Голосование пользователя

Спать хотелось неимоверно. Олеся ночью никак не хотела успокаиваться, и Инга до утра не сомкнула глаз. А потом беготня по делам, сборы... Еле-еле успели на последний автобус. Девушка даже хотела остаться и с утра отправиться первым рейсом, но во-первых, ждала мама, а во-вторых, все детские вещи были уже упакованы, и снова разбирать сумку совсем не хотелось.
Теперь, сидя в душком автобусе и стараясь не потревожить успокоившуюся Олеську, Инга боролась со сном и думала, что все же стоило ещё на одну ночь остаться в деревне. "Ну, не осталась так не осталась, - рассудила она, - значит, судьба. Хорошо ещё, что дочка успокоилась."
Она, если честно, немного оторопела, когда пассажир азиатской наружности протянул девочке брелок. Не привыкла, наверное. Обычно незнакомые люди только ругались, когда девочка плакала - а плакала она часто. "И что мне теперь делать с брелком? - смутилась девушка, - Вернуть, когда Олеська наиграется? Или это подарок? Он, конечно, его обратно не попросит, но все равно... невежливо как-то себе его оставлять без спроса..."
Тут сзади раздался какой-то шум, непонятные звуки, и по салону поплыл крайне неприятный запах. "Укачало кого-то," - резюмировала Инга. Испугалась. Сама-то она давно привыкла к подобным казусам, и особой брезгливостью не страдала, однако неприятный запах мог не понравиться Олеське, и девушка испугалась, что та снова заплачет.
Автобус остановился, какого-то пассажира под руки вывели из салона, за ним вышли две девушки. У одной, очевидно соседки "укачанного", были испачканы джинсы. "Вот не повезло бедняге. Может, влажные салфетки ей предложить? - запоздало подумала Инга, однако отмела эту мысль - с ребенком на руках копаться в рюкзаке было очень неудобно. Да и к тому же сосед её тоже решил выйти на улицу - пришлось подвинуться. Олеська уронила брелок в проход и недовольно сморщила носик. Выпуская соседа, девушка извернулась, подняла игрушку, обтерла об рубашку и протянула девочке, - "Лишь бы плакать снова не начала..."

Я дремал. Полезное умение. Присел где - и рраз - добираешь сон, которого не хватает в вечно неуспевающем ритме студенческой жизни.
Дремал, пока уши не стал насиловать визг циркулярной пилы. Что за идиот запустил распиловочную раму в автобусе?
Вот например, можно спать, если рядом работает перфоратор. Да, вроде бы должен мешать - а на деле наоборот - стоит присесть и закрыть глаза - вырубает. Или машина, которая забивает сваи. Все дело в звуке. Ритмичный и низкий. А вот резкие и высокие сну никак не способствуют.
Поднял голову, моргнул пару раз.
А нет, не стоит в автобусе циркулярка и не таскают свежеспиленные бревна покрытые стружкой по самые брови рабочие.
Ошибся. Это просто ребенок. Наверное, тоже выражает свое недовольство политической ситуацией в стране. Или подорожанием цен на бензин.
Отогнав мысли про затычки, кляпы и звукопоглащающие наушники, студент потер лицо, словно пытаясь снять паутину легкого сна.
Посмотрел время - еще ехать и ехать. Достал телефон. Чертыхнулся, вспомнив про забытую гарнитуру - телефон отправился на место. И вместо прослушивания музыки принялся наблюдать "заоконный пейзаж".

Вновь послышалась музыка. Первые вкрадчивые аккорды, ритм, подходящий для красивого, изящного и подвижного танца. Это было что-то совершенно новое, от этой музыки во всем теле разливалась свежесть и легкость, мышцы начинали невольно пульсировать, заставляя тело двигаться в такт музыке. Он скинул с себя пиджак.


Это происходит с тобой без предупреждения,
Посреди бесцветного часа.
Жест, запах, взгляд,
Который словно рушит всё, что тебя окружает.
Внезапно тот возлюбленный, который тебя почти что забыл
Стучится в твою дверь и просит разрешения войти.

Внимание, балет вот-вот начнётся.

Его рука плавно поднялась, легла на талию девушки, он придвинул её к себе, другой рукой нежно провел по красивому изгибу тела, вдыхая в этот момент сладкий запах её волос, кожи, страстно глядя ей прямо в глаза и всем телом как бы сообщая: я полностью готов. Он чуть наклоняется вперед, она отклоняется назад, они делают несколько первых шагов, ритмично, слегка покачиваясь в такт музыке, кружась и пульсируя.

Ты плохо соображаешь, что с тобой происходит.
Прежде всего, тебе кажется, что это просто ошибка.
Ты избегаешь его и он догадывается,
Что ты колеблешься между желанием и страхом.
Ты слышишь, как говоришь ему совершенно бессмысленные фразы,
Хотя слова уже не имеют никакого значения.

Потому что начался балет.

Он чувствует её смятение. Его движения совсем не такие, какие привычны подобным балам, под эту музыку обычно никто не танцует, все расслабляются за столами, ожидая изящных мелодий для медленных танцев, либо вальсов. Она вырывается из его крепких объятий, он дает ей возможность отойти и понять, что она хочет этого. Девушка делает два шага прочь от Кристиана, но потом оборачивается, смотрит в его глаза и теряется в них. Чувствует, как внутри что-то сопротивляется, но желание сильнее, поэтому она вновь бросается к нему, позволяя ему слиться с собой и продолжить танец... Она что-то шепчет ему на ухо, но слова не имеют никакого значения и смысла, ведь всё понятно и без них.....

На нём надета его лучшая одежда, в его голосе - мёд.
Ты становишься податливой, и на тебе блестят все твои украшения.
Он читает тебе стихи, рассказывает о своих мечтах и далёких путешествиях,
Ты отвечаешь о Флоренции, живописи, безупречных образах...

Дамы и кавалеры, шаг назад.

Он ведет её, их движения плавны, но всё же отчетливы, они вдвоем являются воплощением этой музыки, этого ритма. Он что-то рассказывает ей, но она не слышит, увлеченная танцем, она думает о чем-то своем, она думает о движении и видит, что Кристиан как будто читает её мысли: каждый жест, каждый взгляд, каждая пауза, каждый шаг - всё происходит так, как она себе это представляет. Он окидывает глазами зал и видит, что все присутствующие уставились на одну-единственную пару, совершающую нечто потрясающую в центре огромного зала.

Быстрый взгляд на её спину, бёдра, когда он перестаёт вести себя как кавалер,
Взгляд, когда она наклоняется, и обнажается её грудь.
Она уже знает его руки, очертания его губ,
Изгибы его спины, которые она нежностью изучала.

Потому что балет уже начался.

