Голосование пользователя

Когда враг упал на колени, Кемерин успела оттолкнуться от стены, выпрямиться, сделать полшага вперед из своего укрытия - и отшатнулась от вспышки, вжимаясь обратно в камень, невольно закрываясь рукой. Несколько секунд неизвестности: сколько? Все? Или только двое? Еще не восстановилось изображение, а в ноздри уже полез, противно щекоча, запах обгорелой плоти - как тогда, на верхних этажах. Как когда-то давно, и тысячу раз с тех пор - и каждый раз как тогда, как впервые.

Выскочив из-за угла, инквизитор сразу нашла источник. Двое, черт... Нет, один. Всего один, хвала Императору... На ходу вщелкивая второй болтер в крепление, она заторопилась вперед. Присев на одно колено, неуверенно зависла раскрытой ладонью над обгоревшим, изуродованным шлемом - страшным теперь совсем по-иному. Помедлила, сжала пальцы и опустила руку, так и не коснувшись его магнитных застежек, полускрытых наплывами оплавленного керамита.
- Брат... - сухо кашлянув, леди инквизитор выправила интонацию до обычной, металлически-назидательной.
- Брат Гахарит исполнил свой долг во славу Императора. Пытаться проводить реанимационные меры в текущих условиях считаю нецелесообразным. Requiem æternam dona ei Domine; et lux perpetua luceat ei. Requiescat in pace. Amen.

Она тяжело выпрямилась (будто вдруг отказали серво-приводы силовой брони), повернулась к Темному Ангелу. Наверное, она бы улыбнулась ему благодарно в других обстоятельствах, но сейчас сделать это не было ни возможности, ни практического смысла. Как бы там ни было, слова Дамнатоса помогли вернуться к делу.

- Сейчас, посмотрю, - она кивнула, подошла к одному из трупов в серой броне. Повторяя свои движения, присела на одно колено, протянула руку к застежкам шлема, но на этот раз второй рукой потянулась к рукояти ножа. - Frater Вольфрам, сообщите свое состояние.

Снять шлем, осмотреть лицо, раны - на полную аутопсию, конечно, времени нет, но можно пытаться что-то найти в имеющихся дырах, помогая себе ножом...

Инквизитор коротким кивком обозначила конец речи капитана. Две недели без агрессии - это было весьма непонятно, и объяснений Кемерин могла найти всего два. Или агрессию проявлять было уже некому, или "Оберон" чего-то ждал.

- Попыток связи с "Вечным стражем" больше не предпринимать, поверхностные наблюдения продолжать, астропатов-наблюдателей держать на карантине... - машинально произнесла леди Кемерин первую фразу, все еще прокручивая в голове полученные данные. Орки тоже считали линкор за угрозу?

- Обо всех изменениях и проявлениях активности уведомлять меня незамедлительно...

А ведь к нему можно попробовать подобраться. Но что же сохранило его в целости все это время? Можно уповать на то, что это была воля Императора, но надо быть готовыми и к иным вариантам.

- Ордо Ксенос сочтет славным подвигом и важным достижением в войне с орками, если "Вечный страж" вернется под знамена Имперского Флота, во славу Императора...

Снижение варп-фона, поврежденные варп-двигатели, молчание и тишина - а на другой чаше весов Трифон Пожиратель. И активные системы обнаружения.

- Но без предварительной разведки силами "Дозора Смерти" это считаю невозможным. Разведку более крупными подразделениями на данный момент считаю опасной, как и любые попытки сближения с "Вечным стражем."

Снова полуоборот к Астартес - щекой, виском почувствовать их согласие, сомнение, намерение высказаться, или что-то еще помимо уже понятного нетерпения, - а в это время пауза, словно капля машинного масла из носика воронки, тяжелеет, наливается тишиной и готовится сорваться вниз новым звоном голоса Инквизитора из-под сводов атриума.

Шаги Кейлан Кемерин по надраенному металлу гулко и размеренно отдавались под сводами переходов “Пилигрима”. Инквизитор возвращалась к себе, чтобы подготовиться к военному совету. Заложив руки за спину, она шла неторопливо: хоть время было дорого, но ходьба помогала думать, раскладывать мысли по ровным, аккуратным, параллельным, моноширинным полочкам.

Полочка номер один. Неизвестный корабль. План разведки, выработанный Астартес, был разумен, экономен, осторожен. Но уже находиться рядом с этим кораблем само по себе было опаснее прогулки с голым задом по минному полю. В каждом этапе плана таилась угроза. Разведка была опасной, вне всяких сомнений. Потерять несколько боевых единиц это не самое серьезное, а вот разбередить это гнездо… Но каков бы ни был ее результат, опасности на этом только начинались. Если “оберон”, упаси Император, уже захвачен, - противостоять ему будет… Леди Кемерин сбилась с шага, подыскивая подходящее слово. Нет, пожалуй будем рассчитывать на то, что он пуст. Детальная разведка силами Астартес… Кемерин не понаслышке знала, что это такое. А если и она не выявит угрозы? Захват покажется делом простым, но пути врагов Его коварны. Паранойя всегда на месте, не дает о себе забыть, как новый имплант с непривычки. Сколько лет пройдет, прежде чем обнаружится, что линкор заражен неведомыми доселе… спорами? мутагенами? или какой-нибудь еще мерзостью… И это не говоря о банальных засадах, пропущенных из-за разгильдяйства или недостатка профессионализма. И это не говоря о том, что первая же попытка связаться с кораблем чуть не погубила двух годных астропатов.

