Эд замер лишь на мгновение, забывшись, заворожённый, как всегда, её нежной, трепетной, почти прозрачной красотой и, как с недавних пор, болью, что сковывала его сердце, разгоняя по телу яд отчаяния, не менее страшный, чем серая хворь. Замер, чтобы через мгновение сбросить с себя этот морок и спешно, длинным шагом подойти к её ложу и запечатлеть на пылающем от лихорадки поцелуй холодных от переживания губ.
Без раздумий. Без сомнений. Без размышлений.
Свой выбор он сделал давно. Вот и сейчас, они с Аурелией не виделись лишь потому, что Эдмунд был занят, убеждая короля выслать экспедицию и сделать это поскорее.
- Моя прекрасная бабочка, - улыбаясь, произнёс Сторм, проводя ладонью по волосам принцессы. - Отец согласился. Я отправляюсь вместе с лучшими рыцарями королевства, мы приведём помощь. Руководить будет старина Седеэрн. Опять будет ворчать "локоть выше, сильнее выпад!"...
В какой-то момент комната, кровать и сама Аурелия поплыли слегка перед глазами, искажаясь, замутняясь. Словно скверна была не только на ней, но и везде, повсюду, отравляющим отчаянием и отчуждением. Но принц моргнул и наваждение исчезло лёгкой влагой в уголках глаз: он снова видел свою возлюбленную сестру и уже не думал ни о чём: даже о визите Эллиаса и том, что он мог тут наговорить бедняжке.
- Дядюшка Адриан обязательно прислушается и поможет. Даю тебе слово, - всё ещё с улыбкой на лице говорит Эдмунд с такой уверенностью, что поверил бы кто угодно: всё будет именно так. Слегка сжал исхудавшее плечико ободряюще. - А я постараюсь захватить тебе что-нибудь из его нарисованного мира. Как думаешь, там растут цветы?