И вдруг музыка становится еще более активной, она играет громче, ритм усиливается, движения становятся еще более уверенными и обольстительными, они больше не стесняются ничего, они не чувствуют на себе всех этих взглядов, они чувствуют тела друг друга так близко, как будто занимаются любовью, они чувствуют пульс друг друга, незаметные вибрации мышц, ритмичные движения всего тела. Она кружится перед ним, он останавливает её, повернув к себе спиной, резким движением прислоняет к себе, его пальцы и взгляд пробегают по её спине - вниз от шеи, к бедрам, другой рукой он несколько грубо проводит по её груди, красиво качнувшийся в тот момент, когда она наклонилась. Затем она резко поворачивается, хватая его за руку, он ждет пощечины, но она встает близко к нему, соблазнительно покачивая бедрами, проводит пальцами по его спине, чувствуя напряжение всех мышц его тела, другой рукой хватает его за ремень брюк, притягивает к себе, оказываясь вновь прижатой к его груди, и их губы вновь слегка соприкасаются.....

Он узнал все коды и ввёл верные пароли.
Ещё немного алкоголя - и падают все завесы,
Ключи к телам подобраны, наконец, они обнимают друг друга,
И время останавливается, пока длится танец.

....но он отстраняется, продолжая танцевать и вести свою партнершу, ведь ритм становится еще более громким и чувствительным. Они двигаются вдвоем так, будто знают этот танец уже всю жизнь. Кульминация - он кружит её рядом с собой, подхватывает её тело и наклоняет назад, придерживая одной рукой, а другой лаская её шею. Их губы так близко, он чувствует возбуждение, напряжение внизу живота, она ощущает его тяжелое горячее дыхание, чувствует, какими мощными ударами бьется его сердце. Наконец, он нежно целует её, его язык сплетается с её, они закрывают глаза, они слышат, как постепенно стихает музыка...

Тогда как балет уже закончился...
И начинается реальная жизнь...

Арлейринн старалась держаться от чокнутых дамочек как можно дальше. Цыганка оказалась еще той врединой, а вот вторую понесло так, что стало страшно, и вся таверна, затаив дыхание, ожидала от рыжей чего-то еще. Тут Арли страшно захотелось подойти к Мишель и обнять её, как сестру по несчастью (по части коротания века с изгнанницей-шлюхой), но ей было совершенно ясно, что стоит тронуть эту женщину, и из неё вылезет шестиголовое женоподобное чудовище с гигантскими щупальцами и разорвет тут всех к чертовой бабушке. Поэтому Рейвен схватила рюкзак и отошла подальше, надеясь увидеть элегантную женскую..мочиловку!

При виде розы, старуха второй раз за очень непродолжительное время, потеряла дар речи. За всю жизнь ей цветы дарили от силы пару раз, да и то, полевые. А тут такая роза, просто дух захватывает. Красиво. Она даже забыла о происходящей у стойки сваре. И про трубку свою забыла.
Потом, правда, вспомнила про свои годы, вздохнула, выпустила пару колец ароматного дыма.
Даже горсть золотых монет не произвела на нее такого впечатления, как роза.
Но, гулять, так гулять. Она ловко уцепила своей клюкой пробегающую мимо девицу, разносящую заказы посетителям таверны.
- Милая, - старуха ласково взяла ее за руку, вложила в ее ладонь монетку, - Это тебе. Принеси вина нам, того, что тебе не стыдно будет принести. Да к вину что-нибудь из того, что ты сама бы с удовольствием съела. Да смотри, и не думай меня провести, - усмехнулась, - И склянку какую с водой, для цветка.
Сделав столь странный заказ, старуха с удовольствием затянулась.
- Сынок, имени твоего не спрашиваю, - сказала старуха Арлекину, - Меня можешь называть бабушка Брунгильда. За доброту твою и щедрость благодарствую. Роза хороша, такие впору дарить молодым красавицам, вроде той, - она указала трубкой, - что волосы гребнем укладывает.
У стойки все продолжалась какая-то возня. Закованный в латы красавчик, который, как выяснилось, был причиной головной боли, вызывал все большее недовольство посетителей.
Вернулась девица, принесла круглобокий кувшин вина, на большом подносе блюдо с пирожками маленькими как кулачок младенца, но очень ароматными, горшок капусты тушеной со шкварками и мелкими домашними колбасками, мясо нежное перченое на углях обжаренное, зелень свежую, хлеб мягкий, ломтями нарезанный, душистый. Все довольно простое, но очень аппетитное. Девица быстро, ловко расставила все на столе, смахнула на поднос крошки, розу поставила в высокую глиняную бутылку из под вина, улыбнулась.
Старуха ссыпала ей в горсть несколько золотых монет, более чем щедро, к оставшимся монетам Брунгильда не притронулась.
Загадочный собеседник в маске вызывал все большее любопытство старухи. Любила она интересных людей. У интересных людей интересные истории, а что может быть лучше интересной истории, да хорошего вина, когда лет тебе столько, сколько не живут и прочие радости жизни уже давно тебе заказаны.

Арлейринн закрыла глаза и подтянула ноги к голове.
Ждать... Ждать было невыносимо. Ожидание...
Девушка вздохнула. Да что же за день сегодня такой? Призраки дружелюбные, тюремщики злые, мать их.... Она встряхнула локонами, и посмотрела куда-то вверх, сквозь пространство - жизнь вот так и утекает, как песок сочится сквозь пальцы... Неумолимо.
Тяжело это - не знать своей судьбы, не быть ее владельцем. Не знать, проснешься ли ты с утра или нет, сумеешь вдохнуть первый вдох утреннего воздуха, еще холодного...
Слезы снова предательски подкатили к горлу, но Арлейринн сдержала себя.
- Призрак? Ты здесь? - она тихонько спросила тишину вокруг себя, в надежде, что та отзовется...

Демон и третий орк, что раньше валялся на улице, а теперь протрезвел, стояли над мёртвым телом.
- Можно влюбиться как в иллюзию, так и в реальность.
- Но нельзя влюбиться в уродство. Только в красоту. И он влюбился. Но в чью красоту?
- В красоту её души.
- А как красота её души обрела красоту плоти?
- Он создал её из красоты души.
- Значит, красота её плоти – иллюзия?
- Да.
- Тогда что же реально?
- Красота души.
- Значит, он влюбился в реальность?
- Да.