Полочка номер два. “Скиталец” с орками, подлежащий уничтожению. Само по себе - прозрачно, но молчаливый “оберон” рядом… Алексиус предположил, что неуправляемый корабль притянут сюда дрейфующим “халком”. Тоже вроде бы логично, но от таких совпадений инквизиторская паранойя начинает ныть как старый шрам после долгих перегрузок. Так, отложим терпеливо. Ненадолго.

Полочка номер три. Мертвая Ксинтия. Почему именно...

-Да, Локс, я слушаю тебя, - как ни замедляла шаг, но неизбежно оказалась у себя в кабинете, под выжидающим взглядом деликатно кашлянувшего аколита.
-Кейлан. Я протестировал ваш силовой доспех, провел пробуждающие и испытующие ритуалы, испросил благословения Омниссии. Доспех и его Дух готовы к активации. Восстановленные после повреждений участки надежны.
-Спасибо, Локс. Ступай займись пока оружием, скоро я позову тебя произносить молитвы Облачения. А потом отправишься в лазарет, там на карантине находятся двое астропатов. Наблюдай, будь на связи.

Так. Что там у нас. Полочка четыре. Астартес. Пятеро, выбранные самим капитаном Леонатосом. Кто-то из уважаемого всеми ордена, славного своей непогрешимостью, а кто-то носит эмблемы, вызывающие у многих вопросы. Кто-то учтив, кто-то упрям, кто-то хмур. Внешность обманчива. Все они a priori верные Воины Императора, надежные, неустрашимые, дисциплинированные, неостановимые, многая мудрость, многая мощь… И все же этого мало. Они должны стать Командой. И вот тогда им можно будет доверять.... еще больше. Эх, если бы их было пятьдесят, то сплочение прошло бы гораздо быстрее и проще… Но пятеро. Каждый взгляд, каждая ухмылка заметны как огонек в темноте. Положиться на их немалый опыт, ждать, пока они сами найдут то, что объединит их… А времени так мало.

Кейлан махнула пальцами сервитору и опустилась в кресло, поднося к лицу руку с зажатым в ней печеньем. Серебряная челка мягко ссыпалась на глаза. Наблюдать за Библиарием в оба, решительно велела себе Инквизитор, чувствуя как по щекам ползет непослушная улыбка. И за неуемным Разрывателем тоже. Темный Ангел ставит все под сомнение - это полезное качество, когда не заходит слишком далеко. Но вот где оно начинается, это "слишком"... Вольфрам спокоен и скромен, Алексиус спокоен и рассудителен, два тихих омута... Следуя привычке, Кемерин упорно искала, к чему прицепиться в каждом, машинально надкусив печенье - ведь на столе уже стояла чашка с горячим отваром. Из рассыпчатого душистого нутра показался краешек пергамента: женщина вытянула его, хмуря брови заранее.
"Mens sana mens est suspiciosum"... Здравый ум - подозрительный ум. От того, как верно неожиданный подарок отозвался на ее собственные мысли, Инквизитор позволила себе коротко хмыкнуть, не меняя выражения лица, отложила крошечный свиток на поднос и взялась за чашку.

Залпом допив обжигающий отвар, леди Кемерин вынула из ящика стола инфопланшет, решительно выбралась из кресла и зашагала к двери в смежный кабинет.
- Виталий... Нет-нет, не вставайте. Что у нас с информацией? Отлично, давайте сюда.
Сгорбленный старичок в темных наростах старинной аугметики пододвинул по столу пачку пиктов, и женщина, опершись коленом о стоявший рядом с ним стул, принялась просматривать их, время от времени бегло касаясь панели своего планшета.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

В полной тишине зала каждый шаг закованных в черную броню гигантов отдавался гулким эхом. По визорам шлемов время от времени пробегала волна помех. Тонкий слой изморози появился неуловимо и успел покрыть каменный пол вокруг чаши и доспехи космодесантников.
В воздухе появились медленно падающие снежинки. Они тихо шуршали, касаясь пола, и ложились ровным, белым слоем. Теперь каждый выдох боевых братьев превращался в облачко пара.
Но Дамиил ничего не чувствовал. Зал был неподвижен, словно древняя могила, и в реальности, и в варпе. Техночувства Ингвара тоже молчали, но звериное чутье Космического Волка было не так просто обмануть - его инстинкты били тревогу.
И вдруг неподвижность взорвалась тысячами всепоглощающих голосов, вонзившихся в головы боевых братьев. Как острейшие ножи из раскаленного докрасна металла, они пронзали мысли, погружались в сознание, и заливали его потоком расплавленных шепотов, которые описывали невозможные, немыслимые по сути вещи.
Ингвар своими глазами увидел падение Лемана Русса после исчезновения примарха - в безумной агонии, точно дикий зверь, великий герой Империума рвал врагов на куски голыми руками, пожирая их плоть. Но Ингвар не видел лица Русса. На месте светлого пятна смешались черты и образы, и среди них был сам Ингвар. Он бился в круговороте хаоса и безумия, где смешались тела людей, космодесантников в броне Волков, ставших добычей для великого охотника, которым обернулся примарх. А над безумной бойней довольно смеялся одноглазый рыжий гигант...
Дамиил вдруг отчетливо узрел себя в почтенной броне терминатора - в броне, заслуженной столетиями войны против лицемерных лжецов, бросивших собственных братьев на поживу усыпляющему спокойствию, чтобы затем окончательно раздавить их. Но он раскрыл предательство Льва, и обагрил оружие кровью предателей и братоубийц. Один за другим они падали, сраженные его рукой, и еще великое множество ждало своей участи.
- Это он! - донесся из невообразимой дали голос инквизитора-псайкера, но Темный Ангел и Космический Волк едва могли расслышать его, поглощенные услышанным.

