестно чему. Его сердце забилось ещё сильнее, но уже по другой причине. «А вдруг там мои родители?» — пронеслось лёгкой дымкой вдоль его сердца и характерник приложил к сердцу ладонь, чтобы почувствовать это внезапное волнение. В миг, для него исчез и тот странный человек в поле, но вот появившиеся два человека на дороге не ускользнули от уставшего взгляда. Он был рад чрезвычайно сильно, что заметил наконец людей. Даже не смотря на их внешний вид — улыбнулся и приклонил голову.
— Добрый день и вам, храни вас Бог. — Вёл себя покорно, отвержено, будто принижался возле них. Но на деле совершал это из уважения, из желания найти друзей, а не врагов. — Мой путь неясен даже мне, иду куда укажут ноги. — Почти пропел, но уже не хриплым, а звонким, полным силы голосом. В ответ на насмешку улыбнулся ещё сильнее. Понимал, что намерения у них не самые лучшие, но надеялся, что ни к чему плохому это не приведёт. Выслушал второго и снова кивнул.
— Признаться, не слышал. Но если платная, то я с радостью заплачу. Скажите только, будьте добры, как вас зовут и что это за удивительное место? Я же Ликург по прозвищу Карлик. — Он протянул к каждому две ладони, чтобы одну пожать, а второй прикрыть пожатие сверху, как было принято у них в крепости. Оружие не прятал, но и не щеголял им в надежде напугать или спровоцировать.