- Красивая дамочка, – заметил Кри, развалившись на подоконнике.
Девушка, укрытая платьем, умиротворённо спала на диване.
- Да, согласен, – покивал «бывалый». Закинув ноги на стол и прислонившись к стене, он качал в руке деревянный стакан с вином и постукивал трубкой по полочке, что висела рядом. На ней выстроились в шеренгу чёрные горстки скуренного табака.
Молодой вышел на задний двор, отлить и подышать свежим воздухом. «Что-то… нехорошо мне», – пожаловался он им до этого.
- Жаль только, что она оборотень, – вздохнул демон.
Качение стакана прекратилось…
- Что? – спросил «бывалый», будто ослышался.
- Да обормот она! – с ноткой раздражения повторил бес. – Я что, по-твоему, их не различаю? Я сам обормот со стажем... В прошлом. Я что, по-твоему, зря в ИШМИ у Илма Карнарга учился, у главного обормота Империи?!.. А, ну да, я ж не рассказывал, эта история та ещё. Началось всё…
- Что ты про оборотня сейчас сказал? – перебил «бывалый».
Кри беспечно усмехнулся и встал.
- Она оборотень.
- Волк?.. – помедлив, предположил орк. – Лисица?
- Эльфийка, – спокойно сказал демонёнок.
«Бывалый» вопросительно посмотрел на него.
- Эльфийка, обратившаяся в человека, – уточнил Кри. – Слушай, что у вас за дубовые представления об этом искусстве?! Если оборотень – обязательно волк!.. Да чтобы человека, к примеру, волком заделать, знаешь сколько работы надо, какая формула мудрёная?! Это ж и скелет, и мышцы, и органы перестроить, и шерсть отрастить, и мозг изменить… Да человека в эльфа, орка… да хоть в самого Императора – плюнуть да размазать! Вся структура одна и та же, штрихи сверху только поменять…
«Да, видно, Илм и правда в эту башку свою родную стихию залил, когда меня в это тело запихивал», – от души повеселился Кри.
- Ты платье приподними, – подсказал он «бывалому».
Орк подошёл к спящей и убрал её с лица краешек ткани…
Ушко девушки уже начало заостряться; на нём проступала крестообразная родинка…
- Это не естественное обращение. Скорее всего, зелье – временный эффект. Дорогущая игрушка, не везде ещё достанешь… – Кри блистал познаниями.
«Бывалый» ничего не мог выговорить – взгляд его упал на это тёмное пятнышко и не в силах был подняться. Только пальцы его вцепились в одно из множества имён-татуировок – «Талиэль».


Девушка, укрытая платьем, умиротворённо спала на диване. Вечным сном.
«Бывалый» лежал рядом, на полу, сжимая её руку, и умирал. На теле распустились язвы. Кровь текла изо рта орка с каждым его словом:
- Не важно, как мы узнали друг о друге… Но мы переписывались с ней голубиной почтой… По три письма на неделе для каждого… Я был очень молод тогда… Я бы прочёл тебе её строки, чёрт… при иных обсто… Кхе-кхеее… Мы изучали друг друга, мы восхищались, мы… строили на пергаменте свой мир… Она была соткана из этих слов и… Год… Год мы были счастливы, открывая друг другу наши души, но… оба мы жаждали встречи… И оба догадывались, что это рассыплет прахом половину из того, что мы писали… Мы встретились… Не могли не сделать этого… А я уже тогда был гуляка страшный, но трепетный и ранимый в глубине, чёрт её души, души… Повидал много красоток, а она… не была… И это меня угнетало, я себя возненавидел за это, но… В общем, я получил от неё то, что мог получить от любой девушки, и просто сбежал… Я скотина, чёрт, знай это…
- Она отравила своё тело смертельной магией, приняла зелье, стала красавицей на пару часов и… Да, она знала, где тебя искать и чем приманить. – Кри стоял на краешке дивана, предусмотрительно не касаясь ни покойницы, ни без пяти минут покойничка.
- Скотина получает по заслугам, – засмеялся «бывалый». – Её… не надо винить за… эту месть. Она ведь понесла от меня… Я сломал ей жизнь!.. Она успела послать мне одно письмо, прежде чем я уехал из прежнего дома… Я его не порвал после прочтения, я сохранил!..
Последнюю фразу орк произнёс с гордостью, отчаянно требующей заслуг...
«Тот, молодой, уже не вернётся, – понял Кри, когда «бывалый» обмяк. – Красота, как говорится, страшная сила».
К моменту смерти эльфийка по имени Талиэль обрела свой естественный облик.
«А её отсутствие, порой, бывает ещё сильнее и страшнее».


Демон и третий орк, что раньше валялся на улице, а теперь протрезвел, стояли над мёртвым телом.
- Что убило его? Красота её плоти?
- Уродство её души.
- Но её душа не была уродливой всегда: он показывал мне её письма. Что же изуродовало её душу?
- Уродство его души.
- Но его душа не была уродливой всегда: он показывал мне свои письма. Что же изуродовало его душу?
- Уродство её плоти.
- А как возникло уродство плоти?
- Он создал его из красоты её бесчисленных соперниц.
- Значит, уродство её плоти – иллюзия?
- Да.
- Тогда что же реально?
- Красота её души.
- Значит, его убила иллюзия?
- Да.