- Я отправлюсь на разведку.

Коротко и емко, в своей обычной манере, выразился Корвин, прежде чем активировать двигатели прыжкового ранца и взмыть в небо хищной черной тенью. Произошедшее с ними изрядно не сказать, чтобы выбило его из колеи, но уж точно заставило задуматься, полностью погасив вспыхнувшее от слов инквизитора пламя ярости. Их обвини в предательстве. Сотрудничестве с Хаосом. Колдовстве. Их - героев "Очищения", победителей ксеносов, еретиков и кошмарнейших отродий Варпа! И кто обвинил? Черные Храмовники! Орден фанатичных безумцев, к которому сыны Коракса во все времена испытывали лишь презрение.

Но что самое страшное - он не мог найти изъяна в логике событий. За спинами Храмовников ясно проступал силуэт женщины, облеченной властью Инквизитора. И ей даже не нужно было быть предателем, чтобы опасаться их и быть готовой к их устранению. Закономерно опасаясь, что воины Караула Смерти придут к согласию с Квинтом, она была достаточно умна, чтобы понимать - в более-менее "честном" бою у нее нет шансов. Даже если лояльные ей Черные Храмовники и сумеют одолеть их команду - они сумеют забрать ее с собой. Колдовством Дамиила, огненным штормом Вилая, хитростью Корвина или умом Захарии - но ее смерть будет предрешена. И потому приняла простое решение - обезопасить себя. Пусть даже так.

Однако у нее ничего не вышло. И теперь ее смерть - уже не вероятность, а абсолют. Приговор себе она подписала сама. Именно так думал Корвин, паря на Крыльях Ворона и стараясь выцепить усовершенствованным зрением источник странного сигнала.

Когда настало время, четверо космодесантников собрались у массивных врат Зала Бдения. Их окружали молчаливые колонны и готические стеллы, тонущие во мраке где-то под потолком. Ни одной живой души не было вокруг, ни звука не раздавалось поблизости.
И тем ярче прозвучал медленный скрежет, с которым ворота распахнулись, пропуская поток спокойного серебристого света. По этой дороге герои "Очищения" прошли в зал.
Они шли вдоль неподвижных рядов братьев - черные исполины замерли вдоль широкой полосы света, словно изваяния героев древности. Над ними появлялись и исчезали серво-черепа, а блики света играли на неподвижных штандартах прославленных отделений.
В конце пути их уже ждали. Перед аркой, из-под которой лился свет, стоял капитан Аврелий в окружении ветеранов Дозора Смерти. Подле них, склонившись, замерли фигурки сервиторов, что держали на вытянутых руках закрытые шкатулки.
- Вы пришли к нам воинами, повидавшими многое. Вас считали одними из лучших. Для своих собратьев вы были примером. Но теперь, - Аврелий обернулся к залу, глядя сверху вниз на приближающихся братьев, - теперь вы стали выше этого. Вы миновали ядовитый ад Нидуса. Вы прошли сквозь орочьи полчища, и уничтожили греховный плод безумного разума.
Чеканное лицо ультрамарина выделялось на фоне серебряного сияния. Каждая резкая черта, каждое движение. Даже глаза, казалось, полыхают серебром. Его голос медленно, но верно поднимался от выразительного перечисления до сокрушающего, почти резонирующего громоподобного гласа. Он заполнял зал - без всякой помощи со стороны.
- А затем вы оказались пойманы в ловушку на долгие годы. Ловушку, которая не смогла избавить предателя и ксеносов от справедливого возмездия Империума! Ваши руки омыты в крови бесчисленных тиранид. Ваша праведная ярость обратила в прах гнойные порождения Хаоса! Вам обязаны жизнью все, кто живет на планете Торн.
Аврелий жестом приказал сервиторам распахнуть хранилища, и те с шипением откинули крышки. Внутри, в стальных зажимах, покоилось несколько вещей.
- Ты, брат Дамиил. Библиарий ордена Темных Ангелов. Тебе довелось заглянуть в самые глубины разумов своих врагов - и уничтожить их. Ты сохранил себя и своих братьев. Ты был на грани смерти и заглянул за нее. Возложенная на тебя ответственность оправдана с лихвой, и эта награда - тому подтверждение. Поклонись ей, брат Дамиил, ибо в ней хранится частица доспеха самого Императора. Поклонись - и носи с гордостью! Да не посрамишь ты оказанной чести.
Последние слова Аврелий произнес тише, но без колебаний. Сервитор, что приблизился к библиарию, кропотливо и бережно прикрепил Крест Терминатора к левому наплечнику Дамиила таким образом, что его легко было перенести на тактический доспех дредноута.
- Брат Корвин. Сын Ворона. Твои глаза глядели из глубочайшей тьмы, чтобы нанести врагу удар, которого тот не ждет. Твои методы хитроумны, твои уловки полны коварства - но это коварство, которое принесло победу тебе и твоим братьям. Нож, вонзенный в спину тиранид, радует сердце любого слуги Императора. А дар, что ты преподнес, вырванный из когтей еретиков, еще послужит многим из нас. И мы почтим твой острый ум и твою преданность этой реликвией!
Перед Корвином распахнулось среднее по размеру хранилище. Внутри, слабо поблескивая в серебряном свете, лежали Крылья Ворона.
- Теперь ты, Ингвар. Железный жрец родом с Фенриса. Ты не только прошел ад бок о бок с заклятыми врагами твоего ордена - ты победил. Твоя сдержанность, твоя власть над духами машин и знания делают тебе огромную честь. Да не уронишь ты ее, ибо иначе твой дар станет и погибелью, подобно зверю, из чьей кости сделан меч.
Ларец, раскрытый перед Ингваром, хранил зубчатый силовой клинок с лезвием, покрытым рунами. В нем Железный жрец без труда узнал один из редких Морозных мечей. Сердечник лезвия и рукояти, должно быть, был сделан из кости какого-то фенрисийского чудовища.
- Брат Вилай. Тебя запомнят, как карающую длань Караула, что несет смерть потоком огня и стали. Ты не сражался лицом к лицу с врагом, ты не таился во мраке, готовясь вонзить нож. Ты встал надо всеми, кто осмелился выступить против Человечества, и попрал их стальной пятой Империума! Так пусть это знамя воплощает твои победы!
Вилаю поднесли бережно сложенное знамя - черное полотно с эмблемой Караула Смерти. Оно было в превосходном состоянии, несмотря на явно немалый возраст и несколько прорех, оставленных пулями.
- Я знаю, что брат Захария остался на Торне. Но его подвиги не будут преданы забвению! Ни его самоотверженная отвага, спасшая жизнь брату Дамиилу, ни его воля, сломившая искушения Врага, ни верность долгу, которую он предпочел возвращению в безопасность Эриоха. Сей дар мы предназначаем для него и отмечаем его славные деяния.
Последнее хранилище распахнулось, являя взглядам силовой меч - зловещий и элегантный в своей простоте. Дамиил и Вилай узнали в нем Иглу Истины, кошмар любого еретика и демона.
- Никто из вас, - голос Аврелия снова поднялся до недосягаемых высот, - не будет забыт! Ваши деяния будут увековечены, а ваши имена - выбиты на стенах Зала Бдения. Гордитесь своим служением Человечеству и Императору! Поклоняйтесь им! Славьте их! Ибо завтра вы можете возвыситься - или пасть!
За спинами героев ряды боевых братьев начали опускаться на колени. Ряд за рядом. Медленно. Плавно. Последним опустился на одно колено сам Аврелий, и два капеллана появились на конце дороги из серебряного света. Только когда мерные молитвы и дым кадильниц окутали зал, церемония была завершена. Избранные медленно уходили, оставляя награжденных братьев и Аврелия наедине. Дар Захарии тоже остался здесь.
- Познакомьтесь со своими наградами, - гораздо тише, но еще сильно, произнес капитан. - Затем мы отправляемся обратно. На Торн.