Молодой орк, оперевшись плечом на дверной косяк, стоял к «своей» комнатке спиной и наблюдал за пёстрой кровью кабака, бурлившей какую-то лихую песню. Сердце города, одно из, билось и днём, и ночью, как ему и полагалось… Или это почки с мочевым пузыём?.. Да чёрт его знает – разницы-то!
Чёрт, кстати, восседал на подоконнике в позе лотоса и, в действительности, тоже ни черта не знал. Рядом горела на блюдечке свеча, которую зажгли по его просьбе (ну захотелось ему так и всё!), хотя сейчас, при свете дня, надобности в ней не было. Огненная слеза над фитильком будто застыла в воздухе – не шевелилась, как и сам Кри. «Хорошее здесь окно, без сквозняка», – заметил демон.
Он наблюдал за оставленной в покое и ныне мирно спящей девушкой, которую «бывалый» не поленился накрыть её безнадёжно испорченным платьем. Бедняжка так сладко посапывала во сне – аж думать не хотелось, что после пробуждения этой красоте придётся хорошенько проблеваться.
- Расскажи хоть что-нибудь, чудо, – томно улыбнулся «бывалый», не отводя глаз от пасьянса, что развернулся перед ним на тесном столике. Один туз уже был вскрыт – в запасе оставалось три карты. – О чём думаешь?
- О смысле жизни, – скучающе ответил Кри.
Разоблачив даму пик, орк хмыкнул.
- Ну так расскажи, чего надумал. Наполни смыслом своё присутствие здесь, не зря же тебя сюда занесло, – произнёс он и продолжил спокойно и беззастенчиво снимать с карт рубашки.
Демон призадумался: ни о чём он, на самом деле, целенаправленно не думал, выуживал мысль за мыслью, а уж что на крючок попадётся – рыбка или водоросль – как повезёт… Но тем не менее, он как-то оживился, расправил плечи – и впрямь захотелось чем-то поделиться, пускай даже пустозвонной историйкой. Что первое на ум придёт, короче…
- Стало однажды Судьбе скучно невмоготу, – начал он.
- О! – оценил орк, занятый карточной игрой с упомянутой бесом ведьмой. Тема была что надо. Слова же текли из демонёнка будто сами собой:
- Смотрела она на свои ладони и уже отчаялась придумать, как себя развлечь… И вдруг – ну, как это всегда и бывает, – ни с того ни с сего, взяла да и додумалась! Методом тыка нашла она на своих руках, где-то в дебрях пересекающихся линий, одно местечко – таверну. Ничем не примечательную. И решила свести в ней разных личностей, совершенно не похожих друг на друга. Каждый со своей жизненной дорогой, пройденной и предстоящей; каждый по-своему интересен… Достала Судьба бритвочку – мазохистка этакая – и давай крестики-звёздочки на ладошках рисовать, пути героев пересекать. Да, пересекла, дело нехитрое…
«Бывалый» напоролся на второй туз – пиковый. Кри поднялся и, сложив руки за спину, стал размеренными шагами ходить туда-сюда по подоконнику, назидательно жестикулируя хвостом.
- Но хотя с виду Судьба была женщиной зрелой и чарующей… – продолжал он. – Чёрное платье, чёрные локоны, высокая грудь, сочные губы… Пышная оправа для чёрных жемчужин очей… В душе она оставалась наивной и глупой девчонкой. И как всякий ребёнок, могла как до слёз жалеть божью коровку, так и, поддавшись невинному любопытству, оторвать ей ножку, чтобы посмотреть, что будет. А если ей вообще не было интересно – просто отворачивалась и забывала. Кроме того, не могла она долго сосредотачиваться на одном и том же, как бы дивно не разворачивались события, – маленькая всё-таки.
Кри перескочил с окна на стол – на тот самый второй туз.
- Тропинки героев-то она налепила в одну кучу… Да отвлеклась быстро. Вздумалось ей и ножку оторвать, и пожалеть, и повеселиться. В общем, нарисовала она такие каракули, что сама ужаснулась, когда всё оглядела. Тропинки каждого были и без того сложными, ветвистыми, запутанными, а уж после её художеств да всё на одном клочке кожи… Расстроилась Судьба, отвернулась и стала мух на потолке считать… А забытым букашечкам ничего не оставалось, кроме как слепо брести по этому лабиринту, полагаясь на интуицию и знания ориентирования на местности. Хы!.. Когда же Судьба сбилась со счёта, то случайно вернулась к своей «бяке». Увидела, что герои пытаются куда-то идти, выбраться, и даже заметила, что у них что-то получается. Зажглось в ней новое любопытство, и решила она им помочь. Взялась опять за бритвочку – и надо же: начало получаться! Все снова шли в одну точку… Правда… Опять незадача – рядом крутятся-крутятся, а сойтись толком не могут. А если напрямую всех свети – мазня выйдет! И опять загрустила Судьба, пуще прежнего, обиделась на всех и заплакала. Не желала возвращаться к своим безобразным картинкам… И взгрустнули с нею герои, остановились, тяжкие думы их одолели. Кто-то сохранял какое-никакое, а хладнокровие; кто-то горевал и не знал, как поступить, а кто-то… решил не торопить события и верил, что Судьба утрёт слёзки и вернётся к ним и они друг другу помогут…
Туз треф опустился рядом с Кри.
- Это всё? – поинтересовался «бывалый». – На этом история обрывается?
- Ну, не совсем ещё… – замялся демонёнок. – Не знаю, если честно… В конце концов, бритву Судьба не выбросила от досады. Скорее всего, вернётся. Но вопрос в том, как поступит. Хватит ли у неё сил и воображения найти в своих линиях симметрию и довести её до ума? Или она поступит проще и быстрее – зачеркнёт все густо-густо, обведёт пару штрихов… и нарисует чёрный дым над чёрным вулканом. Тоже рисунок, хоть и мрачный, – зато законченный... Но не мне решать!
Кри встрепенулся и посмотрел в глаза орка.
- А к чему весь этот рассказ? – спросил тот, прищурившись. Видно, уже заподозрил ответ. – В чём смысл?
- А ты не смотри, что я чёрт. Я не знаю. – Кри прыжком перелетел на плечо молодого орка, слегка вздрогнувшего. – Рассказал и всё. Судьба так захотела.
Уже двое, орк и демон, наблюдали за тем, как перемешиваются в мглистом помещении люди, эльфы, гномы, орки, ещё кто-то…
В комнатке «бывалый» заканчивал пасьянс, в котором где-то притаился последний туз, бубновый. Сошлась ли партия – этого Кри так и не узнал.
«Наверное, и в этом кабаке решается сейчас участь мира, кто знает», – подумал он.

Этого не могло быть но-настоящему. Скорее всего, ему это всё просто привиделось, или даже вообще всё, что он видел и видит есть долгая и неприятная галлюцинация, вызванная высокой температурой солнца и неудачной фазы луны. Скелеты не бродят, не занимают место друзей и не любят попадать под свет фонарей. Лей в это верил, и до этого момента этим приметам ничего не противоречило.
Кстати, оставалось только надеяться, что никто не слышал этот его позорный взвизг. Лей сам ему удивился, ибо до этого никогда за собой подобного не замечал. Бояться - да, он умел и этого от людей не скрывал, но... Возникало ощущение, что это не он взвизгнул, а... им взвизгнули.
А через несколько секунд уже было не до подобных мыслей. С того самого момента, как какой-то черт (в которого Лей уже почти уверовал и боялся обнаружить у себя за спиной) дернул его руку, чтобы пощупать пустое место (как звучит-то, а?), в мозг парня будто бы сделали инъекцию чистого ужаса и уныния. Это были не его чувства, Гексли редко испытывают подобное, но это было намного мощнее всех его собственных ощущений.
- Умрем мы тут. Точно говорю... - с этими словами он бухнулся задом на дорогу и смотрел вперед пустым взглядом.

Комнатка плавала в сером табачном тумане и невидимых мыслях о красоте разврата. Пьяный галдёж толпы, похожий чем-то на пространный плеск морских волн, коим, как известно, можно наслаждаться вечно, а также крепкие запахи курева, вина и плотской любви, – всё это приятно подогревало кровь, пробуждало какое-то слепое вдохновение и, в конце концов, смешавшись, оседало в душу светлой грустью.
Кри лежал на крохотном (по орочьим меркам) столе, заложив под голову руки, которые успел высвободить, и полусонно смотрел в потолок. Связывать опять его не стали, да и бежать он не собирался. Прям природное взаимопонимание, иначе не назовёшь… Думать мешали остатки похмелья…
- Парни, у вас от головной боли ничего не найдётся? – лениво и от «лишь бы язык почесать» спросил Кри, не отрывая взгляд от переплетений запылившейся паутины. – Топор не предлагать.
Молодой орк слева, у противоположной стены, был слишком занят, чтобы отвечать. Его ремень с дубиной, сапоги и штаны валялись на полу в одной куче с надорванным платьем. На пятнистом диванчике, плюнув на кожаный панцирь и меч за спиной, до которых руки не дошли, юнец мял в своих объятиях пьяненькую девушку человеческой принадлежности – ту самую, что второй орк, постарше, «спас» от домогательств посетителей. Старичок диван ритмично скрипел, проклиная бессовестную молодёжь… Девушка что-то невнятно мычала, хрюкала, мило капризничала, надувая губки, и смеялась, будто от щекотки. Вела себя как дитё, с которым уже битый час играют в одну и ту же игру…
- Смысл жизни, – ответил бесу другой орк, только что застегнувший пряжку на поясе, обсыхающий. Он на десяток лет опережал юного соплеменника, и демон уже успел назвать его про себя «бывалым».
- Что? – не понял Кри.
- Подумай о смысле жизни, – посоветовал орк, жуя дымящуюся трубку. Перед ним, на краешке стола, стояла баночка с тушью и крышечка с кисточкой. Руки «бывалого» были сплошь в чёрных полосках. Приглядевшись, можно было распознать в них наколки: больше сотни женских имён. Риза, Талиэль, Арлейринн, Багроира… Нет, всех не перечесть. Вот и сейчас орк тыкал локоть иглой, оставляя себе имя той особы, которую не без удовольствия развлекал сейчас подопечный.
- И что, помогает? – полюбопытствовал Кри насчёт смысла.
- Нет, отвлекает, – уточнил «бывалый».
Демон вздохнул, стащил с ног и хвоста верёвки и повернулся набок, к окну, подперев щёку кулачком. Возле качавшегося маятника часов висел календарь, где тускнели ажурные цифры «23» и надпись под ними: «День Защитника Империи».
На улице, прямо на дороге, вяло барахтался в грязи третий вышибала, никакой в стельку.
Тоскливо капал дождик.
«Империя может спать спокойно», – подумал Кри.