"Валькирия" мчалась навстречу укутанной дымом и облаками поверхности Торна. Преодолев расстояние между кораблем и верхними слоями притяжения, она рухнула в штопор, точно сокол, завидевший добычу прямо под собой, и перед глазами Захарии за считанные мгновения промелькнули верхние слои стратосферы.
А потом нос вспорол облака. Полет резко выровнялся, но вокруг была только рыжевато-серая хмарь. Недолго - через несколько секунд "Валькирия" вырвалась из ее плена, и апотекарий, облаченный в черные доспехи, узрел перед собой Торн.
То, что он увидел, разительно отличалось от прочих бесчисленных миров-кузниц Империума. К небу здесь вздымались сотни черных шпилей, усеянных шипами, а наравне с ними чернели трубы тысяч заводов. Однако не было внизу ни улиц, ни проспектов, ни воздушных магистралей. Огромный, покрывающий целую планету, часовой механизм служил домом местным жителям.
Исполинские шестерни вращались медленно, издавая четкие щелчки - ритмы, отмечающие каждые шесть часов. Младшие их сестры двигались много быстрее, и их звенящие ритмы отмечали каждый час серебряным перезвоном. Улицами служили поверхности механизмов, домами - они сами. Высочайшие башни Торна были всего лишь осями для шестерней, в которых жили миллионы людей, а трубы заводов уходили глубоко в литосферу, где стальные зубцы перемалывали саму землю, извлекая минералы в сложном, но безупречно четком механическом процессе.
И весь этот упорядоченный хаос окутывал смог и пар, которые источали множество машин.
- Скоро садимся! - весело крикнул мальчишка за штурвалом.
На вид ему было лет восемнадцать - и он был родом с Торна. Прирожденный пилот, как сказал капитан Болдан. Эйк, кажется, был не совсем в своем уме, хотя Захария и не стал бы делать такого утверждения однозначно. Но улыбка не сходила с юношеского лица, казалось, Эйк тихонько смеется над окружающим миром - таким неуклюжим и медленным.
Военная база имперской гвардии на Торне расположилась в одной из основных шестерней планеты. Жилые блоки заняли внешнее колесо, спицы превратились в хранилища, а поверхность служила плацем и посадочными площадками. Десять меньших шестерней примыкали к базе - жилые кварталы и районы оружейников. Перед иллюминаторами мелькнули посадочные огни.
И наконец, "Валькирия" мягко коснулась "земли". С шипением распахнулись створки, опустился трап, и шум планеты-механизма ворвался внутрь.
Командирский рев сержантов и грохот тысяч сапог по плацу, шипение техники, ритмичный звон меньших шестерней и мелодичное поскрипывание бесчисленных машин на паровой тяге.
Первый шаг Захарии по поверхности Торна ознаменовал протяжный, вибрирующий гул - это встретились зубцы двух исполинских шестерней и отметили наступление полдня.
- Господин Захария! - сквозь шум раздался окрик, и из сутолоки базы появился высокий и худой, как скелет, бледнокожий мужчина в плотном комбинезоне. Из его затылка торчали два кабеля, уходивших куда-то под одежду, а за плечами навытяжку стояли два гвардейца. Посох с аквилой в навершии без слов указывал на то, что перед апотекарием стоял санкционированный псайкер.
- Господин Захария, мое имя Фирон, я псайкер на службе лорда-полковника Тихона Ярова. - Голос этого человека казался тихим и вкрадчивым, но весьма четким и хорошо поставленным, так что Захария прекрасно слышал каждое слово. - Он велел встретить вас и препроводить к нему либо, если вы желаете, сразу же направить вас к вашей цели. Ведь вы здесь не просто так?
По бескровным губам скользнул и тут же пропал призрак улыбки.
- Лорд-полковник чрезвычайно занят. У нас бунт на нижних шестернях из-за непонятной эпидемии, которую вызвала, похоже, ошибка одной из тамошних машин. Итак, куда желаете попасть?

Корвин, видя результат своих стараний, на ходу прицепил болтер к магнитному замку на бедре, а сам сделал короткий рывок, чтобы сомкнуть затянутый в керамитовую перчатку кулак на рукояти громового молота, которым орудовал противник. "Пусть он умрет так же, как убивал." - билась в его голове, охваченной жгучей ненавистью к предателям, одна-единственная мысль. Разворачиваясь на месте, он уже заносил орудие для удара, чтобы увидеть, как брат Дамиил пытается допросить чемпиона противников. Умный ход, вполне вписывающийся в каноны логики...

ХРЯСЬ!

Тяжелый оголовок громового молота с мерзким звуком размозжил уродливую морду, в которую превратилась под действием скверны варпа голова предателя, облаченного в шлем Терминаторской брони. Молча выпрямившись, Корвин произнес, глядя прямо в лицо Дамиилу:

- Ты слышал его слова, брат. Они не боятся умереть. Более того, они сами ждут смерти, чтобы обрести милость своего лживого бога. И в наших интересах не дать им желаемого.

Произнеся это, гордый потомок Коракса развернулся и направился к обзорному экрану, на ходу доставая мельта-бомбы, и чисто по привычке стараясь двигаться незаметно.

Подняв голову вверх, Захария встретился глазами с летящей на него с потолка тварью. Пьющий Тьму, яростно рявкнул, посылая в ксеноса светящийся болт, как раз перед тем как тиранид обрушился на апотекария. Костяные косы ликтора выбили брызги синих искр, ударившись в силовое поле Темного Ангела, но освященная технология выдержала яростный удар, отбросив ксеноса назад, и Захария оказался лицом к щелкающей пасти чужого. Все это неуловимо напоминало картины его прошлого и легенды о рыцарях Калибана: человек против смертельно-опасного чудовища. Однако если бы обычный человек застыл от ужаса при виде это твари, то в груди космодесантника лишь бушевал гнев. Это был последний выводок ксеносов, обитавший на этом корабле и они должны быть очищены.
-Лееев!-выкрикнул Темный Ангел, вбивая молниевые когти в плоть ликтора.

Меч библиария ударил в спину бегущим. Ему вторил рев шторм-болтера, и хотя беглянки к тому мигу еще были живы, этот шквал накрыл их с головой. Намара, дико изогнувшись, ушла от большей части болтов, но два все же настигли жертву, и девушка с хриплым криком, перекрытым отчаянным воем ведьмы, упала на пол.
Ультара прожила ненамного дальше - пытаясь закрыть собой Намару, она приняла оставшуюся смерть, и кровавыми ошметками осела на плиты собора. Считанные мгновения этот остов дергался, стремясь вернуться к жизни, но в конце концов последние искры ушли из переломанной груды плоти.
Очередь Вилая разорвала Намару надвое, взломав череп, словно спелую вишню. Последний болт, полыхнувший облаком осколков, поставил точку в ее короткой жизни.
Но шум на этом не утих. Снаружи собора доносились нечистые кличи Чумных космодесантников, прерываемые рыком цепных мечей и взрывами. На миг - всего на миг - боевым братьям показалось, что совсем близко мелькнул силуэт другого космодесантника, облаченного в черно-серый доспех с эмблемой Гвардии Ворона, но это видение, которого уже не должно было быть, исчезло так же, как появилось.

-Что такое, брат Апотекарий? Неужели ты думаешь, что на твоей родине кто-то еще остался чистым?
Волк повернулся к Ультаре:
-Смотри ведьма, на слабость и силу Космодесанта.
С этими словами волк вскинул болтпистолет и послал золотую смерть в дикарку.

Вскоре вернулся брат Захария с инквизитором, и отряд тронулся в путь. Очень быстро свет и чистота захваченных гвардией коридоров стали сменяться грязным зеленоватым сумраком. Системы вентиляции, которые не должны были работать в этих местах, почему-то выдували тошнотные миазмы, заполняя залы и галереи.
Места, по которым боевые братья уже проходили, было не узнать - стальные переборки обросли шевелящимися щупальцами гнуси, между щелей вентиляции тек гной. Гнилые, неузнаваемые остовы служили пристанищем для странных, едва светящихся насекомых, и казалось, что эти обрубки тел шевелятся.
Еще дальше начали стычки с ходячими трупами. Эти не доставляли воинам Империума никаких проблем и даже не могли приблизиться, но их становилось все больше, и лезли эти твари из самых неожиданных мест. В редкие моменты затишья отряд слышал, как глухо хохочет что-то на верхней палубе.
Однажды они наткнулись на могильник - очередной медицинский блок на пути, с сотнями сваленных в груды тел. Они давно гнили, источая невыразимую вонь, кишели личинками и другой дрянью, так что даже заходить внутрь было опасно из-за риска подцепить одно из этих насекомых и самому стать ходячей колонией заразы. Внимание Захарии, впрочем, привлекло то, что многие трупы были препарированы - вырезаны печень, сердца и мозг.
Корвину пришлось хуже. На долю мгновения ему вдруг показалось, что он видит доспех одного из братьев, павших на Тщетности - точь в точь такие же были знаки и личная геральдика, но, сморгнув, Ворон уже не смог отыскать взглядом ничего, похожего на силовую броню или даже просто тело космодесантника. Могильник сожгли.
Наконец, они достигли точки неподалеку от собора-генераторной. То была широкая галерея, украшенная статуями святых в нишах, рунами и печатями. Здесь находился работающий подъемник на верхнюю палубу, откуда они могли бы получить доступ к собору. Однако и из этой галереи тоже можно было попасть туда - существовало два входа с их стороны, и еще два с противоположной, которых можно было достичь, обойдя прямоугольный зал собора.
В этот самый миг Корвин обернулся на подозрительный шум - и замер, глядя, как широким шагом к ним приближаются трое братьев из Караула Смерти. Павшие на Тщетности. Сожженные ненавистью Великого Врага. Но сейчас они были при доспехах и оружии, грозные и зловещие.
А за их спинами из вентиляционной шахты под плитами пола, разламывая эту хрупкую преграду, вырывалось толстое щупальце из синюшней плоти, увитое зеленоватыми венами, костяными крючьями и шипами.
Только вот стоило остальным обернуться на грохот раздираемого металла, как перед глазами Корвина осталась только эта мерзость - караульные же будто сгинули.

Технодесантник знал, а точнее почувствовал сколь старый дух машины живет в терминаторском доспехе, потому отдал честь мастеру, создавшему такое прекрасное вместилище для него. Затем подошел к стенду со своим доспехом и положил руку на нагрудную пластину, будто брату которого отправлял в возможно последний бой. Пальцы его дрожжали в священном экстазе, почти так же, как тогда, когда он на Марсе создал свое первое оружие. Перед тем, как облачиться в него, Ингвар проверил текущее состояние доспеха и состояние духа машины в нем. Удостоверившись, что с ним все в порядке, Ингвар начал облачение.
А дальше началась приятная подготовка к следующему бою. Выбор оружия, гранат. Глаза Ингвара азартно заблестели, когда среди прочих механизмов он нашел прекрасный набор дополнительных механодендритов.
-Ооо, вот это мне по душе!

Захария оставил перепалку братьев с Лисандером без внимания и лишь мрачно посмотрел вслед приближающейся к Тирану эльдарке. Откуда здесь вообще могли взяться тираниды? Очередной эксперимент инквизитора во благо Империума? Сейчас такое предположение уже не звучало для него, как бред или ересь, ведь он сам использовал силы Имматериума, чтобы сразить врагов. Стал ли он от этого предателем? Можно ли сохранить чистоту, используя дары варпа во благо братьев и ордена или это неизменно приведет его на тропу, которую избрал Кадмус?