- Ну, что там? Какие у нас шансы?
- Близки к нулю. – покачал парень головой. – Да вы сами всё слышали. Братство - это, насколько я знаю, самая влиятельная силовая структура Империи, так что бороться с ними в суде бесполезно. Если, конечно, мы не хотим… нет, об этом говорить рано. – сам себя оборвал Кайгар. Мелиэвэль склонила голову и потом невпопад спросила:
- Кайгар, вы случайно не знаете, есть какая-нибудь возможность сделать из эльфа человека? Чисто внешне?
- Ха, конечно! Меня отец в детстве водил в цирк, там выступал какой-то цидарейский маг, который владел техникой иллюзии… - и Кайгар, найдя свободные длинные уши, начал рассказывать давнее-давнее воспоминание…

Мелодия маленького оркестра, помпезная, словно отделанная парчой одежда тореадора, обрывается. Клубы мерцающего пара медленно поднимаются от маленького рва, опоясывающего манеж, вставая неуловимо меняющей цвет башней. Зал замолкает…
- Пап! – дёргает мальчик за руку отца.
- Тссс! – мужчина в дорогом одеянии прикладывает палец к губам, даже не пытаясь поддерживать приличествующую статусу картину серьёзного взрослого человека.
- Пап, сейчас будут ручные драконы?
- Да нет же, Кай, драконов вообще не будет, с чего ты взял?
- Но Кассий мне сказал…
- Тссс! Смотри!
На самом верху башни появляется высокая фигура в цилиндре… и неторопливо, кланяясь, начинает спускаться по винтовой лестнице из тех же клубов дыма под аплодисменты. Вопрос мальчика «Кто это?» остаётся без ответа… Вдруг башня исчезает, и фигура, раскинув крыльями руки, начинает падать… но падать, не лететь! Вскрики, взвизги… и тут сияющий белый пегас, вспорхнув откуда-то из-за толпы, подхватывает фигуру и мягко приземляется на манеж под смесь облегчённых выдохов, смеха и аплодисментов. Ещё раз раскланявшись, артист сбрасывает фрак (медленно тёмным покровом расползающийся по всей сцене) и произносит звучным голосом:
- Прошу прощения, если побеспокоил ваши нервы, дамы и господа! Рад наконец посетить столицу вашей Империи! Но вынужден начать наше представление с разочарующего вас известия: моя дорогая дочь и помощница Нари не смогла прибыть со мной… - Гул разочарования. – Но не беспокойтесь, кроме неё, у меня есть ещё множество прекрасных юных дам!
Так же непонятно откуда на сцену (из рядов зрителей?) тенями слетаются с дюжину стройных, гибких девушек в полуобнажённом виде… гм, или не «полу»… и под какие-то простые ритмы начинают танцевать, подходя всё ближе к зрителям, протягивая руки, словно приглашая на танец. Вот одна из них делает ещё один шаг и протягивает руку мальчику… тот тянется в ответ, но за миг до касания танцовщица исчезает, как туман, разогнанный ветром.
- Эм… не говори маме об этом. – Доносится до Кая голос отца. Вокруг слышны перешёптывания; люди оглядываются в непонимании. Фокусник хлопает в ладоши, привлекая внимание публики:
- Поаккуратнее с девочками! Особенно это касается милостивых господ. – В голосе сочетаются искра, насмешка и интрига, и артист садится в незаметно принесённое кресло. – Как насчёт маленькой передышки? Бросьте мне обычную хлопушку, пожалуйста!
Кай жалеет, что он не попросил отца купить хлопушку и с завистью смотрит на то, как какая-то девочка кидает свою в руки человека, к которому приковано внимание зала. Дымчатая башня исчезла, и теперь его можно разглядеть лучше: совсем молодой, худощавый, с длинными прямыми светлыми волосами и хитрой усмешкой на тонких губах. Бросив взгляд на хлопушку, циркач картинно поднимает её на вытянутых руках и провозглашает:
- Вроде бы и детская безобидная игрушка, а способна натворить бед… - лёгкий пасс… - О Боги! Как целый дракон!
С ожидаемым хлопком из хлопушки вырывается громадный столб пламени, а вслед за ним из-под манежа вырывается огромный алый дракон. Описав под испуганные крики круг под высокой крышей цирка, ящер разворачивается и обрушивает огненную волну на фокусника… Зал замолкает, и тут раздаётся весёлый голос мага:
- Дамы и господа, позвольте представить вам моего друга Балао! – иллюзионист изящно смахивает пламя с себя в бокал, поднимает и с тостом «Ваше здоровье!» медленно выпивает; в то же время под аплодисменты дракон, несомненно, отвешивает поклон и... как сквозь землю проваливается. – А теперь музыка!
Покрытый чёрной тканью манеж с невесть когда и откуда явившимися музыкантами поднимается на снова вырастающей дымной башне... вновь появившиеся девушки танцуют, оркестр выводит задорную мелодию, а сам ловец иллюзий дирижирует и одновременно поёт какую-то песню – слова непонятны, но, несомненно, повествуют о празднике, счастье, веселье… и вдруг снова, как и перед началом выступления, музыка резко обрывается, а башня исчезает – но на этот раз исчезают и все, кто был на её вершине. На манеже остаются только двое – мужчина в цилиндре и девочка лет десяти. Они встают, берутся за руки и низко кланяются публике, затем под овацию прощаются и обещают вскоре прибыть ещё… номер короткий, но запомнится.
- А я тебе говорил про ручных драконов!

- …в общем, это был бы самый лучший вариант – маг-иллюзионист смог бы начисто изменить вашу внешность, только вот негде его взять. А так даже не знаю, что предложить… не будем же мы вам уши отсекать. – Кайгар помедлил и тихо сказал: - Мелиэвэль, не хочу быть бестактным, но вы что-то обещали мне рассказать, как мы прибудем в безопасное место. Это я бы назвал безопасным.

Все происходило быстро. Очень быстро. И абсолютно не понятно.
Туда-сюда, туда-сюда, и вот таверна абсолютно пуста.
"Мммм..."
Судьба той девушки немного волновала Нуара...
Черт подери она его сильно волновала!!! Он ей отдал куртку в которой было дорогущее кольцо!!!
- Твою мааааать!!! - гребанное благородство! Оно лишило его средств существованию!
- Грейсенд!!! Нам срочно надо в Эфарахтенг! Кровь из носу! - Нуар бросился к столу, и быстро собрал свои пожитки.
Остановился. Не, ну правда, слишком тихо...
- Эм... Уважаемый?! - Нуар окликнул тавернщика, но ничего не услышал...
Конечно, вор налево-на право говорил, что он не домушник... но каким же он будет идиотом, если вот так запросто уйдет!