Захария вновь услышал голос, шептавший ему о знании, которое нельзя получить из книг, о знании, недоступном ни одному другому живому существу: запретном, но таком могущественном. И оно может принадлежать ему, достаточно лишь открыться Имматериуму.
Дикий рев карнифекса прервал мысли Темного Ангела: огромное чудовище надвигалось на боевых братьев, грузно ступая по палубе корабля. Захария достал из подсумка патрон, напитанный генофажем, скорее даже это была капсула в бронированной оболочке. Лишь один выстрел, один шанс. Промахнется--и дни напряженных исследований, проведенные в лаборатории, пойдут прахом. "А каковы твои шансы на успех, Захария?-вновь услышал космодесантник знакомый шепот,-Твое оружие бесполезно. Оно не пробьет брони твари и она убьет твоих братьев, они все умрут".
-Нет, я не дам им умереть!-апотекарий попытался заглушить проклятый голос, изгнать его прочь,-Психические способности Дамиила сокрушат карнифекса.
-Дамиил не всесилен и ты видел это сам,-фыркнул голос,-Ты мог ему помочь еще тогда, но не стал, не счел этой достойным. Он чуть не умер из-за твоей твердолобости. Ты рисуешь жизнями братьев, чтобы потешить свою глупую гордыню.

Скрипя сердцем, Захария вынужден был признать, что голос прав. Это лишь метод, орудие, как меч, который висит сейчас у него на поясе. Его мотивы чисты. Снарядив патрон с ядом в автомат, апотекарий прицелился. "Показывай"-мысленно скомандовал Темный Ангел. Завеса реальности вновь подернулась и апотекарий ясно увидел едва различимый разрыв в хитиновых пластинах карнифекса, небольшой уязвимый кусок плоти. Прицелившись, Захария нажал на курок.

Путь был долгим и тяжелым. Узкие коридоры, поросшие гнилой плотью, сменялись стальными кишками проходов, пульсирующие, будто живые. Под полом что-то возилось, а из трещин в стенах на чужаков смотрели десятки крошечных глаз.
Свет мигал и пропадал. Они прошли через области глубокого мрака, где под ногами хлюпало нечто мягкое и влажное, миновали промежуточную палубу и дошли до подъемников. Все это время их неотступно преследовало ощущение чужого присутствия, назойливого, пристального внимания, хотя никто не осмелился преградить путь боевым братьям и их спутникам.
Это было странно, однако же подъемники работали и доставили всю группу на верхнюю палубу. Но едва двери распахнулись, как внутрь хлынул такой поток удушающей вони, что даже космодесантники почувствовали рвотные позывы. Источник это мерзости обнаружился сразу же.
То, что было командой на верхних палубах, оказалось рассажено по стенам и полам. Раздутые от личинок и слизи тела были еще живы, они дергались, источая нестерпимый смрад разложения, но не умирали. В них вили гнезда тысячи омерзительных насекомых и мелких мутантов. Другие, более удачливые жертвы варпа, обратились в ходячие трупы. Они и сейчас бесцельно бродили по залам и переходам, роняя ошметья плоти и комки переплетшихся червей.
Но эти несчастные были не одиноки здесь. И это стало ясно не сразу. Внезапно один из трупов моргнул - и оказался вовсе не трупом. Чумоносец, уставившись на гостей единственным глазом, что-то прохрипел, а затем с нечеловеческим проворством юркнул в ближайший вентиляционный лаз.
Грок, не выдержав отвратительной картины, выступил вперед, и с ревом пустил струю прометия из своего огнемета. Целый коридор объяло очищающее пламя, а через несколько мгновений от поганой мерзости остался только пепел.
- Где тут врачебное место?!
- Остается лишь надеяться, что медблок не заражен... этим, - скривилась Ультара. - Веди, апотекарий. Где был один чумоносец, вскоре появятся и другие.

- Яд?! - встревоженно вскочила Истрия.
- Тише, сестра.
Техножрец склонил голову набок. Захарии почудилось, что его изучают с чисто анатомическим интересом. Наконец пришел ответ:
- Любопытно. Наши приборы не должны были обнаружить его, но никто не мог предвидеть вашего появления. - Он обернулся и что-то быстро проделал с управлением дверью. Раздалось шипение, щелчок.
- Герметизация. Палата на автономном обеспечении. Никто не должен слышать моих слов. - Магос помолчал, собираясь с мыслями. - Это я создал яд по просьбе комиссара ван Грея. Существовал проект - создание химического вещества для борьбы с местной ксенофлорой. Комиссар попросил улучшить состав, сделать его пригодным для поражения организма орка. Я не мог знать, как он использует его. Когда лорд-полковник чуть не погиб, было поздно что-то предпринимать. Не могу обнародовать свои записи и данные - я не приписан к гвардии, мне не доверяют. Комиссар объявит меня лжецом, объявит, что я послан, чтобы саботировать полк. Комиссар предупредил, что в случае проблем с моей стороны, меня убьют. Он попытается убить меня в любом случае - но как только ситуация на этой базе перестанет быть критической. Я не знаю, чего он добивается. Не знаю, почему он это делает. Прямое обвинение комиссара в данный момент приведет к хаосу в рядах гвардии. Возможно, к мятежам и полному уничтожению полка. - Техножрец помолчал. - Мне бы не хотелось этого. Тень на репутации. И без того опозорен. В тупике.

За окном монотонно шумел дождь. Вот же причуда природы, всего лишь утром выпал снег, преобразив все в округе, а теперь заново полил противный мелкий дождик, неся с собой сырость и промозглость. Верус лежал на своем ложе и рукой обнимал свою спящую молодую жену. Сон так и не шел, отгоняемый мучавшими легата уже целый день мыслями. Погруженный в себя взгляд наместника был направлен в сторону освещенного лампадой угла, где пригретый теплом огня плел свой замысловатый узор огромный паук. Длинные тонкие лапки с изяществом акробата перемещали толстое брюхо создания по еле уловимым нитям прочного шелка. Как это все напоминало Рим, раскинувшим свои сети по всем трем континентам: Африка, Европа и далекая Азия. В каждом уголке света , где в небеса устремлялся золотой орел легиона, были такие люди как он Верус, следившие за порядком и тем что бы бесперебойно поступал хлеб, рабы, золото и прочих земные благе. Дань, которую за день мог сожрать этот ненасытный город с населением около миллиона человек. Подумать только миллион. И сколько их не корми, им всегда будет мало. А теперь? Им нужна новая ложка, которая будет нагло и бесцеремонно хозяйничать в его тарелке. В блюде, которое он Верус с такой любовью приготовил.

Словно услышав его мысли из тени сумрака появился второй паук. Он был другой, не похожий на первого , что на изящных лапках и огромным брюхом с изображением креста на спине. Другой был маленький, раза в три меньше крестовика. Тело его было поджато и движения молниеносны словно у война , а не охотника. Чем то он напоминал волка. Точно, так вроде он и назывался - Паук-волк. Малыш не спеша подобрался к самому краю плетущейся паутины и аккуратно дотронулся до нее маленькой лапкой. «Дзынь!». Шелкопряд резко остановился и все тело его напряглось , готовое броситься в сторону возможной добычи, что так неосторожно соблаговолила залезть в неготовую еще западню. Но жертва по видимому думала по иному - «Дзынь!» . Очередная волна сводящего с ума позыва побежала по струне. Гигант дернулся и быстро-быстро посеменил в сторону жертвы гонимый инстинктом. «Дзынь». Кровь закипает. «Дзынь» Где же цель ? Где же бьющаяся в отчаянии жертва , запутавшаяся в липких сетях? «Дзынь» и тишина. Крестовик стоял у самого края своей паутины, в секундной досягаемости от возможной жертвы! Но на этом все – «Дзынь» больше не было. Тишина. Охотник в замешательстве. Что это? Что за мираж, обман? В чьей глупой шутке он принял участие? Но есть одна проблема, те кто привык к коварству , порой не ожидают его от других, считая себя самыми умными и расчетливыми. Считая , что находясь в центре сплетенной ими паутины они неуязвимы.

Смерть пришла из пустоты. Крестовик даже не подозревал, как близко его подманили к ней, как он сам пришел на расстояние удара. Волк напряг лапы и сильным, не уловимым глазу прыжком преодолел разделяющее его от гиганта пространство. Два тела сплелись в яростном танце смерти, но все было уже давно кончено. Два маленьких клыка глубоко вонзились в незащищенное брюхо хозяина, в пустив в его нутро самый надежный кинжал – Яд. Через пару мгновений гигант сник, лапы его еще инстинктивно дергались, но жизнь уже покинуло тело и маленький, слабый казавшийся до этого паучок начал свою неспешную трапезу. Он по праву заслужил ее.

************************************************************************************************************************************

-Дорогой, просыпайся. Разве можно столько спать. Уже утро и тебя наверняка уже ждут твои зануды, со своими вечными просьбами и скучными бумагами. По моему один из них как раз уже дожидается тебя в низу.

Рука Кассии нежно скользнула по волосатой груди мужа и ее нежная улыбка было первым , что увидел раскрывший глаза легат.

-Я помогу тебе проснуться дорогой. – лукаво улыбнувшись промурлыкала она в ухо Верусу .

Ее нежные губы начали сантиметр, за сантиметром покрывать шею легата не менее нежными поцелуями, заставляя всколыхнуться нервы старого ветерана, пропуская через них неясные еще волны удовольствия. Дойдя до адамового яблока, девушка высунула свой тонкий язычок и медленно поползла им вниз по груди Веруса, пока не достигла одного из сосков. Шаловливо играя острым кончиком по найденному соску, Кассия медленно сунула правою руку под накрывающее их одеяло и нежно про скользила ей вдоль живота , прямиком к мужскому естеству Овидиуса.

-Проверим, в каком состоянии ваш меч легионер. Вчера он был не вполне наточен. – нежно улыбнувшись произнесла девушка и посмотрела в глаза Веруса, своим игривым взглядом.

-О-о-о! А мы весьма боеспособны сегодня- радостно заворковала она – Я бы даже сказала, что мой муж это шестнадцатилетний юноша, а не седовласый мужчина.

Не отрывая взгляда от взгляда напряженного Веруса, девушка не спеша поползла вниз, вслед за своей шаловливой рукой…

- Кто жульничает? - Ваня скинул шапку и хлопнул о земь, - вот человек, а! У меня что, на роже написано, аль руку мою словил? - холоп закатал рукава, показывая кисти и локти бородачу.
Впрочем, он не сильно распинался - могли и по щам надавать. А поглядывая на пудовые кулачища северян, вспоминая свою худую морду, Ванька понимал, что давать будут быстро и капитально. Так что поворчав, больше для проформы, он поплелся по кораблю, изредка свешиваясь за борт, рассматривая водные буруны. Слоняться было делом непростым, так что он принялся за дело без спешки, с расстановкой.

Вы не можете просматривать этот пост!