Выйдя на улицу, Нуар нес внушительных видов сверток. Денег он не нашел, зато провизией запасся с лихвой.
- Быстрей, быстрей, быстрей! - вор бодро зашагал в сторону города, - Нам предстоит нелегкий путь!
Нелегкий, кстати, благодаря именно тяжелой ноше.
"Держись, красавица! Я что-нибудь придумаю!" - мысленно сказал он своему кольцу, лежащем сейчас во внутреннем кармане куртки.
Он искренне надеялся, что предложение Гренга будет стоить ему больше, чем колечко, потому что в противном случае придется лезть опять в тюрьму, чтобы его выручать... А ближайшая тюрьма, как известно была в Эфарахтенге (куда, как Нуар надеялся, и направился монах со своей жертвой).
- В городе у меня есть семья. Можно к ним заглянуть перед "делом" - оставить все лишнее.

Тем временем... В полутемном (серый свет падал вниз по лестнице через открытую дверь) винном погребе таверны Грейсенд ловко и быстро тырил... вино! (ну конечно же вино, автор забыл добавить в описание персонажа, что тот очень любил красное вино). Бутылка за бутылкой отправлялись стеклянные "фляги" в мешок

Грейсенду осточертело пить вино средней дешевости все эти последние дни (дабы не сильно вызывать подозрения у тавернщика, заказывая дорогое), и теперь он брал только самое лучшее и хорошей выдержки, а всякий "мелко-сорт" безжалостно разбивал об каменный (хоть и посыпанный приличным слоем песка) пол...

Грейсенду вообще всё это осточертело: вести себя вежливо, сдерживать себя, быть не тем кем он есть, надоело в конце концов прятаться от тех кто его искал, надоело прозябать в этой таверне (и горло уже не могло переносить табачный некогда любимый дым), надоел дешевый номер под крышей и то что каждое утро он обнаруживал на коже укусы паука (не Питер Паркер, не волнуйтесь - просто месть погибшего паучишки xD).

Грейсенд взял еще одну бутылку, присев на корточки у одного из стеллажей "Что? Настоящее Дунгеонское? Наверняка подделка... да, так и есть... К черту!" - дзинь и разбил очередную бутылку

"Что ж он делает, ирод!" - думал в это время трактирщик, что затаился в погребе и теперь из неосвещенного угла наблюдал за этой сценой вот уже пару минут: "Да что ж я стою! Что за оцепенение нашло?! Он же мне сейчас побьет всё тут! Так, где-то у меня кочерга старая была тут... а вот она! Ну сейчас я тебе!"

Подкравшись к незнакомцу (а тавернщик не разглядел кто это был), он смело приставил конец кочерги к подбородку гостя:
- А ну, стой! Ты что это творишь, мерзавец? Ты... Ты вор?!

Грейсенд замерев и вздрогнув, повернул голову всё так же сидя на корточках - трактирщик в полутьме разглядел его лицо...
- Батюшки... Это Вы... Гре... Гре... Гренг?! Как это во-возможно?! Вы же были столь учтивы и респектабельны всё это время. Мы же даже пару вечеров болтали с Вами о жизни! Я рассказывал о своей дочери, о делах таверны... И что же выходит? Я откровенничал с подонком? Ах, ты... ах, ты, пёс! - растерянный трактирщик пришел в себя и рассвирепел понимая что был обманут относительно личности постояльца с той самой штормовой ночи...

Однако заминки в действиях староватого и толстоватого владельца "Магии сидра" хватило Грейсенду чтобы перехватить кочергу:
- И что?! Что ты сделаешь, старый дурак? - голос Гренга был непривычно груб и раздражен

- Ам... ам, - глотая слюну не знал что сказать трактирщик
Гренг резко выпрямился, опуская мешок с вином на пол и выхватывая кочергу:
- Где? Деньги где?

- Ам... Батюшки, Атнок... тьфу... черт... Какие деньги?
- Не строй идиота, дед. Где ты хранишь сундук с монетами? Отвечай!

- Нет! Вы! Ты! Ты не посмеете! Ай... ай... О, хорошо-хорошо, только не бейте, ай... Золото в сундуке моей спальни, мешочек с ним прикрыт старой одеждой и письмами от моей дочери... но! но прошу, не берите больше чем сами заплатили за все эти дни!

- Что ж, я возьму ровно...
- Отпустите шиворот, мне трудно дышать, что Вы хотите добиться? Вас поймают...

- Но-но-но! Я решительно сообщаю, что оставляю этот рассадник ламаков (заморское наречие), так что за репутацию мне больше не волноваться, я отправлюсь в земли эльфов!
- Что?! Зачем? за-чем Вы это мне говорите?

- Если за мной придут... Меня будут искать, ты, старый проныра, скажешь им это!
- Но... но... Ведь это глупо сообщать мне сейчас...

- Не будь глупцом, у тебя есть дочь?
- Что?! Нет... Нет конечно, нет - испугался трактирщик, но отпираться было поздно

- Я уже знаю что есть, говори где она? Где она живет?! Иначе я убью тебя! Мне терять нечего! Я беглый убийца! - с некой долей удовлетворения за все эти дни, сладко сказал Гренг и подтянул трактирщика за шиворот еще ближе

- О Атнок, спаси мою душу! Тьфу ты, черт... Помилуйте, Грейсенд! Только не дочь! Только не дочь!
- Я не убью ее! Но мне нужна гарантия что ты не сдашь меня!

- Нет-нет... моя дочурка... я не скажу, - в слезах молился трактирщик
И тут Гренга осенило: "сундук, деньги, письма! Письма от дочери! Ну конечно! Обратный адрес!"

- Значит так, если ты проболтаешься, старый ишак, если начнешь трепать, если поднимешь панику, если не собьешь со следа тех кто ищет меня, я... я... В общем ты понял, твоей дочери кажется 20 лет? Да, я помню твой рассказ, юна и привлекательна, не дело ей жить одной, я загляну к ней в гости... Понял?!

- Понял... Понял, только не трогайте ее, я всё отдам, - и трактирщик рухнул в ноги Гренгу в истерике. В это время через кухню из залы таверны донеслись громкие звуки - кто-то призывал к порядку и велел всем молчать. Грейсенд замер и, словно вспомнив что он сюда не только вино пришел брать, нагнулся наконец-то найдя нужный стеллаж. Засунув руку глубоко за бутылки, он вытащил сверток в грязной ткани (те самые серебряные давно остановившиеся часы на серебряной цепочке и не менее грязное старое письмо)

- Так, забираю свой сверток назад, не удивляйся когда я его припрятал здесь... Эй, Тссссс, и приберись тут потом... так, и тебя нет! понял?! Где ключи? Ага у тебя на поясе, так давай сюда, я запру тебя здесь, сиди тихо, пусть люди думают что ты отлучился куда-то, через час я кину тебе ключи через вон ту маленькую решетку с улицы, и уйду! Понял?!

- Да, да... дааа, - осипшим голосом замолк трактирщик сидя на полу, а Гренг взял мешок и поднявшись по лестнице запер крепкую дубовую дверь. Очутившись на кухне где по прежнему никого не было, Грейсенд прислушался к шуму из общей залы, пытаясь понять готов ли монах выступать, потом Грейсенд вышел через черный вход на задний двор таверны где опустил мешок с вином в пустую бочку...

Впервые Реоран-Кри задумался о своё… нет, о прошлом того, кем был когда-то. И его позабавил тот факт, что он «теперешний» почти ничего не помнил о своём угрюмом приятеле по имени Реоран. Да, то, что он был угрюмым, он помнил. Ещё знал, что тот был человеком, учился в ИШМИ у Илма Карнарга (самые чёткие воспоминания!), что стал оборотнем из-за какой-то девушки… ах, да – Итта!.. которая не ответила на его любовь взаимностью… потом крайне смутный период: что-то связано с природой – очень много картинок с… деревьями, скалами, речками, снегом… волком он явился в эту таверну и погиб здесь… по своей воле, да, но… причину выбрал столь бредовую, что выловить её из памяти не представлялось возможным… Мда… Собственно, вот это Реоран-Кри сохранил в своей душонке – и только. Весьма скупые сведения.
Одно ясно: судьба у того паренька была не сахар.
И кое-что всплывало навязчивым подозрением… Почему-то казалось, что этот… Реоран… сам себе яму вырыл. Причём исключительно силой мысли, то бишь думал непозволительно много и не о том.
«Нет, я – Реоран-Кри, и мне это больше нравится, если честно!»
Он открыл глаза и в могильной тишине совершил глу-у-убоооокий вдох… и резкий выдох. Как будто выгнал из себя все мусорные предрассудки, извечные вопросы и прочую хилософию. Он с лёгкостью плюнул на своё трагическое прошлое и туманное будущее. Он – новое существо, демон! И как всякий демон, адепт плоти, он хотел жить – жить сейчас! Смеяться, дурачиться, скакать как укушенный, совать свои уши и рога куда не следует, купаться в кружке с вином, лазить по крышам и горам, спасать от смерти, убивать без причины… Да какая разница! Главное – веселиться по любому поводу!
«Спасибо Атноку и Илму, хрычи вы старые!» - Плечи демонёнка затряслись. Его вдруг переполнила такая сумасшедшая радость, что усидеть было невозможно! Да и ненужно!
«Да здравствуют катушки, на которых съезжает голова! Устроим покойному Реорану достойные поминки!»
Он вскочил с места, приземлился на четвереньки в центр крысиного логова, бешено закрутился волчком на одной ноге, рассекая хвостом свистящий воздух, – черты его тельца походили на маленький огненный смерч…
Вдруг замер в осанистой позе и скрещенными на груди ручками и изрёк с низкой хрипотцой:
- БЕС – это звушит страстно! ЧеРРРРРРРРРРтовски страССССно!!!... Реоран-Кри, «Размышления Сердцееда».
«Точно! – взял на заметку демон. – Надо будет оставить цитатку для Википе..эээ…ой!.. Ну да, для Википериуса Тоха, нашего философа из ИШМИ… Ух ты, как я здорово помню эти годы! Да уж, Илм постарался, чтобы моя душенька запомнила самые тёплые воспоминания – курс лекций всего преподавательского состава, в особенности – его собственные! Хы! Помнится, в конце первого семестра он хотел меня завалить…»
Внезапно стена перед Реораном-Кри прогнулась и поросла жирными трещинами. Они кровоточили слабым пыльно-коричневым светом… недолго. Затем – ба-БАХ! – из земли выперли грязные каменные плиты и обрушились прямо перед демонёнком, рассыпавшись на куски. Тот брезгливо поднял ногу и переступил один из осколков.
«Похоже, он и сейчас этого хочет – уже в прямом смысле. Какой профессиональный фанатизм!.. А в этой прогнившей забегаловке, кажется, ещё Анток с Кибаном в своё «земное» время чесали друг друга кулаками с перепоя!» – Чёрт хихикнул.
В стене же образовалась дыра величиной с… пышноволосую голову, женскую грудь третьего размера и стройную талию… ниже стена уцелела, к сожалению. Девица смотрела на него округлёнными от… то ли испуга, то ли недоумения глазами.
«Оу, какая лэээди!» - Бесёнок пригладил несуществующие волосы.
И взлетел на её плечо. Та инстинктивно дёрнулась, но это не могло сбросить ловкого демона. Ему хватило мига, чтобы оценить обстановку и присутствующих; остальные же в его глазах, наоборот, соображали и двигались слишком медленно. Им никогда не угнаться за проворным Реораном-Кри!.. Длинноватое имечко.
- Не скушай, крошка! – Чертёнок чмокнул ошалевшую красотку в щёчку и молнией выстрелил в свободное пространство под потолком. Понеслась невообразимая карусель! Он начал прыгать с головы на голову, метаться упругим воздушным сгустком из одного угла в другой, ронять со столов и полок всякое барахло, нырять куда-то вниз и вихрем возноситься в дощатые небеса (иногда впечатываясь в них «лепёшкой» - намеренно! И не больно!.. А один раз запутался в балахоне какого-то монахообразного чучела…). Руки, ноги и хвост творили чудеса акробатики! Таверна кутила, праздновала день рождения весёлого существа, гремела обувью и битой посудой…
- КРИИИИИ!!! – вопил, захлёбываясь от восторга, маленький рогатый проказник.
А вот это отличное имя!
Кри!

Вы не можете просматривать этот пост!

Арлейринн почувствовала какое-то шевеление, карабканье через себя, услышала тихие звуки побега.
Рука потянулась куда-то вверх, чтобы остановить Мелиэвель, но только лишь что-то задела, отчего осталось неприятное ощущение на запястье. Девушка поморщилась, не разлепляя глаз, перевернулась в постели с одеялом, запутавшимся между ног, и снова уснула. Прошло несколько минут, и шевеление она уже почувствовала в ногах. Она уже догадывалась, что забралось под одеяло и как-то подозрительно уркнуло.
Тишина...
Тишина...
Тишина...
Хрясь - ААААААААААА!!!!!!!!!!!!!
Многочисленные крошечные зубики впились в ногу Арлейринн, она тут же подскочила и ловким движением пятки отбросила демоненка. Изучив необычную ранку, а затем вспомнив своё имя (которое она пока что была не в состоянии произнести и вообще не была уверена в правильности своих воспоминаний), а заодно и комбинацию движений, поднимающих людей на ноги, Арли встала на кровати и неистово уставилась на существо. Два больших черных глаза озорливо обвели взглядом хозяйку чудо-мешка и через мгновение исчезли. Демон в один прыжок достиг сумки, лежащей около стены (у которой Рейвен давеча пыталась заснуть), подхватил её за лямки и выбежал куда-то, подхватив на ходу что-то...кажется, настольную лампу, аккуратно накрытую чьим-то давно забытым здесь одеревеневшим чулком.

Существо прибежало в залу, где на столе спал кто-то. Демоненок прыгнул на стол и приблизился к голове спящего, лежащего на руках, а затем посмотрел на Арли заговорчески-коварным злорадным взглядом. Девушка вытянула руки в останавливающем жесте, но было поздно - демон снова забрался под одежду, только на этот раз несчастному спящему незнакомцу.
Хотя... где-то она его уже видела?..

Драконид следил за Кайрой, которая в полёте то и дело металась, так и норовя скрыться из виду в деревьях. Куда она так спешит? Боится? Хотя в ней ещё много оставалось от человека, да и недавние события должны были разбудить давно забытые чувства... К счастью, навыки охоты - это первое, чему обучает наставник молодого драконида, поэтому, пусть и с некоторым трудом, он не отставал от вампирессы.
Эрм заметил, что она вновь нырнула вниз, но в этот раз гораздо круче, чем раньше. Решила таки приземлиться. Ну что ж, и я сяду... Драконид приземлился недалеко от дуба, заметив, что Кайра успела вернуть свою обычную форму.
Посмотрев в её сторону, Эрмундгар невольно залюбовался - сейчас из-за туч вышла луна и осветила девушку голубым светом. Получившиеся неестественные, по мнению большинства теплокровных, оттенки кожи вампирессы буквально заворожили драконида... Эй, парень, очнись! У вас ничего не выйдет!
Эрмундгар помотал головой. Подсознание играло с ним как хорошие шутки, как то подсказать, что сам он не вспомнил, так и плохие, портя моменты подобные этому. Драконид покачал головой и вышел на поляну.

Последней мыслью перед прыжком было заклинание, активирующее медальон.
Реоран протаранил дверь. Её даже не сорвало с петель – её просто продырявило. Грохот! Вместе с щепками он влетел внутрь комнаты.

…Даже ничего не почувствовал…

На кровать он опустился почти человеком. Увидел свои заросшие руки и пальцы: когти и шерсть укорачивались, но ещё не исчезли. Длинные чёрные волосы, немного растрёпанные, свисали, доставая до плеч и белых ланит ЦЕЛИ. Она была без сознания…
«Некогда думать!»
Реоран тут же полоснул себя когтем по запястью. Раненая рука остановилась над губами женщины и сжалась в кулак. Кровь ручейком заструилась вниз.
«Голодная вампиресса. Это выбросит её обратно в реальность мгновенно».
После этого Реоран покрепче обнял незнакомку, чтобы монах и драконид не отбросили его в сторону, и подставил своё горло под потенциальный укус ЦЕЛИ.

Вы не можете просматривать этот пост!

Нуар ненавидел в жизни три вещи: дождь, сырость и мокрые ноги.
Ну если и не в жизни, то по крайней мере в ближайшее три часа точно.
Недовольно урчащий живот буквально требовал срочно украсть что нибудь съестное. Голая дорога никак не хотела подавать признаки своего скорого завершения, а обильно поливающий дождь просто... просто...
- Выводит меня из себя!!! - сделав в воздухе невозможные движение руками вор, распсиховавшись начал прыгать, с силой приземляясь на пятки.
- И-.. диот-... ский... дождь!!! Ааааа!!! - подобно зверю прорычал он и успокоился.
Перевел дыхание. Все хорошо. "Я спокоен". Жизнь прекрасна.
- Урр?.. - пробурчал что-то живот.
- Да, да мой хороший - вор заботливо похлопал по животу, как по голове верной собаки, - Скоро будем кушать...

Как же он надеялся на то что в той злосчастной таверне которую он ищет уже несколько часов найдутся люди которые неплохо заплатят вору за колечко местного лорда. А если и не найдутся... Наверняка тавернщик позволит остаться у него на недельку если он заплатит ему тем самым кольцом?..
Нуара жизнь обделила кровом и когда денег не было чтобы заплатить за таверну приходилось ночевать там где придется... в конюшнях, сараях, просто под открытым небом...
Воровство дело конечно прибыльное, но бывали дни когда не все так успешно складывалось...

Свет! Точно. Впереди!
- О даааа! - Нуар бодро потер руки и ускорил шаг. - Вот оно!
Он подошел на расстояние, достаточное чтобы прочесть название. Вор очень гордился тем что умел достаточно не плохо читать.
- Ва... ги... я... си... что за буква?.. ммм "м"?.. вроде да... си... м...ра! "Вагия Симра!"... Хм... Какой же отсталый человек придумал такое название? Ха! Точно! Это наверняка что то эльфийское...
Придав себе более мужественный вид, сдвинув брови, и подняв воротник куртки, вор бодро распахнул дверь!..

И тишина... пара компаний смолкла и взглянула на вошедшего.
"Все же надо было не так громко..."
- Хех, - юноша сглотнул и выдал брутальную улыбку. - Всем зрасти!
Он начал подмигивать и махать руками постояльцам, показывая что со многими уже не раз встречался, продвигаясь вглубь, поближе к стойке.
Усевшись на стул рядом с ней, он с грохотом ударил по столу, так что эль какого то увальня перекочевал ему на бороду из кружки.
- Эй ну-ка налей ка мне... водички! - он убрал руку и там где только что лежала ладонь осталась пара бронзовух.

Совесть, всегда приносящая со своим пробуждением приличные манеры общения, решительно не хотела просыпаться. Судя по всему, ей требовалось на сон гораздо больше времени, чем самому Лею. Что ж, тем хуже окружающим. И тем хуже, к сожалению, Лею, когда эта противная и изнеженная дама умудрится таки выползти из закоулков сознания русского немца. Первое, чем она займётся - со всей хозяйственностью вправит мозги веником и погонит раздувшееся эго ссаными тряпками на мороз.
Хмыкнув и послав всё происходящее в прекрасное далёко, Лей напоследок перед очередной попыткой отключиться от внешнего мира поставил себе в воображаемом To Do-листе галочку напротив пункта "Узнать связь между Андреем и Алисой". Либерманн всегда был любопытным, несмотря на все неудачи и попадения впросак, связанные с этим аспектом его личности.
Сейчас, уже стоя на хорошо проветриваемой почти площади, идея поехать в такое дальнее путешествие уже не казалась настолько хорошей. Можно ведь и остаться тут, чтобы не отъезжать от близких. Очень уж не хотелось отдаляться надолго от девушки. Встретив её вчера вечером, этот факт окончательно достиг его разума. Но было уже слишком поздно, а подводить людей он жутко не любил. Во всяком случае, почти незнакомых. Хотя что изменилось бы, если бы он не поехал? Пожалуй, его знал из этой компании лишь Андрей да Алиса. Как оказалось, они даже знают друг друга. Чего тогда париться, раз всё так чудесно устроилось? Может, просто взять и уйти?
Отогнав в сторону ментальной пропасти разума упаднические мысли, Лей решил не отступать. Всё будет нормально, будет весело. Несмотря на такое невесёлое начало.
- Мы отправимся уже? Или мы ещё кого-то ждём? - неохотно задал парень вопрос Андрею, засунув руки в карман и поёжившись.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!